, и не вполне независимо друг от друга, как
никому не принадлежащей вещью, они стоят между собой по отношению  к  О.
морю в некотором  союзе,  определяемом  нормами  морского  права,  и  не
допускают к свободному пользованию  им  представителей  неорганизованных
государств, требуя от каждого  корабля  указания  его  национальности  и
принадлежности к определенному государству, как основания для свободного
плавания. Ср. Мартенс, "Современное международное  право  цивилизовааных
народов" (т. l); L. Hollzendorff, "Handbuch des  Volkerrechts"  (II,  92
ел, Гамб., 1887); Perels, "Das internationale  offentl.  Seerecht"  (В.,
1882); Couchy, " Le droit maritime inlernationale" (H., 1862).
   В. Н.
   Откуп государственных доходов частными лицами, вносящими  государству
эквивалент   стоимости   их   и   получающими,   взамен   этого,   право
непосредственного сбора с плательщиков, представляется явлением довольно
распространенным в государствах с недостаточно  выработанными  системами
администрации,   как   напр.   большинство   государств   Востока.   Как
определенный способ сбора государственных доходов, О.  встречается  и  в
обеих классических  странах  древности.  Во  всех  государствах  древней
Греции сбор доходов отдавался на О. частным лицам.  В  Афинах  откупщики
часто образовали большие компании на паях. Сбор производился либо самими
откупщиками, либо через наемных слуг или рабов. За контрабандой  следили
сами  откупщики  и  в  предупреждение  ее  могли   производить   обыски,
вследствие чего не пользовались любовью населения. За  неплатеж  в  срок
откупщики   лишались   гражданства,   подвергались   аресту   и    могли
подвергнуться  конфискации  имущества.  В   Риме   О.   был   столь   же
распространен. С древнейших  времен  большая  часть  налогов  отдавалась
здесь  на  откуп  с  торгов,  происходивших  ежегодно  на  формуле,  под
водруженным копьем (hasta - знак аукциона  или  торгов).  Откупщики  или
публиканы (publicani, от риblica - государственные доходы) могли просить
сенат (позже - иногда и народ) отменить торги и  назначить  новые,  если
цифра, которую они должны были платить, была несоответственно велика. О.
требовал значительных денежных средств, вследствие чего  оказывался  под
силу лишь капиталистам всаднического ценза,  особенно  с  тех  пор,  как
сенаторам   было   воспрещено   заниматься   денежными   делами.   Когда
недостаточно  было  капиталов   одного   лица,   составлялись   компании
(societates), бравшие в Италии и провинциях на О. разные доходы; впервые
они упоминаются в 217 г. до Р. Хр. Один член  компании,  от  лица  всех,
заключал условие О.: он назывался  manceps.  Во  главе  компании  стояли
ежегодно сменявшиеся magistri. Число низших  и  второстепенных  служащих
было очень велико; это были, большей частью, вольноотпущенники  и  рабы,
но не гнушались этим занятием и граждане. Откупщики и податное население
иногда заключали между собой условия,  но  в  общем  О.  сильно  угнетал
провинциалов и даже жителей Италии;  апелляция  в  Риме  приносила  мало
пользы,  тем  более,  что  наместники  провинций,  обыкновенно  должники
публиканов, всячески покровительствовали им. Будучи силой в государстве,
публиканы легко добивались смещения неугодных им  лиц.  В  императорское
время сохранились те же неустройства, хотя наместником дано  было  право
налагать на публиканов административные наказания. Под конец империи  на
О. стали сдаваться лишь таможенные пошлины. В средние века в большей или
меньшей мере мы встречаем  О.  государственных  доходов  почти  во  всех
западных государствах. Широко развился и  выработался  в  целую  систему
финансовой администрации он лишь во Франции, где  еще  с  XIII  р.  сбор
большей  части  налогов  был  отдан  частным  лицам   во   всех   частях
королевства. Условия О. не подлежали никаким общим нормам; в большинстве
случаев король даже не знал, как доходны отдельные  статьи,  сдававшиеся
на О. Первая попытка упорядочить О. сделана  была  министром  Сюлли  при
Генрихе IV. Он соединил по группам схожие предметы О. и отдельные группы
стал  сдавать  с  торгов;  эти  меры  дали   чрезвычайно   благоприятные
финансовые результаты. В это время составились 4 группы отдававшихся  на
О. доходов: 1) таможни  (cinq  grosses  fermes).  2)  акциз  на  напитки
(aides), 3) соляной налог  (gabelles)  в  большей  части  Франции  и  4)
соляной налог в Лангедоке. Было  еще  18  небольших  местных  статей  О.
Кольбер  закончил,  в  1681  г.,  реформу  Сюлли,  передав  обществу  40
финансистов,  за  ежегодную  сумму  в  56670000  ливров,  права,  раньше
принадлежавшие  отдельным  откупщикам.  Окончательно  организована  была
компания откупщиков при министре Флери (1726); решено было, что в  число
откупщиков не мог входить никто помимо имевших грамоту короля на  звание
fermier general. В 1755 г. число откупщиков было доведено  до  60,  а  в
1780 г. понижено до первоначальной цифры.  Компания,  в  виде  гарантии,
должна была вносить в казначейство аванс  в  90  милл.  Все  сношения  с
правительством велись через наемное лицо, которое подписывало договор  и
именем которого производились иски; затем оно уступало  все  свои  права
компании и сходило со сцены, довольствуясь пенсией в  4000  ливров.  при
каждом возобновлении 0. бралось другое подставное лицо.  Торги,  с  1681
г., возобновлялись каждые 6 лет. Цена  0.  в  1788  г.  возросла  до  91
миллиона, в 1763 г. до 124 милл., в 1774 г.  достигла  162  милл.  Между
откупщиками и казной велся постоянный текущий  счет  дебета  и  кредита,
причем казна большей  частью  вперед  лишала  себя  права  на  ежегодные
получки, заставляя компанию производить платежи за  счет  казны;  каждые
шесть лет производился окончательный подсчет и, если оказывался  излишек
против  суммы,  уплаченной  в  течение  этого  времени  в  счет  О.,  то
государство участвовало в  дележе  его,  получая  половину  всей  суммы:
остальную делили между собой члены компании.  Компания  откупщиков  сама
ведала всю  администрацию  сбора  доходов  с  населения.  В  начале  она
прибегала к системе вторичного О., но контрактом 1755 г.  все  вторичные
О.,  число  которых  доходило  до  250,  были  упразднены.   Центральное
управление О. имело местопребывание в Париже. В каждой области  компанию
представляли 1 или несколько директоров, ежегодно  присылавшие  в  Париж
отчет по делам О. в своем районе.  Под  начальством  директоров  состоял
многочисленный персонал "приказчиков" по де лам О.,  изъятый  от  всяких
государственных  повинностей   и   пользовавшийся   особым   королевским
покровительством, чтобы не встречать помех в исполнении своих  служебных
обязанностей. "Приказчики" (commis) присягали в присутствии интенданта и
за утайку собранных денег подлежали строгими наказаниям,  даже  смертной
казни. В общем организация О. была очень сложная и стоила больших денег.
Доходы генерального откупщика состояли в 1775 г. из  жалованья  в  24000
ливров, 10% с внесенного в казну миллиона,  6%,  с  остальной  внесенной
суммы  (560000)  и  подарков.  К  этому  следует  прибавить  еще   часть
получавшуюся при дележе лишков, напр. в 1774 - 80 г. равнявшуюся  250000
ливров. Королевское правительство не уменьшало доходов  откупщиков,  так
как король, министры и придворные имели также свою  часть  в  них:  двор
пользовался ежегодными подарками от откупщиков в 210000  ливров;  многим
придворным назначались пенсии из средств генеральных откупщиков и т.  д.
Этот порядок вещей, разоблаченный одним из приказчиков О.  при  министре
Террэ, не мог не вызывать в обществе озлобления против О.,  и  без  того
находившего себе пищу в высокомерном и заносчивом  поведении  многих  из
откупщиков; публицистика выражала лишь  общее  мнение,  представляя  всю
компанию откупщиков как  синдикат  грабителей,  делящих  свою  добычу  с
двором. Наиболее сильно, однако, возбуждал неудовольствие  сам  характер
налогов, сдававшихся на О, внутренние таможни, отделявшие  провинцию  от
провинции, назойливость и наглость  шпионов,  содержавшихся  откупщиками
для выслеживания контрабандистов, строгие наказания контрабандистов  (их
ссылали на галеры, приговаривали к смерти  и  т.  д.).  Тюрго  уничтожил
подарок в 100000 ливров, который до него делался генеральному контролеру
при возобновлении  контракта;  он  добился  также  постановления,  чтобы
больше не назначались пенсии из средств откупщиков. Неккер  сохранил  О.
лишь для таможен, соляного акциза и табачной монополии; налог на напитки
и земельные сборы были отданы на О. 2 другим компаниям (regie general  и
administration generale des domaines). Эта реформа  подняла  к  1786  г.
доход с непрямых налогов до 242 миллионов; ограничению числа  откупщиков
дало, кроме того, возможность удалить из их среды самые дурные элементы.
Революция не удовлетворилась этими  полумерами.  Учредительное  собрание
объявило генеральные О. упраздненными; 6  комиссаров  были  назначены  к
ликвидированию дел по О. В 1793 г. была  назначена  новая  комиссия  для
рассмотрения дел по О.; она  нашла  нужным  всех  откупщиков,  за  время
последних трех контрактов, подвергнут аресту. Один  из  них,  знаменитый
Лавуазье, написал мемуар в оправдание действий своих коллег,  но  доводы
его не имели успеха. 19 февраля 11 г. революционный трибунал  приговорил
всех  откупщиков  (числом  31)  к  смерти,  кроме  одного,  вычеркнутого
Робеспьером  из  списка,  и  приговор   был   приведен   в   исполнение.
Приговоренные  обвинены  были  в  том,  что  составили  заговор   против
французского народа, помогали врагам нации, примешивали вредные  примеси
к жизненным припасам, удерживали в своих руках средства, необходимые для
государственной обороны. Уже через год  стали  раздаваться  голоса,  что
откупщики осуждены безвинно и что конфискация их имуществ неправильна. В
1795  г.   назначена   была   комиссия,   которая,   после   многолетних
расследований, пришла к заключению, что  откупщики  не  только  не  были
должны казне 130 миллионов, как утверждали их обвинители в 1793 г.,  но,
напротив, выдали казне вперед 8 милл. (решение 1 мая 1806  г.).  Ср.  De
Nervo, "Les finances francaises sous l'ancienne monarchie, la republique
et l'empire" (П., 1863); A. Lemoine, "Les  derniers  fermiers  gеnеraux"
(П., 1873); Bouchard, "Systеme financier de l'ancienne  monаrchie"  (П.,
1891).
   A. M. Л.
   Отлучение от союза религиозного тех его членов, которые нарушают  его
законы, существовало еще в языческом  мире.  Так,  жрецы  в  Афинах,  по
рассказу Плутарха, подвергли "О." Алкивиада; у галлов. по сказанию  Юлия
Цезаря, друиды отлучали от богослужения. У древних  евреев  О.  (cherem)
выражало пожелание, чтобы отлучаемый погиб.  Такому  О.  подвергнут  был
Иисус Христос (Лук., VI, 22; Иоан., XVI, 2; XII, 42).  В  более  позднее
время О. у евреев имело три вида: выговор  (nesifa),  малое  О.  (nidui,
chamta) и великое О.  (собственно  cherem,  peticha).  После  "выговора"
виновный не мог выходить из своего дома в продолжение 30 дней. Малое  О.
также полагалось на 30 дней, в продолжение  которых  отлученный  не  мог
стричь волос и не имел права носить сандалий; указанный  срок  мог  быть
увеличен или уменьшен. Великое О. лишало отлученного гражд. прав; к нему
никто не мог подходить ближе четырех локтей; он не мог ни присутствовать
в собрании, ни есть и пить вместе с кем-либо, ни наниматься, ни нанимать
в  работу,  ни  учить,  ни  быть  учеником,  не  мог  мыться,   надевать
праздничную одежду; дети его не допускались к обрезанию;  в  религиозные
собрания он  имел  доступ  через  особый  вход.  По  смерти  его  могилу
забрасывали камнями. При произнесении вел. О., с целью придать ему более
устрашающий характер, при свете едва мерцающих  огней,  разрывали  меха,
наполненные воздухом. В христ.  церкви  О.  существовало  уже  на  самых
первых порах, как видно из слов Иисуса Христа  о  преслушавших  церковь,
которые должны сделаться для нее "яко же язычнии и  мытарь".  Ап.  Павел
повелевает (l Кор., V, II) членам церкви не есть и не  пить  (т.  е.  не
иметь общения) с блудниками, лихоимцами, идолослужителями,  злоречивыми.
пьяницами, хищниками.  Апостольское  72-е  правило  узаконивает  О.  для
похищающих  церковный  воск  или  елей.  Последствия  христианского   О.
состояли  в   исключении   отлученного   от   участия   в   общественном
богослужении, вечерях любви и таинствах; имена отлученных  вычеркивались
из диптихов, христиане не называли их братьями и не давали им  братского
лобзания. Действие О. в первобытной церкви не лишало отлученного  гражд.
прав.   Общение   с   отлученным   рассматривалось   как   преступление,
наказываемое также О. Отлученный в одной церкви не мог быть принимаем  в
общение другой (21 прав. соб. халкедонского и 8-е
   - собора карфагенского). Второй вселенский собор  запретил  принимать
от отлученных жалобы на епископов по делам их духовной юрисдикции, но не
по делам частным, например об имущественной  собственности.  Со  времени
Константина Вел., когда император выступил в качестве "внешнего епископа
по делам  церковным",  область  применения  церковного  О.  сократилась.
Преступления  против  веры  -  ереси  и  расколы  -  получили   значение
преступлений  против  государства,  и  те  лишения  и  ограничения  прав
состояния,  которым  подвергались   еретики,   не   были   последствиями
церковного О.  Многие  преступления  против  заповедей  церковных  также
перешли в область гражданской подсудности  (волхвование,  прелюбодеяние,
похищение женщин, азартные игры и др.). В недрах самой церкви О. было. в
большинстве   случаев,   заменено   церковным    публичным    покаянием.
Относительно О. в древней  церкви  существовали  следующие  правила:  1)
епископ "не должен быть скор к извержению, но осторожен" (Постан. апост.
II, 21); основанием  для  О.  мог  быть  только  тяжкий  грех,  явный  и
несомненно доказанный, 1-й вселенский собор (прав. 5) постановил,  чтобы
на областных соборах было исследуемо о каждом О., не по малодушию ли или
личному произволу епископа оно состоялось. 2) О. произносилось только  в
случае окончательной нераскаянности и имело силу только до тех пор, пока
отлученный не раскаялся. 3) О.  должно  было  падать  только  на  самого
отлученного, но отнюдь не на его семейство. Нарушением этого  правила  в
первые века церкви были О.,  произнесенные  римской  церковью  на  целые
другие поместные церкви, напр. папой Виктором - Поликарпа  Смирнского  с
его церковью, папой Стефаном - церкви карфагенской. Были  случаи  О.  от
церкви умерших (Ориген, Федор Мопсуэтский).  Собор  карфагенский  (прав.
92) назначает анафему и после смерти  тому  епископу,  который  завещает
свое имение родственнику еретику или язычнику, а не церкви. В  настоящее
время на Востоке специальный закон относительно  О.  существует  лишь  в
церкви греческой, где в 1852 г. постановлено, что епископ и целый  синод
могут  подвергать  О.  лишь  клириков  и  монахов;  миряне  могут   быть
подвергаемы О. лишь с разрешения гражданского правительства. В  западной
церкви, со  времени  отделения  ее  от  восточной,  О.  относится  не  к
священнодействию покаяния, а к юрисдикции судебной, которая  может  быть
отправляема не  в  силу  только  епископской  власти,  а,  по  делегации
(delegato) и по поручению (mandalo), лицами нижних церковных  инстанций,
могущими не иметь даже пресвитерского сана.  Средневековые  католические
канонисты стали различать два вида великого О.: простое  (excommunicatio
major simplex) и торжественное (exc. major solemnis); последнему усвоено
специально название анафемы.  Первое  стало  функцией  низших  церковных
судей, второе - епископата. Существовало  еще  малое  О.  (exe.  minor),
которое не исключало из церкви и лишало только участия в таинствах.  Оно
носило название врачующего (medicinalis), в противоположность  великому,
которое называлось смертоносным  (mortalis).  Во  времена  констанцского
собора отлученные делились на ехсоmmunicati tolerati,  над  которыми  не
было  произнесено  судебного  приговора  в  смысле  поименного   О.,   и
excommunicati vitandi,  sea  non  tolerati,  подвергшиеся  О.  поименно.
Подвергшийся анафеме лишался "права уст", т. е. лобзания и  разговора  и
всякого другого способа (письменного или знаками) общения с  верными.  С
ним  нельзя  было  вместе  молиться,  трапезовать,   спать   или   жить.
Анафематствованный не мог быть ни судьей, ни истцом по собственным  даже
делам, ни свидетелем, ни адвокатом, ни нотариусом, не мог ни вступать  с
кем-либо в договоры, ни составлять завещание. Пипин Короткий  постановил
презрителя церковного отлучения  предавать  гражданским  наказаниям.  По
законам Людовика Св. отлученный в течение года и  одного  дня  оставался
неприкосновенным для светского суда; но если в течение этого времени  он
не получал разрешения, то  светский  суд  имел  право  конфисковать  его
имущество и  заключить  его  самого  в  оковы.  По  закону  Фридриха  II
отлученный, пробывший в О. более шести недель, если затем в  продолжение
года он не освобождался от О., то формально становился "вне  закона".  В
настоящее время в католической церкви О. малое, как относящееся к  сфере
чисто  церковной  жизни,  практикуется  повсеместно  согласно  церковным
правилам; что же  касается  О.  великого  или  анафемы,  то  гражданские
правительства, а также свободномыслящие католические богословы (Гиншиус,
Фридберг и др.)  часто  высказываются  против  его  применения,  на  том
основания, что оно  касается  более  или  менее  гражданского  состояния
отлучаемого. Против такого мнения сильно полемизировали ультрамонтанские
католические богословы и канонисты. В  Пруссии  применение  великого  О.
считается воспрещенным. У протестантов великое О. в католическом  смысле
было отвергнуто еще Лютером;  удержано  лишь  О.  малое  (excommunicalio
minor),  при  чем  на  первых  же  порах  произошло  по  этому  предмету
разногласие между лютеранами и реформатами. Первые считали его  функцией
духовенства,  вторые  -  функцией  церкви,  как  общины.  С  учреждением
консисторий  у  лютеран  О.  отнесено  к  кругу  их  деятельности.   При
безуспешности мер увещания лиц, живших в грехах, пастор негласно отлучал
их от причащения, восприемничества и венчания; это считалось  О.  малым.
Если оно оказывалось недействительным, то  грешник  вовсе  отлучался  от
церковного общения (кроме слушания проповеди),  а  также  от  общения  с
чадами церкви  в  общежитии  (за  исключением  деловых  отношений);  это
считалось О. великим. С течением времени О., как и  публичное  покаяние,
выходит у протестантов из церковной практики. В русской церкви, в период
допатриаршеский,  О.   (извержение,   проклятие,   клятва,   запрещение)
изрекалось за ересь, за  "преобидение"  церкви  Божьей,  ее  суда  и  ее
священнослужителей, а со  времени  "собирания  русской  земли"  -  также
против тех, кто действовал против  московского  правительства  (позже  -
против государственных преступников, начиная с Гришки Отрепьева и кончая
Пугачевым). При Петре I закон о престолонаследии был издан  под  угрозой
не только смертной казни,  но  и  "церковной  клятвы"  его  нарушителям.
Митрополиты древней Руси произносили О. иногда  на  князей  и  на  целые
области (см., "Истор. Русской  Церкви",  т.  V,  стр.  86).  По  правилу
митрополита Иоанна О. подвергаются державшиеся идолопоклонства, виновные
в  многоженстве,  одновременном  и  последовательном,  продающие   своих
слуг-христиан поганым, кровосмесники,  не  причащавшиеся,  употребляющие
мясо в великий пост. О. состояло в признании отлученного чуждым  церкви,
пока он  не  оставит  грех  свой.  Правило  митрополита  Кирилла  лишает
отлученного, после  его  смерти,  молитв  иepeйских  и  погребения  близ
церкви; оно грозить отлучением держащимся бесовских обычаев, в праздники
творящим позоры с свистанием и кличем, бьющимся дре