конец   жизни   узнать   несовместимость
экономической системы с внешней политикой Людовика. Когда он, сломленный
этой неудачей, борьбой с Лувуа и почти в  немилости  у  короля,  умер  6
сентября  1683  г.,  народ,  ожесточенный  тяжкими  налогами,  напал  на
похоронное шествие и военной силе пришлось охранять  от  народной  злобы
гроб его. По желанию Наполеона  III,  Клеман  начал  издание:  "Lettres,
instructions et memoires de Colbert" (I  -  VIII,П.,  1868  -  82).  Ср.
Clement, "Histoire de  Colbert  et  de  son  administration"  (П.,1874);
Jourbleau, "Etude sur Colbert"  (П.,  1856);Neymarck,  "Colbert  et  son
temps" (П., 1877); Farnam, "Die innere franz. Gewerbepolitik von Colbert
bis Turgot" (Лпц., 1879); Dussieux,  "Etude  biographique  sur  Colbert"
(П., 1886); De Cosnac, "Mazarin et Colbert" (П, 1892);  Pigeonneau,  "La
Politique coloniale  de  Colbert"  ("Annales  de  l'Ecole  des  sciences
politiques"1866); Paulial, "La politique coloniale de  l'ancien  regime"
(1887).
   Коляда - цикл народных рождественских праздников (с вечера 24 декабря
по  6  января),  игр  и  песен.  Малорусская  колядка  -  рождественская
величальная песня, затем само славленье, самый обход  с  такими  песнями
(колядованье) - примыкает к малорусскому же тесному значению слова К.  -
вечер 24 декабря. Слово К происходит от греч. kalandai и лат. calendae и
встречается у  всех  народов,  находившихся  под  прямым  или  косвенным
влиянием Рима: франц. chalendes, провансал. calendas, румынское colinda,
чешск.,  сербск.,  словацк,  koleda,  словинск.  kolednica,  coleda;   у
абхазцев коланда, у гурийцев каландоба значит новый  год.  Древнеримским
праздником  январских  календ  (от  1  до  5  января)  завершался  целый
праздничный цикл, общий всему греко-римскому миpy; цикл этот начинался с
Врумалий в честь Диониса Фракийского  (от  24  ноября  до  17  декабря),
обнимал Сатурналии и Опалии (от 17 до 23 декабря) и Воты (от 23  декабря
до 1 января) и в общем проникнут был символизацией плодородия, надеждами
на жатву и весельем, достигавшим своего апогея в  конце  -  в  январских
календах,  празднике  общей  радости,  братавшей  сословия,  возрасты  и
положения. Языческий праздник январских календ  продолжали  справлять  и
христиане,  что  вызвало  протест  церкви.  В  борьбе  с  этим  остатком
язычества церковь противопоставила языческому чествованию новолетия свой
собственный праздничный цикл, рождественский (с 24 декабря по 4 января),
языческим  воспоминаниям  -  христианские,  древним  маскам  и  играм  -
хождение со звездой и царями-волхвами. В результате  получилась  сложная
обрядность, в составе которой, наряду  с  христианскими,  сохранились  и
языческие элементы. Под влиянием  христианства,  празднование  январских
календ при Юстиниане распространено было на 12-дневный святочный цикл от
Р. Хр. До Крещенья, а, согласно с этим, и песни календ стали означать не
только песни на  новый  год,  но  чаще  все  вообще  рождественские  или
святочные песни. В малорусских колядках языческий элемент проявляется  в
обрядах, в запевах с Авсеня, с восхода  солнца,  и,  быть  может,  всего
сильнее в колядовании с козой. Под козой здесь,  несомненно,  разумеется
какое-то  мифическое  существо.  Обход  с  козой  представляет   остаток
верования,  оставившего  многочисленные  следы  и  в   Зап.   Европе   и
состоявшего, по толкованию Маннгардта, в том, что душа нивы (сеножати  и
растения вообще) есть козло- или  козообразное  существо  (как  и  Фавн,
Сильван), преследуемое жнецами и скрывающееся в последний несжатый сноп.
С течением времени в обряд с козой могли проникнуть и др.  элементы,  не
имеющие  отношения  к  древнему  язычеству.  В  самых   песнях   отчасти
проявляется  разграничение   элементов   христианского   и   языческого.
Рождественские песни в тесном смысле назыв.  колядками,  они  приютились
под сень церкви, поются в Румынии на лад священных песен,  в  Малороссии
членами  церковных  братств  -  черта,  напоминающая  колядные  общества
средневековой   Европы   .К   чествованию   же   языческого   новолетия,
прикрывшегося именами христианских святых -  свв.  Василия  (1  янв.)  и
Мелании (31 дек.), приурочены другие песни, которые назыв. щедро(и)вками
и  представляют  свой  особый  размер,   стиль,   определенный   древней
обрядностью, гаданиями о "щедром", богатом годе. Вне пределов Белоруссии
и Малороссии нет и термина щедривка или  ему  соответствующего.  Кое-где
различаются и самые исполнители обряда, смотря по его языч.  или  христ.
источнику.  Так,  в  Болгарии  ходят  под  Рождество,  славя  Христа   -
кольедари, под Новый год -  восильичари,  в  Малороссии  колядуют  члены
церковных братств, иногда со старостой во главе, испросив  благословение
священника, захватив церковный колокольчик и имея в виду  выколядованное
обратить на какую-нибудь благочестивую цель, щедруют же  преимущественно
дети, редко молодые женщины и парни; в Румынии под Рождество один состав
певцов (юноши и отцы семейств, люди от 18 до 45 лет), под Новый год
   - другой (дети и юноши  от  7  до  18  л.).  Наряду  с  языческими  и
христианскими  мотивами,  видную  роль  играют  в  К.  мотивы   бытовые,
находящиеся  в  неразрывной  связи  с  основной  целью  колядок  -  "дим
звеселити", - прямо выраженной  в  самых  песнях,  в  послесловиях,  или
поколядях.  Русские  колядки  совершенно   чужды   любовного   элемента,
встречающегося в румынских рождественских  песнях.  Имея  своей  задачей
славление лица, которому они  поются,  выражение  ему  пожелания  всяких
благ, русские К. отличаются серьезнностью  и  задушевностью.  Содержание
этих пожеланий видоизменяется, смотря по полу, возрасту и состоянию  тех
членов  хозяйской  семьи,  к  которым  обращаются  колядовщики:  хозяину
сулится семейное счастье и довольство, девушкам - счастливый  брак.  Это
желанное колядка в  эпической  обработке  представляет  осуществившимся:
хозяин живет в довольстве и счастлив семьей, молодец - любовью и  т.  д.
Колядки, воспевающие  идеал  брани,  сулящие  славу  воинских  подвигов,
должны быть отнесены  к  числу  наиболее  древних.  Во  многих  колядках
сохранились  черты  древнего  дружинного  и  княжеского  века.   П.   В.
Владимиров указывает многие черты,  общие  колядкам  и  былинам  (напр.,
запевы и заключения). Отразилась в колядках и позднейшая эпоха борьбы  с
поляками. Кое-что имеет и  книжный  источник  (напр.  "Ключ  разумения",
Иоанникия Голятовского). Ср. "Kиев. Старина" 1889, ј 1 и  1891,  ј  12).
Лучшие колядки сохранились  в  Галиции,  у  карпатских  горцев.  Большую
стойкость обнаружили святочные  обряды,  во  многом  отмеченные  чертами
языческой древности,  напоминающими  как  о  чествовании  новорожденного
солнца, так и о культе предков. Как праздник в честь рождения солнца, К.
сопровождается в некоторых местах России разведением костров (у сербов и
хорватов сожигают бревно-бадняк, у  скандинавов  julblock,  у  французов
caligneau, la souche de Noel, в Англии  ylelog;  осетины  всю  ночь  под
Новый год поддерживают огни),  и  к  ней  повсеместно  приурочено  много
пожеланий урожая. Такое значение имеют  переговоры  за  караваем  хлеба,
обрядовое посыпание хлебного зерна,  разнообразные  гадания,  мимическое
подражание паханию, которое у галицких русинов развилось в  целую  игру,
справляемую парубками в день св. Мелании. Благосклонное внимание  богов,
с языческой  точки  зрения,  обуславливалось  надлежащим  их  угощением,
жертвоприношениями;  отсюда  обрядовое  употребление  хлеба,  каши,   но
особенно свиньи. В Великороссии печется еще козулька,  имеющая  вид  или
козла на четырех ножках (Владимирск. губ.), или др. животных, или  птицы
(Олонецкая губ.); козюльку берегут из года в год, чтобы скотинка  ходила
летом домой и плодилась, а так  же,  чтобы  ее  любил  дворовый  хозяин.
Последнее поверье  приводит  нас  к  культу  предков,  который  рельефно
выступает в рождественской обрядности Малороссии и Белоруссии.  В  "свят
вечир"(канун  Рождества)  вечерний  ужин,  состоящий,  в  Лубенском  у.,
главным образом, из кутьи (ячная, изредка  пшеничная)  и  узвара  (отвар
сушеных плодов), имеет семейный и, в  частности,  поминальный  характер:
кутью  оставляют  на  ночь  для  умерших  родственников;  по   народному
верованию, на стене бывают видны смутные отражения маленьких, как куклы,
людей,  спускающихся  к  столу.   Наибольшей   архаичностью   отличается
празднование святок у белоруссов, вообще не отличающееся от  малорусской
обрядности.  Любопытнейшую  особенность  белорусских  святок  составляют
игрища,  которые  имеют  отношение  к  гаданью  о  суженом,  но  отчасти
напоминают  и  игрища  "межю  селы"  летописца;  наиболее   замечательна
женитьба цярэшки - игра с вакхическим характером,  изображающая  свадьбу
нескольких пар. Изучение К. начато было в 1830-х гг. Снегиревым с  точки
зрения мифологической, которая, со всеми своими крайностями,  выразилась
в трудах О. О.  Миллера  и  Афанасьева.  Применение  светил  небесных  к
домохозяину и его семье О. О. Миллер объяснял древним верованием  славян
в существование самостоятельной семьи  небесной,  златоверхие  теремы  -
символизацией небесных пространств, освещенных солнцем, быстрое развитие
младенца Христа - исполински развивающимися силами природы  и  т.  д.  В
позднейшем  и  наиболеее  обширном  труде  А.  А.  Потебни  ("Объяснения
малорусских и сродных песен", т. II, Варш., 1887) мифологическая сторона
колядок и щедровок сильно ограничена и многому дано объяснение  с  точки
зрения бытового и литературного заимствования. В 1874  г.  появился  1-й
том "Исторических песен малорусского  народа  с  объяснениями",  Вл.  Б.
Антоновича и М. Драгоманова (Киев), где  многочисленные  К.  и  щедривки
внесены в отдел историч. песен века дружинного и  княжеских;  исходя  из
представления  о  колядках,  как  о  древнейших  славословиях  героям  и
князьям,издатели пытались открыть в отдельных песнях воспоминания о  том
или другом лице  летописи.  Костомаров,  в  обширной  рецензии  на  этот
сборник ("Вестник Европы" 1874 г.. N"  12),  признал,  что  общие  черты
древнего дружинного и княжеского быта вошли в К. не по воспоминаниям  об
отдельных исторических лицах,  а  потому,  что  черты  эти  были  вообще
присущи нравам народа, складу  его  жизни,  условиям  его  общественного
строя, его нравственным воззрениям  и  поэтическому  вкусу.  Наконец,  с
точки зрения теории заимствования поверий, обрядов и песен  взглянул  на
колядки А.  Н.  Веселовский  ("Разыскания  в  области  русск.  духовного
стиха", VII, 1883), который, отводя широкое место  греко-рим.  влияниям,
высказал предположение, что  "вместе  с  проповедью  христианства  могли
переселяться не только церковные, но  и  народные  обряды,  удержавшиеся
случайно под сенью  церкви  и  прикрытием  христианского  святого,  а  с
обрядом переселялись  и  сопровождавшие  его  песни  -  оригиналы  наших
щедривок, как тем же путем могли  заходить  и  оригиналы  рождественских
песен". Особенно много доказательств  представил  А.  Н.  Веселовский  в
подтверждение мысли, что внешняя обрядность,  и  прежде  всего  маски  и
ряжение, представляет наследие римск. обихода,  которое  переносилось  с
места на место сначала греко-рим. мимами, а затем их  последователями  и
подражателями,  всякого  рода  шпильманами,  глумцами   и   скоморохами.
Многочисленные малорусск. и  белорусск.  колядки  и  щедривки  напеч.  в
сборниках  Чубинского,  Кольберга,  Шейна;  варианты  и  новые  песни  в
"Киевской Старине"1871 г. ј 1 и 1890 г. ј 12; в  ст.  Хр.  Ящуржинского,
"Колядки религиозноапокрифического содержания"  ("Киев.  Старина",  1895
г.,  ј2)  и  В.  Милорадовича,  "Рождественские  святки  в  сев.   части
Лубенского уезда" ("Полтавск. Губерн. Ведом. ", 1893 г., ј 42, 43 и 44 и
отд.). Ведикорусские колядки сравнительно  редки;  замечательно  большая
колядка из Олонецкой Губ. изд. Колосовым  в  "Сборнике  русск.  языка  и
словесности"  (т.  XVII,  СПб.,  1887);  др.  издания  указаны   в   ст.
Владимирова: "Введение в историю русск. словесности" ("Ж.  М.  Н.  Пр.",
1895 г., ј 4), к чему прибавить тексты, напеч. в губернских  ведомостях:
владимирских 1867 г.,. ј29 и 1870 г., ј 23; новгородских 1873 г., ј 34 и
олонецких 1879 г., ј 36. Ср. еще Н. Сумцов, "Научное изучение колядок  и
щедривок" ("Киев. Старина", 1886 г., ј 2  и  отд.),его  же,  "Культурные
переживания"  (Киев,  1890);  Хр.  Ящуржинский,  "Белорусские   колядки"
("Киевская Старина", 1889 г., ј 2);  А.  Хаханов,  "Празднование  Нового
года у грузин" ("Этнографическое Обозрение", 1890 г., кн. III).
   Комары  (Culicidae)  -  небольшое  семейство   двукрылых   насекомых,
относящееся к группе длинноусых - Nematocera. Замечает в себе  около  50
европейских видов, разделенных на 4 главнейщих рода: Corethra,Anopheles,
Culex и Aedes. Хоботок длинный, тонкий (у Corethra  короткий,  образован
верхней и нижней губами; внутри его лежат тонкие, как волоски, две  пары
колючих челюстей (у самцов челюсти недоразвитые, хотя хоботок  имеется),
щупальцы 4-членистые, часто более длинные и  пушистые  у  самцов;  усики
15-члениковые, у самцов средние членики  перистоволосистые;  придаточных
глазков нет;  брюшко  цилиндрическое,  тонкое,  8-членистое;  крылья  со
многими жилками, вдоль которых, также как вдоль заднего края, волосисты.
Личинки безногие, живут в стоячей воде, имеют ясно обособленную голову с
хорошо  развитыми  челюстями;  дышат  посредством  трахейных  придатков,
держатся обыкновенно  близ  поверхности  воды.  К.обыкновенный  -  Culex
pIpiens  L.  (vulgaris  L.)  около  6,5  мм.  дл.   Спинка   бурая   или
желтовато-бурая; брюшко  с  черными  или  бурыми  поясками,  у  самок  -
светло-бурое; бедра бледно-желтые; крылья прозрачные с  бурыми  жилками.
Личинка до 9  мм.  дл.;  голова  круглая,  с  двумя  простыми  глазками,
длинными нечленистыми, на конце волосистыми  усиками  и  двумя  крепкими
челюстями;  следующее  первое  кольцо  тела  самое  широкое  и  длинное,
остальные к заду  постепенно  уменьшаются,  снабжены  по  бокам  пучками
коротких  волосков;  на  спинке  предпоследнего  членика   прикрепляется
дыхательная трубочка, кончающаяся звездой из волосков. Последний сегмент
вытягивается в такую  же  заднепроходную  трубочку,  тоже  с  волосистой
звездочкой на конце; все тело грязновато-серое, с темным, просвечивающим
вдоль середины пищеварительным каналом. Куколка подвижная, изогнутая,  у
головного конца  толстая,  с  двумя  роговидно  изогнутыми  дыхательными
трубочками на голове. Весной перезимовавшая самка кладет до 300 яиц, для
чего садится на плавающий на воде листик или  другой  подобный  предмет,
выставляет кончик брюшка над водой и выпускаемые из него  клейкие  яички
задерживает задними лапками, пока не выпустит  всех  яиц,  склеивающихся
при этом в одну лодочкообразную кучку, и тогда спускает  ее  плавать  по
поверхности воды. Через несколько дней вылупляются  личинки  (дальнейшее
развитие требует ок. 3 недель, которые держатся в  воде  головой  книзу,
выставив на поверхность  задний  конец  тела  с  дыхательной  трубочкой;
питается растительными веществами и мелкими животными. Слиняв три  раза,
личинка окукливается; куколка в течение 10 дней держится в воде, головой
кверху и,  подобно  личинке,  по  временам  ныряет  на  дно.  Затем  она
выставляет головной конец из воды и при  тихой  погоде,  через  трещину,
образовавшуюся вдоль спинки, вылезает из нее  готовый  К.  Они  держатся
первое время на вскрывшейся пустой шкурке куколки, как на челноке,  и  в
этот момент множество их гибнет от  ветра,  падая  в  воду  раньше,  чем
вполне развернутся и окрепнут их  крылья.  Взрослые  К.,  именно  самки,
нападают на человека и других теплокровных животных,  высасывая  из  них
кровь своим хоботком, и причиняют на коже, в местах уколов, сильный зуд,
потому что при этом впускают в ранку  раздражающую  ее  слюну.  В  тихую
погоду самцы летают роями вокруг  самок  и  на  воздухе  спариваются.  В
течение одного лета развивается, как предполагают,  несколько  поколений
К. Оплодотворенные самки последнего поколения зимуют в дуплах  деревьев,
в постройках, погребах, в  покинутых  норах  зверей  и  т.  д.  Особенно
изобилуют К. северные болотные страны, а также плавни больших  рек,  где
некоторые насекомоядные птицы почти исключительно ими выкармливают своих
детенышей. В густонаселенных, культурных странах, где болота осушены, К.
являются только тягостными  насекомыми,  между  тем  как  малонаселенные
страны, благодаря К. и  москитам,  делаются  по  временам  почти  совсем
необитаемыми: из них уходят и люди и звери. - К. (по-сибирски  гнус)  на
С. России и в Сибири, в тайге
   -  страшный  бич  для   местного   населения,   преимущественно   для
зверопромышленников. Для  предохранения  от  укусов  К.,а  также  мошки,
употребляются сетки - холщевые или ситцевые мешки, покрывающие голову  и
плечи и достигающие почти до пояса,  с  четырехугольным  вырезом  против
лица;  на  Алтае  этот  вырез  затягивается  черной  волосяной   сеткой.
Подкарауливая  в  тайге  зверя,  промышленники  зажигают  курево,  сухие
конские шевяки (навоз) или сухую березовую губку,  дающие,  при  тлении,
много дыма, который отгоняет назойливых насекомых, но не пугает  зверей,
вследствие привычки их к лесным пожарам. Кроме обыкновенного  К.,  часто
встречается   еще   кольчатоногий   К.   -   С.   annulatus   Schr.,   с
темно-пятнистыми крыльями, и  белыми  кольцами  на  лапках,  так  же  С.
nemorosus Mg. и др. К. из рода Соrethra не жалят. Меры борьбы  -  осушка
болот и, вообще, уничтожение стоячих вод. Кроме  дыма,  отгоняющего  К.,
смазывание кожи сильнопахучими  веществами,  напр.,  гвоздичным  маслом,
предохраняет от ужалений К., не любящего также эфирных запахов.
   Ив. Ш. и С. Б.
   Коменский (Ян-Амос, латинизирован. Comenius) - знаменитый "отец новой
педагогики", род. 28 марта 1592 г. в моравском городке  Угорском  Броде.
Отец его, Мартин, чех из  мст.  Комны,  принадлежал  к  "общине  чешских
братьев", этому лучшему выражению гуситства. Осиротев еще в детстве,  К.
был отдан под опеку родственников; но последние  не  заботились  об  его
воспитании. По собственному желанию он поступил в 1608  г.  в  латинскую
школу.  Но  К.  мало  приобрел  здесь:  школа  давала  скудные   знания,
преподаваемые, притом, неразумным и противным природе методом; из  школы
К. вынес живое сознание ее недостатков и мысль о необходимости  реформы.
Решив сделаться священником "общины", он  отправился  в  гейдельбергский
унив., где пробыл с 1610 до 12 г. К этому времени относится  начало  его
чешско-нем. словаря. После путешествия в  Голландию  и,  может  быть,  в
Англию, К. возвратился на родину в 1614  г.  и  стал  учителем  школы  в
Прерове,  вводя  в  преподавание  реальный  метод  и  облегчая  изучение
латинского языка своими "Правилами более легкой грамматики". С  1616  г.
священник, К. в 1618  -  1621  гг.  занимает  должность  проповедника  и
надзирателя школы в Фульнеке; карта Моравии и два сочинения  по  чешской
истории были составлены К. за это время.  Трудовая  и  счастливая  жизнь
молодого священника была прервана ходом событий, начавшим тридцатилетнюю
войну.  Ряд  насильственных  мер,   направленных   против   некатоликов,
заставили Каменского покинуть сначала Фульнек, а потом (1628)  и  Чехию;
вместе с другими изгнанными "братьями" он поселился  в  польском  городе
Лешне. Годы скитаний и укрывательства в Чехии ознаменовались  появлением
целого  ряда  аскетических  и  мистических  богословских  трактатов  К.:
важнейший из них - "Лабиринт света и рай сердца", проницательная и яркая
критика  человеческих  отношений.  В  Лешне  К.  пробыл,  с   небольшими
перерывами, с 1628 г. по 1656 г. Учительство в лешненской братской школе
снова направило мысль К.  на  вопросы  педагогики  и  дидактики;  отсюда
возник целый ря