его работы: "Die organische Bewegung
in ihrem Zusammenhang mit den Stoffwechsel" (Гейльбр.,  1848),  "Betrage
zur Dynamik des Himmels" (там же),  "Bemerkungen  uber  d.  mechanischen
Aequivalent der Warme" (т. же 1851), полные, местами не  вполне  точных,
но весьма остроумных  примеров  и  идей,  касающихся  закона  сохранения
энергии в неодушевленной и одушевленной природе. Работы М. собраные  его
"Naturwissensebaftliche Vortrage" (Штуттг., 1871) и "Mechanik der Warme"
(Штуттг, 1 изд., 1867; 2  изд.,  1874).  Оценка  заслуг  М.  в  создании
механической теории тепла вызвала в  свое  время  ожесточенную  полемику
между Клаузиусом, Тиндалем, Джоулем и Дюрингом; см. весьма  пристрастное
сочинение Дюринга, "Robert М. der Galilei des XIX Jahrbunderts" (Хемниц,
1879),  а  также  Клаузиус,   "Warmetheorie"   I;   Тиндаль,   "Теплота,
раcсматриваемая как род  движения".  Ср.  Kumelin  "R.  М."  ("Reden  u.
Anfsatze" (Фрейб. и Тюбинген, 1881); Weyrauch, "R. М., der Entdecker des
Prinzips von der Erhaltung der Energie" (Штуттгардт, 1890).
   Майков (Аполлон Николаевич) - один из главных поэтов послепушкинского
периода,  сын  Николая  Аполлоновича  М.,   род.   23   мая   1821   г.,
первоначальным  своим  развитием  обязан  В.  А.  Солоницину  и  И.   А.
Гончарову, преподававшему ему русскую литературу. Стихи  стал  писать  с
15-ти лет. Поступив в 1837 г. в спб. унив.  по  юридич.  факультету,  М.
мечтал о карьере живописца, но лестные отзывы Плетнева и Никитенко о его
первых поэтических опытах, в связи  с  слабостью  зрения,  побудили  его
посвятить  себя  литературе.  В  1842  г.  М.   предпринял   заграничное
путешествие, около года жил в Италии, затем в Париже, где вместе с своим
братом, Валерианом Николаевичем, слушал лекции в Сорбонне и  College  de
France; на обратном пути близко сошелся с Ганкою  в  Праге.  Результатом
этой поездки явились с одной стороны "Очерки Рима"  (СПб.,  1847),  а  с
другой кандидатская диссертация  о  древнеславянском  праве.  Служил  М.
сначала в министерстве финансов, затем был  библиотекарем  Румянцевского
музея  до  перенесения  его  в  Москву,  в   настоящее   время   состоит
председателем комитета иностр. цензуры.  Поэзия  М.  отличается  ровным,
созерцательным  настроением,  обдуманностью  рисунка,  отчетливостью   и
ясностью форм, но не красок, и сравнительно слабым  лиризмом.  Последнее
обстоятельство, кроме природных свойств дарования, объясняется отчасти и
тем, что поэт слишком  тщательно  работает  над  отделкою  подробностей,
иногда в  ущерб  первоначальному  вдохновению.  Стих  М.  в  лучших  его
произведениях силен и выразителен, но вообще не  отличается  звучностью.
По главному своему содержанию, поэзия М. определяется, с одной  стороны,
древнеэллинским  эстетическим  миросозерцанием,  с  явно   преобладающим
эпикурейским  характером,  с  другой  -  преданиями  русско-византийской
политики. Темы того и другого рода, хотя внутренне  ничем  не  связанные
между собою,  одинаково  дороги  поэту.  Как  на  второстепенный  мотив,
заметный более в первую половину  литературной  деятельности  М.,  можно
указать на мирные впечатления рус. сельской природы, которым  поэт  имел
особенные удобства отдаваться, вследствие своей страсти  к  рыболовству.
М.   сразу   приобрел   себе   литературное   имя   стихотворениями   "в
антологическом роде", из которых  по  ясности  и  законченности  образов
выдаются: "Сон", "Воспоминание", "Эхо и молчание",  "Дитя  мое,  уж  нет
благословенных  дней",  "Поэзия";  выше  всяких  похвал  в  своем   роде
"Барельеф".  Одна  из  "эпикурейских  песен"  начинается  редким  у   М.
лирическим порывом:
   Мирта Киприды мне дай!
   Что мне гирлянды цветные?
   но затем во второй строфе грациозно переходит в обычный ему тон:
   Мирта зеленой лозой
   Старцу, венчавшись, отрадно
   Пить под беседкой густой,
   Крытой лозой виноградной.
   Характерно для поэзии М. стихотворение "После посещения  Ватиканского
музея". Скульптурные впечатления этого  музея  напоминают  поэту  другие
такие же впечатления из раннего детства, сильно повлиявшие  на  характер
его творчества
   Еще в мдаденчестве любил блуждать мой взгляд
   По пыльным мраморам потемкинских палат.
   Антики пыльные живыми мне казались,
   И властвуя моим младенческим умом,
   Они роднились с ним, как сказки умной няни,
   В пластической красе мифических преданий...
   Теперь, теперь я здесь в отчизне светлой их,
   Где боги меж людей, прияв их образ, жили
   И взору их свой лик бессмертный обнажили.
   Как дальний пилигрим, среди святынь своих,
   Средь статуй я стоял...
   В превосходном стихотворении  "Розы"  (отдел  "Фантазии")  мгновенное
впечатление переносит поэта из современного бала в родной  ему  античный
мир ... Ах, вы всему виною
   О розы Пестума, классические розы!..
   Там же замечательно стихотворение "Импровизация"  -  единственное,  в
котором пластическая поэзия М. весьма удачно входит в чуждую ей  область
музыкальных ощущений:
   Но замиравшие опять яснеют звуки...
   И в песни страстные вторгается струей
   Один тоскливый звук, молящий, полный муки...
   Растет он, все растет, и льется уж рекой...
   Уж сладкий гимн любви в одном воспоминанье
   Далеко трелится... но каменной стопой
   Неумолимое идет, идет страданье
   И каждый шаг его грохочет надо мной...
   Один какой-то вопль в пустыне беспредельной
   Звучит, зовет к себе... увы! надежды нет!...
   Он ноет... и среди громов ему в ответ
   Лишь жалобный напев пробился колыбельный.
   Из "Камей" выдаются "Анакреон", "Анакреон у скульптора",  "Алкивиад",
"Претор" и  особенно  характерное  выражение  добродушного  и  невинного
эпикурейства "Юношам":
   И напиться не сумели!
   Чуть за столь - и охмелели
   Чем и как - вам все равно
   Мудрый пьет с самосознаньем,
   И на свет, и обоняньем
   Оценяет он вино.
   Он, теряя тихо трезвость,
   Мысли блеск дает и резвость,
   Умиляется душой,
   И владея страстью, гневом,
   Старцам мил, приятен девам,
   И - доволен сам собой.
   Из "Посланий" первое к Я. П.  Полонскому  очень  метко  характеризует
этого поэта; прекрасно по мысли и по форме послание  к  И.  А.  Плетневу
("За стаею орлов  двенадцатого  года  с  небес  спустилася  к  нам  стая
лебедей"). Простотою чувства и  изяществом  выдаются  некоторые  весение
стихотворения  М.  В   отделе   "Мисс   Мери.   Неаполитанский   альбом"
действительно преобладает  альбомное  остроумие,  весьма  относительного
достоинства. В "Отзывах истории" истинным перлом можно признать "Емшан".
Стихотворные рассказы и картины из средневековой истории  ("Клермонтский
собор", "Савонарола", "На соборе на Констанцском", "Исповедь королевы" и
др.), сделавшиеся самыми популярными  из  произведений  М.,  заслуживают
одобрения особенно за гуманный дух, которым они проникнуты. Главный труд
всей поэтической жизни М. есть историческая  трагедия,  в  окончательном
своем  виде  названная  "Два  мира".   Первый   ее   зародыш,   забытый,
по-видимому, самим автором (так как он о нем не упоминает, когда говорит
о генезисе своего произведения), мы находим в стихотв.  (1845)  "Древний
Рим" (в отделе "Очерки Рима"), в окончании которого прямо намечена  тема
"Трех смертей" и "Смерти Люция".
   Ты духу мощному, испытанному в битве,
   Искал забвения достойного тебя.
   Нет, древней гордости в душе не истребя,
   Старик своих сынов учил за чашей яду:
   Покуда молоды, плюща и винограду!
   ....................................................................
   В конец исчерпай все, что может дать нам мир!
   И выпив весь фиал блаженств и наслаждений,
   Чтоб жизненный свой путь достойно увенчать,
   В борьбе со смертию испробуй духа силы, -
   И вкруг созвав друзей, себе открывши жилы,
   Учи вселенную как должно умирать.
   В 1852 г. на эту тему был написан драматический очерк  "Три  смерти",
дополненный "Смертью Люция" (1863), и, наконец, лишь в 1881 г., через 36
лет после первоначального наброска, явились в  окончательном  виде  "Два
мира". Произведение, над которым так долго  работал  умный  и  даровитый
писатель, не может быть лишено крупных достоинств.
   Идея языческого Рима отчетливо понята и выражена поэтом:
   Рим все собой объединил,
   Как в человеке разум; миpy
   Законы дал и мир скрепил.
   И в другом месте:
   Единство в мире водворилось.
   Центр - Кесарь. От него прошли
   Лучи во все концы земли,
   И где прошли, там появилась
   Торговля, тога, цирк и суд,
   И вековечные бегут
   В пустынях римские дороги.
   Герой трагедии живет верою в Рим и с  нею  умирает,  отстаивая  ее  и
против надвигающегося христианства; то, во что он верит,  переживет  все
исторические катастрофы:
   О, Рим гетер, шута и мима, -
   Он мерзок, он падет!.. Но нет,
   Ведь в том, что носит имя Рима,
   Есть нечто высшее!.. Завет
   Всего, что прожито веками!
   В нем мысль, вознесшая меня
   И над людьми, и над богами!
   В нем Прометеева огня
   Неугасающее пламя!
   .................................................
   Мой разум, пред которым вся
   Раскрыта тайна бытия...
   ...................................................
   Рим словно небо, крепко сводом
   Облегший землю и народам,
   Всем этим тысячам племен
   Или отжившим, иль привычным
   К разбоям лишь, разноязычным
   Язык свой давший и закон!
   Помимо этой основной идеи, императорский Рим вдвойне понятен и  дорог
поэту, как примыкающий к обоим мирам его  поэзии  -  к  миру  прекрасной
классической  древности,  с  одной  стороны,  и  к   миру   византийской
государственности - с другой: и как изящный  эпикуреец,  и  как  русский
чиновник-патриот М. находит здесь родные  себе  элементы.  К  сожалению,
идея нового Рима - Византии - не  сознана  поэтом  с  такою  глубиною  и
ясностью как идея первого Рима. Он любит византийско-русский строй жизни
в его исторической действительности и принимает на  веру  его  идеальное
достоинство, не замечая в нем никаких внутренних противоречий. Эта  вера
так сильна, что доводит М. до апофеоза Ивана Грозного, которого  величие
будто бы еще не понято и которого "день еще прийдет".  Нельзя,  конечно,
заподозрить гуманного поэта в сочувствии злодеянием  Ивана  IV,  но  они
вовсе не останавливают его прославления и в конце он готов даже  считать
их только за "шип подземной боярской клеветы и злобы иноземной". В конце
своего "Савонаролы", говоря, что у флорентийского пророка всегда был  на
устах Христос, М. не без основания  спрашивает  "Христос!  он  понял  ли
Тебя?" С несравненно большим  правом  можно,  конечно,  утверждать,  что
благочестивый учредитель опричнины "не понял Христа"; но  поэт  на  этот
раз совершенно позабыл, какого вероисповеданния был его герой - иначе он
согласился бы, что представитель христианского  царства,  не  понимающий
Христа, чуждый и враждебный Его духу,  есть  явление  во  всяком  случае
ненормальное,  вовсе  не  заслуживающее  апофеоза.  Стихотв.  "У   гроба
Грозного" делает вполне понятным тот факт (засвидетельствованный  самыми
благосклонными к нашему поэту критиками, напр. Страховым), что  в  "Двух
мирах" мир христианский, несмотря на все старания даровитого и искусного
автора, изображен несравненно слабее мира языческого. Даже  такая  яркая
индивидуальность, как апостол Павел, представлена чертами  неверными:  в
конце  трагедии  Деций  передает  слышанную  им  проповедь  Павла,   всю
состоящую из апокалиптических образов и "апологов",  что  совершенно  не
соответствует действительному методу и стилю Павлова проповедания. Кроме
"Двух  миров",  из  больших  произведений   М.   заслуживают   внимания:
"Странник", по превосходному воспроизведению  понятий  и  языка  крайних
русских сектантов; "Княжна", по нескольким прекрасным местам, в общем же
эта  поэма  отличается  запутанным  и  растянутым  изложением;   наконец
"Брингильда",  которая  сначала  производит   впечатление   великолепной
скульптурной группы, но далее это впечатление  ослабляется  многословием
действующих лиц. М.  -  прекрасный  переводчик  (напр.  из  Гейне);  ему
принадлежит стихотворное переложение "Слово о Полку  Игореве".  В  общем
поэзия М. останется  одним  из  крупных  и  интересных  явлений  русской
литературы.
   Вл. Соловьев.

   В печати первые стихотворения М. ("Сон" и "Картина вечера") появились
в "Одесском Альманахе" на 1840 г.; за ними последовал ряд  стихотворений
в "Библиотеке для Чтения" и "Отеч. Записках", а в 1842 г. "Стихотворения
Ап. М." вышли отдельною книжкою (СПб.). Но  поводу  восточной  войны  М.
написал  ряд  стихотворений,  тогда  же  вышедших  особою  книжкою,  под
заглавием: "1854 год". В 1858 г. "Стихотворения Ап. М." издал гр. Г.  А.
Кушелев-Безбородко, в 1879 г. - князь В. П. Мещерский. "Полное  собрание
сочин. А. Н. М." - 1884 и  1893  г.  Критические  отзывы  о  поэзии  М.:
Белинского - о стихотворении "Сон" ("Собрание сочин.", т. IV, стр.  477)
и о первом собрании стихотворений в "Отечеств. Записках" 1842. (соч. VI,
102). Некрасова в "Современнике"  1855  г.  (по  поводу  сборника  "1854
год"), Дружинина в "Библиотеке для Чтения" 1859 г., Страхова в Отчете  о
присуждении пушкинских наград за 1882 г., К. Арсеньева в  "Вестн.  Евр."
за 1883 г. (ј12; перепеч.  во  2  т.  "Крит.  этюдов"),  Ор.  Миллера  в
"Русской Мысли" 1888 г., ј 5  и  6.  Ср.  М.  Златковский,  "А.  Н.  М.,
биографический очерк" (СПб., 1888).
   Майкоп - г. Кубанской области. Здесь находится управление Майкопского
отдела. Основан в 1858 г.; до 1871 г. имел только значение укрепления. В
1871 г. здесь упразднено военное управление, в 1878 г. введено городовое
положение, и с этих пор началось развитие города в  торгово-промышленном
отношении. К 1 янв. 1895 г. жителей было 35754 (19922 мжч., 15832 жнщ.):
православных 34155, раскольников 263, католиков  161,  протестантов  24,
армяно-григориан 324, евреев 718, магометан 65, прочих  исповеданий  44.
Дворян 493, духовного сословия 59, почетных граждан и купцов 459,  мещан
16213, крестьян 12489, военного сословия 5828, горцев и других инородцев
89, иностранных подданных 71, прочих сословий 53.  Церквей  православных
5, синагога 1, домов каменных 121, деревянных 5340.  Горская  школа  (61
учен.), 3кл. городск. учил. (240 учащ.), 2 начальных мужских и 1 женское
учил., 2 частные школы. Вывозится из  М.  свыше  2821  тыс.  пд.  разных
товаров, а ввозится свыше 650 тыс. пд. Фабрик,  заводов  и  промышленных
заведений 112, рабочих 458, оборот 602698 руб. Винокуренный зав. 1  (480
тыс.  руб.),  мыльных  2,  кожевенных  3,  кирпичных  13,  табачных   1,
пиво-медоваренных  3,  чугунолитейный  1,  маслобоен  24,  гончарных  8,
бондарных 50, водяных мельниц 6. Ежегодно откармливается до 2 тыс. годов
скота. Табачные плантации занимают до 30 дес. Особенно развит  бондарный
промысел. Из М. вывозится лесных материалов и изделий  свыше  2300  тыс.
пд. Сберегательная касса при казначействе, 2 аптеки, фотография.  A.  Ф.
С.
   Майкопский отдел соприкасается на Ю  с  Главным  Кавказским  хребтом,
отделяющим отдел от Черноморского округа и  Кутаисской  губ.  Наибольшее
протяжение, именно 220 вер., имеет с СЗ на ЮВ, простираясь от 43ё23'  до
44ё16' с. ш. По характеру местности, М. отдел  можно  разделить  на  две
мало похожие друг на друга части - северную и  южную.  Первая,  меньшая,
представляет  сравнительно  ровную  или  слегка   волнистую   местность,
прорезанную многими неглубокими, речными  долинами,  направляющимися  по
преимуществу к З, к Кубани и ее главнейшим притокам Лабе и Белой.  На  В
эта часть более возвышенна и бедна лесами, на З же низменна  и  лесиста.
Здесь в некоторых местах по левому берегу Кубани в ней встречаются  даже
значительные  пространства,  залитые  водой  и  заросшие  камышами,  так
называемые плавни. Иной  характер  имеет  южная  часть  М.  отдела:  она
гориста и прорезывается множеством глубоких долин и ущелий,  по  которым
текут быстрые горные речки. Эти ущелья и долины покрыты почти  сплошными
лесами. Немного  южнее  Майкопа  горы  становятся  довольно  высокими  и
постепенно повышаются по мере приближения к главному хребту,  который  в
западной части сравнительно низок (2000 - 4000 фт.), а начиная с  Оштена
покрывается уже вечными снегами и небольшими глетчерами. Из вершин здесь
замечательны: Фишт и Оштен (9360 фт.), Шугус (10642 фт.), Абаго (8746) и
Псыш, самый высокий  пункт  (12427  фт.)  М.  отдела.  Более  или  менее
параллельно главн. хребту проходят здесь Черные горы с  вершинами  Гуама
(4035), Тхач (7744), Герпегем, Мифагурта и т. д. Из  перевалов,  ведущих
через Главный Кавказский хребет  из  Кубанской  области  в  Черноморский
округ  и  Сухумский   отдел   Кубанской   области,   наиболее   известны
Белореченский, Псеашха, Аишха и Санчарааху. Лаба и  Белая  -  наибольшие
реки этого отдела. Лаба на значительном протяжении служит границей М.  и
Лабинского отделов. Белая представляет также быструю горную  речку,  ок.
200 в. длины, принимающую  в  себя  много  притоков  -  Сохрай  с  Дахо,
Курджипс, Пшеху. Последняя более 120 в.  длины.  Значительно  меньше  ее
Псыш, впадающий в Кубань. Из почв в М.  кое-где  преобладает  глинистая,
отличающаяся большим плодородием; особенно хороша она для пшеницы.  Есть
и чернозем в сев. части отдела; на нем растет  большая  часть  лесов  М.
отдела. На высоких горах встречаются каменистые,  известковые  почвы,  а
также глинистые, происшедшие от разрушения глинистых сланцев. Из  горных
пород преобладают известняки и глинистые сланцы, но попадаются  нередко,
в  особенности  в   восточной   части   главного   хребта,   и   сложные
кристаллические породы (граниты, гнейсы). Из известняков меловой системы
состоят почти все Черные горы и многие вершины и отроги Главного  хребта
(Фишт, Оштен); Шугус же, Абаго и соседние с ними горы образовались почти
исключительно из очень твердого черно-серого аспидного  сланца.  Леса  в
нижнем и среднем поясе гор и  предгорий  состоят  из  лиственных  пород,
среди которых преобладает дуб и бук, а в верхнем -  из  хвойных:  сосны,
ели, пихты. Ель встречается реже и  преимущественно  в  восточной  части
гор. Дремучие леса, не тронутые  человеком,  находятся  в  верховьях  р.
Белой и Бол. Лабы  (долина  Загдан).  В  этих  лесах  водится  множество
зверей: оленей, коз, кабанов, медведей, рысей и т. д. Изредка попадаются
барсы. Здесь же в верховьях Б. и М. Лабы, а также Белой, водятся  еще  в
большом  количестве  зубры,  а  на  вершинах  гор  много  туров   (Capra
caucasica) и серн. Горная полоса М.  отдела,  находящаяся  невдалеке  от
Черного моря, имеет теплый и очень влажный климат. Частые  дожди  мешают
здесь заниматься хлебопашеством, а осенью, при глинистой  почве,  делают
сообщение между  станицами  крайне  затруднительным.  Вследствие  обилия
осадков в здешних лесах  всюду  растут  рододендроны,  плющ,  попадается
самшит (Buxus sempervirens), а  папоротники  достигают  более  сажени  в
высоту.
   Н. Динник.
   Главное занятие жителей - хлебопашество.  В  среднем  (1886  -  1895)
ежегодно засевается озимою  пшеницею  100580  дес.,  рожью  13110  дес.,
яровою пшеницею 6145 дес., льном 160 дес.,  коноплею  1410  дес.,  овсом
5350 дес., ячменем 2512  дес.,  полбою  580  дес.,  просом  10550  дес.,
гречихою 1375 дес., кукурузою 6360 дес., горохом 480 дес., чечевицею 245
дес., бобами 230 дес., картофелем 6420 дес. Собирается:  озимой  пшеницы
6525800 пд., ржи 720450 пд., яровой пшеницы 351430 пд., льняного  семени
3150 пд. и волокна 2320 пд., конопляного  семени  18420  пд.  и  волокна
30270 пд., овса 346370 пд., ячменя 142800 пд., полбы  68450  пд.,  проса
526400 пд., гречихи 37110 пд., кукурузы 353870 пд.,  гороха  20200  пд.,
чечевицы 13450 пд., бобов 17310 пд., картофеля 198500 пудов. В последние
годы развивается употребление усовершенствованных орудий (всего  в  1892
г. их было не более 5 тыс.). Под табаком 1803 дес., собрано  109499  пд.
табаку.