е достигнув цели. В 1895
г. П" с  двумя  спутниками,  вновь  отправился  к  бухте  Независимости,
которой и достиг, после долгих лишений, но, потеряв почти всех собак, не
мог продолжать исследований. Ср. Keely и Davis,  "In  Arctic  seas  with
Lieutenant  P.  "  (Нью-Йорк,  1892);  Heilprin,  "Arctic  problems  and
narrative of the  Peary  Relief  Expedition"  (Филад.  1893).  Жена  П.,
Жозефина Дибич П., сопутствовавшая ему во многих экспедициях,  написала:
"My arctic journal; a year among Eskimos" (Нью-Йорк, 1893).
   Пирогов (Николай Иванович, 1810 - 1881) - один из величайших врачей и
педагогов наст. столетия и по cиe время самый  выдающийся  авторитет  по
военно-полевой хирурги. П. родился в Москве, дома получил первоначальное
образование, затем  учился  в  частном  пансионе  Кряжева  ("Своекоштное
отечественное училище для  детей  благородного  звания").  Вступительный
экз. в унив. выдержал 14 лет от роду (хотя прием в студенты  лиц  моложе
16 л. не разрешался) и зачислился на медицинский факультет. В  унив.  на
него оказал  большое  влияние  проф.  Мудров,  своими  советами  изучать
патологическую  анатомию  и  заниматься   производством   вскрытий.   По
окончании факультета, П. был зачислен на казенный счет в открытый в 1822
г.  при  дерптском  унив.  институт  "из  двадцати  природных  россиян",
предназначенных  для  замещения  профессорских  кафедр   в   4   русских
университетах. Здесь он  очень  сблизился  с  "высокоталантливым"  проф.
хирурги Мойером  и  принялся  за  практические  занятия  по  анатомии  и
хирургии.  П.  один  из  первых  в  Европе  стал  в   широких   размерах
систематически экспериментировать, стремясь решать  вопросы  клинической
хирургии опытами над животными. В 1831 г. сдав экзамен на д-ра медицины,
в 1832 г. защитил диссертацию,  избрав  темой  перевязку  брюшной  аорты
("Num vinctura aortae abdom.  in  aneurism,  inguinali  adhibitu  facile
actutum sit remedium"; о том же по-русски и немецки). В 1833 г.,  будучи
замечательно подготовлен по анатомии и  хирургии,  был  командирован  на
казенный счет за границу, где работал в Берлине у проф.  Шлемма,  Руста,
Грефе,  Диффенбаха  и  Югкена,  и  особенно  у  Лангенбека,   величайших
германских авторитетов своего времени. В 1835 г.  вернулся  в  Россию  и
здесь узнал, что обещанная ему кафедра хирургии в  Москве  замещена  его
товарищем  по  дерптскому  институту,  Иноземцовым.  В   1836   г.,   по
предложению Моейра, избран проф. хирургии  дерптского  университета.  До
утверждения в должности П., в  бытность  свою  в  Петербурге,  читал  на
немецком языке 6 недель частные лекции хирургии в покойницкой Обуховской
больницы,  которые  привлекли  всех  выдающихся  петербургских   врачей,
произвел несколько сот операций,  поразивших  искусством  оператора.  По
возвращении в Дерпт скоро стал одним из  самых  любимых  проф.  Посвящая
унив. ежедневно 8 час., заведуя несколькими клиниками  и  поликлиниками,
однако, скоро обнародовал  на  нем.  яз.  свои  знаменитые,  приобретшие
широкую  известность  "Анналы  хирургической  клиники".  В  1838  г.  П.
командирован в Париж, где познакомился с светилами французской хирургии:
Вельпо, Ру, Лисфранк и Амюсса. Ежегодно, во время  пребывания  своего  в
Дерпте, П. предпринимал хирургические экскурсии в  Ригу,  Ревель  и  др.
города Прибалтийского края, привлекая всегда  громадное  число  больных,
тем более, что по инициативе местных врачей пасторы в деревнях объявляли
всенародно о прибыли дерптского хирурга. В годы 1837  -  1839  П.  издал
знаменитую "Хирургическую анатомию артериальных  стволов  и  фасций"  на
нем. и лат. яз. (за это сочинение удостоен  академией  наук  демидовской
премии) и монографию о перерезке Ахиллесова сухожилия. В 1841 г. П.  был
переведен в петерб. мед. хирург. академию проф. госпитальной хирургии  и
прикладной анатомии и назначен заведовать всем хирургическим  отделением
госпиталя.  При  нем  хирургическая  клиника  сделалась  высшей   школой
русского хирургического образования, чему содействовали, кроме  высокого
авторитета, необычайный дар преподавания и несравненная техника  П.  при
производстве операций, громадное количество и разнообразие  клинического
материала. Точно также он поднял  на  чрезвычайную  высоту  преподавание
анатомии устройством, по предложение  его  и  профи.  Бэра  и  Зейдлица,
особого анатомического института,  первым  директором  которого  он  был
назначен и пригласил в свои  помощники  знаменитого  Грубера.  За  время
своего 14-летнего профессорства в Петербурге  П.  произвел  около  12000
вскрытий  с  подробными  протоколами  каждого  из   них,   приступил   к
экспериментальным  исследованиям  об  эфирном  наркозе  при   операциях,
которые, благодаря ему, скоро получил широкое распространение в  России.
В 1847 г. отправился на Кавказ, где война была в полном  разгаре.  Здесь
он  впервые  ознакомился  на  практике  с  военно-полевой  хирургией   и
вопросами военно-полевой медицин. администрации, в области  которых  его
авторитет до сих пор недосягаем. По возвращении в Петербург, в 1848  г.,
он  отдался  изучению  холеры,  вскрыл  множество  трупов   холерных   и
обнародовал,  на  русском  и  франц.  языках,   сочинение   с   атласом:
"Патологическая анатомия азиатской холеры". Из ученых  трудов  за  время
14-летнего пребывания в Петербурге, важнейшие: "Курс прикладной анатомии
человеческого  тела",  "Анатомические  изображения  наружного   вида   и
положения органов, заключающихся в трех главных  полостях  человеческого
тела" и в особенности его всемирно-знаменитая "Топографическая  анатомия
по распилам через замороженные трупы", "Клиническая хирургия" (в которой
описана его "Пироговская" операция на стопе, гипсовая повязка).  В  1854
г., с началом военных действий, П. уехал в Севастополь, во главе  отряда
Крестовоздвиженской общины  сестер  милосердия.  Отдавшись  делу  помощи
больным и раненым, посвящая им целые дни и ночи в течете 10 месяцев,  он
в тоже время не мог не видеть всей  общественной  и  научной  отсталости
русского общества, широкого господства хищничества, самых возмутительных
злоупотреблений. В 1870 г. П. был приглашен главным управлением Красного
Креста осмотреть военно-санитарные учреждения на театре  франко-прусской
войны.  Путешествие  его  по  германским  госпиталям  и  больницам  было
торжественным триумфом для П., так как во всех официальных и медицинских
сферах он встречал самый почетный и радушный прием. Взгляды,  изложенные
им  в  своих  "Началах  военно-полевой  хирургии",  встретили   всеобщее
распространение.  Так,  напр.,  его  гипсовая  повязка  была  в  большом
употреблении; производство  резекций,  в  видах  сохранения  наивозможно
большей массы  неповрежденных  частей,  вытеснило  ампутации;  его  план
рассеяния больных применялся  немцами  в  самых  широких  размерах;  его
взгляды о размещении больных и раненых не  в  больших  госпиталях,  а  в
палатках, бараках и  пр.  был  осуществлен.  Точно  также  введена  была
рекомендованная им еще в Севастополь сортировка раненых на  перевязочном
пункте.  Результатом  его  путешествия   явился   "Отчет   о   посещении
военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзаса в 1870г.",
на русском и нем. языках. В 1877 г. П. был отправлен на  турецкий  театр
военных действий, где при  осмотре  лазаретов,  бараков,  помещений  для
больных в частных домах и в лагерных палатках и шатрах, обращал внимание
на  местность,  расположение,  устройства  и  удобства   помещений,   на
продовольствие больных и  раненых,  методы  лечения,  транспортировку  и
эвакуацию, и результаты своих наблюдений изложил в  классическом  труде:
"Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии  и  в
тылу действующей армии в 1877 - 78 гг.". Основные принципы П., что война
- травматическая эпидемия, а потому меры должны  быть  таковы,  как  при
эпидемиях;  первенствующее  значение  в  военно-санитарном  деле   имеет
правильно организованная администрация; главною  целью  хирургической  и
административной деятельности на театре войны  не  спешные  операции,  а
правильно организованный уход  за  ранеными  и  консервативное  лечение.
Главное зло - беспорядочное скучение раненых на перевязочном пункте, что
причиняет непоправимое зло; поэтому необходимо ранее  всего  сортировать
раненых, стремиться к наивозможно  быстрому  рассеянию  их.  В  1881  г.
праздновался в Москве пятидесятилетний юбилей врачебной деятельности П.,
тогда же он заметил у себя ползучий рак слизистой оболочки полости рта и
в ноябри того же года он скончался. Русские врачи почтили память  своего
величайшего   представителя    основанием    хирургического    общества,
устройством периодических "пироговских съездов" ,  открытием  музея  его
имени, постановкой памятника в Москве. И действительно,  П.  занимает  в
истории  русской  медицины  исключительное  место,   как   профессор   и
клиницист.  Он  создал  школу  хирургии,  выработал  строго  научное   и
рациональное направление  в  изучение  хирургии,  положив  в  ее  основу
анатомию и экспериментальную хирургию. За границей его  имя  было  очень
популярно не только среди врачей, но и публики. Известно, что еще в 1862
г.,   когда   наилучшие   европейские   хирурги   не   могли   определит
местопребывание пули в теле Гарибальди,  раненого  при  Аспромонте,  был
приглашен  П.,  который  не  только  извлек  ее,  но  и  довел   лечение
знаменитого  итальянца  до  благополучного  конца.  Кроме  перечисленных
трудов, заслуживают также большого внимания: "О  пластических  операциях
вообще и о ринопластике в особенности" ("Военно-Медиц.  Журнал",  1836);
"Ueber die Vorurtheile d. Publikums gegen d. Chirurgie"  (Дерпт,  1836);
"Neue Methode d. Einfuhrung d.  Aether-Dampfe  zum  Behufe  d.  chirurg.
Operationen" ("Bull. phys. matem. d. l'acad. d. Scienc. ", т.  VI;  тоже
по-франц. и русски); об этеризации им написан целый ряд статей; "Rapport
medic, d'un voyage au Caucase contenant la statist, d.  amputations,  d.
reeherches exper. sur les blessures d'arme a feu"  etc.  (СП  б.,  1849;
тоже по-русски); целый ряд выпусков его  кинических  лекций:  "Klinische
Chirurgie"    (Лпц.,    1854);    "Исторический    очерк    деятельности
Крестовоздвиженской общины сестер милосердия в госп. Крыма и  Херсонской
губ." ("Морской Сборник", 1857; тоже по нем., Б.,  1856)  и  др.  Полный
перечень его  литературных  трудов  см.  у  Змеева  ("Врачи  писатели").
Литература  о  П.  очень  велика;   она   обнимает   собою   не   только
характеристику этой личности, но также воспоминания  многочисленных  его
учеников и лиц, сталкивавшихся с ним на том или другом поприще служебной
деятельности.
   Т. М. Г.
   Как общественный деятель, П. принадлежит к славной плеяде сотрудников
Александра II в первые  годы  его  царствования.  Появление  в  "Морском
Сборнике" (см. XIX, 999) статьи П.  :  "Вопросы  жизни",  посвященной  в
особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и  в  высших
сферах и привело к назначению П. на пост попечителя  сначала  одесского,
затем киевского учебного округа. На этом посту П.  отличался  не  только
полнейшею веротерпимостью,  но  заботился  о  справедливом  отношении  и
уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов  (см.  его
ст. "Талмуд-Тора", Одесса, 1858). В 1861 г. П. должен был оставить  пост
попечителя; ему был поручен надзор за молодыми  учеными,  отправленными,
при  А.  В.  Головнине,  за  границу,  для  подготовки  к  профессорским
кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д. А.
Толстого П. оставил педагогическую  деятельность  и  поселился  в  своем
имении Вишня, Подольской губ., где и умер. Как педагог,  П.  -  поборник
общего гуманитарного образования,  необходимого  для  каждого  человека;
школа, по его мнению, должна видеть в ученике, прежде всего, человека  и
потому не прибегать к таким мерам, которые  оскорбляют  его  достоинство
(розги и т. п.). Выдающийся представитель науки, человек  с  европейским
именем, П. выдвигал знание как элемент не только образовательный,  но  и
воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики  П.  также
успел высказать немало гуманных идей. Под  конец  жизни  П.  был  занять
своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти  под  заглавием:
"Вопросы жизни; дневник старого врача", Здесь перед  читателем  восстает
образ высокоразвитого и образованного  человека,  считающего  малодушием
обходить так  наз.  проклятые  вопросы.  Дневник  П.  -  не  философский
трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих, однако, одно из
самых назидательных произведений русского ума. Вера в  высшее  существо,
как  источник  жизни,  во  вселенский  разум,   разлитый   повсюду,   не
противоречит, в глазах П., научным убеждениям. Вселенная  представляется
ему разумной,  деятельность  сил  ее  -  осмысленной  и  целесообразной,
человеческое я - не продуктом химических и гистологических элементов,  а
олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление  мировой
мысли во вселенной тем непреложное для П., что все проявляющееся в нашем
уме, все изобретенное им уже  существует  в  мировой  мысли.  Дневник  и
педагогические сочинения П. изданы в СП б. в 1887 г. См. Малис, "П"  его
жизнь и научно-общественная деятельность" (СП б., 1893, "Биограф.  Библ.
" Павленкова); Д. Добросмыслов, "Философия П. по его Дневнику" ("Вера  и
Разум", 1893, ј 6, 7 - 9); Н. Пясковский, "П., как психолог,  философ  и
богослов"  ("Вопросы  философии",  1893,  кн.  16);  И.  Бертенсон,   "О
нравственном мировоззрении П. " ("Русская Старина", 1885,  1);  Стоюнин,
"Педагогические задачи  П.  "  ("Ист.  Вестн.  ",  1885,  4  и  5,  и  в
"Педагогических сочинениях" Стоюнина, СП б., 1892); ст. Ушинского в  "Ж.
М. Н. Пр. " (1862); П. Каптерев, "Очерки по истории русской  педагогики"
("Педагогич.  Сборник".,  1887,  Л,  и"Воспитание  и  Обучение",  1897);
Тихонравов, "Ник.Ив. Пирогов в московском университете. 1824 - 28"  (М.,
1881).
   Я. К.
   Пиррон из Элиды - греческий философ, умерший около 270 г.  до  Р.  X.
Биографические сведения о нем, по большей части легендарного  характера,
сообщает Диоген  Лаэртийский.  П.,  в  качестве  живописца,  сопровождал
Анаксарха. спутника Александра Македонского, во время похода в Азию.  По
возвращении из похода сограждане П. выбрали его  в  жрецы.  Учителем  П.
считают, хотя и без достаточного основания, мегарика  Бризона.  Умер  он
ок. 270 г. до Р. Хр. Сочинений от П. не осталось. Уже древние  почерпали
сведения о нем из сочинений Тимона из  Флиунта,  ученика  П.  Учение  П.
сводится к трем положениям: 1)  о  качествах  предметов  человек  ничего
знать не может; поэтому 2) следует воздерживаться от  какого  бы  то  ни
было суждения о предметах (акаталепсия или афазия) и 3)  человек  должен
придерживаться атараксии, т. е. полного равнодушия. Первое  положение  о
непознаваемости вещей П. доказывал  ссылкою  на  то,  что  познание  как
чувственное, так и разумное шатко; чувственное познание представляет нам
предметы не такими, какие они в действительности, а такими,  какими  они
нам  кажутся;  с  другой  стороны,  всякому   утверждению   может   быть
противопоставлено иное утверждение, и притом с тем же основанием, ибо  и
разумное познание основано на мнении и привычке, а не на  действительном
знании. Впоследствии доказательства в  пользу  шаткости  знания  приняли
форму так называемых 10 троп; но эта форма  принадлежит  уже  не  П.,  а
Энезидему. Если мы не можем ничего знать о  предметах,  то  нам  следует
воздерживаться от суждений о них. Что нам кажется таким  ,  а  не  иным,
того мы не должны выставлять как утверждение, а  лишь  как  субъективное
мнение; поэтому и трем основным положениям своим П. вовсе не  приписывал
значения твердого и общего учения. Из воздержания от  суждения  вытекает
атараксия, ведущая к истинному блаженству. Предрассудки вызывают споры и
страсти людей, для скептика же не существует страстей, для него важно  и
действительно лишь его настроение. Так  как  абсолютное  воздержание  от
суждений  и  действий  невозможно,  то  скептик  следует  вероятности  и
обычаям,  сознавая,  что  он  не  руководствуется  ни  истиной  в  сфере
теоретической, ни твердым убеждением в сфере практической. До  П.  никто
сомнение не возводил в принцип, не делал его методичным;  П.  первый  не
только попытался  систематизировать  сомнение,  но  очень  ясно  отметил
субъективность представлений о качествах предметов. В этом отношении  П.
несомненно пошел дальние, чем шли софисты, оправдание  сомнения  у  него
более  глубокое.  Впрочем,  не  всегда  легко   разграничить   то,   что
принадлежит самому П., от того, что в скепсис было  внесено  позднейшими
скептиками, принадлежавшими к новой академии. Источники для философии П.
-  Диоген  Лаэртийский   (9-я   кн.)   и   Секст   Эмпирик   ("Пирроновы
основоположения" и "Против математиков"). Ср. Waddington, "Pyrrhon et ie
Pyrrhonisme" ("Seances et travaux de l'Acad. d. Sciences mor. et pol. ",
1876); Crousaz, "Examen du Pyrrhonisme ancien et moderue" (Гага,  1737);
Saisset, "Le scepticisme" (П., 1865).
   Э. P.
   Писемский (Алексей Феофилактович) - известный писатель. Род. 10 марта
1820 г., в усадьбе Раменье, Чухломского у., Костромской губ. Род  его  -
старинный дворянский, но ближайшие предки П.  принадлежали  к  захудалой
ветви; дед его был безграмотен, ходил в лаптях и сам пахал  землю.  Отец
писателя  определился  солдатом  в  войска,   шедшие   завоевать   Крым,
дослужился на Кавказе до чина майора и, возвратясь на родину, женился на
Евдокии Алексеевне Шиповой. Он был, по словам  сына,  "в  полном  смысле
военный служака того времени, строгий  исполнитель  долга,  умеренный  в
своих привычках до  пуризма,  человек  неподкупной  честности  в  смысле
денежном и вместе с тем сурово строгий к  подчиненным;  крепостные  люди
его трепетали, но только дураки и лентяи, а  умных  и  дельных  он  даже
баловал  иногда".  Мать  П.  "была  совершенно  иных  свойств:  нервная,
мечтательная,  тонко  умная  и,  при  всей  недостаточности  воспитания,
прекрасно говорившая и весьма любившая общительность"; в ней было  много
душевной красоты, которая  с  годами  все  больше  и  больше  выступает.
Двоюродными братьями ее были известный масон Ю. Н.  Бартенев  (полковник
Марфин в "Масонах") и В.  Н.  Бартенев,  образованный  флотский  офицер,
оказавший важное влияние на П. и изображенный в "Людях сороковых  годов"
в лице симпатичного Эспера Ивановича. Детство П. прошло в  Ветлуге,  где
отец  его  был  городничим.  Ребенок,  унаследовавший   от   матери   ее
нервозность, рос  свободно  и  независимо.  "Учиться  меня  особенно  не
нудили, да я и сам не очень любил учиться;  но  зато  читать  и  читать,
особенно романы, я любил до страсти: до четырнадцатилетнего  возраста  я
уже прочел - в переводе, разумеется  -  большую  часть  романов  Вальтер
Скотта,   "Донкихота",   "Фоблаза",   "Жильблаза",    "Хромого    беса",
"Серапионовых братьев" Гофмана, персидский роман  "Хаджи-Баба";  детских
же книг я всегда терпеть не мог и, сколько припоминаю теперь, всегда  их
находил очень глупыми". Об образовании его заботились мало "наставники у
меня были очень плохи, и все русские". Языками - кроме латинского -  его
не учили; языки ему вообще не давались, и он не раз впоследствии страдал
от этого <подлейшего неведения языков", объясняя свою неспособность к их
изучению  перевесом  способностей  к  наукам  философским,  абстрактным.
Четырнадцати лет он поступил в костромскую гимназию, где начал писать  и
пристрастился к театру, а в 1840 г. перешел  в  московский  университет,
"будучи большим фразером;  благодарю  Бога,  что  избрал  математический
факультет, который сразу же  отрезвил  меня  и  стал  приучать  говорить
только то, что сам ясно понимаешь. Но этим, кажется, только