шениях господствовало  право  сильного.  В
средние века Д. находилась в руках  исключительно  высшего  духовенства.
Великие папы были и великими дипломатами своего времени. Когда на  смену
феодального  государства   выступили   централизованные   и   абсолютный
монархии, стремившиеся к внешнему могуществу и расширению своих  границ,
политике захватов стала служить Д.  обманов.  Повсеместное  шпионство  и
подкупы в  интересах  монарха  составляли  главную  задачу  Д.  Ходячими
правилами были тогда поговорки: "Qui nescit dissimulare, nescit regnare"
и "обман за  обман".  С  конца  XV  в.  успехи  нравов  и  общественного
воспитания, достигнутые под влиянием возрождения наук и искусств, внесли
в Д. по  крайней  мере  тень  добросовестности:  но  в  действительности
главными средствами ее оставались по-прежнему обман и тайна. Со  времени
Вестфальского  мира   начинается   созыв   конгрессов   для   устройства
международных отношений. Основою этих отношений  в  принципе  признаются
начала   права,   с   которыми   на   словах   сообразуются   дипломаты.
Дипломатическое искусство достигает высокого развития.  Во  Франции  уже
при Генрихе IV отличались Сюлли, де-Морнэ, де-Силери и особенно кардинал
д'Осса (умер в 1604). Искусный в ведении переговоров и  неразборчивый  в
выборе  средств,  кардинал  Ришелье  своими  инструкциями  послам  много
содействовал развитию  дипломатического  искусства.  При  Людовике  XIII
выдаются еще граф де-Бриен, маршал де-Бассомпьер,  патер  Жозеф  и,  как
посредник,  граф  д'Эстрадес.  Царствованию  Людовика  XIV  предшествует
опытная в притворстве дипломатия Мазарини. Дипломатия Людовика XIV нашла
искусных исполнителей в лице Сервиена, де-Торси,  д'Аво,  Барильона.  Из
английских  дипломатов  выдаются   оба   Сесиль   (Вильям   и   Роберт),
действовавшие в царствование Елизаветы, затем Генри Воттон (Wotton, 1568
- 1639), характерный представитель Д.  того  времени,  автор  изречения:
"Legatus est vir bonus peregre missus ad mentiendum  reipublicae  causa"
(посланник есть благонадежный муж) посылаемый в чужие края для  сокрытия
истины в  видах  пользы  государства).  Этому  хитрому  дипломату  можно
противопоставить благородного и  откровенного  Вильяма  Тэмпля  (1628  -
1700), который  придерживался  принципа,  что  в  политике  надо  всегда
говорить  правду.  Великим  дипломатом  был  и  Вильгельм  III,  умевший
соединить европейские державы в  борьбе  против  властолюбивых  замыслов
Людовика XIV. Мальборо  одинаково  знаменит  и  как  полководец,  и  как
дипломат. Из прочих европейских  государств  Венецианская  республика  и
Нидерланды оставались, до конца последнего  столетия,  главными  школами
дипломатических талантов. Венеция выставила Гаспаро  Контарини  (умер  в
1542), Иоанна Корнаро (умер в 1629), Нани (умер в  1668);  Нидерланды  -
Ольденбарневельда (умер в 1619), ван-Аарсена  (умер  в  1641),  де-Витта
(умер в 1672), Гейнзиуса (умер в 1720). Австр. дом имел на своей  службе
непрерывный ряд даровитых дипломатов. Граф Траутмансдорф прославился  на
Мюнстерском (Оснабрюкском) мирном конгрессе; позднее  граф  Кауниц  (при
Марии Терезии и Иосифе II) высказал  замечательное  искусство  в  защите
интересов императорского дома. Достойным соперником его, при Фридрихе II
и  Фридрихе-Вильгельме  II,  был   прусский   дипломат   Герцберг.   Уже
до-Петровская Русь выставила даровитого дипломата в лице Афан.  Лаврент.
Ордина-Нащекина (умер в 1680). Из русских дипломатов назовем кн.  В.  И.
Куракина (1677 - 1727), гр. Андрея Остермана (на русск. службе с 1704  -
1747), гр. Алексея Петр. Бестужева-Рюмина (1693 - 1766), гр. Никиту  Ив.
Панина (1718 - 83). По отношению к руководящим  принципам  Д.  XVIII  в.
примыкает  к  Д.  XVII   в.,   но   с   значительными   видоизменениями.
Властолюбивые стремления могущественных государств  к  расширению  своих
границ Д. стремится согласить с началом европейского  равновесия,  путем
политики разделов  (systеme  copartageant).  Войны  времен  революции  и
империи не оставляют много места для Д., которая, однако, именно  в  это
время  выдвигает  одного  из  самых  крупных  представителей   своих   -
Талейрана. Гораздо большую  роль  она  играет  в  так  называемую  эпоху
конгрессов, когда господствует политика  "вмешательства".  В  это  время
австрийский дипломат, Меттерних, является иногда решителем судеб Европы.
Существенно изменяется характер Д. по мере  распространения  в  Западной
Европе представительных учреждений, как потому, что  в  роли  дипломатов
начинают выступать,  между  прочим,  государственные  люди,  приобретшие
известность на парламентском поприще (Гизо,  например,  был  одно  время
послом в Лондоне), так и  потому,  что  кабинетная  политика  дипломатов
встречает то поддержку, то препятствия в гласности парламентских прений.
Наиболее даровитый из дипломатов  второй  половины  XIX  в.,  Бисмарк  -
сильный именно тем, что он не только дипломат
   - соединяет старые  дипломатические  приемы  (введение  противника  в
заблуждение, как, напр., Наполеона III и до, и во  время  кампании  1866
г.) с новыми (стремление опереться на национальные чувства и страсти), и
этим путем достигает поразительных результатов.
   В настоящее время  приемы  Д.  в  корне  изменились.  Дипломату  мало
помогает теперь одна изворотливость: политические  обманы,  при  широком
развитии гласности и знаний, сделались затруднительными. Он должен  быть
искусным, осторожным и дальновидным наблюдателем;  иначе  сообщаемые  им
сведения  могут  послужить  источником  необдуманных  решений  и  трудно
поправимых ошибок. Ярким примером  этому  может  служит  французская  Д.
времен Наполеона III, несущая на себе, особенно в лице Грамона,  большую
долю ответственности  за  катастрофу  1870  -  71  г.  Что  касается  до
непосредственного влияния Д. на решение вопроса о войне и мире, то оно в
последнее время несравненно меньше, чем прежде. Достаточно вспомнить  ту
роль, которая принадлежит теперь в  этом  отношении  палатам,  кабинету,
общественному мнению, прессе. В вопросе о  войне  и  мире  всего  важнее
голос финансистов и военных людей, свидетельствующих  о  готовности  или
неготовности государства к открытие  военных  действий;  с  их  решением
сообразуются дипломаты. В  профессиональный  круг  действий  Д.  входит,
по-видимому, все, касающееся союзов,  прямой  или  косвенной  поддержки,
прямого или косвенного противодействия нейтральных до  поры  до  времени
держав: и здесь, однако, многое зависит от военной и финансовой  стороны
вопроса, от количества и качества сил, которыми располагает государство,
от степени важности  возникшего  спора,  от  решимости  или  нерешимости
рисковать из-за него войною. Нельзя, впрочем, отрицать, что Д.  может  в
значительной   степени   содействовать   сохранению   мира.   Изыскивать
всевозможные средства к предотвращению войны - такова первая задача  Д.,
и в ряду этих средств все более и более выступает на первый план решение
распри  международным  третейским  судом.  Современную  Д.,   все   чаще
прибегающую к международному суду, нельзя уже упрекать в том, что она не
предупредила ни одной войны. Помимо сохранения мира,  в  современной  Д.
лежат все более и более расширяющиеся задачи  по  упрочению  и  развитию
экономических и духовных интересов международного общения. Д., в XIX в.,
принимала  деятельное  участие  в   прекращении   торговли   рабами,   в
обеспечении свободы плавания по морям и по главным европейским рекам,  в
охранении   частной   собственности   во   время   морских   войн.   Она
способствовала заключению  Женевской  конвенции  1864  г.  об  уходе  за
ранеными  и  сделала  попытку,  на  Брюссельской  конференции  1874  г.,
уменьшить ужасы войны.  От  современного  дипломата  требуется  солидное
образование, основательное знакомство с началами права, в особенности  с
международным правом и конституционным правом европейских государств, со
всемирной историей,  политической  экономикой  и  статистикою.  В  общем
личность дипломатического агента все более в более теряет свое  значение
в наш век жел. дорог,  телеграфов  и  телефонов.  Многими  высказывается
мысль об упразднении послов,  посланников  и  посольств,  как  инстанции
излишней, в виду новых средств ведения переговоров.
   Общее руководство Д. принадлежит главе государства;  непосредственное
заведывание  международными  сношениями  находится  в   руках   министра
иностранных дел или канцлера, который  действует  через  дипломатических
агентов и консулов. Для устройства определенных  единичных  дел,  напр.,
проведения границ, улажении какого-нибудь спора  назначаются  комиссары;
они не сносятся непосредственно с иностранным государем, но лишь  с  его
министрами или их поверенными.
   Старая  теоретическая  литература  по  дипломами,  весьма   обширная,
выдвигавшая на первый план внешние формы международных  сношений  (напр.
Wicquefort,  "L'ambassadeur  et  ses  fonctions",  Пар.,  1764)   теперь
утратила свое  значение.  Важны  в  особенности  труды  по  истории  Д.,
сборники международных договоров и иных актов дипломатических  сношений:
Barbeyrac, "Histoire des anciens traites" (1739); St. Priest,  "Histoire
des traites de paix et autres negociations, de  la  paix  de  Vervins  а
celle de Nimegue" (1725); Koch, "Abrege de  l'histoire  des  traites  de
paix entre les puissances de l'Europe, depuis  la  paix  de  Westphalie"
(1796; этот труд вновь издал, переработал и продолжил до 1815 г. Фридрих
Ш„лль). В 1885 г. кн. Урусов издал  "Resume  historique  des  principaux
traites de paix conclus  entre  les  puissances  europeennes  depuis  le
traite de Westphalie jusqu'au traite  de  Berlin,  1878).  Назовем  еще:
Murdock, "The Reconstruction of Europe. A Sketch of the  Diplomatic  and
Military History of Continental Europe, from the Rise to the Fall of the
Second French Empire" (Л., 1890); A. Debidour, "Histoire diplomatique de
l'Europe depuis l'ouverlure du Congres de Vienne jusqu'a la  cloture  du
Congres de Berlin" (П., 1890); "Revue d'histoire diplomatique"  (с  1887
г.). Труды по истории Д. отдельных стран: Flassan, "Histoire generale et
raisonnee de la diplomatic francaise" (1811); Лешков, "О древней русской
дипломатии" (М., 1847); М. Капустин, "Дипломатические сношения России  с
Западной Европой во  второй  половине  ХVII  в.";  Bruckner,  "Russische
Diplomaten im XVII J." ("Russische Revue", 1888, Bd. 28).  Теоретический
очерк  о  дипломатическом  искусстве   у   Heffter,   "Das   europaische
Volkerrecht" (7 изд., В. 1882; рус. пер. Таубе, СП б., 1880). См.  также
Verge,  "Diplomates  et  publicistes"  (П.,  1856),  и  Martens,  "Guide
diplomatique" (5 изд., Геффкена, Лпц., 1866). Сборники  трактатов  начал
издавать Лейбниц: "Codex juris gentium diplomatici" (1693, 1724, 1747) и
"Mantissa Codicis juris gentium diplomatici (1700,  1724,  1747);  затем
Jacques Bernard, "Recueil des traites de paix etc.  "  (1700),  Jean  Du
Mont, "Corps universel diplomatique" (1726 - 1731), Шмаус, "Corpus juris
gentium academicum" (Лпц. 1730 - 1731; продолжение издано  Бенком,  Лпц.
1781 - 96), Г. Ф. Mapтенс, "Recueil des principaux  traites  d'alliance,
de treve, de neutralite, de  commerce  etc.,  depuis  1761  jusqu'a  nos
jours" (до 1800 г.; Гетт. 1791 -  1801;  сборник  этот  продолжен  самим
Мартенсом  в  1802  г.,  затем   его   племянником   Карлом   Мартенсом,
Заальфелдом, Мурхардом, Замвером; Гопфом, а с  1887  г.  Шт„рком);  Карл
Мартенс и Кюсси, "Recueil manuel et pratique des traites et  conventions
depuis l'annee 1760 Jusqu'a l'epoque actuelle" (1846 - 57; за 1857 -  85
гг. продолжено Гефкеном, 1885-88). Текущие дипломатические  акты  см.  в
двух периодических изданиях: "Staatsarchiv", основанном в 1861 году Эшди
и   Клаухольдом,   продолж.   Кремером-Ауэнроде;   Вортманом,    Гиршем,
Дельбрюком, и "Archives diplomatiques" (с 1861 г.; прерван  в  1876  г.,
2-я серия с 1880 г., ныне под редакцией Рено). Из сборников этого  рода,
посвященных одному  лишь  государству,  приведем  те,  которые  касаются
России: "Собрание  государственных  грамот  и  договоров,  хранящихся  в
государственной коллегии иностранных дел" (М. 1813 - 18); "Документы для
истории  дипломат.  сношений  России  с  западно-европ.   державами   от
заключения мира в 1814 г. до конгресса в Вероне в 1822 г. (СП б.  1825);
С. Доброклонский, "Указатель трактатов и сношений в  России  с  1452  по
1826 г. (М.  1838);  "Памятники  дипломат.  сношений  древней  России  с
иностранными державами" (СП б.  1851  -  71;  изданы  при  II  отделении
собственной Е. И. В. канцелярии по рукописям московского главного архива
министерства иностр. дел; первые 9 томов  обнимают  сношения  с  Римской
империей с 1488 но 1699 г. включительно, в 10-ый том  вошла  сношения  с
папским двором и с итальянскими государствами);  Ф.  Мартенс,  "Собрание
трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами" (т.
1 - 9, СП б. 1874 - 92, издание м-ва иностр. дел; тома 1  -  8  обнимают
договоры с Австрией  и  Германией;  9-м  томом  открываются  договоры  с
Англией; документам предпосланы весьма ценные предисловия составителя на
русск.  и  франц.  яз.,  основанные  на  архивных  данных);  Григорович,
"Переписка с русск, государями в  XVI  в.,  найденная  между  рукописями
римской барбериниевой библиотеки" (СП б., 1834); Макушев, "Материалы для
истории дипломатич. сношений России с Рагузской республикой" (М., 1865);
Рамбо, "Recueil des instructions donnees aux ambassadeurs  et  ministres
de France en  Russie"  (П.,  1890,  с  предисловием  издателя);  Броссе,
"Переписка грузинских царей с росс. государями от 1639 по 1770  г."  (СП
б., 1861); "Собрание  трактатов,  конвенций  и  др.  актов,  заключенных
Россией с азиатск. державами, а также с Сев.-Америк.  Штатами"  (СП  б.,
1858);  Н.  Бантыш-Каменский,  "Дипломатическое   собрание   дел   между
Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792  г."  (Каз.,  1882);
"Сборник договоров России с Китаем" (СП б., 1890 - издание м-ва  иностр.
дел);  Н.  Веселовский,  "Памятники  дипломатич.  и  торговых   сношений
московск.  Руси  с  Персией"  (СП  б.,  1890   -   92).   Весьма   много
дипломатических документов и материалов напеч. в  "Сборн.  руск.  истор.
общества  (изд.  с  1867).  Ср.  Martitz,  "Les  recueils  des   traites
internationaux" ("Revue de droit intern. " 1886) и Ивановского, "Notices
sur les divers recueils des traites internationaux" (Одесса, 1890).
   А. Я.
   Диптих (diptucon)  -  две  деревянные,  костяные  или  металлические,
продолговатые дощечки, соединенные одна с другою помощью шнурка,  тесьмы
или шарнира и складывающиеся  вместе,  на  подобие  книжного  переплета.
Снаружи они имели гладкую поверхность или же украшались резною  работою,
а с внутренней стороны, представляя также гладкое  поле,  обведенное  по
краю выпуклою полоскою, покрывались слоем воску, на котором  можно  было
писать или, вернее, царапать, посредством стальной  заостренной  палочки
(стиля). Д. играли у древних римлян и греков роль  записных  и  памятных
книжек. Иногда дощечки, с одного из своих  узких  краев,  были  снабжены
маленькими рукоятками, чтобы удобные было держать их в руке при писании.
Термин "диптих" явился только во времена Константина Великого; перед тем
подобные записные  дощечки  назывались  у  римлян  tabulae,  pugillares,
codices и codicilli, а у греков - pinakeV;  и  deltoi.  В  тех  случаях,
когда записная книжка заключала в себе, сверх двух внешних створок,  еще
одну, две и более дощечек внутри, ее называли триптихом,  тетраптихом  и
т. д. Особую категорию составляют так называемые "консульские  Д.".  Они
отличались от обыкновенных более значительным размером (доходили  иногда
до 1/4 фут. в вышину) и делались  всегда  из  слоновой  кости.  То  были
дорогие художественные произведения, которые новоизбранный консул  дарил
сенаторам, префектам провинций и другим важным лицам, подавшим  за  него
свой  голос.  Внешние  стороны  консульских  Д.  украшались   надписями,
эмблемами и художественно  исполненными  изображениями  самого  консула,
восседающего на курульском кресле, в роскошном одеянии,  и  держащего  в
одной руке скипетр, с бюстом императора на верхнем конце, а в другой
   - цирковую маппу (mappa circensis), - сверток ткани,  которою  консул
давал  сигнал  дня  начала  игр.   Под   фигурою   консула,   снабженною
обозначением его имени, нередко изображались представления в цирке,  бой
гладиаторов и т. п. На внутренних поверхностях створок помещался  список
консулов, начиная  с  Л.  Юния-Брута  и  кончая  тем,  по  чьему  заказу
изготовлен Д. Консульские  Д.  вошли  в  употребление  на  Западе  и  на
Востоке, по-видимому, не ранее III в. по Р. Хр.; самый  древний  из  них
относится к 248 г., самый поздний - к 541 г. Доселе  сохранились  Д.  21
консула,  в  30  экземпл.  Из  них  пять,  происходящие   из   коллекции
Базилевского, находятся в Имп. Эрмитаже (в Отделении Средн. Век. и эпохи
Возрождения). Когда христианство в Римской империи восторжествовало  над
язычеством, новая религия приспособила консульские и другие Д. к  своему
употреблению. Одни из них стали служить переплетными досками Евангелий и
вообще священных книг, причем их обделывали в  богатые  золотые  оклады,
украшенные драгоценными каменьями и эмалью.  Большинство  древнейших  Д.
дошло до нас, благодаря именно употреблению их  в  христианской  церкви.
Другие экземпляры заняли место на алтарях, в виде украшения и, вместе  с
тем, в  значении  таблиц,  по  которым  священнодействующий  мог  читать
богослужебные молитвы или поминать  живых  и  умерших.  С  конца  IV  в.
появились  Д.,  изготовленные  специально   для   церковных   целей,   с
изображением уже не мирских  сюжетов,  а  евангельских  и  ветхозаветных
событий,  ликов  Христа,  Богородицы,  апостолов  и  т.  п.  Так  как  в
поминальные списки вносились имена  всех  тех,  кто  выказал  усердие  и
преданность  религии  -   царей,   патриархов,   епископов,   мучеников,
исповедников, благотворителей и пр., - то подобные синодики делались,  с
течением времени, слишком длинны для того, чтобы умещаться на  одном  Д.
Поэтому  заведись  Д.  троякого  рода:  1)  епископские   Д.   (diplycha
episcoporum),  для  поминовения  местных  архиереев;  2)  Д.  живых  (d.
vivorum), в кот. вписывались  имена  здравствующих  государей,  духовных
сановников, жертвователей на пользу церкви и вообще  всех  достойных  ее
чад, и 3) Д. усопших (d. mortuorum), назначенные для записи скончавшихся
поборников религии и благочестивых людей. Запись чьего-либо имени  в  Д.
считалась для этого лица  почетом;  наоборот,  получить  отказ  в  такой
записи или быть вычеркнутым из Д. - составляло позор, в  некотором  роде
отлучение от церкви. В средние века употребление Д. в церквах  сделалось
всеобщим; они стали водиться и у частных людей, причем, однако, характер
и назначение  их  постепенно  изменялись.  Священные  изображения  стали
помещаться на внутренних сторонах досок, внешние же стороны  оставлялись
гладкими Это были уже не записные таблетки или переплетные оклады  книг,
а образа-складни, перед которыми благочестивые  люди  молились  в  своих
домах, и которые крестоносец, пилигрим и самый бедный странник  брали  с
собою в путь, как предметы религиозного поклонения. Памятники этого рода
особенно  размножаются  с  IX  ст.,  после  эпохи  иконоборства.   Можно
предполагать, что именно гонение на священные изображена  способствовало
распространению таких небольших, легко передвижных и скрываемых образов.
Наряду с Д. из слоновой кости вошли в большое  употребление  триптихи  -
трехстворчатые складни, - сделанные из того  же  материала,  а  равно  и
складные образа, резанные из дерева, литые  из  меди,  изготовленные  из
благородных металлов и украшенные эмалью. В XIV ст., вследствие редкости
и дороговизны сл