мер.  У  культурных   народов   древности   существовали
определенные единицы мер,  хорошо  изученные  современными  археологами.
Почти все эти единицы были заимствованы от размеров человеческого  тела:
ширина пальца (дюйм), ширина ладони (пальма), длина ступни (фут),  длина
от локтя до конца среднего пальца (локоть),  расстояние  концов  средних
пальцев,  обеих  вытянутых  рук  (маховая  сажень)  встречаются  у  всех
народов. Но древние не  были  точными  наблюдателями,  искусство  делать
хорошие  измерения  было   им   чуждо;   неудивительно,   поэтому,   что
сохранившиеся до нашего времени образцы древних мер  сильно  различаются
друг  от  друга,  несмотря  на  одинаковые  наименования.   Попытки   же
определить  древние  меры  по  размерам  разных  сооружений   древности,
сохранившихся до нашего времени и точно описанных древними, дали тоже не
лучшие  результаты.  Хотя  в  древности  не  раз  утверждались  законами
величины единиц мер, но строгого контроля, вероятно, не существовало,  а
продавцы  старались   пользоваться   мерами   уменьшенными.   Поэтому-то
правильнее выходят соотношения между размерами наибольших  сохранившихся
образцов, чем средние из измерений  всех  исследованных  экземпляров.  С
другой стороны, склад общественной жизни  в  древности  был  таков,  что
точные меры и не требовались. По этим-то причинам величина древних мер в
частях метра остается до сих пор неточно определенной.  Очень  полная  и
определенная система мер была выработана в древнем Вавилоне.  Основатель
сравнительной  М.  Бек  (Bockh),  указал  на   то,   что   эта   система
распространилась через посредство финикиян (не оставивших своей  системы
мер) по всему древнему миру. Вавилонский локоть, в 525 мм, по Лепсиусу и
Ф.  Гульчу  (F.  Hultsch),  равен  древнему  локтю   еврейскому,   локтю
персидскому,  царскому  египетскому  локтю   и   находится   в   простом
соотношении к некоторым малоупотребительным мерам Греции и Рима. В самом
Вавилоне употреблялось шестидесятиричное счисление: в нем каждая единица
высшего порядка была в  60  раз  больше  предыдущей  и  получала  особое
название. Так как возрастание величины при переходе от каждой единицы  к
единице  высшего  порядка  выходит  слишком  велико,   то   между   ними
вставлялось  по  единице  второго  класса,  составлявшей   одну   шестую
ближайшей большей и в то же время превышавшей  в  десять  раз  ближайшую
меньшую. Эта система стала нам известна благодаря геологу Лофтусу (W. К.
Loftus), нашедшему в 1854 г. в Зенкере, около месторасположения древнего
Вавилона, две глиняные таблицы, содержащие все  линейные,  квадратные  и
кубические  меры  Вавилона  и   Ассирии,   с   названиями,   написанными
гвоздеобразным алфавитом. Таблицы  эти  были  разобраны  И.  Оппертом  в
"Journ. Asiatique" (1874) и Лепсиусом в "Abh. d.  Berl.  Acad."  (1877).
Основная единица шестидесятиричной нумерации обозначается всегда одним и
тем же знаком, который Смит  читает  gar,  Опперт  sа,  а  Делич  ninda.
Шестьдесят единиц называются sus, а 60 этих единиц sar; единица  второго
класса, 600, обозначается словом ner. Полная система единиц будет такая:

   216000 36000 3600 600 60 10 1
   sar ner sus gar
   1 1

   (Жирным шрифтом отпечатаны единицы первого класса, а  обыкновенным  -
второго). Основной единицей длины служил локоть.  Ammat,  в  525  мм  по
Лепсиycy и Гульчу, и только в 498 мм - по  Леману,  измерявшем  масштаб,
высеченный на статуе,  недавно  найденной  в  Телло  (Telloh),  в  южном
Вавилоне (см. "Verh. d. Phys. Gesellsch. zu Berlin in Jahre 1889",  стр.
86). Весьма многие меры в Вавилоне употреблялись двойных  размеров:  был
двойной локоть, тяжелая "мина" (единица веса)  и  половина  ее,  "легкая
мина". Длина двойного локтя, 996 мм  по  Леману  очень  близка  к  длине
простого секундного маятника в Вавилоне. Но вавилонские астрономы  умели
уже измерять время по истечению воды и определили длину двойной секунды:
они узнали, что видимый поперечник солнца укладывается 360 раз в видимой
части дуги экватора, которую солнце описывает в дни равноденствия и что,
следовательно, ему надо время в 1/720 часть 12-ти часов или  2  секунды,
чтобы вполне подняться из-за горизонта. От них же пошло деление суток на
24 часа, в 60 минут, по 60 секунд каждые. Поэтому Леман полагает, что за
единицу длины был принят именно секундный маятник, как  это  было  вновь
предложено при выработке современной метрической системы. В таком случае
и вес "тяжелой мины", от 982,4 до 985,8 гр., окажется весом куба воды  в
9,95 стм., а это величина "ладони", пятой части локтя, меры длины,  тоже
входящей  в  вавилонскую  систему  под  именем  "кат".  Если   придавать
серьезное  значение  этим   заманчивым   соображениям,   о   которых   в
действительности может быть вавилонские жрецы и не  думали,  и  считать,
поэтому, локоть, найденный в Телло, достоверной  нормальной  вавилонской
мерой, то надо было бы все  числа  линейных  мер,  приведенных  в  книге
Гульча  (F.  Hultsch:  "Griechische  und  Romische  Metrologie",  1883),
уменьшить в отношении 498 к 525, т. е. помножить на 0,9485.
   В. Д.
   Метроном - прибор, в настоящем его виде устроенный Мельцелем  в  1815
г. Служит для отсчитывания и отбивания желаемых промежутков  времени,  в
пределах, примерно, от 40 до 200 ударов в  минуту.  Употребляется  он  в
музыке для отбивания такта при упражнениях или для обозначения темпа, т.
е. быстроты исполнения данной пьесы, а также и при некоторых  физических
исследованиях, когда приходится отсчитывать время на слух.  Существенную
часть   прибора   составляет   маятник,   стальной   стержень   которого
значительной частью выступает над осью вращения.  Колебания  маятника  и
сопровождающие их удары  поддерживаются  пружинным  часовым  механизмом.
Вдоль  верхней  части  стержня  передвигается  и   устанавливается,   на
определенном делении шкалы, грузик, от  положения  которого  на  стержне
зависит время качания маятника. Числа на шкале, находящейся за стержнем,
указывают числа ударов в минуту. Имеются в продаже, кроме того, рулетки,
которые могут заменить собою М. Если  вытянуть  ленту  из  металлической
коробки до определенного деления и, держа ее за край, заставить  коробку
качаться, то  число  качаний  в  минуту  будет  соответствовать  данному
делению.
   Н. Г.
   Метрополия (MhtropoliV)  -  главный  город,  из  которого  выделилась
данная колония; относился к последней, как мать  к  детищу.  Позднее  М.
назывался главный город провинции, а в  Азии  -  вообще  всякий  большой
город.  Отсюда  епископы  больших  городов   назывались   митрополитами.
Покровительствуя своим  колониям,  М.  не  распространяла  на  них  свою
власть. В случаях споров М. давала  третейский  суд,  в  случае  военной
опасности и нужды помогала войском и другими средствами. Государственное
устройство М. переходило и к колонии. Враждебные отношения  между  М.  и
колонией считались неприличными и редко  встречаются  в  древности.  Ср.
Frohlich, "Ueber die Kolonien der Griechen" (Нейсе, 1834);  Pfellerkorn,
"Die Kolonien der Altgriechen" (Кенигсберг, 1838).
   Меттерних (Клемент Венцель, князь,  герцог  Порталла)  -  австрийский
дипломат и министр (1773 - 1859), сын Франца Георга М. Молодость свою он
провел в Кобленце. Под влиянием  окружающей  его  среды  -  аристократии
мелких рейнских государств, не имевшей никакого понятия  о  национальных
стремлениях, - в Меттернихе  развился  глубокий  эгоизм,  соединенный  с
выдержкой, вежливостью и вкрадчивостью обращения. В 1788 г. М.  поступил
в страсбургский университет, но  уже  в  1790  г.  отец  вызвал  его  во
Франкфурт, для присутствия, в качестве церемониймейстера, при  коронации
Леопольда  II.  Вступление  его  в  самостоятельную  жизнь   совпало   с
возникновением  французской   революции,   встретившей   в   нем   сразу
ожесточенного противника. М. был свидетелем восстания  в  Страсбурге,  и
виденные им сцены произвели на него глубокое впечатление. В Майнце,  где
он продолжал  изучать  право,  жило  множество  французских  эмигрантов.
Общение с ними, по  словам  самого  М.,  научило  его  "понимать  ошибки
старого порядка"; постоянная смена событий  показала  ему  "нелепости  и
преступления,  в  которые  вовлекаются   нации,   подкапывающие   основы
общественного строя". Посетив Англию и Голландию, М. поселился  в  Вене,
где  женился  на  княжне  Кауниц,  внучке  известного   государственного
деятеля. На дипломатическое поприще он выступил впервые  в  1798  г.,  в
качестве представителя вестфальской коллегии на  раштадтском  конгрессе;
затем он сопровождал графа Стадиона  в  его  дипломатической  поездке  в
Петербург и Берлин, в 1801 г. был назначен австр. посланником в Дрезден,
в 1803 г. - в Берлин. Здесь он  начал  готовить  новую  коалицию  против
Франции, стараясь убедить Пруссию примкнуть к союзу  Австрии,  Англии  и
России, и  в  то  же  время  поддерживая  самые  дружеские  отношения  с
французским послом при берлинском дворе, Лафоре. В 1806 г. М. был послом
в Париже, по личному желанию Наполеона, получившего самые лестные отзывы
о нем от Лафоре. В 1807 г. М.  удалось  выговорить  очень  выгодные  для
Австрии уступки при заключении договора в Фонтенбло. Союз между Францией
и Россией, заключенный в Тильзите, увеличил затруднительность  положения
венского двора. М. находил, что Австрия должна стараться вступить в союз
с Францией и расстроить дружелюбные отношения между последней и Россией,
чтобы отвратить раздел Турции или получить в нем свою  долю.  Эрфуртское
свидание разрушило его надежды на прочный союз с Францией. Уже в 1808 г.
М. доносил, что Наполеон намеревается вскоре напасть на  Австрию  и  что
рано или поздно Австрия должна будет прибегнуть к самообороне. В 1809 г.
Австрия начала наступательные  действия,  но  они  окончились  полнейшей
неудачей. и Австрии пришлось купить мир ценой уступки части  австрийской
Польши и иллирийских провинций. С этих пор  Австрия  держалась  политики
расчета, в которой не было  места  каким  бы  то  ни  было  национальным
симпатиям. Преемником  Стадиона,  отождествлявшего  интересы  Австрии  с
освобождением Германии, был назначен М., который, вступив 8 октября 1809
г. в должность министра иностранных дел,  оставался  бессменно  на  этом
посту в течении 38 лет. Не прошло и 4-х месяцев  со  времени  заключения
мира, как был подписан брачный трактат между дочерью имп. Франца, Mapией
Луизой, и Наполеоном. Цель политики М.  была  достигнута:  дружба  между
Францией и Россией прекратилась. В войне между ними как М., так  и  имп.
Франц предпочли бы сохранить нейтралитет, потому что Австрия страдала  в
то время от банкротства, и правительство  принуждено  было  понизить  до
пятой части ценность  бумажных  денег,  которыми  оно  расплачивалось  с
своими чиновниками.  Но  Наполеон  настаивал  на  содействии  Австрии  и
принудил ее к заключению союзного трактата 14 марта 1812 г.  Деятельного
участия в войне Австрия, однако,  не  принимала;  небольшое  австрийское
войско, посланное на юг России, почти не нанесло  вреда  русским.  После
бегства Наполеона из России Австрия уведомила его, что не  может  дольше
оставаться в положении зависимого союзника, но при некоторых уступках он
может по-прежнему рассчитывать на ее дружбу. После заключения  перемирия
(4 июня 1813 г.)  М.  предложил  Наполеону  посредничество  Австрии  для
достижения всеобщего мира. Австрия  соглашалась  предоставить  Наполеону
всю Италию и  Голландию,  левый  берег  Рейна  и  протекторат  над  зап.
Германией; она требовала только возвращения Австрии провинций, отнятых у
нее после войны 1809 г., восстановления власти Пpycсии в зап.  Польше  и
уступки Францией северо-германских областей, отнятых ею  после  1801  г.
Наполеон делал вид, будто взвешивает предложения Австрии,  но  на  самом
деле только  выжидал,  уверенный  в  слабости  противников.  В  Дрездене
произошло свидание М. с Наполеоном, из которого  М.  вынес  впечатление,
что мир с Францией невозможен, пока не сокрушено  могущество  Наполеона.
Когда  перемирие  окончилось,  Австрия  вступила  в   войну   вместе   с
союзниками; 9 сентября  1813  г.  подписан  был  союзный  трактат  между
Англией, Пруссией, Австрией и Россией. 8 октября М. заключил  договор  с
королем баварским, а затем и с другими германскими вассалами  Наполеона.
Вступая с ними в союз, М. придал совершенно новый характер германской  и
прусской   политике.   Штейн   и   его   единомышленники,   руководившие
наступательным движением Пруссии, надеялись создать в  Германии  сильную
верховную власть. М. боялся даже мысли о народном движении, а к  Штейну,
с его идеями национального парламента и  его  намерением  низвергнуть  с
престола  бывших  членов  рейнского  союза,  относился  почти   так   же
враждебно, как к якобинцам  1792  г.  Чувствуя  глубокое  отвращение  ко
всякому воплощению идеи германского национального единства, М. отговорил
императора Франца принять предложенный ему титул германского императора.
Теплицкий трактат 9 сентября постановил, что все  государства  рейнского
союза будут пользоваться полной независимостью; этим положен  был  конец
всяким планам объединения германской нации.  На  конгрессе  в  Шатильоне
(февраль 1814 г.) М., желавший мира и обладавший громадным  влиянием  на
решения союзных держав, предложил Наполеону самые выгодные условия мира;
но требования французского уполномоченного  оказались  непомерными  даже
для миролюбивого австрийского императора, и 1 марта союзники подписали в
Шомоне новый договор, которым  обязывались  не  заключать  с  Наполеоном
мира, пока Франция не будет введена в  границы  1791  г.  После  падения
империи  М.  оставался  чужд   интригам,   последствием   которых   была
реставрация Бурбонов. В сентября 1814 г. открылся под  председательством
М. венский конгресс, заново переделавший карту  Европы,  причем  Австрии
досталась львиная  часть  добычи.  Враждебный  взгляд  М.  на.  единство
Германии и Италии, восторжествовал;  Ломбардия  и  венецианская  область
были  присоединены  к  Австрии,  а  остальная  Италия  была   попрежнему
разделена на мелкие государства. С 1815 по 1848 г.  М.  является  опорой
европейского  застоя  и  всеми  силами  старается   поддержать   систему
абсолютизма,  созданную   священным   союзом.   Относясь   с   полнейшей
нетерпимостью ко всяким принципам, противоречащим  его  собственным,  М.
задавался только одной мыслью:  ничего  не  изменять  в  положении  дел,
однажды  установленном.  Достигнуть  этого   в   старинных   австрийских
владениях было нетрудно, потому что там вообще не было  стремления  идти
вперед; но вне Австрии, на  севере  и  юге,  были  распространены  идеи,
которые, по мнению М., никогда не должны были появляться на свет. Против
всех либеральных движений эпохи ополчился М.  Он  ненавидел  от  глубины
души конституционные и национальные идеи  и  верил,  что  его  миссия  -
поддерживать власть. Все усилия  расширить  основы  или  изменить  формы
правления  он  подводил  под   одну   мерку,   считая   их   порождением
революционного духа. Орудием его политики  послужил  ряд  конгрессов,  в
Ахене (1818 г.), Карлсбаде (1819 г.), Троппау (1820  г.),  Лайбах  (1820
г.), Вероне (1822 г.).  В  1819  г.  убийство  Коцебу  студентом  Зандом
доставило М. превосходный  повод  организовать  крестовый  поход  против
свободы. В Карлсбаде собран  был  конгресс,  с  участием  представителей
восьми  германских  государств;  в  его  протоколы  вписывались   только
заключения, заранее составленные М. Движение молодежи  в  Германии  было
подавлено; устроен был строгий надзор за  прессой  и  университетами;  в
Майнце учреждена комиссия для  расследования  заговоров,  имевших  якобы
целью  ниспровергнуть  существующий  порядок  и   провозгласить   единую
германскую  республику;  задержано  было  введение  конституций  в   тех
государствах, где они не были еще введены, и  извращено  по  возможности
конституционное правление  там,  где  оно  уже  существовало;  множество
обществ было закрыто; преследования предприняты в грандиозных  размерах;
в Германии водворился режим молчания  и  репрессий;  газетам  воспрещено
было обсуждать германские дела,  конституционные  движения  в  Италии  и
Испании были подавлены силой оружия. В 1821 г.  Греция  восстала  против
турецкого  владычества.  Движение  это   было   чисто   национальное   и
религиозное, но М. отнесся к нему, как к  восстанию  против  предержащих
властей,  особенно  опасному  для  Австрии,  интересы  которой   требуют
поддержки  Оттоманской  империи.  На  веронском  конгрессе  М.   удалось
склонить на  свою  сторону  императора  Александра  и  удержать  его  от
заступничества за Грецию. Вступление на  престол  императора  Николая  в
1825 г. и перемена министерства в Англии  (Каннинг)  изменили  положение
дел. 4 апреля 1826 г. заключен был союз между  дворами  петербургским  и
лондонским, к великому огорчению М.  не  щадившего  слов  для  выражения
своего недовольства. В  1827  г.  подписан  был  лондонский  трактат,  к
которому присоединилась Франция,  и  Греция  объявлена  была  автономным
государством. То был первый удар, нанесенный политике М.  Вторым  ударом
была  июльская  революция  1830   г.   М.   был   уверен,   что   своими
насильственными  мерами  он  искореняет  дух  недовольства  и   навсегда
подавляет его;  оказалось,  однако,  что  оно  ждет  только  возможности
свободно высказаться. Революционное  движение  коснулось  и  Германии  и
вызвало сильные смуты, главным образом в южной Германии.  Нa  этот  раз,
однако, М. удалось справиться с движением и провести на сейме декрет  об
учреждении комиссии для надзора за политическими процессами в  Германии.
Около 2000 человек было предано суду. В 1883 г. в Мюнхенгреце союз между
тремя восточными державами был  вновь  подтвержден  и  послано  в  Париж
заявление о праве вмешательства их в дела остальных держав, для борьбы с
революцией. В самой Австрии М. правил  неограниченно.  Новый  император,
Фердинанд  I,  сохранил  за  ним  прежнюю  роль  первого   советника   и
руководителя во всех делах. В 1840 г.  восточный  вопрос  чуть  было  не
привел к разрыву между Францией и Англией, к великому  удовольствию  М.;
но затем, убедившись,  что  вытекавшая  из  этого  разрыва  война  могла
принять благоприятный для России оборот, он первый предложил в 1841 году
свое посредничество для поддержания мира. В 1846  году  испанские  браки
привели к недоразумениям между Англией и Францией; последняя  сблизилась
с венским двором, но в следующем же году между ними произошло охлаждение
из-за швейцарских дел. Восшествие на папский престол Пия IX послужило  в
Италии  сигналом  для  либеральных  и  национальных   движений,   вскоре
перешедших в Beнгрию и Богемию. М.  тщетно  старался  бороться  с  ними,
когда провозглашение французской республики привело к новым осложнениям.
Давно  уже  в  австрийских  областях,  находившихся  в  непосредственном
соседстве со столицей, возникло враждебное, скептическое отношение к М.,
с течением времени все усиливавшееся.  Устарелый  формализм  М.  и  всей
системы, олицетворенной в нем, делали правительство  предметом  всеобщих
насмешек, а иногда и глубокого презрения.  По  мере  того,  как  столица
становилась более культурной и более развитой  в  умственном  отношении,
гнет опеки, направленной против независимости мысли, делался все более и
более нестерпимым. В 1848 г. не было недостатка в военной силе,  которая
могла бы держать столицу  в  подчинении;  но  правительству  не  хватило
прозорливости  и  энергии,  чтобы  выдержать  первый  взрыв   революции,
вспыхнувшей 13 марта. Одна депутация за другой требовали уступок. М., не
придававший сначала серьезного значения восстанию, согласился,  наконец,
на некоторые реформы и вышел в соседнюю комнату, для  составления  указа
об  уничтожении  цензуры.  Во  время  его  отсут