стройство дома для сирот в Бургдорфе. Здесь у него впервые
возникла мысль о необходимости воспитательных заведений  для  малолетних
детей; здесь же он мог испытать на деле  свою  теорию  воспитания  детей
дошкольного возраста и свои "дары". В 1836 г. Ф.  вернулся  в  Кейльгау,
так как его жена не переносила сурового климата в Бургдорфе. В  1839  г.
он прочел в Дрездене, в присутствии королевы саксонской, лекцию о школах
для малолетних  детей;  лекция  эта  не  имела  успеха.  В  1840  г.  он
переселился в Бланкенбург, где и открыл первое учебное и  воспитательное
заведение для детей дошкольного возраста, назвав  его  "детским  садом".
Это  последнее  название   имеет   двоякое   значение:   во-первых,   Ф.
придерживался мнения,  что  сад,  в  котором  дети  могли  бы  играть  и
знакомиться с жизнью  растений,  составляет  необходимую  принадлежность
такой школы; во-вторых, оно символически указывает на сходство  детей  с
растениями, требующими умелого и тщательного ухода. Ф.  всегда  старался
подогнать свои предприятия ко  дням  какихнибудь  исторических  событий.
Так, его  первый  детский  сад  был  открыт  в  день  400летнего  юбилея
книгопечатания. Оба эти события он считал одинаково важными с культурной
точки зрения. В тоже  время  Ф.  начал  издавать  воскресную  газету,  с
девизом: "Будем жить для наших детей!"  В  своих  статьях  он  обращался
главным образом к матерям, приглашая их принять  участие  в  деле,  цель
которого - дать детям дошкольного возраста занятие,  соответствующее  их
развитию, и укрепить их тело и душу. Стараясь упрочить начатое им  дело,
он задумал превратить его в акционерное  предприятие,  но  неудачно:  из
10000 акций по 10 талеров разошлось всего  150  штук.  В  это  же  время
умерла его  жена,  помощница  его  во  всех  предприятиях,  и  Ф.  снова
переселился в Кейльгау, где написал свои "Материнские песни";  музыку  к
ним сочинил Роберт Кель, а рисунки - художник Унгер. Тогда  же  им  были
подготовлены первые "детские садовницы".  В  1848  г.  Ф.  отправился  в
Рудольштадт на съезд немецких учителей, где  его  педагогическое  учение
подверглось такой суровой критике, что он  был  вынужден  взять  обратно
свои предложения. Женившись  вторично  на  одной  из  своих  учениц,  Ф.
отправился в Гамбург для основания там детского сада. В 1850  г.  герцог
Мейнингенский,  заинтересованный   учением   Ф.,   предоставил   в   его
распоряжение свой замок  Мариенталь.  В  следующем  году  жестокий  удар
постиг Ф.:  прусский  министр  просвещения  Раумер  запретил  устройство
детских  садов  и  вообще  учебных  заведений  с  Фребелевской  системой
воспитания,  обвиняя  Ф.  в  атеистическом  направлении.   Несмотря   на
заступничество разных высокопоставленных лиц и на  письменное  заявление
Ф., что брошюра, вследствие  которой  о  нем  составилось  такое  ложное
мнение, написана не им, а  его  племянником  Карлом  Ф.,  и  что  он  не
разделяет взгляды последнего, запрещение было оставлено в силе.  В  1852
г., присутствуя на съезде учителей в Готе, Ф. был предметом восторженных
оваций; но его жизненные силы были уже подточены и он  умер  17-го  июля
того же года в Мариентале, где работал над учреждением школы для детских
садовниц. Главное произведение Ф.: "О воспитании человека" написано  так
неумело, в  таких  неясных,  высокопарных  и  неточных  выражениях,  что
послужило поводом к многочисленным недоразумениям и  ложным  толкованиям
его педагогических взглядов. Несмотря на  эти  недостатки,  чувствуется,
что автор  -  человек  убежденный,  проникнутый  великой  идеей,  полный
энтузиазма  и  желания   упрочить   человеческое   счастие   посредством
рационального воспитания с первого же периода жизни  ребенка.  В  первом
периоде жизни младенец,  по  взглядам  Ф.,  должен  быть  окружен  самым
тщательным уходом, направленным главным образом на поддержание  чистоты.
Воспитание должно начаться со второго  периода  детства,  когда  следует
руководить  проявлениями  воли  в  ребенке  и  сообщать  ему  понятия  о
количестве и разнообразии вещей. Хорошим вспомогательным  средством  для
достижения этой цели служат игры; задача воспитателя заключается в  том,
чтобы  дать  игре  надлежащее   направление   и   постепенно   развивать
посредством игры все, что дано  ребенку  природой.  При  этом  не  нужно
употреблять насилия; достаточно побудить ребенка сделать то, что он  сам
бы сделал, если бы понимал себя. Когда наступает  период  отрочества,  в
воспитание  вводится  новый  элемент  -  обучение.  Главными  предметами
обучения,  по  мнению  Ф.,  должны   быть   Закон   Божий,   математика,
естествознание и родной язык. Особенно подробно  он  развивает  мысль  о
важности знакомства с естественными науками: жизнь  выражается  наиболее
наглядно и разнообразно в природе, поэтому всякий  человек,  даже  самый
неразвитой, легче  всего  познает  идею  жизни,  наблюдая  за  природой.
Математику Ф. считает наукой, дающей твердое  основание  для  познавания
внутренней связи разнообразий. Религия  выясняет  смысл  бытия.  Понятия
жизни,  ее  развития  и  организации  играют  во  всех   сочинениях   Ф.
первенствующую роль; чаще всего он дает понятию "жизнь" формулу единства
в  разнообразии.  Всякий  человек,  всякий   народ   и,   наконец,   все
человечество - ничто иное, как такое внутреннее единство,  сложенное  из
многочисленных  разнообразий.  Это  единство,   подчиняющее   себе   все
разнообразия, и есть божественное в человеке. Задача воспитания  состоит
в  том,  чтобы  развить  единство,  вложенное  в  человеческую  душу,  и
превратить его в возможно совершенное разнообразие.  То,  что  мы  хотим
развить в  ребенке,  должно  уже  лежать  в  его  натуре;  для  создания
совершенного   единства   нужно,   чтобы   все   свойственные   человеку
разнообразия развивались одновременно и в одинаковой степени,  оставаясь
в гармоничном отношении друг к другу. Переходя постепенно от инстинкта к
чувству и далее к сознанию и воле, ребенок  должен  получать  на  каждой
ступени развития только то, что он может понять, усвоить и  переработать
и что может послужить ему  подготовкой  к  следующей  ступени.  Огромное
значение в деле воспитания имеет мать. Чтобы облегчить  ей  эту  трудную
задачу, Ф. составил свои "дары", т. е. целый систематический ряд игр,  с
которыми мать должна  последовательно  знакомить  ребенка,  переходя  от
простых к более сложным. Из числа  сочинений  Ф.  выдаются  "Материнские
песни",  при  оценке  которых  надо  обращать  внимание  не  столько  на
литературное достоинство материала, сколько на общую  мысль,  лежащую  в
основе  этой  работы.  Обыкновенно  деятельность   Ф.   отожествляют   с
основанными им детскими садами:  но  последние  воплощают  в  себе  лишь
небольшую часть его общего педагогического учения и мысль о них возникла
у него сравнительно поздно. В начале его  деятельности  целью  его  было
реорганизовать  на  совершенно  новых  началах  все  дело  воспитания  в
Германии. Причиной  тому,  что  он  впоследствии  занялся  исключительно
вопросами  о  воспитании  детей  дошкольного  возраста,   послужило   то
обстоятельство, что он был хорошо знаком только с элементами  воспитания
малолетних. Ф. никогда не учился в гимназии  и  не  имел  понятия  ни  о
воспитании детей старшего возраста,  ни  о  предметах,  преподаваемых  в
гимназиях; например, ему совершенно не были знакомы ни древние языки, ни
история. Свою мысль о детских садах Ф. обдумывал много лет, предпринимая
при всяком удобном  случае  разные  опыты  над  малолетними  детьми.  Он
исходил из того предположения, что в  первые  годы  жизни  приобретается
наибольшее  количество  познаний,  образуется  основание  всей  духовной
жизни, и, следовательно, тщательный и разумный  уход  является  особенно
важным - а между тем именно в это время дитя часто предоставлено  самому
себе. Для таких детей детские сады необходимы. Но даже в тех семьях, где
за развитием ребенка  следит  любящая  и  образованная  мать,  посещение
детского сада не может остаться для него без пользы;  общение  с  детьми
одного с ним возраста, игры и занятия,  способствующие  его  развитию  и
требующие участия многих детей, должны оказать благотворное  влияние  на
его душевную жизнь. По мысли Ф., детский  сад  должен  состоять  из  4-х
учреждений: 1) образцового заведения для воспитания малолетних детей  (в
настоящее время только это заведение носит название "детский  сад"),  2)
заведения для обучения и подготовки детских садовников  и  садовниц,  3)
заведения для распространения полезных детских игр и  4)  периодического
издания,   способствующего   поддержанию   связи    между    родителями,
воспитателями и детскими садовницами. Цель детских садов Ф.  поясняет  в
своей брошюре: "Отчет о немецком детском саде  в  Бланкенбурге"  (1843).
Назначение детского сада - не только брать под надзор детей  дошкольного
возраста, но упражнять их душу,  укреплять  тело,  развивать  чувства  и
пробуждающийся рассудок, знакомить с природой и людьми, направляя сердце
к первоначальному источнику жизни - единению. Одним из важных факторов в
деле  воспитания  Ф.  считает  речь.  По   его   мнению,   игра   должна
сопровождаться беседой или  пением  и  детям  всегда  должна  быть  дана
возможность высказываться. В настоящее время фребелевские  детские  сады
завоевали себе  право  на  существование  во  всех  культурных  странах.
Сочинения Ф. появились в издании Ланге (Берлин, 1874) и  Зейделя  (Вена,
1883). См. Hanschman, "Friedrich Frobel" (1875);  (Goldamer,  "Friedrich
Frobel, der Begrunder der Kindergartenerziehung" (Б., 1880); С.  Casson,
"Fr. Fr. u. die Padagogik des Kindergartens" (Вена); Hagen. "Fr. Fr.  im
Kampf um den Kindergarten" (Лпц., 1882); Posche,  "Fr's  Menschenbildung
als System" (Гамбург, 1862); Reinecke, "Fr. Fr's Leben  u.  Lehre"  (Б.,
1885);  Dr.  Schmidt,   "Encykiopadie   des   gesammten   Unterrichts-u.
Erziehungswesens" (Гота).
   Френель (Augustin Jean Fresnel) -  один  из  величайших  физиков  XIX
столетия, р. 10 мая  1788  г.  в  Брольи  (Broglie,  в  департ.  Eure  в
Нормандии) в семье архитектора Ф.,  одного  из  строителей  Шербургского
рейда. Ф. медленно развивался, восьми лет еле умел читать и лишь в  1801
г. поступил в центральную школу в Кане (Саеn); в 1804 г.  Ф.  перешел  в
политехническую  школу  в  Париже,  где   необыкновенными   успехами   в
математике вскоре обратил на себя внимание преподавателей, в особенности
знаменитого Лежандра, с которым потом соединяла его  тесная  дружба.  Из
политехнической школы Ф. перешел в  школу  путей  сообщения  (Ecolе  des
ponts  et  Chaussees).  Получив  звание  инженера,  Ф.,   по   поручению
правительства, более 8 лет деятельно занимался  инженерными  работами  в
Вандее, Дроме и Иль-е-Вилене (Vendee, Drome,  Ilе-et-Villaine).  Ф.  был
убежденный роялист и потому  отставлен  был  в  1815  г.  Наполеоном  от
должности,  и  переселился  в  Париж,  где   продолжал   пребывать   под
полицейским надзором. К этому времени относится начало знаменитых  работ
Ф. по теории света, составивших эпоху в истории физики и  продолжавшихся
до 1824 г.  По  втором  возвращении  Бурбонов  Ф.  снова  получил  место
инженера  по  надзору  за  мостовыми  Парижа,  должность  репетитора   в
политехнической школе, а позже  занял  и  должность  секретаря  комиссии
маяков. В 1823 г. Ф. был избран в члены парижской академии наук, в  1825
г. в члены лондонского королевского общества, которое затем  в  1827  г.
удостоило его высшей награды - медали Румфорда. Здоровье Ф. всегда  было
слабым; упорные труды надорвали его здоровье и в 1824 г. он,  вследствие
кровохаркания, должен был оставить место  репетитора  в  политехнической
школе. Последние годы  жизни  Ф.  посвятил  усовершенствованию  маячного
освещения. В 1827 г. Ф. перевезли в Билль д'Авре (у Парижа),  где  он  и
скончался 14 июля 1827 г.
   Первую свою работу по дифракции света Ф. передал парижской академии в
1815 г.; в следующие 2 года он дал ряд дополнений к ней и 29  июля  1818
г. представил академии сводку всех своих  исследований  по  дифракции  в
виде работы "Memoire sur la difiraction de la lumiere".  Отчет  об  этой
работе  поручен  был  Арого  и  Пуансо;  из  них  первый   с   восторгом
приветствовал исследование молодого  ученого,  и,  под  влиянием  Арого,
работа Ф. награждена  была  в  1819  г.  премией  академии.  Ученый  мир
находился  в  то  время  под  влиянием  работ  Био,  который  с  большим
остроумием давал объяснение явлений дифракции, исходя  из  представлений
Ньютоновой теории истечения. Тем более поразила всех работа Ф.,  который
воспользовался  почти  забытой  теорией  волнообразного  распространения
световых колебаний в эфире. Объяснение явления дифракции с точки  зрения
волнообразной теории  дано  было  еще  Юнгом  (1804  г.),  но  последний
ошибочно предполагал, что дифракция  является  следствием  интерференции
лучей непосредственно прошедших и лучей отраженных от края  препятствия.
Ф. же, воспользовавшись принципом Гюйгенса, ввел в  рассмотрение  волны,
исходящие из  всякой  точки  отверстия,  и  явление  дифракции  объяснил
совокупным действием всех этих волн на  эфирные  частицы.  Расчет  этого
совокупного действия представлял значительные математические  трудности,
который Ф. блестяще преодолел. Теория Ф. была столь совершенна, что даже
противник  его  Био,  всеми  силами   стремившийся   поддержать   теорию
истечения, должен был признать, что Ф. удалось "в своих формулах  теперь
и  навсегда  установить  взаимозависимость  этих  явлений"  (дифракции).
Применение Юнгова  принципа  интерференции  дало  затем  Ф.  возможность
объяснить старое противоречие между прямолинейным распространением света
и принципом  Гюйгенса.  Упомянутые  выше  работы  Ф.  не  подорвали  еще
значения теории  истечения;  последняя  могла  почти  столь  же  стройно
объяснить дифракцию, но она не сумела вовлечь  в  свою  систему  явления
поляризации, который Ф. в своих последующих работах блестяще  истолковал
с точки зрения эфирной теории. В то время  открыты  были  Арого  явления
хроматической поляризации и с 1816 по 1819 г.  Ф.  один  и  совместно  с
Арого  исследует  эти  явления,  рассматривая   их   как   интерференцию
поляризованного света. Основной результата Ф., что лучи,  поляризованные
в перпендикулярных плоскостях, не могут интерферировать привел его  к  в
высшей степени важному выводу - к предположению о поперечности  световых
колебаний. Это предположение было  очень  смело  и  на  него  обрушились
Лаплас,  Пуассон  и  другие,  которые  не  могли  допустить  возможность
поперечных колебаний в однородной среде, обладающий свойствами жидкости.
Между  тем  это  предположение  оказывалось  до  того  плодотворным  при
объяснении всех явлений поляризации, что Ф. не отказался от него,  но  в
ряде  работ  ("Considerations  mecaniques  sur  la  polarisation  de  la
lumiere" и "Memoire sur la double refraction", оба в 1821 г.)  старается
возможно внимательно  и  точно  обосновать  его.  В  мемуаре  о  двойном
лучепреломлении Ф., объясняет явления в одноосных и двуосных кристаллах,
предполагая в них упругость эфира по разным  направлениям  неодинаковой,
вычисляет форму волны в двуосных  кристаллах;  для  подтверждения  своих
выводов он производит исследования  над  упругостью  и  показывает,  как
однородные тела, под влиянием сжатия, могут сделаться  двупреломляющими.
Этот мемуар по поручению академии рассматривала в 1822  г.  комиссия  из
Арого, Ампера и Фурье, которая, признав чрезвычайную важность работ  Ф.,
все же не могла согласиться с  предположением  о  поперечности  световых
колебаний. Еще раньше (1817 - 1818)  при  рассмотрении  явления  полного
внутреннего  отражения  Ф.  пришел  к  представлению  об  поляризованных
эллиптически и по кругу лучах  и  в  1825  г.  блестяще  применил  их  к
объяснению открытого Биo явления вращения плоскости поляризации в кварце
и некоторых жидкостях. Ф. умер,  не  дождавшись  полной  победы  эфирной
теории над теорией истечения; окончательный поворот в  этом  направлении
наступил после 1830 г. и уже в сороковых годах истекшего столетия теория
истечения была  совершенно  забыта.  Работы  Ф.  напечатаны  в  мемуарах
парижской академии и в 30-х годах  почти  все  появились  в  переводе  в
"Poggеndorfs Annalen der Physik". В 1866 - 70  г.  акад.  издала  полное
собрание сочинений Ф. в 3 т. Работы Ф. по маячному делу относятся  почти
все к последним годам его жизни и завершились введением в франц.  маяках
ступенчатых стекол и особенно  сильных  горелок;  ступенчатые  стекла  в
настоящее время применяются везде. Биографию Ф.  см.  "Сочинения"  Арого
(русск, перев. Д. Перевощикова  в  1860  г.  под  названием:  "Биографии
знаменитых астрономов, физиков и геометров", т. II, стр. 67).
   А. Г.
   Фресковая живопись или живопись а-фреско - способ  писания  картин  и
др. изображений на стенах, сводах и потолках зданий водяными красками по
свежей (поитальянски fresco значить "свежий"; отсюда название  способа),
т.  е.  по  еще  сырой  штукатурке,  основанный  на  свойстве   цемента,
состоящего из извести и мелкого песку, впитывать в себя, пока он влажен,
разведенные на воде краски  без  примеси  к  ним  клея  или  какого-либо
другого связующего вещества и соединяться с ними в своем верхнем слое  в
одно  нераздельное  целое.  Произведения,  исполненные  этим   способом,
который не должно смешивать с живописью по сухой штукатурке, или  асекко
(итал.  Secco  =  "сухое"),  принято  называть  "фресками".  Необходимое
условие  успешности  и  прочности  Ф.  живописи  -  хорошая   подготовка
поверхности, назначенной  для  ее  принятия.  Эта  подготовка,  в  общих
чертах, производится следующим образом: берется старая, заготовленная по
крайней мере за год пред тем известь  и  смешивается  в  воде  со  сколь
возможно мелким кремневым песком, очищенным от всякого сора; этот цемент
намазывают на каменную или кирпичную стену так, чтобы он заполнил все ее
неровности и чтобы под ним и внутри него  нигде  не  осталось  пузырьков
воздуха. Когда  эта  первая  накладка  цемента  совершенно  высохла,  ее
поверхность скоблят для удаления с ее твердой коры и  затем  наносят  на
стену  второй  слой  такого  же  цемента,  но  менее  грубого,  толщиною
приблизительно в 2 стм.  После  того,  как  вода  до  известной  степени
испарилась из  этого  слоя,  по  нем  трут  гладкою  деревянною  доскою,
обыкновенно   употребляемою    штукатурами.    На    него    намазывают,
предварительно  смочив  его  хорошенько  водою,  третий  слой   цемента,
долженствующий служить собственно  грунтом  для  живописи,  причем,  для
того, чтобы не образовалось  на  нем  при  высыхании  трещин,  дают  ему
толщину не более 1 стм. Его также трут и  сглаживают  доскою,  чрез  что
сообщают его поверхности ровный, мелкозернистый вид. Этот  верхний  слой
можно накладывать не один раз, а дважды, но, во всяком случае, последний
слой должен быть изготовлен никак не раньше утра  того  дня,  в  который
надо писать на нем, а так как исполнение  всей  фрески  требует  долгого
времени, в течение которого цемент  успел  бы  совершенно  просохнуть  и
отвердеть, то означенный последний его слой необходимо наводить на стену
частями, каждый раз лишь на такое  ее  пространство,  какое  художник  в
состоянии  расписать  в  один  день;  кусок  этого  грунта,   оставшийся
почему-либо не расписанным в  данный  день,  приходится  соскабливать  и
снова покрывать цементом. Приступить к  работе  живописец  может  тогда,
когда вода из грунта испарилась настолько, что он не блестит от мокроты,
но остается сырым. Краски растительного  и  животного  происхождения  не
пригодны для Ф. живописи, так как, ложась на известь и проникая  в  нее,
теряют свой цвет; употребляются исключительно минеральные краски,  но  и
из них не годятся имеющие сродство с известью  и  образ