рожности, тем более, что  на  Е.  возлагались  надежды
протестантов. В их среде, по поводу брака Марии  с  Филиппом  испанским,
организовано было открытое восстание в пользу Е.; хотя  она  и  не  была
причастна  к  заговору,  однако  ей  пришлось   выдержать   двухмесячное
заключении в Тауэре (1564), откуда она была  отправлена  на  жительство,
под строгим надзором, в Вудсток и затем в Гатфильд. Постоянные  опасения
за судьбу свою с юных лет развили в Е. большую осторожность, черствость,
скрытность  и  хитрость  (она  усердно,  напр.,  соблюдала  католические
обряды). Замкнутая, однообразная жизнь Е. не мало содействовала тому что
она получила хорошее образование,  развившее,  под  умелым  руководством
Роджера Ашама (Ascham), ее природный ум. Она свободно читала и  говорила
по-латыни и  порядочно  по-гречески,  знала  французский  в  итальянский
языки, была начитана  в  классической  литературе,  знакома  с  главными
сочинениями Меланхтона. В конце 1658 г., по смерти Марии, она  сделалась
королевою  Англии.  Главным  делом  ее  45-летнего   царствования   было
окончательное установление протестантизма, как  государственной  церкви.
Связанные с этим событием  вопросы  и  интересы  являлись  преобладающим
фактором в жизни Англии в эпоху Е., порождая со стороны католиков борьбу
против  Е.,  не  раз  выражавшуюся  в  форме  заговоров,  а  со  стороны
правительства вызывая более или менее крутые меры  преследования  врагов
установленной  церкви,  как  католиков,  так   и   сектантов   (пуритан,
индепендентов и др.). Особенно сильный  толчок  мерам  против  католиков
дала булла Пия V (1570), отлучавшая  Е.  от  церкви,  низлагавшая  ее  с
престола и освобождавшая подданных от покорности ей. Происки католиков в
значительной мере обусловили также тот острый характер,  какой  получила
борьба Е. с Марией Стюарт. На почве религиозных  интересов  сложилась  и
международная политика Е. и Вильяма Сесиля (впоследствии лорда  Берлея),
ее главного советника с начала царствования до смерти  его,  в  1598  г.
Политика эта  покоилась  на  стремлении  ослабить  главные  католические
страны. Отсюда - помощь французским гугенотам и война с Францией в  1562
- 64 г., с целью вернуть  потерянный  при  Марии  Калэ,  что  однако  не
удалось. В еще большей мере  религиозные  вопросы  определили  отношения
между Англией и Испанией. Первоначально  Филипп  II  искал  сближения  с
Англией и предложил Е. вступить с ним  в  брак.  Отказ  Е.  и  торжество
реформации возбудили в  Филиппе  вражду,  которая  еще  более  усилилась
вследствие помощи, оказанной Англией (1585) Нидерландам в  их  восстании
против испанского владычества, а также ущербов, нанесенных ею  испанским
владениям в  Вест-Индии.  Наконец,  казнь  Марии  Стюарт  (1587)  довела
Филиппа до крайней степени раздражения, и он решил послать против Англии
"непобедимую Армаду". Неудача этого предприятия упрочила силу  Англии  и
славу Е. Война с Испанией  продолжалась  до  конца  царствования  Е.  Из
различных проявлений внутренней политики Е.  следует  особенно  отметить
зарождение основ государственной организации  призрения  бедных  в  акте
1601  г.,  главные  положения  которого  сохраняют  силу  до  настоящего
времени. В 1566 г. основана первая биржа в  Лондон,  Royal  Exchange.  В
сфере отношений между различными обществ. классами в  эпоху  Е.  впервые
замечается подъем значения торгово-промышленного класса в обнаруживаются
признаки упадка влияния родовой знати и духовенства: в 1601 г. в  палате
общин  насчитывается  уже  80  членов  купечества.  В  истории  развитии
английского парламента царствование Е. довольно  знаменательно.  Правда,
она стремилась управлять по возможности без содействия  парламента  и  с
особою ревностью оберегала свои королевские  прерогативы.  На  парламент
она смотрела лишь как на орудие обложения  и  созывала  его  только  под
давлением  необходимости  в  денежных  средствах,  так  что  за  45  лет
парламент созывался всего десять раз. Палата общин, однако, неоднократно
и с успехом  заявляла  о  своем  праве  касаться  не  только  финансовых
вопросов, но и вообще государственных интересов; не раз в ней решительно
отстаивалась свобода слова и независимость членов ее, как представителей
народа; в сессию 1571 г. впервые заявлен  принцип,  по  которому  каждый
член  палаты  общин  является  служителем  не   одного   только   своего
избирательного округа,  но  вообще  всего  королевства.  Хотя  Е.  и  ее
министры имели преувеличенное  представление  о  правах  короны,  нижняя
палата проводила резкую  грань  между  прерогативой  и  правами  народа.
Вообще  в  царствование  Е.  обнаружилось  немало  признаков  постепенно
приближавшегося конца преобладания  королевской  прерогативы.  Эпоха  Е.
занимает видное место в истории  ангел.  литературы,  будучи  связана  с
именами Спенсера, Марло, Шекспира, Фрэнсиса Бэкона, Кемдена, Гукера.  Из
личных качеств Е. историки выдвигают  ее  ум,  энергию,  осторожность  и
бережливость, с которой, однако, мирилось желание окружать себя блеском.
Натура гордая, властолюбивая и холодная, Е. дорожила своею  свободою  и,
не желая жертвовать ею, решительно и много раз уклонялась от  вступления
в брак; унаследовав от  матери  красоту  и  стремление  нравиться  и  не
отличаясь особенно строгою  нравственностью,  она  в  разное  время,  до
преклонных лет, имела фаворитов, с которыми, однако, в случае надобности
не стеснялась поступать круто, как это было, напр., с графом Эссекс.  Е.
была последнею королевою из династии  Тюдоров.  см.  Froude,  "Hist.  of
Engl. from the Fall of Wolsey to the Defeat of the Spanish Armada"  (Л.,
1881, v. 7 - 12); Hallam, "Constit. Hist. of Engl." (Л.,  1881,  т.  1);
Wright, "Queen Elisabeth and her Times"  (Лонд.,  1838);  Wiesener,  "La
jeunesse d'Elisabeth" (Пар., 1878); H. de. La Ferriere, "Les projets  de
manage de la reine E." (Пар., 1882); H. Hall,  "Society  in  Elisabethan
age" (Л., 1887); Bekker, "Beitrage zur  engl.  Geschichte  im  Zeitalter
Elisabeths" (Гиссен,  1887);  Kretzschmer,  "Die  Invasionsprojecte  der
kath. Machte gegen England zur Zeit Elisabeths" (Лиц., 1892); Edward  S.
Beesly,  "Queen  Elisabeth"  (Л.,  1892);  Philippson,  "Westeuropa   im
Zeitalter von Philipp II,  Elisabeth  and  Heinrich";  В.  Соколов,  "E.
Тюдор" (1892).
   В. Д.
   Елизавета Петровна - русская императрица (1741 - 24 дек. 1761),  дочь
Петра Вел. и Екатерины I (р. 18 дек. 1709 г.). Со дня смерти Екатерины I
вел. княжна Е. Петровна прошла тяжелую школу. Особенно  опасно  было  ее
положение при Анне Иоанновне  и  Анне  Леопольдовне,  которых  постоянно
пугала приверженность гвардии к Е. От пострижения в монахини  ее  спасло
существование за границею ее племянника принца Голштинского;  при  жизни
его всякая крутая мера с Е. была бы бесполезной жестокостью. Иностранные
дипломаты, франц. посол Шетарди и шведский - барон Нолькен, решились, из
политических видов их  дворов,  воспользоваться  настроением  гвардии  и
возвести Е. на престол. Посредником между послами и  Е.  был  лейб-медик
Лесток. Но Е. обошлась и без их содействия. Шведы объявили правительству
Анны Леопольдовны  войну,  под  предлогом  освобождения  России  от  ига
иноземцев.  Полкам  гвардии  велено  было  выступить  в   поход.   Перед
выступлением солдаты гренадерской роты преображенского полка, у  большей
части которых Е. крестила детей, выразили ей опасение: безопасна ли  она
будет среди врагов? Е. решилась действовать. В 2 часа ночи на  26  нояб.
1741 г. Е. явилась в казармы преображенского полка и, напомнив, чья  она
дочь, велела солдатам следовать за собою,  воспретив  им  употреблять  в
дело  оружие,  ибо  солдаты  грозились  всех  перебить.  Ночью  случился
переворот, и 25 ноября издан был краткий манифест  о  вступлении  Е.  на
престол, составленный в очень неопределенных выражениях. О  незаконности
прав Иоанна Антоновича не было сказано ни слова.  Перед  гвардейцами  Е.
выказывала большую нежность к Иоанну. Совсем в другом тоне  был  написан
подробный   манифест   от   28   ноября,    напоминавший    о    порядке
престолонаследия,  установленном  Екатериною  I  и  утвержденном   общею
присягою. В манифесте сказано, что престол,  уже  по  смерти  Петра  II,
следовал Е. Составители его забыли, что, по завещанию  Екатерины,  после
смерти Петра II, престол должен  был  достаться  сыну  Анны  Петровны  и
герцога Голштинского, родившемуся в 1728 г.  В  обвинения,  направленных
против немецких временщиков и друзей их, им было вменено в вину  многое,
в чем они виноваты не были: это объясняется тем, что  Е.  Петровна  была
сильно раздражена отношением к ней людей, возвышенных ее отцом - Миниха,
Остермана и др. Общественное мнение не думало, впрочем, входить в разбор
степени виновности тех  или  других  лиц;  раздражение  против  немецких
временщиков было так сильно, что  в  жестокой  казни,  им  определенной,
видели возмездие за мучительную казнь Долгоруких и Волынского. Остерману
и Миниху определена была  смертная  казнь  четвертованием;  Левенвольду,
Менгдену,  Головкину  -  просто  смертная  казнь.  Смертная  казнь  всем
заменена ссылкою. Замечательно,  что  Миниха  обвиняли  и  в  назначении
Бирона регентом, а самого Бирона не только не тронули, но даже облегчили
его судьбу: из Пелыма он переведен был на  местожительство  в  Ярославль
(так как сам Бирон не теснил Е.).
   В первые годы царствования Е. то и дело отыскивали  заговоры;  отсюда
возникло,  между  прочим,  мрачное  дело   Лопухиных.   Дела,   подобные
лопухинскому, возникали из двух причин:  1)  из  преувеличенного  страха
перед приверженцами Брауншвейгской династии, число которых  было  крайне
ограничено, и 2) из интриг лиц, стоявших близко к Е. Петровне, напр.  из
подкопов  Лестока  и   других   против   БестужеваРюмина.   Лесток   был
приверженцем союза  с  Францией,  Бестужев-Рюмин  -  союза  с  Австрией;
поэтому в домашнюю  интригу  вмешались  иностранные  дипломаты.  Наталья
Федоровна  Лопухина,   жена   генерал-поручика,   славилась   выдающейся
красотой, образованием и любезностью. Говорили, что при Анне  Иоанновне,
на придворных  балах,  она  затмевала  Елизавету  Петровну,  и  что  это
соперничество поселило в Е. Петровне вражду к Лопухиной, у которой в  то
время  был  уже  сын  офицер.  Она  была  дружна  с  Анной   Гавриловной
Бестужевой-Рюминой, урожденной Головкиной,  женою  брата  вице-канцлера.
Лопухина, бывшая в связи с Левенвольдом,  послала  ему  поклон  с  одним
офицером, сказав, чтобы он не падал духом и надеялся на лучшие  времена,
а Бестужева послала поклон брату, графу Головкину, также  сосланному  по
так назыв. делу Остермана и Миниха. Обе были знакомы с  маркизом  Ботта,
австрийским посланником в Петербурге. Ботта, не стесняясь, высказывал  у
своих  знакомых  дам  ни  на  чем  не  основанное   предположение,   что
Брауншвейгская династия вскоре опять воцарится. Переведенный  в  Берлин,
он и там повторял те же предположения. Вся эта  пустая  болтовня  подала
Лестоку повод сочинить заговор, посредством которого  он  хотел  нанести
ударь  вице-канцлеру  Бестужеву-Рюмину,  защитнику  австрийского  союза.
Расследование  дела  поручено  было  ген.  прокурору  князю  Трубецкому,
Лестоку и генерал-аншефу Ушакову. Трубецкой  ненавидел  Бестужева-Рюмина
столько же, как и Лесток, но самого  Лестока  ненавидел  еще  более;  он
принадлежал к олигархической  партии,  которая,  по  свержении  немецких
временщиков, надеялась  захватить  власть  в  свои  руки  и  возобновить
попытку  верховников.  От  людей,  которые  не  скрывали   сожаления   к
сосланным,  легко  было  добиться  признания  в  дерзких  речах   против
императрицы и в порицании ее частной жизни. В дело была пущена пытка - и
при всем том успели привлечь к суду только восемь человек. Приговор  был
ужасен: Лопухину с мужем и сыном, вырезав языки, колесовать. Е. Петровна
отменила смертную казнь: Лопухину с мужем и сыном, по вырезании  языков,
велено было бить кнутом, прочих - только бить  кнутом.  В  манифесте,  в
котором  Россия  извещалась  о  деле  Лопухиных,  снова   говорилось   о
незаконности предыдущего царствования. Все это вызвало резкие  нарекания
на  Е.  и  не  принесло  желанного  интригою  результата  -  низвержения
Бестужевых. Значение вице-канцлера не  только  не  уменьшилось,  но  еще
возросло; через несколько времени он получил сан канцлера. Незадолго  до
начала дела Лопухиной, Бестужев стоял за увольнение Анны Леопольдовны, с
семейством, за границу; но дело  Лопухиных  и  отказ  Анны  Леопольдовны
отречься, за своих детей, от  прав  на  русский  престол  были  причиною
печальной судьбы Брауншвейгской семьи. Чтобы успокоить умы, Е. поспешила
вызвать в Петербург  племянника  своего  КарлаПетра-Ульриха,  сына  Анны
Петровны  и  герцога  Голштинского.  7  ноября  1742  г.  перед   самыми
объявлением о деле Лопухиных, он провозглашен был наследником  престола.
Перед тем он принял православие и в церковных возглашениях при его имени
велено было добавлять: внука Петра Первого.
   Обеспечив за собою власть, Е., спешила  вознаградить  людей,  которые
способствовали вступлению ее на престол  или  вообще  были  ей  преданы.
Гренадерская рота преображенского полка  получила  назв.  лейб-кампании.
Солдаты не из дворян зачислены в дворяне; им даны поместья. Офицеры роты
приравнены  к  генеральским  чинам,  Разумовский  и  Воронцов  назначены
поручиками, в чине генерал-лейтенанта, Шуваловы - подпоручиками, в  чине
генерал-майоров. Сержанты  стали  полковниками,  капралы  -  капитанами.
Буйство солдат в первые дни вступления Елизаветы на престол доходило  до
крайностей и вызывало кровавые столкновения.  Алексей  Разумовский,  сын
простого казака, осыпанный орденами, в 1744 году был уже графом  Римской
империи и морганатическим супругом  Е.  Его  брат  Кирилл  назначен  был
президентом акд. наук и гетманом Малороссии. Так много  хлопотавшему  за
Е. Лестоку пожалован был  титул  графа.  Тогда  же  началось  возвышение
братьев Шуваловых, Александра и Петра Ивановичей, с их двоюродным братом
Иваном Ивановичем. Наибольшим доверием Е. Петровны пользовался начальник
тайной  канцелярии,  Александр  Иванович.  Он  оставил  по  себе   самую
ненавистную  память.  За  Шуваловыми  следовал   Воронцов,   назначенный
вице-канцлером, после назначения графа  Бестужева-Рюмина  канцлером.  До
Семилетней   войны   самым   сильным   влиянием   пользовался    канцлер
Бестужев-Рюмин, которого хотел погубить Лесток, но который  сам  погубил
Лестока.  Он  дешифрировал  письма  французского  посла  Шетарди,  друга
Лестока, и нашел в  письмах  резкие  выражения  о  Е.  Петровне.  Имения
Лестока были конфискованы, он сослан был в Устюг.
   В  иностранной  политике  Бестужев  умел  поставить  Россию  в  такое
положение, что все державы искали ее  союза.  Фридрих  II  говорит,  что
Бестужев брал деньги с иностранных  дворов;  это  вероятно,  ибо  деньги
брали все советники Е. - кто с Швеции, кто с Дании, кто с Франции, кто с
Англии, кто с Австрии или Пруссии. Все это знали, но об этом  щекотливом
вопросе молчали,  пока,  как  над  Лестоком,  не  разражалась  гроза  по
какому-нибудь другому поводу. Когда Е. Петровна вступила на престол,  то
можно было ожидать мира с Швецией; но шведское правительство потребовало
возращения завоеваний Петра Вел., что и повело  к  возобновлению  войны.
Шведы потерпели поражение и по миру  в  Або,  в  1743  г.,  должны  были
сделать России новые территориальные уступки  (часть  Финляндии,  по  р.
Кюмень). В том же году решен был вопрос  о  престолонаследии  в  Швеции,
колебавший эту страну с 1741 г.,  со  дня  смерти  Ульрики-Элеоноры.  По
совету Бестужева, послана была вооруженная помощь партии  Голштинской  и
наследником престола объявлен был  Адольф-Фридрих,  дядя  наследника  Е.
Петровны. Война  за  австрийское  наследство  также  окончена  была  при
содействии России. Англия, союзница Австрии, будучи не в силах  удержать
за своей союзницей Австрийские  Нидерланды,  просила  помощи  у  России.
Появление  корпуса  русских  войск  на  берегах   реки   Рейна   помогло
прекращению войны и заключению Ахенского мира (1748).  Влияние  канцлера
все усиливалось; Е. Петровна стала на его сторону даже  в  споре  его  с
наследником престола по вопросу о  Шлезвиге,  который  вел.  кн.  хотел,
вопреки воле императрицы, удержать за своим домом. В будущем этот раздор
грозил неприятностями Бестужеву-Рюмину, но он тогда же сумел привлечь на
свою сторону вел. кн. Екатерину Алексеевну. Только во  время  Семилетней
войны врагам канцлера  удалось,  наконец,  его  сломить.  Над  канцлером
наряжен был суд, он лишен был чинов и сослан.
   Важные дела совершались при Е. на окраинах России; там мог  вспыхнуть
одновременно   весьма   опасный   пожар.   В    Малороссии    управление
малороссийской коллегии оставило за собою  страшное  неудовольствие.  Е.
Петровна, посетив Киев в 1744 году, успокоила край и  дозволила  избрать
гетмана  в  лице  брата  своего  любимца,   Кирилла   Разумовского.   Но
Разумовский  сам  понимал,  что  время  гетманства  миновало.   По   его
ходатайству дела из малороссийской коллегии  переданы  были  сенату,  от
которого  непосредственно  зависел  город  Киев.  Приближался  конец   и
Запорожью, ибо степи, со времени Анны Иоанновны, заселялись все более  в
более. В царствование Е. Петровны призваны новые поселенцы; в 1760 г., в
нынешних уездах Александрийском и Бобринецком Херсонской губ.,  поселены
были сербы, из которых сформировано было два гусарских полка.  Поселения
эти названы Новой Сербией. Позже в нынешней  Екатеринославской  губ.,  в
уездах Славяносербском и Бахмутском, поселены новые сербские переселенцы
(Славяносербии). Около крепости  св.  Елизаветы,  на  верховьях  Ингула,
образовались из польских выходцев-малороссиян, молдаван  и  раскольников
поселения, давшие начало Новослободской линии. Так  Запорожье  почти  со
всех сторон было стеснено  уже  формировавшейся  второю  Новороссией.  В
первой Новороссии, то есть в Оренбургском крае, в  1744  г.,  вследствие
серьезных  волнений  башкиров,   учреждена   была   Оренбургская   губ.,
губернатору которой подчинена была Уфимская провинция  и  Ставропольский
у. нынешней Самарской губ. Оренбургским губернат. назначен был  Неплюев.
Он застал башкирский бунт; башкиры легко  могли  соединиться  с  другими
инородцами; войск у Неплюева было мало -  но  против  башкир  он  поднял
киргизов, тептярей, мещеряков, и бунт был усмирен. Много ему помогло  то
обстоятельство, что,  вследствие  малочисленности  русского  элемента  в
крае, заводы при Анне Иоанновне строились там,  как  крепости.  Всеобщее
неудовольствие и раздражение инородцев сказались  и  на  отдаленном  СВ:
чукчи и коряки, в  Охотске,  грозили  истреблением  русскому  населению.
Особенное ожесточение оказали коряки, засевшие в деревянном остроге: они
сожглись добровольно, только бы не сдаться русским.
   Через несколько недель по вступлении на престол,  Е.  издала  именной
указ о том,  что  государыня  императрица  усмотрела  нарушение  порядка
государственного управления,  установленного  ее  родителем:  "происками
некоторых (лиц) изобретен верховный тайный совет, потом сочинен  кабинет
в равной силе, как был верховный тайный совет, только имя переменено, от
чего произошло немало упущение дел, а правосудие  и  совсем  в  слабость
пришло". Сенат, при Е., получил силу, какой он ни прежде,  ни  после  не
имел.  Число  сенаторов  было  увеличено.   Сенат   прекратил   вопиющие
безурядицы  в   коллегиях,   так   и   в   провинциальных   учреждениях.
Архангельский прокурор, напр. доносил, что секретари ходят в  должность,
когда хотят, от чего колодников держать подолгу. Особенно важную  услугу
сенат оказал в один из  годов,  когда  бедному  люду  в  Москве  грозила
опасность остаться без соли. Благодаря распорядительности  сената,  соль
был