овместно.  В  качестве
субъекта прав выступает тогда лицо юридическое. Некоторые юристы говорят
о "С. правах без субъекта" для обозначения комплекса фактов и отношений,
с которыми закон связывает  юридическую  защиту,  но  которые  в  данный
момент не  имеют  представителя  и  распорядителя.  Таким  бессубъектным
правом является наследство после смерти наследодателя  до  принятия  его
наследником (hereditas jacens). Эта конструкция является  продуктом  уже
не философского, а технико-юридического воззрения на природу  С.  права.
Под объектом C. права  разумеют  обыкновенно  те  предметы,  на  которые
непосредственно  воздействует  воля  личности  и  простирается   власть,
сообщенная ей нормами. Согласно с этим, различают и  различные  виды  С.
права:  1)  права  на  собственную  личность,   выражающиеся   в   праве
воздействия на свое тело и самоопределение во вне,  по  отношению  же  к
другим лицам- в притязании на защиту  неприкосновенности  жизни,  чести,
здоровья и т. д.;  2)  права  вещные,  сообщающие  личности  возможность
непосредственного воздействия на вещь, служащую объектом  обладания;  2)
права личные; объектом  их  служит,  как  обыкновенно  выражаются,  воля
другой  личности,  воздействуя  на  которую  субъект   права   достигает
обладания вещью (обязательственное право) или подчинения самой  личности
(семейные права). Если охрана  объекта  С.  права  идет  до  возможности
возвращать этот объект отовсюду, в чьи бы руки и каким  бы  то  ни  было
способом он ни перешел, то говорят об абсолютных С.  правах,  обязанными
лицами  по  отношению  к  которым  являются  все  члены  общества.  Если
воздействие на объект связано  с  притязаниями  только  по  отношению  к
определенному  субъекту  и  по  выходе  его  из-под  власти   последнего
прекращается, то говорят о С. правах относительных. Права на собственную
личность, вещные, семейные и авторские  считаются  абсолютными  правами,
обязательственные- относительными. В современном  праве  различие  между
абсолютными  и  относительными,  особенно  между  вещными,  семейными  и
обязательственными,  заметно  стирается.  Ср.  Windscheid,  "Lehrb.  der
Pand." (I,  37,  8  изд.,  1900);  Dernburg,  "Pandecten"  (I);  Gierke,
"Deutsches Privatrecht" (1895); Ibering, "Geist des rom. Rechts"  (III);
Thon,  "Rechtsnorm  und  subjectives  Recht"  (1878);   Bierling,   "Die
Principienlehre";  Regelsberger,  "Pandecten"  (I,  русск,  пер.  "Общее
учение о праве", М., 1897); Гамбаров, "Право в его основных моментах", в
"Сборнике общих юрид. знаний" (СПб., 1899).
   В. Нечаев.
   Суверенитет   (Souverainete,   suprema    potestas)-    верховенство,
совокупность верховных прав, принадлежащих государству  или  его  главе.
Главный момент, определяющий понятие С., есть момент отрицательный:  над
данной властью, которой принадлежит С., не должно стоять никакой  другой
власти,  имеющей  правомерное  полномочие  давать   ей   повеления   или
препятствовать осуществлению ее воли. С. принадлежит  обыкновенно  главе
государства, т. е. монарху, царствующему по собственному  праву,  власть
которого не делегирована никакой другой.  Президент  республики,  власть
которого делегируется ему народом,  является  должностным  лицом,  а  не
сувереном; не может считаться сувереном и вице-король или наместник, как
бы широки ни были его полномочия; не были суверенами и майордомы в эпоху
Меровингов, не  смотря  на  то,  что  фактически  они  были  правителями
государства в гораздо большей степени, чем  тогдашние  короли-  не  были
именно потому, что  юридически  они  все-таки  зависели  от  Меровингов.
Однако, субъектом С.  не  всегда  является  монарх.  Так,  в  Англии  С.
признается принадлежащим "королю в парламенте" (King in parliament),  т.
е. королю, палате лордов и палате общин, взятым вместе.  Из  них  палата
общин действует не по собственному праву, а по  срочному  полномочию  от
народа. В Германской империи носителем  С.,  как  это  признал  еще  кн.
Бисмарк в рейхстаге, в  1871  г.,  а  вслед  за  ним  и  все  германские
государствоведы, является  не  император,  а  вся  совокупность  союзных
правительств,  по  отношению  к  которым   император   является   только
президентом. Уже  некоторые  средневековые  и  позднейшие  богословы,  в
особенности кальвинисты, индепенденты и  иезуиты,  развивали  идею,  что
первоначальным носителем государственного С. является народ,  который  в
целях общественных, в интересах управления и  порядка,  делегирует  свою
власть  монарху,  вследствие  чего  теряет  свой  С.  в   обращается   в
подданного. Сходную мысль  развивал  Гоббс,  доказывавший,  что  "et  in
monarchiis populus imperat, vult enim  populus  per  voluntatem  unius";
таким образом "in monarchia rex est populus" ("Elementa philosophica  de
cive"). В XVIII в., в особенности благодаря  Руссо  ("Contrat  social"),
распространилась идея, что С. может и должен  принадлежать  одному  лишь
народу в его  совокупности.  Эта  идея  нашла  юридическое  выражение  в
законодательстве великой  французской  революции,  признавшем,  что  вся
полнота  верховных  государственных  прав  принадлежит  народу,  который
осуществляет свое право посредством всеобщего голосования.  Та  же  идея
выражена и в конституции Соед. Штатов, которая начинается словами:  "Мы,
народ Соед. Штатов, вводим  и  утверждаем  эту  конституцию...  с  целью
образовать  более  прочный  союз,   утвердить   правосудие,   обеспечить
внутреннее  спокойствие...  способствовать   общему   благосостоянию   и
обеспечить благо свободы". В сущности, английское признание носителем С.
"короля в парламенте" ведет за  собой  подобное  же  признание  истинным
сувереном не монарха, а народа, хотя и  в  совокупности  с  монархом,  а
также лордами; в демократических же республиках  единственным  носителем
С. является народ. Однако, вопрос о  народном  С.  представляет  большую
трудность, вследствие неопределенности понятия народ. В действительности
право  голоса  при   выборах   и   при   законодательной   деятельности,
осуществляемой посредством плебисцитов или референдумов, не  принадлежит
женщинам, малолетним) лишенным или  ограниченным  в  правах,  отбывающим
воинскую повинность и многим другим категориям населения; следовательно,
они не являются членами  того  народа,  который  облечен  суверенитетом.
Объяснением этой аномалии служит то,  что  избиратели  пользуются  своим
правом избрания или решения вопросов, а избранные лица-  правом  власти,
от имени и лица всего народа, а не тех  категорий  его,  который  подают
голос. Депутаты в парламенте являются, как это прямо выражено во  многих
конституциях, представителями  не  своего  округа,  тем  паче-  не  лиц,
пользующихся в нем правом голоса, и не лиц,  действительно  подавших  за
него голос, а представителями всей страны; иначе не  было  бы  основания
запрещать депутатам принимать от избирателей обязательные полномочия. Из
самого определения понятия С. логически вытекает, что С. не  может  быть
делим,  уменьшаем,  увеличиваем,  дробим  и  т.  д.  Однако,  наличность
государств, входящих в состав федерации и, следовательно, ограничивающих
свои верховные права, заставил уже творцов американской  конституции,  а
вслед за ними Токвиля, в немецкой литературе- Вайца и некоторых  других,
создать теорию "делимости С.". В настоящее время эта теория оставлена  и
заменена   теорией   несуверенных.   государств.   Монархи    вассальных
государств, например Болгарии, не являются суверенами, ибо они  получают
свои полномочия с утверждения правительств  других  государств  и  имеют
известные  обязательства  по   отношение   к   этим   правительствам   -
обязательства, принятые не добровольно, не  в  силу  соглашения;  будучи
вассалами, такие монархи имеют над собою сюзерена. В виду того,  что  им
принадлежит во всех внутренних делах вся совокупность  прав  монарха,  в
некоторой части литературы  установилось  неправильное  наименование  их
полу суверенными монархами. С точки зрения международного права, С. есть
абсолютное и исключительное  право  государства  решать  все  внутренние
вопросы, независимо от воли других, и вступать с  другими  государствами
во всевозможные соглашения. Международное общение  возможно  только  при
взаимном  признании  государственного  С.  См.  Jellinek,  "System   der
offentlichen Rechte" (Фрейбург, 1892); Waitz,  "Grundzuge  der  Politik"
(Киль, 1862); Laband, "Das Staatsrecht d. deutschen Reichs" (3  изд.,  1
т., Фрейбург, 1895), Borel, "Sur la souverainetе  et  l'еtat  federatif"
(Берн,  1886);  Murpard,  "Die   Volksouveranitat   im   Gegensatz   der
Legitimitat" (1832); Maureubrecher, "Die deutschen  regierenden  Fursten
und ihre Souveranitat" (1839).
   Суворин (Алексей Сергеевич)- известный журналист. Род. в 1834 г. в с.
Коршеве Бобровского у., Воронежской губ. Отец  его  был  государственный
крестьянин того же села, отданный  по  набору  в  солдаты,  раненый  при
Бородине и получивший затем офицерский чин; он дослужился  до  капитана,
что в то время давало потомственное дворянство. С. учился в  воронежском
Михайловском кадетском корпусе и в специальных классах Дворянского полка
(ныне Константиновское военное училище), откуда выпущен в саперы. Вскоре
он вышел в отставку, выдержал экзамен на звание учителя уездного училища
и отдался  педагогической  деятельности,  сначала  в  Боброве,  затем  в
Воронеже, где сблизился с М. Ф. Де-Пуле и поэтом Никитиным.  В  изданной
Де-Пуле "Воронежской Беседе" (1861) С. поместил, между  прочим,  рассказ
из народной жизни "Гарибальди", получивший большую известность благодаря
тому, что его часто  читал  на  литературных  вечерах  знаменитый  актер
Садовский. С 1858 г. С. стал помещать переводные стихи и мелкие статейки
в "Вазе", "Москов. Вестн.", "Весельчаке" и "Русск. Дневнике".  Несколько
корреспонденций из Воронежа (под псевд. Василий Марков)  в  "Рус.  Речи"
(1861) обратили на себя внимание  издательницы  этого  журнала,  графини
Сальяс, которая предложила С. переселиться в Москву и принять постоянное
участие в "Рус.  Речи".  Когда  "Рус.  Речь"  прекратилась,  С.  занялся
составлением книжек для  народного  чтения,  для  московского  "Общества
распространения полезных  книг"  ("Ермак,  покоритель  Сибири",  "Боярин
Матвеев",  "История  смутного  времени";  последняя  не  была  пропущена
цензурою). Тогда же он напечатал в "Современнике" (1862,  ј  2)  повесть
"Солдат и солдатка", в "Ясной Поляне" Л. Н. Толстого-  "Жизнь  патриарха
Никона" (есть отд.  издание),  в  "Отеч.  Зап."-  рассказ  "Отверженный"
(1863, ј 1) и повесть "Аленка" (1863; ј7 и 8). В 1863 г. С.  переселился
в Петербург, где писал обозрение журналов в "Русск. Инвал." (за подписью
А. И-н) и сделался секретарем и ближайшим сотрудником "С. Петерб. Вед.",
занявших, после перехода к В. Ф. Коршу, одно  из  первых  мест  в  рядах
умеренно-либеральной печати. Здесь С., под  псевдонимом  А.  Бобровский,
поместил ряд полу беллетристических  очерков  текущей  жизни,  собранных
затем  в  отдельной  книжке  под  заглавием   "Всякие"   (СПб.,   1866).
Прибавленные главы послужили поводом к возбуждению против С., в 1866  те
судебного преследования. Окружный суд  приговорил  автора  к  2  месяцам
тюремного заключения; судебная палата заменила это наказание 3  неделями
содержания  на  гауптвахте.  Сама  книга  была  сожжена  (изложение   ее
содержании см. в "Сборнике сведений по книжно-литератур.  делу  за  1866
г.", Черепина, М., 1867). Широкую  известность  С.  приобрел  во  второй
половине 60-х годов, когда он под псевдонимом Незнакомец, стал писать  в
"Спб. Вед." воскресный фельетон ("Недельные очерки и картинки"). Крупное
значение в газетном деле этому фельетону впервые  дал  блестящий  талант
С., соединявший в себе тонкое остроумие с искренностью чувства и уменьем
к каждому предмету подойти со стороны  его  общественного  значения.  С.
расширил рамки воскресного фельетона,  введя  в  него  обсуждение  самых
различных   сторон   современной   государственной,    общественной    и
литературной  жизни.  Это  были  лучшие  опыты  русского   политического
памфлета, не стеснявшиеся нападать очень  резко  на  отдельных  лиц,  но
вместе с тем только  на  общественную  сторону  их  деятельности.  Самые
сильные удары  С.  наносил  представителям  реакционной  журналистики  -
Каткову, Скарятину, кн. Мещерскому и др.  По  своим  убеждениям  С.  был
умеренно-либеральный   западник,   исходивший   из   принципов   широкой
политической свободы, терпимости и протеста против узкого  национализма.
Это сближало его, между прочим, с "Вестником Европы", где он  в  1869  -
1872 гг. помещал заметки о новых книгах и ряд критических и  др.  статей
(более крупные из них: "Новый роман  Виктора  Гюго",  1869,  ј  6  и  7;
"Французское общество в новом романе Флобера", 1870, ј 1 и 2; "В  гостях
и дома [Заметки о Германии]", 1870, ј 9 и 10; "Русская драматич. сцена",
1871, ј 1; "Историческая сатира ["История одного города" Щедрина], 1871,
ј 1). Огромный успех фельетонов Незнакомца сделал его имя ненавистным  в
известных кругах, и когда в 1874 г. В.  Ф.  Корш  и  его  редакция  были
устранены от "С. Петер. Вед" (см. Б.  Маркевич,  Корш,  СПб.  Вед.),  то
одним из главных к тому мотивов были выставлены фельетоны С. Вынужденный
уход С. из "СПб. Вед." вызвал  всеобщее  сожаление,  сказавшееся  весьма
ярко, когда С., в начале 1875 г., выпустил две книжки  своих  "Недельных
очерков и картинок". Очерки, большей частью писанные  на  злобу  дня,  в
значительной  степени  уже  утратили  интерес,  но  тем  не  менее  были
раскуплены в несколько дней- факт  для  книжной  торговли  того  времени
почти небывалый. В конце 1875 г. С. стал писать воскресные  фельетоны  в
"Биржевых Bедомостях" Полетики, а в начале 1876 г. приобрел, вместе с В.
И. Лихачевым, "Новое Время". В роли официального  редактора  он  не  мог
выступить  по  цензурным  причинам  и  считался  только  издателем,  чем
остается и по настоящее время. Ожидания, возбужденные переходом  "Нового
Времени" к С., были большие; никто не сомневался в том,  что  воскресают
Коршевские "СПб. Вед."; Салтыков и Некрасов дали свои  произведения  для
первых јј. Но этим ожиданиям не  суждено  было  сбыться.  Став  наиболее
яркой выразительницей  симпатий  к  восставшим  славянам,  газета  имела
огромный успех не только среди прежних поклонников таланта С.,  но  и  в
публике совсем иного сорта.  Это  повело  к  тому,  что  чрез  1-2  года
духовный облик издателя становится до  неузнаваемости  иным.  Лично  С.,
впрочем, не может быть всецело слит  с  его  газетой.  Литературная  его
манера осталась, в общих чертах, та же, какая была у него в  "С.-Петерб.
Ведом."; она большею частью свободна от грубого задевания  личности,  от
вульгарных   издевательств.   Публицистическая   деятельность    С.    с
приобретением  "Нового  Времени"  в  общем  ослабевает.  От  воскресного
фельетона он себя освободил и только изредка пишет  "Маленькие  письма",
Последние годы С. усердно занялся театром, к которому издавна был близок
как театральный рецензент, и  стал  во  главе  литературноартистического
кружка (Малый театр). Как драматург, С.  известен  пользующеюся  большим
успехом драмою "Татьяна Репина" (отд. СПб., 1889, 3  изд.  СПб.,  1899);
такой же успех имела и драма "Медея", написанная С. в  сотрудничество  с
В. П. Бурениным (СПб., 1883, 3 изд., СПб., 1892). Кроме того, С. написал
шутки и  комедии:  "Биржевая  горячка",  "Не  пойман,  не  вор",  "Он  в
отставке",  "Честное  слово",  "Женщины  и   мужчины"   и   др.   Другие
литературные произведения С.: роман "В конце века Любовь" (СПб., 1893, 3
изд., 1898), вступительный этюд к изданию "Горя от ума" (СПб.,  1886)  и
подробный анализ подделки пушкинской "Русалки" (СПб., 1900). С  1872  г.
С.   издает   весьма   распространенный   "Русский   Календарь".   Почти
одновременно с приобретением "Нового Времени" С. основал книжный магазин
и издательскую фирму, занимающую одно из первых мест в  русской  книжной
торговле.  В  ряду  его  многочисленных  изданий  особенного  сочувствия
заслуживает  "Дешевая  Библиотека"  (образцом  для  нее  послужили  нем.
"Universal-Biblothek"  Реклама  и  франц.   "Bibliotheque   Nationale"),
выпустившая уже несколько сот книжек классических произведений русских и
иностранных писателей. Ср. "Библиограф", 1893 г.
   С. Венгеров.
   Суворов (Александр Васильевич)- князь Италийский, граф  Рымникский  и
Священной   Римской   империи,    генералиссимус    русск.    армии    и
генерал-фельдмаршал   австрийской,   величайший    русский    полководец
(1730-1800).  Отец  С.,  генерал-аншеф  Василий  Иванович,  видя   хилое
сложение сына,  предназначал  его  сначала  к  гражданской  службе,  но,
вследствие неодолимого влечения мальчика к военному  делу,  записал  его
рядовым в л. гвардии  Семеновский  полк).  В  1745  г.  он  поступил  на
действительную службу, которую стал нести весьма  ретиво,  закалил  свое
здоровье, отлично переносил усталость и всякие лишения.  Солдаты  любили
С., но уже тогда считали его чудаком. Жизнь его  не  походила  на  жизнь
других дворян того времени.  Только  в  1754  г.  он  был  произведен  в
офицеры, а на боевое поприще впервые выступил во время  7-летней  войны;
участвовал в сражении при Кунерсдорфе и в набеге Чернышева на Берлин;  в
1761 г. командовал отдельными отрядами и отличился как отважный партизан
и лихой кавалерист. В 1762 г. он был послан с депешами к  императрице  и
был назначен командиром Астраханского пехотного полка. Командуя  с  1763
г. Суздальским пехотн. полком,  С.  выработал  свою  знаменитую  систему
воспитания и обучении войск, на основании боевых опытов,  вынесенных  им
из войны против такого полководца, каким был Фридрих Великий.  В  ноябре
1768 г. Суздальский полк двинут был из Ладоги в Смоленск,  для  действий
против  польских  конфедератов.  Здесь  С.  имел  случай  проявить  свои
блестящие  дарования.  Победы,   одержанные   им   под   Ландскроной   и
Столовичами, равно как овладение Краковом  (15  апр.  1772  г.),  сильно
повлияли на исход войны, результатом которой был первый  раздел  Польши.
Возвратясь  в  Петербург,   С.,   произведенный   в   ген.-майоры,   был
командирован для осмотра в военном отношении границы со Швецией, а потом
в армию Румянцова, стоявшую на Дунае. 10  мая  и  17  июня  1773  г.  он
произвел два победоносные поиска  на  Туртукай,  представляющие  образцы
форсированной наступательной переправы через реку. 3 сентября он одержал
победу над турками у Гирсова, а 9 июня  1774  г.  нанес  им  решительное
поражение при Козлудже, что главным образом повлияло на  исход  войны  и
заключение мира в Кучук-Кайнарджи. По окончании турецкого похода С.  был
послан к гр. Панину, занятому усмирением пугачевского мятежа; но к месту
нового назначения С. успел прибыть лишь после  окончательного  поражения
Пугачева Михельсоном. До 1779 г. С. командовал войсками на  Кубани  и  в
Крыму   и   превосходно   организовал   оборону   берегов   Таврического
полуострова, на случай десанта со стороны турок.  За  это  же  время  он
устроил выселение из Крыма христианских обывателей; греки были водворены
по Азовскому побережью, армяне - на Дону, близ Ростова.  В  1779  г.  С.
получил в командование малороссийскую дивизию, а в  1782  г.  г.  принял
начальство над кубанским корпусом. После присоединения  Крыма  к  России
(1783), С. должен был привести в покорность ногайских татар, что и  было
им исполнено, не смотря  на  значительные  затруднения.  В  1786  г.  он
произведен  в  генерал-аншефы  и  назначен   начальником   кременчугской
дивизии. С началом 2-ой турецкой войны 1787-  91  г.,  С.  был  назначен
начальником кинбурнского корпуса,  на  который  возложена  была  оборона
Черноморского побережья, от  устья  Буга  до  Перекопа.  Основательность
сделанных  им  распоряжений  блистательно   обнаружилась