принятии Логосом призрачного тела (докеты);или в принятии одного тела, без души,
место которой в Богочеловеке заступил сотворенный Логос (ариане); или в принятии
тела, оживленного животной душой, при чем на место человеческого разумного духа
встал несотворенный, единосущный Отцу, Сын Божий или Логос (аполлинариане);
выходило, что Христос не был истинным человеком, а каким-то промежуточным
существом ("смесь Бога и человека", воплощение "по подобию человека"). Другое
мнение заключалось в том, что Бог-Слово и человек Иисус были соединены лишь
нравственно, составляя каждый особое самосознание или Лицо (несториане); с этой
точки зрения выходило, что единство личности Х. было маской, что в эпоху земной
жизни Спасителя Его устами, так сказать, попеременно говорил то человек Иисус,
то Божественный Логос. Существовал и такой взгляд, что человечество Х., под
влиянием его соединения с божеством Логоса, утратило свои человеческие свойства
и, следовательно, не единосущно нам (евтихиане): оно страдало, утомлялось и т.
д. не по природе, а по особому произволению Логоса, данному при воплощении или
раз навсегда (севириане, ктистолатры), или возобновляющемуся в каждый момент
земной Его жизни (юлианисты, аффартодокеты) и т. д. Среди хаоса всех этих
воззрений церковь твердо держала в памяти, что всякая теория, не признающая
истинности Божества Х. или истинности Его человечества, как бы она ни казалась
стройна и логична, противоречит Новому Завету и, следовательно истине; в
оппозицию еретикам всех времен поднимались из среды церкви чуткие умы и сердца,
подмечавшие, что истолкование догмата переходит в искажение, и возвращавшие
формулу догмата к подлинному содержанию церковной веры (От этого отступает
христология Оригена, неправославная постольку, поскольку неправославна его
антропология - учение о предсуществовании душ.). Так шла разработка христологии
в течение II-VII вв. Уже замечено, что теория "Богочеловека" логически
распадается на два отдела: на учение о Божестве Бога Слова, неразрывно связанное
с учением о Троице, и на учение о воплощении. Исторически периодов в разработке
было не два, а три: в первом (I-III в.) оба вопроса трактуются нераздельно; IV
век есть преимущественно век выработки учения о Троице и о божестве Бога-Слова;
век V, VI и VII ушли на учение о воплощении - христологию в тесном смысле слова.
О частностях вопроса см. Монархиане, Антитринитарии, Арианство,
Аполлинарианство, Несторианство, Монофизитство, Монофелитство.
   Б. Мелиоранский Икар (IkaroV) - сын Дедала.  Чтобы  спастись  с  о-ва
Крита от раздраженного Миноса, Дедал сделал  для  себя  и  сына  крылья,
скрепленные воском, и советовал сыну не подниматься при  полете  слишком
высоко. И. не послушался и приблизился слишком к солнцу,  лучи  которого
растопили воск, и И. утонул недалеко от о-ва Самоса в  море,  которое  и
получило в этой части название Икарова моря (Ovid.  Metam.  VIII,  145).
Тело его, прибитое волнами к берегу, похоронено Геркулесом на  маленьком
островке, названном по его имени Икарией. Древние думали,  что  в  форме
мифа об И. сохранилось воспоминание об  изобретении  парусов  (по  одной
версии Дедал и И. спаслись  с  Крита  просто  на  корабле).  Миф  об  И.
представлен, между прочим, на рельефах виллы Альбани в Риме и  на  одной
из стенных картин в Помпее.
   Иконы -  название,  в  христианской  церкви,  живописных  изображений
Иисуса  Христа,  Богоматери  и  святых,  имеющий  священный  характер  и
служащих предметами религиозного чествования в смысле  образов,  которые
возводят мысль и чувство молящихся к  изображаемому.  В  православной  и
римской  церквах  они  составляют  необходимую  принадлежность  храма  и
домашнего культа христианина, как и крест с  изображением  распятого  на
нем  И.  Хр.  или  без  оного.  Происхождение  И.  восходит   к   началу
христианства. По преданию, записанному церковным историком Евсевием, сам
И. Христос дал свой образ, отпечатлевшийся на  плате,  которым  Он  утер
свое лицо, эдесскому царю Авгарю. По тому же преданию, евангелист  Лука,
по профессии живописец, оставил после себя несколько икон Божьей  Матеря
(за таковые признаются  Казанская  и  Смоленская  иконы  Богоматери).  О
существовании И. в церкви в первые три века свидетельствуют упоминания о
них Тертуллиана, Минуция  Феликса,  Климента  Александрийского,  Мефодия
Тирского,  Оригена,  а  также  вещественные   памятники,   найденные   в
катакомбах (см. Aringhius, "Roma Subterranea  novissima":  Rossi,  "Roma
subterranea"  и  др.),  хотя  в  эти  века   гонений   на   христианство
христианская иконопись  имела  по  преимуществу  символический  характер
(напр., И. Христос изображался в виде пастыря с овцой  на  плечах  и  т.
п.).  Со  времени  Константина  Вел.  И.  входят  во  всеобщее  открытое
употребление в храмах и домах. Со  времени  VII  вселенского  собора  И.
становятся обязательною принадлежностью христианского культа, и получает
обширное развитие иконопись. В более позднее время Византийской  империи
(VI  и  следующие  века)  мало  по  малу  устанавливаются   общие   типы
иконописных изображений) а в еще более позднее время являются на Востоке
так  назыв.  "иконописные  подлинники",  в   качестве   руководств   для
иконописцев,  в  которых  подробно  указываются  внешние  черты  каждого
святого и его  иконописные  аксессуары.  Этою  регламентацией  иконописи
установился около XII в. византийский иконописный стиль. В древней  Руси
иконопись  развивалась  в  строгой  зависимости  от  визант.   образцов.
Озабочиваясь   соответствием   иконописного    изображения    священному
достоинству  иконописных  предметов,  русская  церковь   делала   особые
постановления по этому предмету на соборах: стоглавом (1667 -  1674),  а
также  при  самом  начале  синодального  управления   (1722),   которыми
вменялось в обязанность допускать до иконописания лишь людей искусных  в
художестве и  отличающихся  добрым  поведением,  предписывалось  даже  -
наблюдать за нравственностью иконописцев, в самые иконы писать с древних
образцов, "от своего же  смышления  и  по  своим  догадкам  Божества  не
писать". Со времени Екатерины II  в  нашей  иконописи  получает  широкое
применение  итальянский  стиль  живописи.  Позднейшее   законодательство
ограничивается общими требованиями, чтобы И. были писаны искусно  и  без
нарушения священного достоинства иконописных сюжетов, чтобы  на  них  не
допускались   "изображения,    производящие    воспламенение    нечистых
удовольствий" и вообще могущие  подать  повод  к  суеверию  и  соблазну.
Запрещаются И. резные и отливные из металлов  кроме  распятий  и  лепных
изображений,  поставляемых  на  высоких  местах,  а  также  -  нагрудных
крестов).   Иконописное    ремесло    безусловно    запрещается    лицам
нехристианских исповеданий,  также  торговля  И.  и  крестами,  а  равно
продажа  И.  с  аукциона  и  передача  их  кредиторам   -   иностранцам:
раскольникам позволяется приписываться к иконописному цеху. но не иначе,
как с особого разрешения министра внутренних дел. Искусство иконописцев,
вообще, должно быть свидетельствуемо духовными лицами; впрочем, признано
полезным посредничество между заказчиками и  мастерами  иконописания  со
стороны  академии  художеств.   Чаще   всего,   современные   иконописцы
пользуются   руководством,   одобренных   св.    синодом    "иконописных
подлинников", составленных академиком Солнцевым по древним  византийским
и  русским  подлинникам.  Запрещается  делать  вещи,   употребляемые   в
житейском быту (напр., печати) с священными изображениями; вывозимые  из
за границы подобные  вещи  конфискуются,  а  владельцы  их  подвергаются
штрафу; запрещается выставлять на показ восковые фигуры  Иисуса  Христа,
Богоматери,  а  также  фигуры  оскорбительные   для   священного   сана.
Нехристиане хотя и допускаются до наследования И., но не  иначе;  как  с
обязательством  по  истечении  шести  месяцев  передавать  их  со  всеми
украшениями  людям  православным  или  в  храмы.   Изображение   креста,
сделанное кем-либо на земле или песке, на  дороге,  должно  "разметать".
И.,  особенно  чествуемые,  позволяется  из  храма  переносить  в   дома
обывателей, но не иначе, как на руках или в  карете  и  без  пения.  И.,
оглашаемые в народе  чудотворными,  отбираются  в  ризницы  кафедральных
соборов, впредь до удостоверения в указанном порядке  их  чудотворности,
после чего поставляются для общего чествования в храмах или часовнях.  В
деревнях священники обязаны наблюдать, чтобы И. в  домах  сохранялись  в
чистоте.

   Литература христианской иконографии весьма обширна. Кроме старых соч.
Чиампи "Vetera monumenta" (Рим, 1690), Мамахия  "Orig.  et  antiquitates
christ. " (Рим, 1751), известны издания Даженкура,  "Storia  dell  arte"
(1826); Дидрона, "Иконография Бога"; Рауля-Рошета, "Premier memoires sur
les antiquit. chretiens
   -   peintures   des   catacombes"   (П.,    1836);    Росси,    "Roma
subterranea";архим.    Христофора,     "Древнехристиан.     иконография"
("Православное обозрение", 1886);  "Иконография  гробниц"(т.  же  1875);
Кондакова, "История Византийского искусства и иконографии" (1876; перев.
на франц. яз.); В. Маркова,  "Древнее  иконописание  в  России"  ("Нрав.
Обозр. ", 1885); Мансветова, "О стенописи  московского  и  владимирского
Успенских соборов" ("Приб. к творениям св. отцов",  1883);  Покровского,
"Древнеязыч. и христиан.  искусство";  "Добрый  пастырь  в  древнехрист.
символике" (три статьи в "Хр. Чтении"  1878);  "Евангелие  в  памятниках
иконографии" (СПб., 1892); "Памятники визант. иконографии  и  искусства"
("Хр. Чтение",  1893  -  1894);  еп.  Порфирия  Успенского,  "О  древних
византийских подлинниках" (в  "Трудах  Киев.  дух.  акад.");  Григорова,
"Древнерусский иконописный подлинник" ("Зап. Имп. Арх.  Общ.  ",  1884);
"Об иконописании", "О  христ.  живописи"  ("Прав.  Собеседник",  1865  -
1366), Бердникова,  "О  символич.  изображениях  на  христ.  археологич.
памятниках" (т. же, 1869); Пономарева, "К вопросу об иконописании" ("Хр.
Чтение",  1880);  митроп.  Филарета,  "О  древних  иконах  и  о  древнем
подлиннике" ("Душепол.  Чтение",  1868);  свящ.  В.  Владимирского,  "Об
иконописании" (статьи в "Душеп. Чтении". 1866 - 1869).
   Н. Барсов.
   Иконоборство - движение против почитания икон, возникшее и Византии в
первой половине VIII века и продолжавшееся почти до середины IX века.  В
VIII  веке  каноническая  формулировка  иконопочитания   еще   не   была
установлена, и  самое  иконопочитание  часто  принимало  преувеличенный,
грубый характер; как рассказывает один источник начала IX в. (см. ст. Ф.
И. Успенского в "Ж. М. Н. Пр." 1891 г. январь, стр. 141 и  сл.),  многие
церковные люди и миряне не только воздавали иконам такое же  поклонение,
как честному и животворящему  кресту,  но  и  "возлагали  на  эти  иконы
полотенца  и  делали  из  икон  восприемников  своих  детей  при  святом
крещении. Желая принять монашеский  сан,  многие  предпочитали  отдавать
свои волосы не духовным лицам, а складывать их при иконах. Некоторые  из
священников и клириков скоблили краски с икон, смешивали их с причастием
и давали эту смесь желающим вместо  причащения.  Другие  возлагали  тело
Христово на образа и отсюда причащались святых таин. Некоторые,  презрев
храмы Божии, устраивали  в  частных  домах  алтари  из  икон  и  на  них
совершали  священные  таинства".  Такие  преувеличения,  навлекавшие  на
христиан  упреки  в  идолопоклонстве,  особенно  со  стороны  магометан,
которые в это время не только энергично распространяли  свою  враждебную
всякому иконопочитанию религию,  но  и  требовали  от  подвластных  себе
христиан прекращения поклонения иконам (ср. "Theophanis  Chronographia",
ed. Bonn., v. I, p. 617 - 618) вызвали противодействие со  стороны  имп.
Льва  III  Исаврийского  (717  -  741);  -  замечательного   полководца,
администратора и законодателя, стремившегося - вместе с военной  борьбой
против арабов - и о  распространении  христианства  среди  магометан  (и
евреев) и не  стеснявшегося  властно  вмешиваться  в  вопросы  церковной
жизни. С 726 г. он выступил против иконопочитания,  приказывал  снимать,
выламывать  и  закрашивать  иконы  (приводимые  обыкновенно  известия  о
содержании "постановлений" Льва III от 726 и от 728 г. требуют  поправок
- см. В. Г. Васильевский, "Русско-византийские отрывки", в  "Журн.  Мин.
Нар. Пр." 1877 г., Июнь, стр. 296 сл.). Эти распоряжения  вызвали  среди
иконопочитателей     (иконодулов,     иконолатров,     идололатров     -
иконопоклонников,  идолопоклонников,  как  их  называли  противники),  к
которым принадлежали, главным образом, духовенство  и  особенно  монахи,
массы  простого  народа  и  женщины  всех  классов   общества,   большое
раздражение;  при  уничтожении  икон  происходили  схватки  и   побоища.
Население   собственной   Греции   (Эллады)   и   Цикладских   островов,
провозгласив  нового  императора,   подняло   восстание,   окончившееся,
впрочем, полной победой энергичного Льва III; немало жителей  внутренних
частей  империи,  не  желая  мириться  с  ересью,  бежали   на   окраины
государства; значительная  часть  итальянских  владений  Византии  с  г.
Равенной отдалась под власть Лангобардов;  папа  Григорий  II  отказался
подчиняться  требованиям  императора  в  объявил  И.  ересью  (такой  же
политики держался и  его  преемник  Григорий  III);  константинопольский
патриарх Герман смело обличал Льва  в  ереси,  на  настоянии  императора
подписать эдикт против икон ответил отказом вводить что-нибудь  новое  в
делах веры без вселенского собора и, наконец, сложил с  себя  патриаршую
власть; на Востоке самым сильным  противником  И.  явился  в  эту  эпоху
знаменитый Иоанн Дамаскин. Несмотря на  такую  сильную  оппозицию,  Лев,
опираясь на войско и придворную аристократию, составлявших главный оплот
партии   иконоборцев   (икономахов,   иконокластов,    иконокаустов    -
сокрушителей, сожигателей икон, как их  называли  противники),  а  также
находивший себе поддержку и в  некоторой  части  духовенства,  до  конца
царствования поддерживал И. Сын и преемник  его  Константин  V  Копроним
(841 - 775) еще с большей энергией выступил  против  иконопочитания,  не
смотря на трудную борьбу (в начале царствования) с православной партией,
выставившей против него нового императора, его зятя Артавазда, который в
течение почти 2 1/2 лет (741 - 743) владел Константинополем. Желая более
определенно провести иконоборческие идеи, и подготовив к этому умы путем
"народных собраний" (- ср.  В.  Г.  Васильевский,  в  "Журн.  Мин.  Нар.
Просв." 1877, июнь, стр. 286 - 287, 310), Константин в 754 г. созвал  во
дворце Иерии, на азиатском берегу Босфора, между Халкидоном и Хрисополем
(Скутари) большой собор,  на  котором  было  более  300  епископов  (но,
однако, не присутствовало ни одного  представителя  патриарших  кафедр).
Здесь было определено,  что  "восстановлять  образы  святых  посредством
материальных красок и цветов есть  дело  бесполезное,  праздное  и  даже
богопротивное и диавольское", но что, "вместо того следует заботиться  о
подражании на деле святым", добродетели которых "должны служить  как  бы
одушевленными  иконами",  молитве  и  предстательства  которых   следует
испрашивать согласно с церковным  преданием  (ср.  Васильевский,  ibid.,
стр.  312  -  313).  Между  тем  стремления  Константина  вели   его   к
покровительству приверженным павликианству "сириянам и армянам", которые
переселялись в  европейскую  часть  империи,  усиливая  здесь  восточный
элемент  (вообще  влиятельный  при  иконоборческих  императорах),  и   к
раздражению против монашества.  Константин  не  только  стал  подвергать
(вероятно, не ранее 761  г.)  открытому  гонению  и  мучениям  отдельных
представителей  монашества  (св.  Стефана   Нового),   но   преследовал,
по-видимому, и самый институт монашества; благодаря  этому,  усиливалась
эмиграция греческого монашества,  бежавшего,  главным  образом,  в  южн.
Италию и на сев. берега Черного моря. Не смотря на усиление оппозиции (в
которой  встречались  уже  и  высокопоставленные  светские   лица),   И.
держалось не только до смерти Константина, но и в царствование его сына,
более умеренного Льва IV Хазара (775 - 780). Только  в  регентство  жены
его Ирины (за малолетством его сына, императора Константина  VI  (780  -
790) партия иконопочитателей, находившая сочувствие в императрице (как и
вообще в большинстве знатных женщин), одержала верх. После возведения  в
константинопольские патриархи  Тарасия  (784  г.)  было  решено  созвать
вселенский собор для восстановления иконопочитания. В августе 786 г. был
открыт собор в Константинополе, но войско, оплот  иконоборцев,  выказало
такое сопротивление деятельности собора, что участвовавшие в нем  должны
были разойтись. Под благовидным предлогом переместив столичное войско  в
провинции и отпустив  ветеранов  на  родину,  составив  новое  войско  и
поставив над ними преданных себе начальников, Ирина, в сентябре 787  г.,
созвала в Никее VII вселенский собор, отвергнувший постановления  собора
754 г., подвергшие анафеме иконоборцев и установивший иконопочитание: не
должно было оказывать иконам преклонения, приличествующего только  Богу,
но их подобало чтить совершенно так же, как и святой, животворящий крест
(почитание   которого    не    отвергалось    иконоборцами),    подобало
прикладываться к ним, преклонять пред  ними  колена,  воскурять  фимиам,
возжигать свечи; обращаться к ним с  молитвой.  Иконоборцы,  однако,  не
терпели,  по-видимому,   преследований   в   смутную   эпоху   правления
Константина VI и Ирины (до 802 г.), а тем менее в царствование  Никифора
(802 - 811), возбуждавшего недовольство православной партии  и  особенно
монахов  не  только  своими  финансовыми  играми,  но  и  терпимостью  к
павликианам; и лишь в короткое царствование имп. Михаила I (811 -  813),
находившегося под сильным  влиянием  духовенства,  иконоборцы  (также  и
павликиане)  стали  подвергаться  гонениям.   Плохой   администратор   и
неудачный полководец, Михаил, был низвергнут солдатами, которые  возвели
на его место энергичного и популярного полководца Льва V Армянина (813 -
820). Этот восточный по происхождению император снова стал на сторону И.
Сломив деятельную оппозицию духовенства (константинопольского  патриарха
Никифора,  созвавшего  поместный  собор  для  защиты  иконопочитания,  и
особенно св. Феодора Студита, деятельно поддерживавшего  православных  и
смело порицавшего императора), Лев созвал в  815  г.  собор,  отменивший
постановления VII вселенского собора и восстановивший определения собора
754 г.; тогда возобновилось  уничтожение  икон,  преследование  монахов,
эмиграция на Восток и в Италию. Преемник Льва,  Михаил  II  Косноязычный
(Аморейский)  попытался   держаться   довольно   своеобразной   политики
терпимости  относительно  иконопочитателей:  он   дал   амнистию   всем,
потерпевшим за иконопочитание (между прочим, Феодору Студиту),  и  издал
постановление, требовавшее, чтобы "никто не смел  приводить  в  движение
язык свой ни против икон, ни за иконы", "чтобы молчание было правилом во
всем, что напоминает иконы". Однако,  и  в  это  царствование  произошло
восстание самозванца  Фомы,  поднятое,  вероятно,  во  имя  православия.
Постановление Михаила II оставалось в силе, а при  его  преемнике,  имп.
Феофиле (829 - 842), который, однако, снова стал энергично  преследовать
иконопочитателей. Лишь по смерти Феофила в регентство  (за  малолетством
имп. Михаила III) его жены Феодоры и других  лиц  (между  ними  Мануила,
дяди императрицы), византийское  духовенство,  при  посредстве  Мануила,
действовавшего,  вероятно,  из  политических  соображений  (см.  Ф.   И.
Успенский, в "Ж. М. Н. Пр.",  1891,  янв.,  стр.  130  -  131),  убедило
императрицу,  давно   расположенную   к   иконопочит