учению
Будды,  вполне  излишним;  главное  внимание  должно  быть  обращено  на
очищение души от дурных помыслов, ибо чистому сердцу открыт весь  мир  и
все добрые дела. Венцом всего здания жизни, по мнению Будды, должно быть
всеобщее милосердие. Истинное просвещение, истинная свобода  заключается
только в любви. Верующий, проникнутый любовью, достиг последней ступени;
он порвал цепи незнания, страсти и греха, и тем самым избавил свою  душу
от переселения, приблизился к Нирване и стал вне  законов  материального
бытия,  тайны  будущей  и  прошлой  жизни  открыты  ему,  и  он   навеки
освобождается от рождения с его последствиями - разрушением  и  смертью.
Никакой буддист не надеется достигнуть этой ступени на земле; но кто раз
вступил на эту стезю, тот уже не может  покинуть  ее,  рано  или  поздно
добьется своего, и, войдя в Нирвану, успокоится навеки.
   Но вернемся теперь к истории Гаутамы. Можно считать достоверным,  что
Будда обладал внушительною наружностью и замечательно сильным и приятным
голосом. Если прибавить к этому его страстную и  глубокую  веру  в  свое
учение, то нечего удивляться тому, что пять бывших  учеников  его  очень
скоро примкнули к новому учению Будды. Гаутама пробыл около Бенареса  до
тех пор, пока число его последователей не достигло шестидесяти  человек.
Главным его учеником был очень  богатый  молодой  человек  Яза,  который
пришел к нему в первый раз ночью из страха перед своими родными, а потом
обрил себе голову, надел желтую одежду и привлек к учению  Будды  многих
из своих родных. Его мать и жена были первыми женщинами,  последовавшими
за  Буддой.  Отшельническая  жизнь,  говорит   Будда,   способствует   к
достижению высшего блаженства, но и светская, семейная жизнь, не  лишает
человека возможности достигнуть той же цели.  Когда  миновало  дождливое
время года, Гаутама собрал тех из своих учеников, которые посвятили себя
высшей жизни, и обратился к ним с такой речью: - "я освободился от  пяти
смертных грехов, опутывающих людей и ангелов гигантскими  сетями,  и  вы
тоже, благодаря моему  ученью,  достигли  этого.  Нам  предстоит  теперь
великая задача: помочь людям и ангелам добиться спасения.  Разделимтесь,
и пойдемте в разные стороны по одиночке. Идите и проповедуйте..... Я,  с
своей  стороны,  пойду  в  деревню  Сена,  около  пустыни  Урувелы".   В
последующие годы своей  деятельности  Гаутама  ежегодно  рассылал  таким
образом своих учеников, оставляя при себе только некоторых  из  наиболее
близких. В пустынях Урувелы в  это  время  жили  три  брата  философа  -
отшельники  и  огнепоклонники,  собравшие  около  себя  довольно   много
учеников. Гаутама остановился у них, и  вскоре  все  они  сделались  его
последователями. Здесь же Гаутама сказал первую проповедь, предметом для
которой послужил лесной пожар, вспыхнувший на склоне  соседней  горы.  В
этой проповеди  он  предостерегал  своих  слушателей  от  пожара  дурных
страстей и сравнивал последние с огнем, который в одно  и  то  же  время
причиняет и боль,  и  удовольствие,  и  быстро  ведет  к  разрушению.  В
сопровождении  своих  учеников,  Будда  отправился  в  Раджагриху,   где
обратился  с  речью  к  царю,  говоря  ему,  что  все  земные  несчастия
происходят от страстей. Царь пригласил его с учениками отобедать у  него
и потом подарил ему бамбуковую рощу,  известную  впоследствии  тем,  что
Гаутама провел там  несколько  дождливых  времен  года  и  произнес  там
большую часть своих лучших  проповедей.  Там  он  приобрел  очень  много
последователей. Между тем старый царь Судгодана, тревожно  следивший  за
жизнью своего  сына,  узнал,  что  последний  перестал  быть  аскетом  и
сделался простым странствующим проповедником и учителем. Тогда он послал
просить сына вернуться домой, чтобы  перед  смертью  повидаться  с  ним.
Будда тот час же отправился  в  Капилавасту,  и  по  своему  обыкновению
остановился в загородной роще. Отец его, и дядя  и  другие  родственники
пришли к нему, но Гаутама встретил их холодно и не выказал  им  должного
почтения. Обыкновенно таких учителей  приглашали  на  следующий  день  к
обеду, но Гаутаму никто не пригласил; поэтому на следующий день он пошел
в город с чашкой, собирать подаяние. Отец, услыхав, что сын его ходил по
улицам и просил милостыню, пришел в ужас  и,  выйдя  к  нему,  вскричал:
"Знаменитый Будда! зачем ты подвергаешь всех нас такому позору?  К  чему
ты просишь милостыню? Неужели ты думаешь, что я не в состоянии накормить
всю твою нищенствующую братию"! "Благородный отец мой, отвечал Будда,  -
таков уж обычай нашего рода". "Как так? вскричал отец,  -  разве  ты  не
потомок царского рода?  Никто  из  нашего  рода  не  унижал  себя  таким
образом". - "Благородный отец мой, сказал Гаутама, - и ты, и семья  твоя
можете требовать себе царских прав, но я происхожу от древних  пророков,
которые всегда поступали так, и обычаи их хороши, как  для  этого  мира,
так и для того, который ждет нас. Если кто-нибудь находит  клад,  то  он
обязан прежде всего поделиться им  со  своим  отцом,  отдав  ему  лучшую
часть. Позволь  мне  поделиться  с  тобой  найденным  мною  сокровищем".
Смущенный царь, приняв от сына чашу, повез его к себе в  дом.  Дворцовые
женщины вышли приветствовать  его;  но  между  ними  не  было  Язодгары,
которую он не видел с тех пор, как оставил ее спящей  с  младенцем  семь
лет тому назад. - "Я подожду и посмотрю, говорила она: -  может  быть  я
еще значу для него что-нибудь, и тогда он сам придет ко мне или  спросит
обо  мне".  Гаутама  заметил  ее  отсутствие  и,  вероятно,  помня,  что
отшельник не может прикасаться к женщине,  сказал:  -  "Царевна  еще  не
освободилась от желаний, как освободился  я,  и  не  видя  меня  столько
времени, она может еще сердится на меня? Если гнев ее не успокоится,  то
сердце ее может разбиться. Она может поздороваться со мной". Он пошел  к
ней, и она, увидав не мужа, которого ждала, а монаха, в желтой  рясе,  с
бритой головой и бритым лицом. Упала на пол, и обняв его ноги заплакала,
Затем однако  Язодгара  мало  помалу  успокоилась,  и  вскоре  сделалась
ревностною последовательницею учения  своего  мужа.  Будде  против  воли
пришлось устроить орден монахинь, в который  прежде  всех  вступила  его
бывшая жена. На следующий день была  назначена  свадьба  сводного  брата
Гаутамы Нанды, но вместо свадьбы Нанда  последовал  за  Буддой  в  рощу.
Через несколько дней Язодгара одела своего сына Рахулу и  приказала  ему
пойти и просить отца передать ему наследство. - "Я не знаю своего  отца,
сказал мальчик, - кто он такой". Мать взяла его на руки и  показала  ему
на отца, обедавшего в это время во дворце.  "Вот  этот  монах,  с  таким
светлым лицом, сказала мать, - и есть твой отец. У него четыре источника
богатств,  пойди  к  нему  и  попроси  ввести  тебя  во  владение  твоим
наследством". Рахула пошел к отцу и без  страха  почтительно  сказал:  -
"Отец мой! как я рад, что я с тобой". Гаутама молча благословил  его,  и
встал, чтобы уйти; тогда Рахула пошел за ним,  прося  его  оставить  ему
наследство. Никто из окружающих не остановил его, и они ушли в рощу, где
ребенок был принят в число учеников. Узнав об этом, царь рассердился,  и
чтобы спасти других родителей от  риска  потерять  таким  образом  своих
детей, он просил Будду не брать к себе детей без  разрешения  родителей.
Гаутама исполнил просьбу и вскоре вернулся в бамбуковую  рощу.  С  этого
времени   рассказы   о   жизни   Гаутамы   не   имеют    хронологической
последовательности, и  потому  мы  приводим  из  них  только  некоторые.
Однажды Будда подошел к богатому  земледельцу,  пахавшему  свое  поле  и
просил подаяния. Земледелец богатый брамин сказал  Будде:  "Если  бы  ты
пахал и сеял как я, то тебе не пришлось  бы  просить  милостыни".  -  "Я
тоже, брамин, отвечал Будда, - сею, пашу и пожинаю". - "Только никто  не
видит, как ты пашешь", заметил брамин.  "Вера  есть  мое  семя,  отвечал
нищий; - борьба с самим собой есть благодатный дождь; мудрость есть  мой
плуг, которым управляет. скромность. Настойчивость везет мой  плуг  и  я
направляю его своею мыслью; закон есть то поле, которое я обрабатываю, а
жатва, собираемая мною, есть бессмертный нектар  Нирваны.  Кто  собирает
эту жатву, тот уничтожает все плевелы печали".
   Один  купец  из  Сунапаранты   примкнул   к   учению   Будды,   хотел
проповедовать его своим родственникам, и спросил  на  это  разрешение  у
Гаутамы. "Народ в Сунапаранте, отвечал ему учитель, - очень дерзок. Если
люди обругают тебя, что ты будешь делать"? - "Я не стану  отвечать  им",
сказал купец. - "А если они ударят тебя, что ты будешь делать"? - "Я  не
стану бить их" - отвечал он. -  "А  если  они  захотят  убить  тебя"?  -
"Смерть сама по себе не есть зло; многие из  нас  желают  смерти,  чтобы
избавиться от мирской суеты, но я шагу не  сделаю,  чтобы  отдалить  или
приблизить ее". Эти ответы показались Будде  удовлетворительными,  и  он
отпустил этого купца на проповедь. В другой раз Гаутама, исцелил молодую
женщину, по имени Казаготами, лишившуюся от  горя  рассудка.  Казаготами
рано вышла замуж и родила ребенка, будучи  сама  еще  девочкой.  Ребенок
вскоре умер. Несчастная мать, прижимая мертвого ребенка к груди,  бегала
из дома в дом и просила дать ей для него какого-нибудь  лекарства.  Один
из приверженцев Будды сказал ей, что сам лекарства дать ей не может,  но
знает такого человека, который может помочь ей. Ее  привели  в  Гаутаме.
"Учитель, сказала она, кланяясь, - не  знаешь  ли  ты  такого  средства,
которое помогло бы моему ребенку"? - Знаю, отвечал  он.  -  Достань  мне
горсть горчичного семени из такого дома, в котором никогда не умирал  бы
ни сын, ни родитель, и никто из родных или из  рабов".  Женщина  ушла  и
везде куда она ни  входила,  она  получала  на  вопрос:  "не  умирал  ли
кто-нибудь в семье", один и тот же ответ,  что  живых  мало,  а  умерших
много. Наконец, она стала успокаиваться,  и  пошла  обратно  к  Гаутаме,
оставив ребенка своего в лесу. - "Принесла  ли  ты  горчичного  семени"?
спросил ее учитель - "Не принесла, отвечала  она,  -  потому  что  живых
мало, а мертвых много". Он стал излагать ей свое  учение  о  непрочности
всего земного, так что сомнения ее разъяснились, и она,  помирившись  со
своим несчастьем, стала его ученицей. Будда проповедовал  в  продолжение
сорока пяти лет, не отходя далеко от Бенареса и проводя дождливое  время
года в домах, принадлежавших обществу буддистов. С Гаутамой  ходили  его
родственники. Один из его двоюродных  братьев  стал  завидовать  успехам
Гаутамы и  побуждал  царя  Аджатасатру  возбудить  преследование  против
Гаутамы и его приверженцев. Рассказы о том  как  Гаутама  избавлялся  от
грозивших  ему  опасностей,  носят  совершенно   легендарный   характер.
Достоверно только одно,  что  новое  вероучение  должно  было  выдержать
сильные  преследования  со  стороны  озлобленных  браминов.  Сведения  о
последних днях Гаутамы  довольно  подробны.  Восьмидесятилетний  учитель
остановился отдохнуть в роще Пава.  Некий  Чунда,  подаривший  эту  рощу
нищенствующей братии, приготовил им обед. После обеда старец  отправился
в Кузи-Нагару, но, пройдя немного, должен был остановиться и сказал:
   - "меня томит жажда". Его напоили и он пошел дальше,  но  около  реки
Кукушта принужден был снова остановиться. Будда  с  учениками  продолжал
понемногу подвигаться вперед и наконец они добрались до реки Хиранаваты;
там Будда в последний раз отдохнул и долго говорил  с  Анандой  о  своем
погребении и  о  тех  правилах,  которые  последователи  его  не  должны
забывать после его смерти. Ананда, слушая его, не мог сдержать себя,  и,
отойдя в сторону, заплакал; но Гаутама тотчас же послал за  ним  и  стал
утешать его, говоря, что он пойдет в  Нирвану,  и  повторял:  -  "Полно,
Ананда!  Не  плачь,  не  тревожься.  Ведь  рано  или  поздно  мы  должны
расстаться со всем, что нам дорого. Разве на этом свете есть  что-нибудь
вечное? Дорогие мои, прибавил он, обращаясь к другим ученикам, -  Ананда
знает все, что следует сделать после моей смерти. Слушайтесь его". После
полуночи Субгадра, философ-брамин, пришел спросить о  чем-то  Будду;  но
Ананда, боясь, что  разговор  может  взволновать  больного  учителя,  не
допустил его. Гаутама, услыхав голоса, приказал пустить в себе Субгадру.
Отвечая  на  вопросы  последнего,  Гаутама   высказал,   между   прочим,
следующее: "Мою религию, знают только мои двенадцать  учеников,  которые
пробудят  мир  от  равнодушия.  С  двадцатидевятилетнего   возраста   до
сегодняшнего дня я стремился к чистой  и  совершенной  мудрости  и,  идя
верной стезей, я дошел теперь до Нирваны". Будда постановил за  правило,
чтобы последователи его  не  принимали  в  свое  общество  людей  других
верований, не  подвергнув  их  предварительно  четырехмесячному  искусу.
Последними словами его  была  просьба  любить  друг  друга.  К  утру  он
скончался.
   Часть II. Древний буддизм. Рассказы о погребении Гаутамы и о  раздаче
его мощей полны самых легендарных подробностей.  По-видимому,  тело  его
было сожжено с большими церемониями. Но не успел он  закрыть  глаз,  как
среди его последователей уже возник раскол. Субгадра открыто  радовался,
что наконец не стало человека, который постоянно  говорил:  -  не  делай
того, не делай другого. Это так поразило учеников, что старшие  из  них,
как  например,  Kacиапа  и  любимый  ученик  Будды  Ананда,  решили  для
устранения возникших разногласий собрать совет.  Первый  совет  собрался
под председательством Kacиапы. На  нем  присутствовало  пятьсот  человек
верующих, и о нем  сохранилось  только  предание,  что  он  длился  семь
месяцев. Второй совет был собран через сто лет, а третий за 250  лет  до
Р. Х., при буддийском царе Асоке, в его  столице  Пашалипутре,  нынешней
Патне. Есть основание думать,  что  священные  книги,  сохранившиеся  до
настоящего  времени  в  Цейлоне,  совпадают,  во  всем  существенном   с
составленными на этом третьем совете. Правоверные буддисты считают,  что
учение установленное на первом соборе совершенно тождественно с учением,
принятым на третьем соборе; но известные нам  теперь  буддийские  каноны
едва ли могли быть написаны тотчас же после смерти Будды.  Время  смерти
Будды в точности не определено; вообще принято думать,  что  он  умер  в
пятом веке до Р. Х. Время третьего собора нам известно в  точности,  так
как он состоялся при царе Асоке за 250 лет до  Р.  Х.  или  около  того;
следовательно первый собор собрался по крайней мере лет за 150 ранее,  и
в эти 150 лет суеверия могли значительно развиться.
   II.  Абхидхарма  или  философская  часть  буддизма.  Б.  не  пытается
разрешить  проблему  первоначального   происхождения   космоса.   Когда,
однажды, спросили Будду:
   - бесконечно или нет существование мира, то Будда ничего  не  ответил
ему, может быть потому, что считал этот вопрос  праздным.  Существование
материального  мира  и  населяющих  его  сознательных  существ   буддизм
принимает как факт, и полагает, что всему есть причина  и  следствие,  и
что все постоянно, хотя,  может  быть,  и  незаметно  меняется.  Хотя  в
принципе буддизм признавал многое, подтвержденное  впоследствии  наукой,
но в подробностях держался суеверий того времени. Будда говорит,  что  в
пространстве  рассеяно  бесконечное   количество   шарообразных   миров,
соединенных по три. Все эти миры совершенно похожи на наш мир, в средине
которого возвышается громаднейшая гора, Мага Меру.  Она  окружена  семью
концентрическими кругами утесов страшной  высоты;  самый  наружный  круг
разделен на четыре части  или  четыре  материка;  часть  одного  из  них
составляет Ямбудвипа, обитаемая нами. На высотах Мага Меру, над  ними  и
над кругами утесов находятся двадцать четыре неба,  а  под  ними  и  под
землей находятся восемь больших адов. Эти небеса и ады составляют  часть
материального мира, подчиняющегося, как и все остальное, закону  причины
и следствия. Между Мага Меру и  наружным  кругом  утесов  ходят  звезды,
солнце и месяц. Существа, населяющие вселенную, проходят свой круг жизни
и  уступают  свое  место  другому  поколению.   Сам   мир   периодически
разрушается и вновь возрождается. Число людей  и  живых  существ  всегда
остается одним и тем же. Надо думать,  что  верования  эти  заимствованы
буддистами из более ранних религий. Мысль о тщете всего  мирского  и  об
общем для всего живого законе постепенного  увядания  и  смерти,  должна
была привести к вере в Нирвану. Если жизнь есть бедствие, от которого не
избавляет человека даже смерть, то,  конечно,  надо  было  прежде  всего
открыть корень этого бедствия и,  уничтожив  его,  положить  конец  тому
длинному  ряду   несчастий,   который   нам   предназначено   переносить
бесконечное количество раз. Корень или семя  жизни  буддисты  находят  в
"карме", сумме достоинств и недостатков, а так как  у  всякого  человека
недостатков всегда больше, чем  достоинств,  то  практически  понятие  о
"карме"  приближается  к  понятию  о  грехе;  причиной  греха  считается
неведение. Уничтожив неведение и проистекающий  от  него  грех,  человек
может добиться вечного покоя в Нирване, идя к этому четырьмя стезями,  о
которых уже было сказано выше. Каждый человек при рождении получает  все
пороки и добродетели своих предшественников  и  продолжает  начатую  ими
борьбу на пути к просвещению. Буддисты  не  признавали  ничего  вечного,
кроме закона причины и последствий; поэтому и космос, и карма могли быть
уничтожены.  Нирвана  описывается  самыми   яркими   красками:   чудным,
бесконечным, благословенным местом, где  нет  ни  смерти,  ни  увядания.
Нирвана - это  конец  страданиям,  другой  берег  океана  жизни,  гавань
спасения, истина, вечность. Некоторые из европейских ученых думали,  что
под Нирваною  разумеется  блаженное  состояние  души  после  смерти;  но
буддизм  не  признает  существования  души,  как  чего  то   отдельного,
независимого от тела.
   Многим покажется странным, что такая религия, как буддизм, не имеющая
понятия об Едином Боге и не признающая существования души, могла  занять
первенствующее по  числу  своих  последователей  место  среди  остальных
религий. Можно  утверждать,  что,  если  бы  учение  Будды  было  только
философским учением, или если бы он жил позже, он имел бы очень  немного
последователей.  Громадную  роль  в  распространении   буддизма   играла
обширная филантропическая деятельность Гаутамы, приходившаяся как нельзя
более кстати в те времена угнетения слабых сильными. Есть даже основание
предполагать, что Гаутама и в мыслях не имел создать новую  религию:  он
думал, что его учение, как новое вино, будет разлито в старые меха и что
все люди, не исключая даже браминов,  примут  это  учение  как  наиболее
полное выражение старой религии. Гаутама прежде всего требовал от  своих
учеников полнейшего воздержания. Для  достижения  духовной  свободы,  он
считал необходимым  отречение  от  всех  мирских  интересов.  Постепенно
устанавливая различные правила, он кончил тем, что учредил  нечто  вроде
монашеского ордена - Сангасов. Нужно  оговориться,  впрочем,  что  члены
этого ордена никогда не пользовались правами и преимуществами жреческого
сословия. Последующие цари и предводители племен дарили  ордену  богатые
поместья и он мало помалу обратился в скопище тунеядцев и  лентяев,  тем
более, что для поступления в него требовалось только свидетельство,  что
данное лицо не страдает  какой-нибудь  заразной  болезнью,  что  оно  не
принадлежит к числу рабов или солдат, я что родители согласны  отпустить
его. Впоследствии обряд присоединения к ордену сопровождался  различными
церемониями; устав ордена подвергся значительным изменениям. В Тибете мы
встречаем уже полную церковную  иерархию.  Правила  ордена  находятся  в
книге "Патимокка", написанной во  времена  Асоки;  и  книгу  эту  монахи
обязательно должны