леобразные"
окислы, нет никакого основания, что при самом установлении П. законности
было видно и указано (1869-1871 гг.), потому, например, что и тогда была
известна перекись натрия NaO, представляющая состав окислов элементов II
группы, натрий же по всем своим отношениям, равно как и по составу своей
"высшей солеобразной" окиси Na2O, несомненно, есть металл I группы,  как
барий II группы, хотя дает перекись ВаO2 такого же состава, как у высших
солеобразных окислов IV  группы.  Мало  того,  П.  законность,  выставив
вышеприведенное естественное соображение, давала возможность ждать и для
всех элементов, как для Н, Na и Ва, своих  перекисей,  содержащих  более
кислорода, чем у высших, настоящих солеобразных окислов,  кислотного  ли
или основного характера,  но  отвечающих  по  типу,  по  реакциям  и  по
превращениям воде, тогда как настоящие перекиси отвечают типу,  реакциям
и превращениям (особенно же легкому выделению части кислорода)  перекиси
водорода. И эта сторона дела оправдалась, потому что вслед за  надсерною
кислотою исследования показали образование перекисных степеней окисления
для  множества  разнообразных  элементов.  Упомянем,   для   примера   о
перекисях: углерода С2O5, хрома Cr2O7 или CrO4 (Wiede, 1897), олова SnO3
(Спринг,  1889),  титана  TiO3  (Пиччини,  Веллер),   молибдена   Мо2О7,
вольфрама W2O7, урана UO4 и  др.  Здесь  и  является  вопрос  о  системе
перекисных форм окисления и на основании общности  П.  законности  можно
ждать, что и в перекисях по  группам  и  рядам  элементов  откроется  П.
правильность,  что,  по  мнению  моему,  представляет  одну  из   весьма
интересных  тем  для  дальнейших  опытных  исследований.  Таким  образом
"перекиси", в истинном смысле понимаемые (тогда МnO2 и  PbO2  -  уже  не
суть перекиси, а их представители суть: H2O2, NaO и S2O7), не только  не
колеблют П. закона, но его оправдывают, показывая, что истинные перекиси
всегда содержат более кислорода, чем "высшие солеобразные окислы", как в
H2O2 более, чем  в  Н2O,  и  по  реакциям  отвечают  H2O2,  если  высшие
солеобразные окислы отвечают Н2O.
   Но не  эти  и  многие  другие  частные  вопросы  особенно  важны  для
определения дальнейшей роли П. закона в химии, а многие  общие,  законом
этим возбуждаемые. Среди них, я думаю, важнее  всех  нахождение  точного
соответствия между числами, выражающими атомные веса  элементов,  местом
их в системе и специальными (индивидуальными) свойствами элементов,  так
как при всем параллелизме свойств элементов в величине их атомных  весов
нет однообразия в отношениях ни арифметических, ни геометрических.  Так,
напр., взяв лишь O=16; С=12,01; F=19,06;  S=32,07;  Si=28,40;  Cl=35,45,
получаем арифметические разности: Si-C=l6,39; SO=16,()7 и Cl-F=16,39  не
тожественные, причем нельзя думать, что S=32,39, как можно бы  полагать,
если бы  допустить  равенство  разностей.  Точно  также  разности  между
членами больших периодов, напр. Rb-К, Мо-Cr, Ru-Fe, Sb-As, J-Вr  и  т.п.
то  близки  между  собою,  то  представляют  небольшие,  но  несомненные
уклонения в разные стороны. В  геометрических  отношениях  как  аналогов
разных периодов, так и членов рядов представляются подобного же рода  не
обобщенные неравенства, причину которых, мне  кажется,  можно  будет  со
временем (когда более точно будет  известно  большее,  чем  ныне,  число
атомных весов и будет известна возможная погрешность в  их  определении)
сопоставить,   а   затем   закономерно   связать,   с    индивидуальными
особенностями элементов. Уже многие исследователи, особенно же  Ридберг,
Базаров, Гаугтон, Чичерин, Флавицкий, Милльс и др., старались  с  разных
сторон подойти к точному выражены П. законности, но до сих  пор  предмет
этот не поддавался точным и общим выводам, хотя обещает очень  много  не
только для увеличения степени точности сведений об атомных весах,  но  и
для постижения как причины П. законности так и самой природы  элементов.
При этом считаю необходимым обратить  внимание  на  то,  часто  из  виду
упускаемое, обстоятельство, что выражением П. закона  не  могут  служить
обычные "сплошные" функции, напр. от синусов, потому что элементы  более
всего характеризуются "разрывами", как видно напр. из  того,  что  между
К=39 и Са=40 нельзя мыслить -  без  нарушения  законов  Дальтона  (целых
кратных отношении в числе атомов, напр. КСl и  СаСl2)  -  беспредельного
числа промежутков, как нет между 1 и 2 ни одного  промежуточного  целого
числа.  Поэтому  мне  кажется,  что  для  П.  закона  можно  искать  или
геометрического выражения в точках пересечения  двух  "сплошных"  кривых
или аналитического выражения в "теории чисел". Попытки же  выразить  его
"сплошными" кривыми, что делалось доныне, едва ли обещают успех, так как
природе элементов, очевидно, мало соответствуют. Отсутствие до  сих  пор
строго  аналитического  выражения  для  П.  закона,  по  моему   мнению,
определяется тем, что  он  относится  к  области  еще  очень  новой  для
математической обработки. Что  же  касается  до  отсутствия  какого-либо
объяснения сущности рассматриваемого  закона,  то  причину  тому  должно
искать прежде всего в отсутствии точного для него выражения. Он рисуется
ныне в виде новой, отчасти только раскрытой, глубокой тайны  природы,  в
которой нам дана возможность постигать законы, но очень мало возможности
постигать истинную причину этих законов. Так, закон  тяготения  известен
уже два столетия, но все попытки его объяснения -  доныне  мало  удачны.
Эти тайны природы составляют высший интерес точных наук, кладут  на  них
особый отпечаток  и  делают  изучение  естествознания  -  в  отличие  от
классического приема  знаний  -  залогом  умения  сочетать  и  подчинять
реально понятное с  идеально  вечным  и  общим,  а  потому  и  кажущимся
непонятным. Словом,  широкая  приложимость  П.  закона,  при  отсутствии
понимания его причины - есть один из указателей того, что он очень нов и
глубоко проникает в  природу  химических  явлений,  и  я,  как  русский,
горжусь тем, что участвовал в его установлении.
   Д. Менделеев.Перистиль (архит.) - крытая галерея, образуемая с  одной
стороны рядом колонн,  выходящих  на  открытый  воздух  или  на  широкое
внутреннее пространство здания, а с другой - стеною  этого  здания,  при
чем  расстояние  от  каждой  колонны  до  стены  обыкновенно   равняется
расстоянию между двумя соседними  колоннами.Как  на  образец  П.,  можно
указать на галереи, окружающие большую залу в доме дворянского  собрания
в СПб.  У  древних  римлян,  П.  (peristilium)  называлась  часть  дома,
лежавшая в его глубине, позади атрия, и служившая  средоточием  интимной
семейной  жизни.  Она  представляла   собою   продолговатое   4-угольное
помещение, не имевшее в средине никакого  прикрытия,  но  обнесенное  со
всех сторон крытою галереею на колоннах. Открытая часть П.  была  занята
имплювием, иногда с фонтаном и посаженными вокруг него  растениями.  Под
галерею выходили двери отдельных, по  большой  части  полутемных  комнат
членов живущего в доме семейства.  С  атрием  П.  сообщался  посредством
довольно широкой проходной горницы (tablinum)  и  двух  узких  коридоров
(fauces).
   А. С - в.
   Перитонит или  воспаление  брюшины  бывает  острый  или  хронический,
ограниченный  или  разлитой,  первичный,  т.  е.  самостоятельный,   или
вторичный, т.  е.  последовательный,  присоединяющийся  к  какому-нибудь
другому заболеванию. Первичный П. составляет большую редкость. Вторичный
П. развивается либо вследствие перехода воспаления с  органов,  покрытых
брюшиной, на саму брюшину, либо вследствие прободения  желудков,  кишок,
желчного или мочевого пузыря и т. д. Острый  П.  начинается  внезапно  и
обнаруживается сильными  болями  в  животе,  усиливающимися  при  всяком
натуживании, рвотой, иногда икотой, вздутием  и  крайней  болезненностью
живота, лихорадкой и крайним упадком деятельности сердца. Спустя дня два
в полости брюшины скопляется жидкость (воспалительный выпот).  В  то  же
время вследствие паралича кишечной  мускулатуры  существует  запор.  При
прогрессирующей слабости сердца смерть наступает обыкновенно спустя 2  -
4 дня. На вскрытии брюшина оказывается покрасневшей, кишки склеены между
собой  и  покрыты  фибринозно-гнойным   налетом,   в   полости   брюшины
серозно-гнойная жидкость,  большей  частью  с  гнилостным  запахом.  При
бактериологическом  исследовании  в  этой  жидкости  находят  гноеродные
микробы (стафилококк и стрептококк особенно при послеродовых П.) или,  -
при прободных перитонитах - кишечные и гнилостные бактерии.  Хронический
П. чаще всего  бывает  туберкулезного  происхождения  и  особенно  часто
присоединяется к туберкулезу  брюшных  органов,  преимущественно  кишок.
Болезнь начинается мало помалу неправильностями  стула,  неопределенными
болями  в  животе  и  прогрессивным   исхуданием.   Местами   в   животе
прощупываются более плотные и болезненные  места,  похожие  на  опухоли,
которые на вскрытии отзываются спекшимися между собой кишечными  петлями
и  пакетами  увеличенных  брыжеечных  желез.  При  этом  большей  частью
существует  небольшая  лихорадка,  запоры  или,  наоборот,  поносы  (при
одновременном туберкулезе кишок) и рвота. Больной постепенно  истощается
и, наконец, умирает. Лечение острого П. состоит в приложении  пузыря  со
льдом  и  внутреннем  употреблении  опия.  Если  П.  -  явно  прободного
происхождения и притом свежий;  то  иногда  уместно  бывает  оперативное
лечение  (чревосечение   с   зашиванием   прободного   отверстия).   При
хроническом П. внутренними средствами лечение мало надежно; лучшие шансы
представляют те формы хронического П., которые  доступны  хирургическому
лечению. Сюда относятся случаи ограниченного П., с  хорошо  осумкованным
гнойным  скоплением,  и  туберкулезного   П.,   который   иногда   после
чревосечения перестает прогрессировать.
   Л.
   Периферия (греч.) - окружность круга или вообще площади, ограниченной
кривой линией.
   Перифраза  (perijrasiV;   circumlocutio)   -   риторическая   фигура,
состоящая в том, что косвенное  указание  на  известное  явление  служит
заменой его прямому названию. В виде эвфемизма  П.  играет  значительную
роль в  жизни  и  развитии  языка.  У  нас  перифразами  называют  также
модификации известного  изречения,  вносящая  в  него  новый  смысл,  но
оставляющая неприкосновенной его внешнюю структуру.
   Перламутр (nacre, Perlamutter, mother  of  pearls).  -  Это  название
вещества многих жемчужных  раковин,  получающего  при  полировке  особый
перламутровый блеск, зависящий от интерференции  света,  отраженного  от
"оптических  решеток"  ,  образующихся  на   поверхности   в   следствие
перерезывания  правильных  необыкновенно   тонких   наслоений   вещества
раковины. В торговле больше других ценится П. "китайский",  так  как  он
представляет большие, плоские раковины (с желтым краем), за ним  следует
П. ост-индский, египетский и американский. Употребляются также  раковины
многих пресноводных ракушек, но они настолько тонки, что годятся лишь на
пуговки или идут в дело целиком.  Обработка  П.  начинается  с  распилки
обыкновенною или круговою пилою; для пуговиц кружки вырезают вращающеюся
стальною трубкою, с зубцами на конце. Плоские вещицы выпиливают из  края
раковины, а  около  места,  где  створки  срастались,  получаются  более
толстые куски, пригодные для токарной работы. Внешнюю  кору  снимают  на
точиле из песчаника, с водою; на том же  точиле  придают  приблизительно
форму вещам. П. легко колется на пластинки, но так  неправильно,  что  к
этому средству обработки прибегают редко. Обтачивается  П.  обыкновенным
граб штихелем, сглаживается  шабером  ;  сверлится  быстро  вращающимися
сверлами с округлым,  а  не  заостренным  острием.  Для  шлифовки  берут
толченую пемзу с водою, на льняной тряпке или на липовом  дереве,  после
чего теми же приемами  шлифуют  трепелом.  Для  окончательной  полировки
смешивают трепел с немного разбавленной крепкой серной кислотою  и  трут
этой смесью  почти  готовую  поверхность  П.  через  посредство  пробки.
Вероятно, кислота неравномерно выедает слои раковины  и  поэтому  черты,
производящие  интерференцию,  выступают  яснее.  После  такой  обработки
необходимо обмывание водою с мылом. П.  бывает  разных  оттенков,  очень
ценится черный, под который можно  прочно  подкрасить  обыкновенный  П.,
погружая его на 2 - 3 суток в насыщенный раствор  хлористого  серебра  в
нашатырном спирте и выставляя потом на солнце.
   В. Лермантов.
   Перлюстрация (или, как писали в прошлом  столетии,  nepeлюcтpaция)  -
тайное  вскрытие  на  почте  корреспонденции  частных  лиц,  считающихся
подозрительными в каком-либо отношении. Главным образом П. производилась
в XVII и XVIII вв. и по отношению к письмам  представителей  иностранных
держав; с ее помощью нередко узнавались политические  тайны.  Вообще  П.
заменяла отчасти газеты и телеграммы нынешнего времени: с одной стороны,
правительства узнавали важные для себя новости, а с другой, зная, что  и
в  других   столицах   письма   прочитываются,   пользовались   П.   для
распространения своих взглядов и мыслей за  границей.  Так,  императрица
Екатерина II пользовалась своей перепиской  с  де-Линем  и  Циммерманом,
которая перлюстровалась в Берлине, чтобы повлиять на настроение  умов  в
Германии; благодаря перлюстрованным письмам императрицы к Вольтеру  было
поколеблено положение министра  Шуазеля.  При  тогдашних  мало  развитых
средствах  сообщения,  при  слабом  развитии  журналистики,   П.   могла
считаться неизбежным злом, необходимым средством управления, особенно  в
области внешней политики.  П.  применялась  всеми  правительствами.  Кн.
Кантемир,  будучи  российским  послом   в   Лондоне,   сообщал   (1733):
"обыкновенно всех чужестранных министров письма  распечатывают  и  имеют
искусных людей разбирать цифири (шифры) на всяком  языке".  Поэтому  кн.
Кантемир посылал свои письма с нарочным из Лондона в Голландию, и  таким
же путем получал  письма;  впоследствии,  будучи  послом  в  Париже,  он
направлял корреспонденцию через Брюссель.  Для  сохранения  тайны  своей
корреспонденции дипломаты употребляли так  наз.  симпатические  чернила:
между  строк  обыкновенного  письма   писали   каким-нибудь   незаметным
составом, напр. лимонным соком.  Вообще,  чтение  писем  было  правильно
организовано; имелись особые учреждения (так наз. secret  de  poste  или
cabinets    Noirs),    куда    принимались    чиновники    с    большими
предосторожностями; во Франции, напр.,  им  заявлялось,  что  они  имеют
право оставлять службу лишь по болезни или старости, в противном  случае
попадут в Бастилию. При Петре  I  через  П.  были  раскрыты  сношения  с
царевичем  Алексеем  Петровичем.  В  1743  г.  был  дан  указ   коллегии
иностранных дел о распечатывании и рассматривании получаемых  из  Швеции
партикулярных писем; при коллегии велено было иметь подходящего  резчика
для подделки  печатей.  С  помощью  П.  был  раскрыть  заговор  Шетарди.
Екатерина II. вскоре после восшествия на  престол,  предписала  канцлеру
Воронцову  продолжать  перечитывать  в  почтамте  переписку  иностранных
представителей. В 1779 г. императрица повелела доставлять ей из почтамта
секретно вскрытую корреспонденцию.  Особенно  она  интересовалась  П.  в
конце царствования, во время французской революции,  желая  таким  путем
открывать тайный образ мыслей своих приближенных.  Тогда  же,  по  мысли
московского генерал-губернатора кн. Прозоровского,  была  установлена  и
при московском почтамте П.  писем,  главным  образом  прибывающих  из-за
границы и отсылаемых туда. Тогдашний московский почтдиректор  Пестель  в
донесении генерал-губернатору пишет: "совершенно удостоверить могу,  что
ничего замечания достойного чрез вверенный  моей  дирекции  почтамт  без
уважения  пройти  не  может".  При  императоре   Павле   П.   продолжала
практиковаться в больших размерах: ей подвергались как письма дипломатов
и иностранцев, так и письма русских из-за  границы,  письма  могли  быть
вскрываемы в любом почтамте - в столицах и в провинции.  При  Александре
I,  после  отечественной  войны,   спб.   главнокомандующий   Вязмитинов
предписал начальникам губерний требовать от почтовых мест, чтобы письма,
подаваемые   пленными   и   подозрительными   лицами,   доставлялись   в
министерство полиции. Министр внутренних дел, в своем  докладе  Государю
по этому случаю, указал, что новое распоряжение не достигнет своей цели;
зная, что письма прочитываются, не будут писать  ничего  тайного;  между
тем, если бы оставить употреблявшийся  до  сих  пор  порядок  секретного
просмотра писем на почте, то отправители, ничего не  подозревая  и  имея
полное доверие к почте, писали бы в своих письмах  ничего  не  опасаясь.
Поэтому министр предлагал запретить пленным посылать  письма  по  почте,
обязав представлять их начальству. В конце царствования Александра I  П.
достигла обширных размеров: особенно  усердно  занимался  ею  московский
почт-директор Рушковский, в 1820 - 26 гг.; не делалось  исключений  даже
для высокопоставленных лиц.
   Перов (Василий Григорьевич)  -  один  из  лучших  русских  живописцев
новейшего времени, род. в Тобольске, 23 декабря 1833 г. Окончив  курс  в
арзамасском уездном училище, был отдан  в  художественную  школу  А.  В.
Ступина, в Арзамасе. Находясь в ней, кроме копирования оригиналов,  стал
впервые, пробовать свои силы в  композиции  и  в  живописи  с  натуры  и
написал,  между  прочим,  картину  "Распятие"  (наход.   в   црк.   села
Никольского, Арзамасского  уезда).  В  1853  г.  поступил  в  московское
училище живописи, ваяния и зодчества, где имел наставниками  М.  Скотти,
А. Мокрицкого и С. Зарянка. В 1856 г., за представленный в императорской
акд. худ. этюд головы мальчика, получил  малую  серебренную  медаль.  За
этою наградою следовали другие, присужденные ему академией: в 1858 г.  -
большую серебренную медаль, за картину "Приезд станового на  следствие",
в 1860 г. - малую золотую медаль, за картины "Сцена на  могиле"  и  "Сын
дьячка, произведенный в первый чин", в 1861 г. - большую золотую медаль,
за "Проповедь в селе". Означенные четыре произведения П. и написанные им
вскоре после того "Проповедь в селе" (нах. ул. Солдатенкова  в  Москве),
"Сцена на могиле" (в Третьяковской галерее, в М.) и "Чаепитие в Мытищах"
(там же), будучи выставлены в Москве и  Петербурге,  произвели  огромное
впечатление    на    публику    и    показали    художника    остроумным
жанристом-сатириком,  прямым  наследником  П.  Федотова,  не  менее  его
наделенным тонкою наблюдательностью, глубоко вникающим в русскую  жизнь,
умеющим  особенно  ярко  выставлять  на  вид  ее  темные   стороны,   но
несравненно более искусным в рисунке и технике,  чем  автор  "Сватовства
майора". Получив, вместе с большою золотою медалью, право на  поездку  в
чужие края на казенный счет, П.  отправился  туда  в  1862  г.,  посетил
главные художественные центры Германии и провел около  полутора  года  в
Париже. Здесь он делал  этюды  с  натуры  и  написал  несколько  картин,
изображающих местные типы и сцены уличной жизни  ("Продавец  статуэток",
"Савояр",  "Шарманщик",  "Нищие  на  бульваре,  "Музыканты  и   зеваки",
"Тряпичники" и пр.), но вскоре убедился, что воспроизведение незнакомых,
чужеземных нравов не  дается  ему  столь  же  успешно,  как  изображение
родного, русского быта, а потому,  с  разрешения  академии,  в  1864  г.
возвратился  в  Россию  до   окончания   срока   своего   пенсионерства.
Поселившись снова в Москве, П. принялся работать в том  же  направлении,
на которое выступил в начале своей артистической  карьеры,  и  в  период
времени с 1865 по 1871 г. создал ряд произведений,  поставивших  его  не
только во главе  всех  бывших  доселе  русских  жанристов,  но  и  между
первоклассными живописцами подобного рода в Европе. В эт