я   путем   придумывания    и
искусственного  соединения  элементов,  они  бывают  лишены  живости   и
художественной правды. Ф. дает художнику  необходимый  запас  образов  и
намечает  возможные  способы  их   сочетания,   построение   же   целого
определяется эстетическим  чувством  и  основной  идеей  художественного
замысла. Поэтическое  творчество  может  принимать  характер  совершенно
бессознательного процесса, в котором образы соединяются в художественное
единство  помимо  всякого  контроля  рассудочной  и  вообще  критической
деятельности. Такое проявление доэтической фантазии  (furor  poeticus  у
древних) характеризует собою наибольший подъем поэтического  вдохновения
и  имеет  своим  внешним   выражением   так   называемую   импровизацию.
Фантастическими  построениями  наиболее  богат   романтизм.   Выдающимся
представителем этой области творчества является немецкий романтик Э.  Т.
А. Гофман, умевший  вкладывать  в  свои  невероятные  по  фантастичности
образы глубокий идейный смысл. И в  научном  творчестве  фантазия  имеет
значение, как вспомогательное средство открытия научной истины.  Конечно
, здесь Ф. наиболее регулируется критикой рассудка,  сразу  исключающего
невозможные с научной точки зрения предположения. Наибольшее  применение
Ф. находит при создании гипотез  в  эмпирических  науках  и  вообще  при
исследовании причин в той или иной области  явлений.  Во  всех  подобных
случаях Ф. дает богатый материал возможных догадок и  предположений,  из
которых рассудок, путем логического  анализа  и  эмпирической  проверки.
извлекает все то, что может иметь научное значение. Таково участие Ф.  и
в   создании   философских   концепций,   поскольку   в   этой   области
гипотетические   предположения   могут    выражаться    в    чувственных
представлениях, а не в отвлеченных  понятиях.  В  некоторых  философских
системах понятие Ф. приобретает весьма  большое  значение.  В  философии
Фрошаммера  Ф.  играет  роль  мирового  созидающего  принципа.  У  Канта
воображение и Ф. (productive Einbildungskraft)  являются  посредствующим
звеном между чувственностью и категориями  рассудка.  Ср.  К.  Scherner,
"Das Leben des Traums"; J.  Volkelt,  "Die  Traum-Phantasie";  Strumpel,
"Die Natur und Entstehung der Traume"; N. Michaut,  "De  l'imagination";
E. v. Hartmann, "Aesthetik"; Рибо, "Творчество  и  воображение"  (1900);
Lichtenberger,   "Die   Phantasie";   Schmidkunz,   "Synthetische    und
analytische Phantasie". С. Алексеев.
   Фантазия - музыкальная  форма,  отступающая  в  своем  построении  от
установившихся музыкальных форм рондо и сонатной. Форма Ф. - свободная и
находятся в зависимости от желания композитора. Тем не менее  построение
Ф. должно иметь известную логичность. Хотя симфонические поэмы  Листа  и
принадлежат к области  Ф.,  тем  не  менее  их  музыкальная  архитектура
отличается большою стройностью. Ф.  писали  Бах  (хроматическая  Ф.  для
фортепиано), Лист (венгерская Ф. для фортепиано с  оркестром),  Бетховен
(Ф. для фортепиано, хора и оркестра, ор.  80),  Даргомыжский  (чухонская
Ф.). Пишутся Ф. для оркестра и на программы; в таком  случае  планировка
Ф.  находится  в  зависимости  от  сюжета.  К   области   Ф.   относится
импровизации, в которой форма складывается экспромтом. Н. С.
   Фантом - так называется в акушерстве сделанная из папье-маше и резины
модель туловища женщины, главным образом тазовой  области  ее,  служащая
для упражнения в производстве акушерских операций.
   Фанфара -  небольшая  музыкальная  фраза,  в  форме  предложения  или
периода,  для  медных  духовных  инструментов,  иногда  в  сопровождении
литавр. Характер преимущественно воинственный,  ритм  ясный,  рельефный.
Мелодия  Ф.  сочиняется  в  характере  натуральной  гаммы.   Ф.   бывает
двухголосная, трех, четырех и более голосная. К разряду одноголосной  Ф.
можно отнести военные сигналы. Ф. встречаются в военной,  симфонической,
оперной, охотничьей музыке. Образчиком симфонической Ф. может служить Ф.
в  увертюре  Мендельсона  "Морская  тишь  и   благополучное   плавание".
Характерные Ф. встречаются в операх Мейербера "Роберте" и "Гугенотах", у
Вагнера в "Лоэнгрине",  "Тангейзере",  "Кольце  Нибелунгов"  и  пр.  Ф.,
играемая на чествованиях, называется тушем. Н. С.
   Фарандоль  -  национальный  марсельский  танец;  представляет   собою
подражание древнему  греч.  танцу,  изобретение  которого  приписывается
Тезею. Ф. танцуется в 6/8 такта и отличается  изяществом  и  игривостью.
Все  танцующие  пары,  держась  за  руки,  образуют  вереницу,  повторяя
движения первой пары. Ф. допускает бесконечное разнообразие  фигур;  его
интерес в значительной степени  зависит  от  изобретательности  кавалера
первой пары. Ф. популярен во всей южной Франции.
   Фараон - титул древнеегипетских царей. Не  желая  называть  священное
имя царя всуе, египтяне вместо него говорили "per-oh" -  "Великий  дом",
"дворец" . Это встречающееся бесчисленное  множество  раз  в  египетской
литературе  наименование  перешло  в  Ветхий  Завет  в   форме   Phar'o,
переданной 70-ю Faraw (ср. Иос. Флав., 8, 6, 2: "Ф. обозначает у египтян
царя"). В коптском  "nерро"  значит  "царь".  У  христианских  хронистов
(Малолы, Кедрина и др.) "Ф. " считалось собственным  именем  египетского
царя времен Исхода, почему его и носит у них преемник Сесостриса.
   Фарватер - слово, происходящее,  по-видимому,  от  английского  "fair
water"  -  свободная  вода.  Ф.  называется  непрерывная   полоса   воды
определенной глубины, не менее наперед  заданной  величины,  соединяющая
какие-нибудь водные пространства или  вообще  наиболее  глубокая  полоса
данного водного пространства, все равно где
   - в реке, в заливе, проливе, или на открытом плесе. Очевидно  понятие
о Ф. может относиться только к  прибрежным  водам,  т.  е.  к  тем,  где
глубины  могут  быть  так   малы,   что   представляют   опасность   для
мореплавания. Ф. всегда каким-либо образом обставляются  и  обозначаются
или створными знаками на берегу, или вехами и баканами на воде.  Глубина
Ф. на картах дается и на  малую  воду  или  там,  где  есть  приливы,  с
оговоркою на какой уровень.
   Фарингит - воспаление слизистой оболочки зева - острое и хроническое.
Острый  Ф.  вызывается  так  назыв.  простудой,   заразными   причинами,
употреблением  некоторых  лекарственных  средств  (йод,  мышьяк,  ртуть,
атропин). Слизистая оболочка зева особенно задней стенки  глотки  -  при
остром Ф.  сильно  красна,  сочна,  бархатистого  вида,  припухша.  Если
поражена главным образом небная занавеска, то на слизистой  ее  оболочке
видны  небольшие  желтоватого  цвета  возвышения  припухших  фолликулов,
которые через 1 - 2  дня  могут  распасться  и  дать  небольшие  круглые
плоские изъязвления, которые скоро заживают.  Язычок  при  этом  отечен,
иногда  отекает  и  надгортанник.  Если  процесс  сосредоточивается   на
миндалинах, то последние краснеют  и  припухают.  Такое  заболевание  их
носит название катаральной ангины .  Слизистая  оболочка  носоглоточного
пространства  при  Ф.  также  нередко  поражается.  Глоточный   миндалик
припухает. Слизистая оболочка при остром Ф.  первое  время  суха,  затем
покрывается слизистым и, наконец, гнойным отделением. Больные острым  Ф.
испытывают сухость, царапины в горле, боли при глотании, иногда отдающая
в ухо, речь становится невнятной. Через некоторое время начинает обильно
выделяться слизистая, а впоследствии  слизисто-гнойная  и  даже  гнойная
мокрота. Процесс  часто  распространяется  и  на  гортань;  голос  тогда
становится сиплым, больной кашляет. При лечении  острого  Ф.  необходимо
воздержаться от курения, острых раздражающих кушаний, спиртных напитков.
Назначаются полоскания раствором поваренной соли, борной кислоты, на шею
кладется согревающий компресс. В случае сильного отека - насечки  язычка
и небных дужек. - Хронический Ф. частью  бывает  последствием  повторных
острых Ф., частью развивается вследствие  продолжительного  действия  на
зев табачного дыма, спиртных напитков, продолжительного разговора (катар
учителей), пыльного, холодного воздуха. Часто хрон. Ф. присоединяется  к
хроническому насморку, хрон. катару гортани. Больные хрон. Ф. испытывают
постоянную сухость  и  щекотанье  в  горле,  кашель  отрывистый,  сухой.
Слизистая  оболочка  зева  ненормально  красна,  на  ней  много   мелких
возвышений серого цвета, венозные сосуды расширены, извилисты (зернистый
катар зева). В некоторых  участках  слизистая  оболочка  серо-беловатого
цвета. Хронич. Ф. часто сопровождается  и  хрон.  воспалением  голосовых
связок  (хриплый   голос),   катаром   носоглоточного   пространства   и
Евстахиевых труб (шум в ушах, тугость слуха). Иногда слизистая  оболочка
зева вслед за  хронич.  катаром  гипертрофируется  на  счет  разрастания
лимфатической аденоидной ткани, встречается наичаще в детском  возрасте.
Голос становится беззвучным, носовое  дыхание  затрудняется,  появляется
частое откашливание вязкой, иногда кровянисто окрашенной слизи; головные
боли и тугость слуха. Болезнь  упорна  и  полное  излечение  застарелого
хрон. Ф. редко наблюдается. При лечении необходимо обратить внимание  на
основное страдание легких, сердца, устранение  вредного  влияния,  затем
назначаются полоскания и вдыхание растворов щелочей, вяжущие  смазывания
таннином, ляписом, йодом и носовые души. А.
   Фарисеи (Происхождение слова Ф. не совсем ясно.  Некоторые  полагают,
что слово Ф. означает "отделившиеся", т.  е.  лица,  которые  вследствие
строгого исполнения законов о ритуальной  чистоте,  стремились  избегать
соприкосновения со всем  тем  (вещами  и  людьми),  что  могло  нарушать
чистоту. Но последнее не есть самое характерное  для  Ф.;  ecceи  еще  в
большей степени изолировались от других людей. Другие  производят  слово
Ф. от глагола "pharesch" - объяснять,  толковать,  ввиду  того,  что  Ф.
отличались как толкователи закона; по такому объяснению не соответствует
грамматическая форма этого слова на еврейском языке.)
   Фарисеи - название одной из трех древнееврейских сект ,  возникших  в
эпоху  расцвета  Маккавеев  (ок.  150  лет  до  Р.  Хр.),  хотя  зародыш
фарисейских учений должен быть отнесен к времени  Ездры.  Саддукеи,  как
секта политическая по преимуществу, прекратили свое существование вместе
с прекращением государственной  жизни  Иудеи;  ессеи,  как  секта  чисто
религиозная  и  всегда  державшаяся   вдали   от   всяких   политических
треволнений, в значительной части своей  примкнули  к  учению  Христа  и
образовала первые еврейско-христианские общины в Иудее; третья  секта  -
фарисейская,  слившись  с  народом,  положила  основание  талмудическому
еврейству. Талмуд, признаваемый дальнейшим развитием учения Ф., содержит
богатый материал для суждения об  этой  секте.  Эти  данные  дополняются
сведениями,  сохранившимися  у  еврейского   историка   Иосифа   Флавия.
Последний хотя происходил из дома первосвященников,  которые  почти  все
были саддукеями, но, после тщательного изучения всех трех сект, примкнул
к фарисейской, которую описывает как философскую школу, сравнивая  ее  с
греческой школой стоиков. В догматическом отношении Ф., по  его  словам.
"все совершающееся ставят в зависимость от Бога и судьбы  и  учат,  что,
хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и  бесчестными
поступками, но в этом участвует также предопределение  судьбы".  В  этом
отношении они занимали середину между ессеями, которые  все  приписывали
предопределению, и саддукеями,  которые  признавали  абсолютную  свободу
воли  и  утверждали,  что  судьба  человека  находится  всецело  в   его
собственных руках. Может быть именно потому Ф., в качестве судей,  были,
в отличие от саддукеев, "вообще весьма снисходительными  при  назначении
наказаний". Из талмудической литературы мы узнаем, что Ф. удалось  почти
совершенно отменить смертную казнь, сплошь и рядом налагаемую  Моисеевым
законом; это было достигнуто  ими  отчасти  посредством  разных  фикций,
введенных ими в  толкование  Моисеева  закона,  отчасти  предоставлением
весьма широких прав защите, в ущерб обвинению. "Ф.  верят  в  бессмертие
души; за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие
за преступность при жизни; грешники подвергаются  вечному  заточению,  а
добродетельные   имеют   возможность    вновь    воскреснуть".    Флавий
характеризует Ф. как "искуснейших толкователей закона",  прибавляя,  что
"Ф.  передали  народу,  на  основании   древнего   предания,   множество
положений, которые не входят в состав Моисеева  законодательства,  между
тем  как  секта  саддукеев  совершенно  отвергает  все  эти   наслоения,
признавая обязательность одного писанного закона".  Относительно  образа
жизни Ф. Флавий отмечает, что "они ведут строгую жизнь и отказываются от
всяких удовольствий. Они следуют лишь тому, что разум признает за благо.
Они  почитают   старших   и   не   позволяют   себе   противоречить   их
постановлениям.  Они  пользуются  таким  влиянием  на  народ,  что   все
богослужебные обязанности совершаются по  их  начертаниям".  Для  ясного
уразумения   сущности   фарисеизма   необходимо    проследить    историю
возникновения и развития этой секты. Из книг Ветхого Завета  мы  узнаем,
что почти за весь царский период еврейской  истории  Моисеев  закон  был
известен народу разве только по имени. Источниками народных воззрений  и
настроений служили с одной стороны храм иерусалимский, с его  жертвенным
культом, с  другой  -  живое  слово  пророков.  До  самого  вавилонского
пленения шла непрерывная борьба между жрецами и  пророками;  первые,  из
убеждения  или  из  личных  выгод,  стояли   за   унаследованный   культ
жертвоприношений и вообще за обрядовую  религию,  пророки  же  отвергали
унаследованные обрядности и проповедовали народу, что угодить Богу можно
только безусловной правдой и  любовью  к  ближнему.  Из  самой  сущности
этического  монотеизма  вытекает  также,  что  благодать   нравственного
усовершенствования не  может  быть  уделом  одного  только  израильского
народа; богоизбранность его только в том и заключается,  что  он  первый
постиг истину и потому призван сделать ее достоянием всего человеческого
рода. Когда, по возвращении из  вавилонского  пленения,  голос  пророков
замолк  и  живой  источник  этической  религии  иссяк,  еврейский  народ
оказался недостаточно  еще  подготовленным  для  высокой  роли,  которую
предназначали ему пророки.  Ввиду  его  малочисленности  и  рассеянности
между другими народами, ему угрожала  опасность  раствориться  в  них  и
исчезнуть вместе со своими идеалами. Тогда-то в еврействе возникло новое
направление, представителем которого был Ездра, видевший спасение народа
в строгом  исполнении  Моисеева  закона,  представляющего  гармоническое
сочетание  обрядовой  религии  жрецов  и  этической  религии   пророков.
Созданное Ездрой всенародное собрание письменным  договором  подтвердило
обязательность Моисеева  закона  во  всех  его  подробностях  на  вечные
времена. Народ  действительно  стал  подчиняться  закону  с  щепетильной
добросовестностью, считая одинаково  важными  как  высокие  нравственные
принципы, в нем изложенные,  так  и  те  многочисленные,  чисто  внешние
обряды, которые рассчитаны были лишь на изолирование  еврейского  народа
от всех окружающих. Универсальные идеи пророков сохранились лишь в  виде
народных   идеалов,   осуществление   которых   отодвинуто    было    на
неопределенный срок, до так называемого Мессианского времени.  Но  закон
Моисея, рассчитанный на изолирование еврейского народа от древних, давно
исчезнувших  ханаанских  народов,  вскоре  оказался  недостаточным   для
изолирования его от новых народов, - сначала персов, потом эллинов, -  с
которыми  ему  приходилось  сталкиваться.  По  отношению  к  персам  это
казалось необходимым ввиду  того,  что  дуализм  Зороастра  по  духовной
сущности  своей  гораздо  ближе  подходит  к  монотеизму   евреев,   чем
семитические культы Ваала и Астарты, и следовательно  опасность  слияния
была больше. Еще большая опасность стала угрожать еврейской  религии  со
времени  появления   греков   на   Востоке,   не   вследствие   сходства
мировоззрений, а  ввиду  необычайной  привлекательности  жизнерадостного
эллинизма. В защиту еврейского религиозного строя духовным руководителям
народа приходилось устанавливать  дополнения  к  закону,  в  виде  целой
системы охранительных  запретов,  соответственно  новым  обстоятельствам
жизни. Однако, с воцарением Маккавеев и вступлением еврейского народа на
путь политической жизни обнаружилась полная рознь между жизнью и древним
законом. Многочисленные и сложные правила ритуальной чистоты, давно  уже
потеряли свое первоначальное гигиеническое  значение,  оказались  крайне
стеснительными. Они связали еврея по рукам и ногам, заставляя  его  быть
вечно настороже, так как каждый шаг его, каждое  его  движение  угрожало
ему  каким-нибудь  нарушением  закона.  Освобождение  страны  от  власти
язычников  не  прекратило  сношений  с  ними,  особенно  в   городах   с
преобладающим языческим населением в самой  Палестине,  а  тем  более  в
диаспоре. Между тем, с точки зрения закона, всякий язычник  должен  быть
рассматриваем, как источник ритуальной нечистоты;  ведь  он  может  быть
одержим какой-нибудь тайной заразительной болезнью, или,  как  воин,  он
наверное когда-нибудь прикоснулся в человеческому трупу - и в силу этого
инфицирует все, к чему прикасается.  Еврей  не  мог  не  только  обедать
вместе с язычником или с самаритянином, но даже  выпить  у  них  немного
воды. Это прямо видно из рассказа евангелиста Иоанна  о  встрече  Иисуса
Христа с самаритянкой у колодца. На просьбу Христа  дать  ему  напиться,
она ответила: "Как Ты, будучи Иудей, просишь пить  у  меня,  самарянки?"
(Иоанн IV, 9). С указанными законами связано было еще  одно  зло,  прямо
угрожавшее  целости  и  единству  еврейского  народа:  они  могли   быть
соблюдаемы лишь высшим, более обеспеченным  классом  народа.  У  низших,
трудовых классов не хватало ни досуга,  ни  специальных  знаний  для  их
соблюдения; высшие классы стали чуждаться народной массы, в  особенности
мытарей, не ели с ними вместе, не входили в дом их,  как  это  видно  из
многих мест талмуда и вполне  подтверждается  рассказами  Нового  Завета
(напр. Матфея IX, 9 - 21 и парал. места). Таким образом, законы, имевшие
целью изолирование евреев от язычников, стали изолировать  одних  евреев
от других. Подобные же противоречия между законами и жизнью обнаружились
по поводу строгого соблюдения субботнего покоя и еще  резче  -  в  сфере
уголовного права. Моисеев закон наказывал чисто религиозные преступления
смертной казнью или так назыв. "истреблением из среды народа",  которое,
по-видимому, означало изгнание (aquae  et  ignis  interdictio).  Это  не
соответствовало более высокому  представлению  о  религии,  по  которому
задача  последней  -  увещевать  и  наставлять,  а  не   карать.   Такое
представление о религии вошло в понятие народа еще со времени Иезекииля,
который говорит от имени Бога: "Я не желаю смерти нечестивца.  Пусть  он
обратится с своего дурного пути,  и  пусть  живет  он",  между  тем  как
Моисеев закон ничего не говорит о раскаянии, как о  способе  искупления.
Затем Моисеев закон признавал jus talionis "око за око, зуб за  зуб",  с
чем также не могло примириться более развитое нравственное чувство.  Все
эти и многие другие еще противоречия  между  буквой  древнего  закона  и
жизнью  служили   главной   исходной   точкой   для   образования   трех
древнееврейских сект. Саддукеи, к которым принадлежала почти вся родовая
и денежная  аристократия,  считали  Божественный  закон  неизменяемым  и
настаивали на пополнении его во всей его строгости; для  облегчения  его
тягости они требовали лишь  отмены  всех  тех  дополнений  и  наслоений,
которые он по