отраслей
знания в древней Ассиро-Вавилонии. Тамошние маги существенно  отличались
от жрецов;  жертву  богам,  напр.,  приносят  жрецы,  а  изъясняют  сны,
предсказывают будущее В., маги,  мудрецы.  У  них  был  свой  глава  или
начальник, так называемый раб-маг который, как  и  другие  высшие  чины,
носившие соответствующие же титулы (раб-сарис, раб-сак),  был  одним  из
ближайших соперников вавилонского царя (Иерем. XXXIX, 3 и 13).  Сами  В.
разделялись на несколько разрядов, из которых каждый  имел  свою  особую
специальность  и  носил  соответствующее  название.  К  одному   разряду
относилось    составление    писаных    заговоров    или     талисманов,
прикладывавшихся к телу больных людей или  к  дверям  домов,  пораженных
каким-нибудь большим несчастием. Волхвы, занимавшиеся  этим,  назывались
хертуммимами,  в  собственном  смысле  магами.  Другой  класс   мудрецов
(ашшафимы или мекашафимы) имел своей специальностью  чтение  заклинаний;
третий   класс   (газеримы)   вел   запись   различных   физических    и
астрономических явлений, которые служили для  них  основой  предсказания
будущих событий. Особенно важное значение имели газеримы или звездочеты.
Ассиро-вавилонские В. были самыми знаменитыми в древности,  так  что  их
общее название халдеи сделалось впоследствии у других народов  синонимом
магов. У египтян также были мудрецы или В.; их волхвование весьма близко
напоминает собою подобную же  мудрость  халдеев.  Они  также  отличались
знанием тайн природы, которыми пользовались для произведения необычайных
явлений, как это можно видеть из их состязания с Моисеем  в  присутствии
Фараона  (Исход  VII,  8  -  12  и  др.),  истолковывали  сны  и  делали
предсказания на основании  астрономических  наблюдений.  Но  у  египтян,
сообразно с их более серьезным характером, и самые В. отличались большей
серьезностью  и  преданы  были  главным   образом   научной   разработке
представлявшихся их наблюдению явлений. От ассиро-вавилонян В. перешли и
к персам, где они  сначала  встретили  себе  сильный  отпор  со  стороны
туземных жрецов. Но затем магизм привился и у персов, слившись с местным
жречеством, так что и самое  слово  маг  или  волхв  у  персов  получило
значение жреца или священника. Зороастр  во  многих  древних  памятниках
выставляется как глава и преобразователь класса магов  или  волхвов.  Из
Персидской монархии понятия волхвов перешли к грекам, сначала азиатским,
а затем и европейским. Под именем волхвов или магов (magoi) греки  стали
вообще разуметь разных чародеев или  колдунов,  заклинателей,  искусство
которых имело иногда весьма  сомнительное  значение.  Самое  слово  маги
сделалось,   особенно   впоследствии,   синонимом   всякого   обмана   и
шарлатанства.   У   греческих   писателей,   впрочем,   можно   заметить
значительные колебания в этом отношении. У  Эсхила,  напр.,  оно  просто
означает племя, как и в свидетельстве Геродота, а у  Софокла  уже  имеет
укорительный смысл, встречаясь  среди  поносительных  эпитетов,  которые
царь Эдип прилагает к фиванскому мудрецу Тиресию (Oed. Туг. 387). Платон
с уважением говорит о магии Зороастра,  как  составляющей  такую  основу
воспитания, которая лучше афинской (Alcib. 1, р. 122а). Ксенофонт  также
одобрительно отзывается  о  магах  в  своей  Киропедии.  По  определению
позднейшего лексикографа Свиды, магами назывались "у персов  философы  и
богословы".  В  греческом  переводе   Библии   под   магами   разумеются
вавилонские и египетские мудрецы, снотолкователи, толкователи  священных
книг, врачеватели, волшебники, вызыватели мертвых и пр.
   От греков, а потом и непосредственно от восточных народов, В. перешли
к римлянам, которые весьма скоро стали смотреть на восточных В., как  на
низких  обманщиков,  бессовестно  эксплуатировавших  народное  cyeвеpиe.
Тацит   называет   мудрость   восточных   волхвов   суеверием   (mаgicae
superstitiones), а Плиний видит в ней  "пустоту"  и  "обман"  (vanitates
magicae, mendacia magica). Римские сатирики времен  Империи  бичуют  как
самих магов, так и их  многочисленных  клиентов.  Несмотря  на  это,  В.
получали все большее и большее влияние в  римском  обществе.  Во  многих
домах римской знати В. состояли на жаловании, а  при  дворе  кесарей  по
временам жили целыми полками,  играя  важную  роль  во  всех  придворных
интригах. Уже во II в. до Р. X. была попытка изгнать  халдеев  из  Рима.
Закон Суллы,  относившийся  к  разным  сикариям  и  тайным  злодеям,  на
практике  применялся  и  к  В.  В  последующее  время   иные   правители
преследовали  В.,  а  другие,  напротив,  покровительствовали  им.  Так,
император  Август,  старавшийся  восстановить  старый   римский   культ,
запрещал азиатским В. и астрологам заниматься  своими  предсказаниями  и
даже сжигал  их  книги.  Тиверий  и  Клавдий  также  издавали  различные
постановления касательно изгнания "математиков и магов", хотя  известно,
что лично Тиверий был далеко не равнодушен к ним и  тайно  окружал  себя
целыми "стадами халдеев" (по саркастическому  выражению  Тацита).  Нерон
относился к ним настолько благосклонно, что не прочь был принять участие
в пиршествах магов. Веспасиан, Адриан и Марк Аврелий относились к ним  с
терпимостью. Некоторые из восточных В., как, напр., Аполлоний  Тианский,
приобретали  громкую  известность.  Самое  понятие  о  магах  все  более
расплывалось,  и  под   ними   разумелись   вообще   приверженцы   всего
таинственного и  непостижимого.  Знаменитый  языческий  полемист  против
христианства Цельсий почти не различал магов от  христиан  и  приписывал
самому Христу знание магии. Со своей стороны, христиане объясняли магией
чудеса, совершавшиеся, будто бы, известными  в  то  время  еретиками.  В
царствование Каракаллы В. были  сжигаемы  живыми,  а  пользовавшиеся  их
чарами ко вреду другим были  распинаемы  или  отдаваемы  на  растерзание
зверям. Александр Север относился к В. так благосклонно,  что  давал  им
государственное содержание. Диоклетиан  возобновил  прежние  против  них
указы, но вполне отрицательное отношение к  ним  установилось  лишь  при
христианских  императорах.  Константин  Великий  издал   ограничительные
постановления касательно всякого волшебства,  а  его  сын  Констанций  и
последующие императоры запрещали магию под страхом смертной  казни.  Это
отношение к В.  нашло  себе  ясное  юридическое  определение  в  законах
Юстиниана,   по   служивших   основой   последующего    законодательства
христианских народов.
   В истории В. нельзя не упомянуть о евангельском указании на  то,  что
во время рождения Христа в Иерусалим "пришли с востока В. и  спрашивали,
где родившийся царь Иудейский" (Матф. II, 1 и 2). Что это были за  люди.
из какой страны и какой религии - на  это  евангелист  не  дает  никаких
указаний. Но дальнейшее заявление этих В., что они пришли  в  Иерусалим,
потому  что  видели  на  Востоке  звезду  родившегося  царя  иудейского,
которому и прибыли поклониться (II, 2), показывает, что они принадлежали
к разряду тех восточных  волхвов,  которые  занимались  астрономическими
наблюдениями.
   Около времени Рождества Христова, именно в 747 году по основании Рима
на небе видимо  было  чрезвычайно  редкое  сочетание  планет  Юпитера  и
Сатурна в созвездии Рыб. Оно не могло не обратить на себя внимания всех,
кто наблюдал за звездным небом и занимался  астрономией,  т.  е.  именно
халдейских волхвов. В следующем году к этому сочетанию присоединился еще
Марс, который еще более  усилил  необычайность  всего  явления.  Волхвы,
поклонившись  новорожденному  Христу,  найденному  ими  в  Вифлееме,  по
свидетельству евангелиста, "отошли в страну свою", возбудив тем  крайнее
раздражение Ирода. О них сложился целый цикл легенд, в которых восточные
мудрецы являются уже не простыми  волхвами,  а  царями,  представителями
трех рас человечества. Позже  предание  знает  даже  самые  имена  их  -
Каспар, Мельхиор и Валтасар, и подробно описывает самую их наружность. В
восточных христианских сказаниях  волхвы  получают  еще  более  внешнего
величия и блеска. Они прибыли в Иерусалим со свитой  в  тысячу  человек,
оставив позади себя на левом берегу Евфрата отряд войска в 7000 человек.
По возвращении в  свою  страну  (на  отдаленнейшем  Востоке,  у  берегов
океана) они предались созерцательной жизни и молитве, и  когда  апостолы
рассеялись для проповеди Евангелия по всему миру, то ап.  Фома  встретил
их в  Парфии,  где  они  приняли  от  него  крещение  и  сами  сделались
проповедниками новой веры. Легенда прибавляет, что их мощи  впоследствии
были найдены царицей Еленой, положены были сначала в Константинополе, но
оттуда перенесены были в Медиолан (Милан),  а  затем  в  Кельн,  где  их
черепа, как святыня, хранятся и доселе. В честь их на Западе  установлен
был праздник, известный под названием праздника трех царей (6 января)  и
они сделались вообще покровителями  путешественников.  Вследствие  этого
последнего обстоятельства имена их нередко  употреблялись  для  названия
гостиниц.

   Литература. По литературе предмета, кроме  специального  исследования
Ленормана о  магии  халдеев,  можно  указать  на  статьи  в  специальных
словарях: Герцога, под сл. Magier, Смита под сл. Magi и др.
   А. Лопухин.
   Волчанка (Lupus vulgaris) -  хроническая  болезнь  кожи  и  подкожной
клетчатки; заключается в образовании в соединительно-тканном  слое  кожи
мелких фокусов, узелков, состоящих из скопления лимфатических телец.  По
Вирхову, узелки представляют собой  самостоятельные  новообразования  из
грануляционной  ткани,  в  которой  заложены  характерные  гигантские  и
эпителиодные клетки. Клеточные  элементы  узелка,  развившись,  довольно
скоро подвергаются жировому перерождению и  распаду.  Ткань  кожи  между
узелками воспаляется,  уплотняется,  и  получается  обыкновенно  картина
общего  разлитого  воспаления  кожи  на  пораженном  участке.  Этиология
волчанки  оставалась  темной  до  последнего  времени,  когда   выяснена
(Шюллер,  Кох,  Пфейфер,  Пахенштехер  и  др.)  ее   тождественность   с
бугорчаткой  (tuberculosis).  В  гигантских  клетках  узелков   волчанки
найдены бугорковые бациллы (коховские  палочки);  чистая  культура  этих
бацилл, введенная под кожу животным (кроликам -  Кох),  вызывала  у  них
местную и общую бугорчатку. Согласно  новейшим  данным,  должно  считать
волчанку местной бугорчаткой  кожи.  Течение  болезни  очень  медленное,
годами.  Распознается  болезнь  потому,  что   пораженное   место   кожи
уплотняется, развившиеся бугорки  начинают  выступать  над  поверхностью
кожи и образуют возвышения, сине-красные узелки, величиной от булавочной
головки до горошины. Эти узелки  вначале  покрыты  эпидермисом,  который
иногда сильно шелушится (lupus exfoliatus),  затем  узелки,  подвергаясь
распаду, обращаются в язвы (lupus exulcerans), которые, по выходе  гноя,
выполняются   грануляциями   и   зарастают   рубцовой   тканью.   Вокруг
образующихся  рубцов  развиваются   новые   узелки   и   процесс   может
распространяться на большое  пространство.  Иногда  узелки  сидят  очень
густо, кожа в этом месте значительно утолщается и такая  форма  волчанки
называется  lupus  hypertrophicus.  Под   именем   lupus   erythematosus
описывается (проф. Ивановский и д-р Левитус) бугорковое поражение  кожи,
когда  узелки  не  достигают  большого  развития,  скоро  распадаются  и
всасываются,  а  кожа  получает   атрофический   рубцовый   вид.   Lupus
syphiliticus, по внешнему  виду  очень  сходный  с  обыкновенной  формой
волчанки -  lupus  vulgaris,  отличается  тем,  что  сравнительно  легко
уступает противосифилитическому лечению и должна быть отнесена к  формам
проявления сифилиса.  Лица,  страдающие  волчанкой,  нередко  пользуются
хорошим общим здоровьем и доживают до  старости.  Болезнь,  по-видимому,
передается наследственно, а в некоторых  случаях  развивается  на  почве
золотухи;  поражает  преимущественно  молодой  возраст  и  женский  пол.
Главным образом процесс поражает кожу лица,  носа,  ушей,  затем  шеи  и
редко туловища. Лечение чисто местное, хирургическое, состоит в удалении
и разрушении узелков выскабливаем  острой  ложечкой,  выжиганием  едкими
веществами,  кислотами  и  т.п.,  и  только  тогда   дает   надежду   на
выздоровление, когда удается удалить совершенно все пораженные фокусы.
   А. Липский.
   Волынка - народный музыкальный инструмент  с  воздушным  резервуаром,
который обыкновенно  делается  из  телячьей  или  козьей  шкуры,  снятой
целиком, в виде бурдюка, зашитой наглухо и снабженной сверху трубкой для
наполнения меха воздухом, а снизу  одной,  двумя  или  тремя  игральными
язычковыми трубками. Одна из этих трех трубок с боковыми  отверстиями  и
служит для наигрывания какой-либо мелодии, а  другие  две  -  басовые  и
строятся в тонику и доминанту той гаммы,  в  которой  играется  мелодия.
Строй этих нижних трубок может быть изменяем посредством  находящихся  в
них  поршней.  К  типу  этого  инструмента,  с  одной  нижнею   трубкой,
принадлежит  грузинская  В.  ствири.  Исполнитель  на  этом  инструменте
называется сазандаром. Волыночник или волынщик,  имея  мех  под  мышкой,
нажимает его левой рукой, чем заставляет  течением  воздуха  вибрировать
язычки нижних трубок и, перебирая пальцами боковые отверстия  наименьшей
из них, воспроизводит мелодию. Волынка  называется  у  нас  в  некоторых
местностях козой, а в других, как, например, в Белоруссии, дудой. В.  И.
Даль говорит о многих  народных  поговорках,  в  которых  упоминается  о
волынке, "ножки, что дудки, брюшко, что  волынка",  "Дуй  его  волынкой"
(шутливая брань), "Корову пропьем,  а  теленка  на  волынку  поворотим",
"Надул, что козий мех, поиграл, что на волыночке" (обманул),  "Пошел  за
хлебом до рынку, а купил  волынку".  В.  -  инструмент  весьма  древнего
происхождения; Густав Шукэ утверждает, что первообраз этого  инструмента
был известен  в  Индии  уже  слишком  за  две  тысячи  лет  тому  назад.
Разновидности В.  встречаются  во  многих  европейских  и  мусульманских
странах.  Среди  славянских  древностей  языческой  эпохи  было  найдено
изображение воина, играющего на В.  Особенным  почетом  В.  до  сих  пор
пользуется в Великобритании,  где  во  время  торжественных  королевских
обедов  шотландцы  играют  на  этом  инструменте  в  своих  национальных
костюмах. Весьма вероятно, что В. заимствована нами у западных славян  и
впервые у нас появилась на  наших  западных  окраинах.  Мнение,  что  В.
происходит от финского пилли, не имеет основания; пилли на финском языке
означает дудку. Н. Соловьев.
   Волынский (Артемий Петрович) - государственный деятель в царствовании
имп. Анны Иоанновны. Личность В. уже  давно  стала  привлекать  внимание
историков, биографов и даже романистов. Писатели конца XVIII в. и начала
ХIХ-го   (напр.,   Рылеев),   считали   его   политическим   гением    и
мучеником-патриотом; но с появлением новых материалов по истории  первой
половины  XVIII  ст.  установилась  и   новая   точка   зрения   на   В.
Представителем ее выступил в 1860 г., в "Отечественных Записках", И.  И.
Шишкин; но желание развенчать В. увлекло его, он впал в  противоположную
крайность. 16 лет спустя появилась новая биография В. профессора  Д.  А.
Корсакова, которая может считаться руководящим трудом. В. происходил  из
древнего  рода.  Отец  его,  Петр  Артемьевич,  был  при  царе   Феодоре
Алексеевиче стряпчим, а затем  стольником,  судьей  московского  судного
приказа, воеводой в Казани. Обыкновенно полагают, что А.  П.  родился  в
1689 г. Своим воспитанием В. был обязан семье С. А. Салтыкова. Он  много
читал, был "мастер писать", имел  довольно  значительную  библиотеку.  В
1704 г. В. был зачислен солдатом в драгунский полк. В 1711  г.  был  уже
ротмистром и снискал расположение царя. Состоя  при  Шафирове  во  время
Прутского похода, он в 1712 г. разделяет с ним плен в Константинополе, а
в следующем  году  посылается  в  качестве  курьера  к  Петру  с  мирным
трактатом, заключенным в Адинополе. Через два года Петр  отправил  В.  в
Пepcию,  "в  характере  посланника".  Его   миссия   имела   две   цели:
всестороннее изучение Персии  и  приобретение  торговых  привилегий  для
русских  купцов.  Оба  поручения  В.  выполнил  успешно  (1718)  и   был
произведен в генерал-адъютанты (последних было тогда всего только 6),  а
в следующем году назначен губернатором во вновь учрежденную Астраханскую
губернию.  Здесь  он  скоро  успел  ввести   и   некоторый   порядок   в
администрации, поправить отношения с  калмыками,  поднять  экономическую
жизнь края и сделать не мало приготовлений к  предстоявшему  Персидскому
походу. В 1722 г. В. женился на двоюродной сестре Петра  В.,  Александре
Львовне Нарышкиной. Предпринятый в этом году поход  в  Персию  окончился
неудачно. Враги В. объясняли это  поражение  Петру  ложными,  будто  бы,
сведениями, доставленными В., и кстати указали  на  его  взяточничество.
Царь жестоко наказал В. своей дубинкой и уже не доверял ему по-прежнему.
В 1723 г. у него была отнята "полная мочь",  предоставлена  одна  только
деятельность административная, и от участия в войне  с  Персией  он  был
совсем устранен. Екатерина  I  назначила  В.  губернатором  в  Казань  и
главным  начальником  над  калмыками.  В  последние   дни   царствования
Екатерины I В., по проискам, главным образом Ягужинского, был  отставлен
от той  и  другой  должностей.  При  Петре  II,  благодаря  сближению  с
Долгорукими, Черкасскими и др., в 1728 г.  ему  снова  удалось  получить
пост губернатора в Казани, где он и пробыл до конца 1730 г. Страсть  его
к наживе  и  необузданный  нрав,  не  терпящий  противоречий,  в  Казани
достигли своего апогея, не смотря на  заступничество  его  "милостивцев"
Салтыкова  и  Черкасского,  вызывает  учреждение  над  ним  со   стороны
правительства "инквизиции". Отставленный от  должности,  он  получает  в
ноябре 1780 г. новое назначение в Персию,  а  в  конце  следующего  года
(1731), оставшись выжидать в Москве вскрытия Волги, определяется, вместо
Персии, воинским инспектором, под нач. Миниха. Политические  взгляды  В.
высказаны  были  в  первый  раз   в   "Записке",   составленной   (1730)
сторонниками самодержавия, но поправленной его рукой. Он не сочувствовал
замыслам верховников, но был ревностным защитником интересов шляхетства.
Заискивая перед всесильными тогда иноземцами:  Минихом,  Левенвольдом  и
самим Бироном,  В.  сходится,  однако,  и  с  их  тайными  противниками:
Еропкиным, Хрущовым и Татищевым, ведет беседы о  политическом  положении
Русского государства и много строит  планов  об  исправлении  внутренних
государственных дел. В 1733 г.  В.  состоял  начальником  отряда  армии,
осаждавшей Данциг; в 1736 г. он был назначен обер-егермейстером. В  1737
г. Волынский  был  послан  вторым  (первым  был  Шафиров)  министром  на
конгресс в Немирове для переговоров о  заключении  мира  с  Турцией.  По
возвращении в Петербург, он был назначен, 3 февраля  1788  г.,  кабинет-
министром. В его лице Бирон рассчитывал иметь опору против Остермана. В.
быстро привел в систему дела кабинета, расширил его состав более  частым
созывом  "генеральных  собраний",  на  которые  приглашались   сенаторы,
президенты коллегий  и  другие  сановники;  подчинил  контролю  кабинета
коллегии военную, адмиралтейскую и иностранную,  до  того  действовавшие
самостоятельно. В 1789 г. он был единственным докладчиком у  императрицы
по делам кабинета. Вскоре, однако,  главному  его  противнику  Остерману
удалось вызвать против Волынского неудовольствие императрицы.  Хотя  ему
удалось,  устройством  шуточной  свадьбы  кн.   Голицына   с   калмычкой
Бужениновой (которая исторически верно описана Лажечниковым  в  "Ледяном
Доме"), на время вернуть себе расположение Анны Иоанновны, но доведенное
до ее сведения дело об избиении  Тредьяковского  и  слухи  о  бунтовских
ре