ном  архиве.  Здесь
ему открылась  возможность  заняться  историей  отечества;  он  временно
увлекся теорией  беспристрастия,  с  которой  выступала  школа  Гизо.  В
написанных им в это время первых 6 тт. истории Франции (1831 - 1843)  он
проявляет  добросовестную   эрудицию,   глубокое   знание   оригинальных
документов  и  в  тоже  время  творческий  гений,  проникающий  в   душу
действующих лиц, возвращающий их к  жизни  и  заставляющий  действовать.
Позже, увлеченный публицистической струей, он уже  не  мог  вернуться  к
такому пониманию средневековой  жизни.  Не  ужившись  с  Кузеном,  новым
директором нормальной школы, М. в 1838 г. перешел в College  de  France,
где в первый раз  очутился  перед  вольной  аудиторией,  требовавшей  от
лектора не ознакомления с научными открытиями, а  живого  красноречивого
слова. Кафедра для М. превратилась в трибуну, с которой он развивал свои
идеи о политической и социальной добродетели. Его  лекции  все  более  и
более принимали характер проповеди, creer des ames -  создавать  души  -
все более и  более  становилось  целью  его  профессуры.  Когда  с  1840
Июльская монархия окончательно усвоила  себе  политику,  несовместную  с
прогрессом,  то  в  числе  многих,  пришедших  к   крайним   мнениям   и
революционным тенденциям, был и М. В это время особенно развились  в  М.
две усвоенные им до упоения страсти: вольтеровское "ecrasez l'infame" по
отношению к клерикализму -  и  культ  народа,  которому  положил  начало
Руссо. В 1843 г. он, совместно с Э.  Кинэ,  издал  ожесточенный  памфлет
против иезуитов, "Des Jesuites", получивший  громадное  распространение:
он  появился  в  газете,  расходившейся  в  числе   48000   экземпляров,
перепечатывался кроме того провинциальными газетами и расходился в массе
дешевых  изданий  среди  народа.  Не  меньшее  распространение  получила
брошюра: "Le pretre, la femme et la famille" (1845),  где  М.  развивает
направленную против иезуитских духовников мысль, что краеугольным камнем
храма и фундаментом гражданской общины  должен  быть  семейный  очаг.  В
политической сфере идеалом  его  сделалась  демократическая  республика;
руководящей нити в  путанице  современных  вопросов  он  стал  искать  в
изучении "великой революции" 1789  г.  Его  историю  революции  называют
эпической поэмой, с героем - народом, олицетворенным в  Дантоне.  Первый
том ее вышел в 1847 г., последний - в 1853 г. Свои  мысли  о  народе  он
изложил в книгах "Le peuple" (1848)и "Le Banquet"  (1854).  М.  является
здесь решительным противником социализма. Последний  желает  уничтожения
частной собственности,  а  жизненный  и  нравственный  идеал  настоящего
народа,  т.  е.  крестьянства,  обусловливался,  в  глазах  М.,   именно
обладанием частной собственностью, своим куском земли, своим  полем,  он
даже требовал,  в  интересах  этой  частной  собственности,  уничтожения
переживших революцию остатков общественной  собственности.  Несимпатичен
был ему и элемент  насильственности  у  сторонников  коммунизма;  он  не
понимал  братства  без  свободы,  его  гуманная   натура   отвергала   с
негодованием  всякие  террористические  меры  для  осуществления  идеала
любви. Но, отвергая социалистические  и  коммунистические  мечтания,  М.
горестно ощущал всю  глубину  общественного  разлада  (divorce  social).
Возможность устранить его представлялась ему лишь  в  сближении  верхних
слоев с народом -  сближении,  основанном  на  любви,  на  отречении  от
эгоизма. Желая при этом привлечь сочувствие  к  народу,  он  его  сильно
идеализировал;  он  превозносил  народный   инстинкт   и   отдавал   ему
преимущество  перед   книжной   рассудочностью   образованных   классов,
приписывал  народу  способность  к  подвигу   и   самопожертвованию,   в
противоположность холодному эгоизму обеспеченных классов. Такие  взгляды
вполне  оправдывают  данную  одним  из  наших   историков   М.   кличку:
"народник".  Ключ  к  разрешению  социальной  проблемы  М.   находил   в
психическом  явлении,  которое  представляет  собой  гений:  как   гений
гармоничен и плодотворен, когда оба  элемента,  в  нем  заключающиеся  -
человек инстинкта и человек размышления - содействуют друг другу, так  и
творчество, проявляющееся в истории народа, плодотворно, когда низшие  и
верхние слои его действуют  в  взаимном  понимании  и  согласии.  Прежде
всего, проповедовал М., нужно излечить душу людей; средством  для  этого
должна быть народная школа, которая ставила бы  себе  целью  возбуждение
социальной любви. В этой общей школе должны пребывать год или  два  дети
всех классов, всякого состояния; она на  столько  же  должна  служить  к
сближению классов, насколько нынешняя школа содействует разъединению их.
В общенародной школе, по плану М., ребенок  должен  был,  прежде  всего,
узнать свое отечество, чтобы научиться видеть в нем живое  божество  (un
Dieu vivant), в которое он мог бы верить; эта вера поддержала бы  в  нем
потом сознание единства с народом,  и  в  то  же  время  в  самой  школе
предстало  бы  ему  на  яву  отечество,   в   образе   детской   общины,
предшествующей  общине  гражданской.  С  помощью  усвоенной  с   детства
гражданской любви М. считал возможным достигнуть идеального государства,
основанного, однако, не на равенстве, а на неравенстве, построенного  из
людей различных, но приведенных в гармонию посредством любви, все  более
и более ею уравниваемых. Установление союза между различными классами М.
ожидает от  учеников  высших  школ:  они  должны  явиться  посредниками,
естественными  миротворцами  гражданской  общины.  Эта  мечта  М.,   как
указывает В. И. Герье, находит себе в наше время осуществление, но  там,
где М. наименее этого ожидал - в стране, воплощавшей для него гордыню  и
эгоизм: в Англии. Декабрьский переворот лишил М. кафедры  в  College  de
trance, а за отказ от присяги он потерял место в архиве.  Он  чувствовал
себя подавленным и обессиленным, но не пал  духом,  благодаря  поддержке
второй своей жены (Adele Malairet), имевшей большое влияние на его жизнь
и дальнейшее направление  его  занятий.  Продолжая  работать  над  своей
книгой о великой революции, М., в сотрудничество с женой, дал серию книг
о природе, редких по своей очаровательной оригинальности.  М.  и  прежде
любил природу, но теперь почувствовал тесную  связь  между  человеком  и
природой; он увидел в ней  зародыш  нравственной  свободы,  совокупность
мыслей и чувств, сходных с нашими. Его  "L'oiseau"  (1856),  "L'insecte"
(1857), "La mei" (1861) и "La montagne" (1868) и в явления природы, и  в
жизнь животных переносят тоже страстное сочувствие ко всему страдающему,
беззащитному, которое мы видим в его исторических трудах. В 1868  г.  М.
издал "L'amour", в 1859 г. - "La Femme"; его восторженные слова о  любви
и браке, в  соединении  с  большой  откровенностью  в  трактовании  этих
вопросов, вызвали насмешки критики, но, тем не менее, обе книги достигли
редкой популярности.  "L'amour"  составляет  предисловие  к  "Nos  fils"
(1869), где М. подробно изложил свой взгляд на воспитание,  резюмируемое
им в словах: семья, отечество, природа. Проповеди тех же идей  посвящена
ранее  изданная  "Labible  de  l'humanite"  (1864)   -   краткий   очерк
нравственных учений, начиная с древности. На ряду с этими  соч.  М.  дал
несколько небольших трудов по истории: "Les  femmes  de  la  Revolution"
(1854), "Les soldats  de  la  Revolution",  "Legendes  democratiques  du
Nord", потрясающий историко-патологический этюд "La sorciere" (1862).  В
1867 г. он закончил свою "Histoire  de  France",  доведя  ее  до  порога
революции 1789 г.  Благодаря  своим  заняниям  естественными  науками  и
психологией, М. чувствовал себя помолодевшим; ему  казалось,  что  и  во
Франции начинается возрождение прежней  энергии.  Франко-прусская  война
принесла ему страшное разочарование. Когда стал  угрожать  призрак  этой
войны, М. почти один  рушился  протестовать  публично  против  увлечения
тщеславным и грубым шовинизмом; здравый смысл и ясновидение историка  не
позволяли ему сомневаться относительно исхода войны. Голос его  остался,
однако, незамеченным.  Слабое  здоровье  помешало  ему  выдержать  осаду
Парижа; он удалился в Италию, где известие о капитуляции Парижа  вызвало
у  него  первый  припадок  апоплексии.  В  брошюре:  "La  France  devant
l'Europe"  (Флор.,  1871)  он  высказывает  веру  в  бессмертие  народа,
остававшегося в его глазах представителем идей прогресса, справедливости
и свободы. Едва  оправившись,  он  принялся  за  новый  громадный  труд:
"Histoire du XIX siecle", издал в три года  31/2  тома,  но  довел  свое
изложение лишь до битвы при Ватерлоо. Триумф реакции в 1873 г.  отнял  у
него надежду на  скорое  возрождение  отечества.  Силы  его  все  больше
слабели, и 9 февр. 1874 г. он умер в Гиере; похороны его  дали  повод  к
республиканской демонстрации. М., по отзыву Тэна - не историк,  но  один
из величайших поэтов Франции, его истории - "лирическая эпопея Франции".
Чувство сострадания, жалости, пробудившееся в М.  в  детстве,  когда  он
горько сознавал свое одиночество и бедность, сохранилось в нем  во  всех
фазисах жизни  и  тотчас  прорывалось  наружу,  как  только  воображение
переносило его в чуждую ему эпоху. Он страдал вместе с жертвой,  кто  бы
она ни была, и ненавидел гонителя. К самым ярким  страницам  французской
историографии принадлежат те, на которых М. изображал муки  и  страдания
людей, терпевших от веры  в  колдовство  и  от  жестокого  преследования
страшной психической эпидемии. Отзывчивость его к чужим страданиям  была
слишком  велика,  чтобы  он  мог   остаться   беспристрастным   зрителем
современных ему событий. Злобы дня так сильно захватили его душу, что он
внес их в изучениe прошлого; настоящее, особенно в трудах, написанных  с
половины 40-х гг., стало  у  него  окрашивать  в  свой  цвет  прошлое  и
порабощать его своим  потребностям  и  идеалам.  Эта  же  необыкновенная
впечатлительность, эти  чувства  жалости  и  любви  являются  элементом,
связывающим воедино его разнообразные труды по истории, естествознанию и
психологии.  Отечество  и  семья  были  для  него  постоянно  предметами
боготворения. Семья, в глазах М., была основанием государства; любовь  к
семье у него была связана с любовью  к  родине,  а  эта  последняя  -  с
любовью к человечеству. У М. не было отвлеченной страсти к  науке;  все,
что не было движением и жизнью, мало его интересовало. Характер  М.  был
очень  спокоен,  образ  жизни  отличался   чрезвычайной   правильностью;
ежедневно он  работал  с  6  часов  утра  до  полудня  и  ложился  спать
обыкновенно в 10 вечера; никогда он не принимал  приглашений  на  вечера
или на обеды. Обхождение его было просто и приветливо, манеры  сохраняли
традиции  вежливости   старой   Франции.   Необыкновенную   прелесть   и
оригинальность ему  придавало  нечто  непосредственное,  детское  в  его
натуре, редкое у француза. Лучший материал для его  характеристики  дают
изданные вдовой его из его записок "Ма jeunesse" (1884; см. А-в,  "Новая
книга о М.", в "Вестнике Европы", 1884, 5) и "Моn Journal.  1820  -  23"
(1888). Ср. о М. essai Тэна (переведено в "Русской Мысли" 1886, 12); Gr.
Monod, "Jules М." (П., 1876); его же, "Renan, Taine, M."  (1894;  отсюда
"Жюль М." в "Русской Мысли", 1895, 3); Noel, "Jules M. et  ses  enfants"
(1878); Correard, "M., sa vie, etc."  (1886);  J.  Simoa,  "Mignet,  M.,
Henri  Martin"  (1889);  В.   И.   Герье,   "Народник   во   французской
историографии" (Вестник Европы", 1896, 3 и 4). Из сочинений  М.  имеются
на русском языке: "Обозрение новейшей истории"  (СПб.,  1838);  "История
Франции в XVI в." (СПб., 1860); "Краткая история Франции до  французской
революции" (CПб., 1838); "Реформа. Из истории Франции в XVI  в."  (СПб.,
1862);  "Женщина"  (Одесса,  1863);  "Море"   (СПб.,   1861);   "Царство
насекомых" (СПб., 1863); "Птица" (СПб., 1878); "История XIX  в."  (СПб.,
1883 - 84, под ред. М. Цебриковой) и др.
   А. М. Л.
   Мнемосина (Мnhmosunh) - в  греч.  мифологии  титанка,  мать  муз  (от
Зевса), которых произвела на свет в Персии (в  Македонии).  По  числу  9
ночей, которые М. подарила Зевсу, и муз было  девять;  представительницы
интеллектуальных и художественных  свойств  человека,  они  унаследовали
задатки их от матери,  которой  греки  приписывали  изобретение  речи  и
счета. Преллер,  в  "Griechisehe  Mythologie"  (и,  484),  говорит,  что
древнейшие песнопения греков касались Зевса, его  борьбы  с  титанами  и
устроения нового мирового порядка и что в связи с этим  М.  олицетворяет
собой воспоминание об этих великих событиях и духовное начало, возникшее
на красоты и гармонии мира. Из этого ее значения получилось  позднейшее,
как богини воспоминания, мысли и наименования. При оракуле Трофония  был
источник Лоты, из которого пили воду намеревавшиеся  вопросить  бога,  и
источник М., из которого пили уже получившие ответ. Здесь же стоял  трон
М., которая,  по  верованию  молящихся,  помогала  удерживать  в  памяти
виденное и слышанное. М. почиталась и обыкновенно изображалась вместе  с
музами.
   Н. О.
   Мнишек (Марина или по-польски, Марианна Юрьевна) - дочь сендомирского
воеводы,   жена   первого   Лжедимитрия.   Изукрашенное   романтическими
рассказами знакомство М. с Лжедимитрием произошло около 1604 г., и тогда
же последний, после своей известной исповеди, был помолвлен с нею.  Быть
женой  неизвестного  и  некрасивого  бывшего   холопа   М.   согласилась
вследствие желания стать царицей и уговоров  католического  духовенства,
избравшего ее своим орудием для проведения  католичества  в  "Московию".
При помолвке ей были обещаны самозванцем,  кроме  денег  и  бриллиантов,
Новгород и Псков и предоставлено право исповедывать католичество и выйти
за другого, в случае неудачи Лжедимитрия. В  нояб.  1605  г.  состоялось
обручение М. с дьяком Власьевым, изображавшим лицо жениха-царя, а 3  мая
1606 г. она с большой пышностью, сопровождаемая отцом  и  многочисленной
свитой,  въехала  в  Москву.  Через  пять  дней  состоялось  венчание  и
коронование М. Ровно неделю царствовала в  Москве  новая  царица.  После
смерти мужа начинается для нее бурная и полная лишений жизнь,  во  время
которой она показала много твердости характера и находчивости. Не убитая
во время резни 17 мая  только  потому,  что  не  была  узнана,  а  затем
защищена боярами, она была отправлена к отцу, и здесь, говорят, вступила
в сношения с Михаилом Молчановым. В августе 1606 г. Шуйский поселил всех
Мнишеков в Ярославле, где они прожили до июля  1608  г.  В  состоявшемся
тогда перемирии  России  с  Польшей  было,  между  прочим,  постановлено
отправить М. на родину, с тем, чтобы она не называлась моск. царицей. На
пути она была перехвачена Зборовским и доставлена в Тушинский  стан.  Не
смотря на отвращение к Тушинскому вору, М. тайно обвенчалась  с  ним  (5
сент. 1608) в отряде Сапеги и прожила в Тушине более года. Плохо  жилось
ей с новым мужем, как видно из ее писем к Сигизмунду и  папе,  но  стало
еще хуже с его бегством (27 дек. 1609) из Тушина. Боясь быть убитой, она
в гусарском платье, с одной  служанкой  и  несколькими  сотнями  донских
казаков, бежала (февр. 1610 г.) в Дмитров  к  Сапеге,  а  оттуда,  когда
город был взят русскими, в Калугу, к Тушинскому  вору.  Через  несколько
месяцев, после победы Жолкевского над русскими войсками, она является  с
мужем под Москвой, в Коломне, а по низвержении Шуйского ведет переговоры
с  Сигизмундом  о  помощи,  для  занятия  Москвы.  Между  тем   москвичи
присягнули Владиславу Сигизмундовичу, и М. было предложено отказаться от
Москвы и ограничиться Самбором или Гродно. Последовал гордый отказ, и  с
ним прибавилась новая опасность - быть захваченной поляками. Поселившись
в Калуге с мужем и новым защитником,  Заруцким,  она  прожила  здесь  до
начала 1611 г., уже под покровительством одного Заруцкого (Тушинский вор
был убит в дек. 1610 г.) и с сыном Иваном, назыв. Дмитриевичем. До  июня
1612 г. она находилась под Москвой, преимущественно в Коломне, где был и
Заруцкий.  После  умерщвления  Ляпунова  она   заставила   Заруцкого   и
Трубецкого объявить ее сына наследником престола  и  вместе  с  Заруцким
подослала убийц к Пожарскому, когда отпал от нее Трубецкой. Подступившее
к Москве земское ополчение  заставило  М.  бежать  сначала  в  Рязанскую
землю, потом в Астрахань, наконец вверх по Яику  (Уралу).  У  Медвежьего
острова она была настигнута московскими стрельцами и, скованная,  вместе
с сыном, доставлена в Москву (июль 1614 г.). Здесь четырехлетний ее  сын
был  повешен,  а   она,   по   сообщениям   русских   послов   польскому
правительству, "умерла с тоски по своей воле"; по другим источникам, она
повешена или утоплена. В памяти русского народа Марина  Мнишек  известна
под именем "Маринки безбожницы", "еретицы" и  "колдуньи":  "А  злая  его
(Лжедимитрия) жена Маринка безбожница "сорокой обернулася  "И  из  палат
вон она вылетела". От  М.  сохранились  многочисленные  письма  к  отцу,
королю и папе, и дневник. - Ср. Мордовцев, "Русские исторические женщины
в  допетровское  время"  (СПб.  1874);  Костомаров,  "Русская  истока  в
жизнеописаниях ее главнейших деятелей" (вып.  3,  СПб.,  1874);  Хмыров,
"Марина М." (СПб., 1862 г.).
   Многоножки (Myriapoda)  -  класс  суставчатоногих  или  членистоногих
(Arthropoda), дышащие трахеями суставчатоногие с обособленной головой  и
телом,  состоящим  из  многочисленных,  более   или   менее   одинаковых
сегментов, с одной  парой  сяжков  (антенн),  тремя  парами  челюстей  и
многими   парами   ног.   Из   всех   суставчатоногих   М.   вместе    с
первичнотрахейными   (Protracheata   s.   Onychophora)    более    всего
приближаются  своей  однородной  (гомономной)  сегментацией  и  способом
движения к кольчатым  червям.  Голова  соответствует  голове  насекомых,
несет:  1)  пару  сидящих  на  лбу  по  большей  части  нитевидных   или
щетинковидных сяжков, 2) по  большей  части  также  глаза,  простые  или
скученные, за исключением Scutigera,  у  которой  глаза  сложные,  и  3)
ротовые органы,  типически  состоящие  из  верхней  губы,  пары  верхних
челюстей и 2 пар  нижних  (в  силу  недоразвития  или  срастании  нижних
челюстей строение рта в подробностях значительно изменяется - см. ниже в
обзоре отрядов);  нижние  челюсти  могут  быть  снабжены  щупальцами;  у
Chilopoda первая пара ног видоизменена  в  ногочелюсти,  приближенные  к
голове  и  снабженные  ядовитыми  железками.  У  всех,  за   исключением
семейства Polyzonidae,  имеющего  ротовые  органы  в  виде  хоботка  для
сосания, ротовые органы типа жевательного.  Остальное  тело  состоит  из
однородных, явственно разграниченных сегментов, число которых по большей
части постоянно для отдельных видов (во взрослом состоянии), но во  всем
классе М. колеблется в  весьма  широких  пределах  (от  10  сегментов  у
Pauropoda до 173 у Himantarilim из Diplopoda).  Несмотря  на  гомономную
сегментацию, благодаря  которой  граница  груди  и  брюшка  неявственна,
принимают обыкновенно, на основании некоторых черт внутреннего  строения
(слияние у некоторых трех первых пар узлов), за грудь 3 первых  сегмента
тела. Почти все членики несут по паре или (на большей части сегментов  у
Diplopoda) по две пары ног; в  последнем  случае  сегменты  считаюсь  за
двойные, происшедшие путем слияния двух сегментов. Ноги  прикреплены  то
по бокам члеников (у Chilopoda), то приближены к  средней  нити  брюшной
стороны (наприм. у Diplopoda), по большей части коротки, состоят из 6  -
7 члеников и оканчиваются по большей части когтем. Однако, у  Scutigei'a
ноги относительно очень длинны. Последний сегмент (анальный) лишен  ног.
Внутреннее строение в существенных чертах сходно с строением  насекомых.
У Diplopoda имеются особые железки, выделяющие вонючее вещество (которое
у Paradesmus gracilis содержит синильную ки