ого нам в точности  неизвестны,  был  провозглашен
сын его племянника, популярного и всеми оплаканного Германика -  Кай,  с
прозвищем Калигула (37 - 41), юноша симпатичный, но скоро обезумевший от
власти и дошедший  до  мании  величия  и  исступленной  жестокости.  Меч
преторианского трибуна пресек жизнь безумца,  намеревавшегося  поставить
свою статую в Иерусалимском храме,  для  поклонения  вместе  с  Иеговой.
Сенат вздохнул свободно и возмечтал о республике,  но  преторианцы  дали
ему нового императора, в лице Клавдия (41 - 54), сына Германика. Он  был
презренной игрушкой своих двух жен,  Мессалины  и  Агриппины,  покрывших
позором  римскую  женщину  того  времени.  Его  образ  искажен,  однако,
политической сатирой; и при нем, не без его  участия,  продолжалось  как
внешнее, так и внутреннее развитие империи. Клавдий родился  в  Лионе  и
потому особенно принимал к сердцу интересы Галлии и галлов: в сенате  он
лично отстаивал ходатайство жителей северной Галлии,  просивших  сделать
для них доступными почетные должности в Риме. Интриги, а  может  быть  и
преступление Агриппины, открыли путь к власти ее сыну, Нерону (54 - 68).
И в этом случае, как почти всегда в первые два века Р. империи,  принцип
наследственности принес ей  вред.  Между  личным  характером  и  вкусами
молодого  Нерона  и   его   положением   в   государстве   было   полное
несоответствие. В  то  время,  как  его  войска  покоряли  Британию,  он
появлялся перед публикой в роли артиста и возничего в цирке, или  тратил
громадные суммы на неосуществимые постройки после пожара в Риме.
   Не смущаясь репутацией чудовищного тирана, созданной для него смертью
матери и казнью его учителя Сенеки и лучших сенаторов, Нерон  предпринял
артистический объезд Греции. Тогда восстали легионы  в  провинциях  и  в
краткий промежуток двух лет возвышались в кровавых битвах и погибали  их
ставленники - Гальба,  Отон,  Вителлий;  окончательно  власть  досталась
главнокомандующему в войне против восставших иудеев, Флавио  Веспасиану.
В лице Веспасиана (70 - 79) империя получила организатора, в котором она
нуждалась после  внутренних  смут  и  восстаний.  Он  подавил  восстание
батавов, уладил отношения к сенату и привел  в  порядок  государственное
хозяйство, будучи сам образцом древнеримской простоты нравов. В лице его
сына, Тита (79  -  81),  разрушителя  Иерусалима,  императорская  власть
окружила себя ореолом человеколюбия, а младший сын Веспасиана,  Домициан
(81  -  96),   снова   послужил   подтверждением   того,   что   принцип
наследственности не приносил Риму счастья.  Домициан  подражал  Тиберию,
воевал на Рейне и на Дунае, хотя не всегда удачно, враждовал с сенатом и
погиб жертвой заговора.  Следствием  этого  заговора  было  призвание  к
власти не генерала, а  человека  из  среды  сената,  Нервы  (96  -  98),
который, усыновив Ульпия Траяна (98 - 117), дал Риму  одного  из  лучших
его императоров. Траян был родом из  Испании;  его  возвышение  является
знаменательным признаком социального процесса, совершавшегося в империи.
   После владычества двух патрицианских  родов,  Юлиев  и  Клавдиев,  на
римском  престоле  появляется  плебей  (Гальба),  затем  императоры   из
муниципиев Италии и, наконец, провинциал  из  Испании.  Траян  открывает
собой ряд императоров, сделавших второй век лучшей эпохой  империи:  все
они - Адриан (117 - 138), Антонин Пий (138
   - 161), Марк Аврелий (161  -  180)  -  провинциального  происхождения
(испанцы, кроме Антонина, который был из южной Галлии); все они  обязаны
своим возвышением усыновлению  предшественника.  Траян  прославился  как
полководец, империя достигла при  нем  наибольшего  объема;  миролюбивый
Адриан занялся преобразованиями в администрации и в области  права.  Как
Август, Адриан провел многие годы в посещении провинций; он не побрезгал
взять на себя должность архонта в Афинах и лично составил для них проект
городского управления. Идя с веком, он был просвещеннее, чем  Август,  и
стоял на уровне современной ему образованности, достигшей  тогда  своего
апогея.  Как  Адриан  своими  финансовыми  реформами  заслужил  прозвище
"обогатителя мира", так его преемник Антонин  был  прозван  "отцом  рода
человеческого", за его попечения о провинциях,  подвергшихся  бедствиям.
Высшее место в ряду Цезарей занимает Марк Аврелий, прозванный философом,
о нем мы можем судить не по одним эпитетам - мы знаем его мысли и  планы
в его собственном изложении. Как велик был прогресс политической  мысли,
совершившийся в лучших людях Р. со времени падения республики,  об  этом
яснее всего свидетельствуют его знаменательные слова, "Я носил  в  своей
душе  образ  свободного  государства,  в  котором  все  управляется   на
основании одинаковых для всех законов и равного для всех  права".  Но  и
этому философу  на  престоле  пришлось  испытать  на  себе,  что  власть
римского императора - личная военная диктатура; многие  годы  он  должен
был провести в оборонительной войне на Дунае, где он и умер.
   После четырех императоров, воцарившихся в  зрелом  возрасте,  престол
опять достался,  по  праву  наследства,  юноше,  и  опять  недостойному.
Предоставив  управление  государством  любимцам,  Коммод  (180  -  193),
подобно Нерону, жаждал лавров не на поле битвы, а в цирке и  амфитеатре:
но вкусы его были не артистические, как у Нерона,  а  гладиаторские.  Он
погиб от руки заговорщиков.  Ни  их  ставленник  префект  Пертинакс,  ни
сенатор Дидий  Юлиан,  купивший  порфиру  у  преторианцев  за  громадные
деньги, не удержались во власти; иллирийские легионы позавидовали  своим
товарищам  и  провозгласили  императором  своего  полководца,   Септимия
Севера. Септимий был родом из  Лептиса  в  Африке;  в  его  произношении
слышен был африканец, как в  речи  Адриана  -  испанец.  Его  возвышение
знаменует успехи Р. культуры в Африке.  Здесь  еще  живы  были  традиции
пунийцев,  странным  образом  сливавшиеся   с   римскими.   Если   тонко
образованный Адриан восстановил гробницу Эпаминонда,  то  Септимий,  как
гласит предание, воздвигнул мавзолей Ганнибалу. Но пуниец теперь  воевал
за  Рим.  Соседи  Рима  снова  почувствовали  на   себе   тяжелую   руку
победоносного императора; римские орлы облетали границы от  Вавилона  на
Евфрате и Ктезифона на Тигре  до  Иорка  на  далеком  севере,  где  умер
Септимий в 211  г.  Септимий  Север,  ставленник  легионов,  был  первым
солдатом на престоле Цезарей. Грубая энергия, которую он принес с  собой
из своей африканской родины, выродилась в дикость в его сыне  Каракалле,
который захватил единовластие убийством брата.  Он  еще  яснее  проявлял
свои африканские симпатии, везде ставя статуи Ганнибала. Рим обязан ему,
впрочем, великолепными термами. Как и  отец,  он  неутомимо  защищал  Р.
землю на двух фронтах -  на  Рейне  и  на  Евфрате.  Его  необузданность
вызвала заговор среди окружавших его военных, жертвой которого он погиб.
Вопросы права играли в тогдашнем Риме такую  роль,  что  именно  солдату
Каракалле  Рим  обязан  одним  из  величайших  гражданских  подвигов   -
предоставлением всем провинциалам права Р. гражданства. Что это была  не
просто фискальная мера, видно из льгот, дарованных египтянам. Со времени
завоевания Августом царства Клеопатры, эта страна находилась  на  особом
бесправном   положении.    Септимий    Север    возвратил    Александрии
самоуправление,  а  Каракалла  не  только   предоставил   александрийцам
занимать  государственные  должности  в  Риме,  но  и   ввел,   впервые,
египтянина в сенат. Возвышение пунийцев на престол Цезарей  повлекло  за
собой призвание  к  власти  их  соплеменников  из  Сирии.  Сестре  вдовы
Каракаллы,  Мезе,  удалось  устранить  с  престола  убийцу  Каракаллы  и
заместить его своим внуком, известным в истории под семитическим  именем
Елагабала  (Гелиогабала):  это  было  имя  сирийского  божества,  жрецом
которого состоял юноша Авит.
   Воцарение его представляет странный эпизод в истории Р.  императоров:
это было водворение в Риме восточной теократии. Но жрец  был  невозможен
во главе Р. легионов, и Гелиогабал был скоро  заменен  своим  двоюродным
братом, Александром Севером (222 - 235). Воцарение Сассанидов  на  место
парфянских царей и  вызванное  этим  религиозно-национальное  обновление
персидского востока заставили молодого императора провести много  лет  в
походах; но какое значение имел и для него религиозный элемент, об  этом
свидетельствует  его  божница  (Lararium),  в   которой   собраны   были
изображения всех богов, пользовавшихся культом в пределах империи,  и  в
том числе  Христа.  Александр  погиб  близ  Майнца  жертвой  солдатского
своеволия. Тогда произошло событие, показавшее, до какой степени  быстро
совершался в войсках, самом жизненном элементе тогдашнего Рима,  процесс
ассимиляции  Р.  и  провинциальных  элементов  и  как  близок  был   час
господства  варваров  над  Римом.  Легионы   провозгласили   императором
Максимина, сына гота и аланки,  бывшего  пастухом  и  обязанного  своему
богатырскому телосложению и  храбрости  быстрой  военной  карьерой.  Это
преждевременное торжество северного варварства вызвало реакцию в Африке,
где провозгласили императором проконсула Гордиана. После  кровопролитных
столкновений власть осталась в руках юноши, внука Гордиана. В то  время,
когда он с успехом отражал на востоке персов, он  был  свергнуть  другим
варваром  на  римской  военной   службе   -   арабом   Филиппом,   сыном
разбойничьего шейха в Сиро-арабийской пустыне. Этому семиту суждено было
пышно отпраздновать в 248 г. тысячелетие Рима, но  он  процарствовал  не
долго: его легат, Деций, был вынужден солдатами отнять  у  него  власть.
Деций был римского происхождения, но семья его давно уже была выселена в
Паннонию, где он и родился. При Деции обнаружили  свою  силу  два  новых
врага, подрывавших римскую империю - готы, вторгнувшиеся из-за  Дуная  в
Фракию, и христианство. Против них направил Деций свою энергию,  но  его
гибель в сражении с готами уже в следующем году (251) избавила  христиан
от  его  жестоких  эдиктов.  Власть  захватил  его  товарищ,   Валериан,
принявший в соправители своего сына Галлиена: Валериан погиб в  плену  у
персов, а Галлиен  продержался  до  268  г.  Р.  империя  была  уже  так
расшатана,  что  целые  области  отделялись  от   нее   под   автономным
управлением  местных   главнокомандующих   (напр.   Галлия   и   царство
Пальмирское на Востоке).
   Главным  оплотом  Рима  были  в  это  время   генералы   иллирийского
происхождения:  там,  где  опасность  от  готов   заставила   сплотиться
защитников Рима, были избираемы один за другим, по совещанию командиров,
способнейшие полководцы и администраторы: Клавдий II, Аврелиан,  Проб  и
Кар. Аврелиан покорил Галлию и царство  Зиновии  и  восстановил  прежние
пределы империи; он же обнес новой стеной Рим, который  давно  вырос  из
рамок стен Сервия Туллия и стал открытым беззащитным  городом.  Все  эти
ставленники легионов скоро погибали от рук возмутившихся  солдат:  Проб,
напр., за то, что, заботясь о благосостоянии провинции, заставил  солдат
разводить виноградники на Рейне и на Дунае. Наконец, по решению офицеров
в Халкедоне, в 285 г., был  возведен  на  престол  Диоклетиан,  достойно
завершающий  собой  ряд  языческих  императоров   Рима.   Преобразования
Диоклетиана совершенно изменяют характер и формы  римской  империи:  они
подводят  итоги  предшествовавшему  историческому  процессу  и  полагают
начало новому политическому порядку. Диоклетиан сдает  в  архив  истории
принципат Августа  и  создает  римско-византийское  единодержавие.  Этот
далматинец, надев на себя венец восточных царей, окончательно  развенчал
царственный  Рим.  В  хронологических  рамках  очерченной  выше  истории
императоров  постепенно  совершался  величайший  исторический  переворот
культурного характера: провинции покоряют Рим. В области государственной
это  выражается  исчезновением  дуализма  в  лице  государя,  который  в
организации Августа был принцепсом для  римлян,  а  для  провинциалов  -
императором. Дуализм  этот  постепенно  утрачивается,  при  чем  военная
власть  императора  поглощает  в   себя   гражданскую,   республиканскую
магистратуру принципата.
   Пока было еще живо предание Рима, держалась  и  идея  принципата;  но
когда в конце II века императорская власть досталась африканцу,  военный
элемент во власти императора совершенно вытеснил Р. предание.  Вместе  с
тем частое вторжение в государственную  жизнь  Р.  легионов,  облекавших
императорской властью своих командиров, унизило эту власть,  сделало  ее
доступной всякому честолюбцу и лишило ее прочности и  продолжительности.
Обширность империи и одновременные войны по всей ее границе не позволяли
императору сосредоточить все военные  силы  под  своей  непосредственной
командой; легионы на другом конце империи свободно  могли  провозгласить
императором своего любимца, чтобы получить от него обычное "пожалование"
деньгами. Это побудило Диоклетиана реорганизовать  императорскую  власть
на началах коллегиальности и  иерархии.  Император,  в  звании  Августа,
получал товарища в другом Августе, управлявшем другой половиной империи;
при  каждом  из  этих  Августов  состояло  по  Цезарю,  который  являлся
соправителем  и  наместником  своего  Августа.   Такая   децентрализация
императорской власти давала ей возможность непосредственно проявляться в
четырех пунктах империи, а иерархическая система в отношениях Цезарей  и
Августов соединяла их  интересы  и  давала  легальный  выход  честолюбию
главнокомандующих.  Диоклетиан,  как  старший   Август,   избрал   своим
местопребыванием Никомедию в Малой Азии, второй Август - Милан.  Рим  не
только перестал быть центром императорской власти, но этот центр от него
удалился, был перенесен на восток; Р. не удержал даже  второго  места  в
империи и должен был уступить его городу побежденных им некогда инсубров
- Милану. Новая власть удалилась от Рима не только  топографически:  она
стала ему еще более чуждой по своему духу.  Титул  господина  (dominus),
который еще Тиберий предоставлял исключительно рабам,  стал  официальным
титулом императора; слова sacer и saciatissimus - священнейший  -  стали
официальными эпитетами  его  власти;  коленопреклонение  заменило  собой
отдачу воинской чести: золотая, усеянная драгоценными каменьями, риза  и
белая, покрытая жемчужинами, повязка на лбу императора указывали на  то,
что на  характере  новой  власти  сильнее  отразилось  влияние  соседней
Персии,  чем  предание  Р.  принципата.  Исчезновение   государственного
дуализма,  сопряженного  с  понятием  принципата,  сопровождалось  также
изменением в положении и характере сената.  Принципат,  как  пожизненное
президентство   сената,   хотя    и    представлял    собой    известную
противоположность сенату, но вместе с тем держался сенатом.  Между  тем,
Р. сенат постепенно переставал быть тем,  чем  прежде.  Он  был  некогда
корпорацией  служилой  аристократии  города  Рима  и  всегда  возмущался
приливом чуждых ему элементов; когда-то сенатор Аппий  Клавдий  поклялся
заколоть первого латинянина, который дерзнет войти в сенат;  при  Цезаре
Цицерон и его друзья острили над сенаторами из Галлии, а когда, в начале
III-го века, в Р. сенат вошел египтянин Кераунос (история сохранила  его
имя) в Риме  уже  некому  было  возмущаться.  Иначе  и  быть  не  могло.
Богатейшие из провинциалов давно уже стали переселяться  в  Рим,  скупая
дворцы, сады и имения обедневшей римской аристократии. Уже  при  Августе
цена недвижимости в Италии, вследствие этого,  значительно  возвысилась.
Эта новая аристократия стала наполнять  сенат.  Наступило  время,  когда
сенат стал называться "красой  всех  провинций",  "цветом  всего  мира",
"цветом человеческого рода".
   Из учреждения, составлявшего  при  Тиберии  противовес  императорской
власти, сенат сделался императорским. Это  аристократическое  учреждение
подверглось, наконец, преобразованию в бюрократическом духе -  распалось
на  классы  и  разряды,  отмеченные  чинами  (illiustres,   spectabiles,
clarissimi и т. д.). Наконец, оно распалось  на  двое  -  на  римский  и
константинопольский сенат: но это распадение уже не  имело  существенной
важности для империи, так как государственное значение сената перешло  к
другому учреждению - к совету государя или консистории. Еще  более,  чем
история сената, характерен  для  Р.  империи  процесс,  совершившийся  в
области  администрации.  Под  воздействием  императорской  власти  здесь
создается  новый  тип  государства,  на  смену   городской   державы   -
городоправcтва, каким является республиканский Рим. Цель эта достигается
бюрократизацией управления, заменой магистрата чиновником. Магистрат был
гражданином, облеченным властью на  определенный  срок  и  несущим  свою
обязанность, как почетную должность (honor). При нем  состоял  известный
штат  приставов,  писцов  (арраritores)  и  слуг.  Это  были   люди   им
приглашенные  или  даже  просто  его  рабы  и  вольноотпущенники.  Такие
магистраты постепенно  заменяются  в  империи  людьми,  находящимися  на
постоянной  службе  императора,   получающими   от   него   определенное
содержание и проходящими известную  карьеру,  в  иерархическом  порядке.
Начало  переворота  относится  еще  ко  времени  Августа,   назначившего
жалованье проконсулам и пропреторам. В особенности много для развития  и
усовершенствования  администрации  в  империи  сделал  Адриан;  при  нем
произошла  бюрократизация  двора  императора,  который  прежде  управлял
своими провинциями посредством вольноотпущенников; Адриан  возвел  своих
придворных на степень государственных сановников.  Число  слуг  государя
постепенно растет: сообразно с этим увеличивается число  их  разрядов  и
развивается иерархическая система управления, достигающая, наконец,  той
полноты  и  сложности,  которую  она  представляет  в   "Государственном
календаре чинов и званий империи" - Notitia dignitatum.
   По мере развития  бюрократического  аппарата  изменяется  весь  облик
страны:  он  становится  однообразнее,  ровнее.  В  начале  империи  все
провинции, в отношении  к  управлению,  резко  отличаются  от  Италии  и
представляют большое разнообразие между  собой;  такое  же  разнообразие
замечается в пределах каждой провинции; она включает в себя  автономные,
привилегированные и подвластные города, иногда  вассальные  царства  или
полудикие племена, сохранившие свой первобытный строй. Мало по малу  эти
различия стушевываются и при Диоклетиане частью  обнаруживается,  частью
совершается коренной переворот,  подобный  тому,  который  был  совершен
французской революцией 1789 г., заменившей провинции, с их исторической,
национальной   и   топографической   индивидуальностью,    однообразными
административными единицами - департаментами.
   Преобразуя управление римской империи, Диоклетиан разделяет ее на  12
диоцезов  под  управлением  отдельных  викариев,   т.   е.   наместников
императора; каждый диоцез подразделяется на более  мелкие,  чем  прежде,
провинции (в числе от 4 до 12,  в  общем  итоге  101),  под  управлением
чиновников разных наименований - correctores, consulares, praesides и т.
д. Вследствие этой бюрократизации исчезает прежний дуализм между Италией
и провинциями; сама Италия дробится на административные  единицы,  и  из
римской земли (ager romanus) становится простой провинцией. Один Рим еще
остается вне этой административной сети, что  весьма  знаменательно  для
его  будущей  судьбы.  С  бюрократизацией  власти  тесно  связана  и  ее
централизация. Эту централизацию особенно интересно проследить в области
судопроизводства. В республиканской администрации претор  самостоятельно
творит суд; он не  подвержен  апелляции  и,  пользуясь  правом  издавать
эдикт, сам устанавливает нормы, которых намерен  держаться  на  суде.  В
конце рассматриваемого н