цифомедуз
(Acraspeda,  Scyphomedusae,  Асаlephae).  Они  лишь  в  редких   случаях
прикрепляются к подводным предметам спинною стороною зонтика,  вытянутой
у люцернарий в длинную ножку, или лежат на дне ротовой стороной  кверху;
обыкновенно М. проводят жизнь свободно плавая. Иногда животное  проводит
почти всю жизнь в стадии М., причем из яйца выходит личинка,  которая  и
превращается прямо в М., в  других  случаях  из  яйца,  отложенного  М.,
развиваются гидроидные полипы или подобные им  сцифополипы,  и  лишь  на
них, путем почкования, развиваются М. (метагенез); и прямое развитие М.,
и развитие путем метагенеза встречается и у гидромедуз, и у  сцифомедуз,
а у сифонофор -  лишь  последнее.  По  строению,  можем  считать  М.  за
видоизмененного полипа; некоторые М.  по  строению  настолько  близки  к
полипам, что могут считаться промежуточной формой между теми и  другими;
таковы напр. люцернарии. Не всегда почка на теле полипа, развивающаяся в
половую особ, дает вполне развитую типическую М., способную к  отдельной
самостоятельной жизни: у некоторых гидроидов  развиваются  особи:  более
простого строения, чем типические М. -  так  называемые  медузоиды,  без
щупалец,  без  ротового  отверстия,  часто   без   органов   чувств,   с
недоразвитыми  радиальными  сосудами  и  т.  д.;  они  могут  вовсе   не
отделяться от колонии. Наконец, недоразвитие может  идти  до  того,  что
развиваются почкованием тела,  в  которых  едва  можно  различить  черты
строения М. и  которые  являются  как  бы  просто  органами  размножения
(гонофоры).
   Медуница или медуника - народное название многих  растений,  наиболее
же распространенное название видов рода  Pulmonaria  L.,  относящихся  к
сем.  бурачниковых  (Воraginaceae).  Это  многолетние   травы,   имеющие
подземные многолетние ветвистые корневища, надземные однолетние цветущие
стебли,  покрытые  сидячими  листьями;  на   корневищах,   кроме   того,
развиваются еще пучки длинночерешчатых, цельных простых листьев.  Цветки
собраны на верхушках стебля  в  немногоцветных  завитках.  Цветок  имеет
пятилопастную чашечку, ворончатый венчик, с 5 группами волосков в  зеве,
пять тычинок и пестик, с четырехорешковою завязью. Известны четыре  вида
М.,  растущих  в  Европе  и  в  западной  Азии.  В  Европейской   России
встречаются три вида в лесах, кустарниках и на  склонах:  P.  mollissima
Kern. (волосистая  М.),  P.  officinalis  L.  (лекарственная  M.)  и  P.
anguslifolia L.  (узколистная  М.).  М.  лекарственная  употребляется  в
народной медицине от золотухи и др. болезней. М. являются у нас  ранними
весенними растениями.
   С. Р.
   Междометие (грамм.) - одна из так  называемых  "частей  речи".  М.  в
огромном большинстве случаев представляют собой нечто  совсем  непохожее
на другие части речи или на какие-нибудь  словообразовательные  элементы
(суффиксы, префиксы) и т. д. Эта особенность М. находится в связи  с  их
значением, всегда равносильным самостоятельному  неполному  предложению.
Отсюда  также  вытекает  известное   правило   интерпункции,   требующее
отделения М. запятой от прочих  членов  предложения,  если  М.  стоит  в
начале предложения: ну, тащися сивка!; эй, братец! и т. д. М. могут быть
раздедены на несколько классов: 1) М.  -  звукоподражания  в  роде  бац!
хлоп! бух! нем. puffi! hopsa! и т. д. 2) М.  -  эмоциональные  возгласы,
выражающие субъективные состояния говорящего: боль, радость, отвращение,
недоумение и т. д. : ай, ой, ох, ах, а, брр, тьфу, гм и т. д.) нем.  au!
ei! nа! и т. д., наконец 3)  М.  -  представляющие  собою  род  звуковых
жестов, имеющих целью обратить чье-либо внимание на говорящего: эй! пст!
тсс, шш, ну и т. д.  Во  всех  этих  случаях  М.  являются  заменителями
известных определенных выражений и целых предложений.  Вместо  тьфу  или
брр, можно сказать: "какая гадость!", вместо тсс -  "тише,  не  шумите",
вместо эй или pst -  "подите  сюда",  "послушайте"  или  просто  сделать
призывный  жест  рукой  и  т.  д.  Употребление  М.  в  качестве  членов
предложения, стоящих в связи с  другими  членами,  вообще  очень  редко.
Немногочисленными образчиками его могут служить случаи в роде: "ахти мне
горемычной", "увы мне бедному" = лат. eheu me  nuserum,  нем.  webe  dem
armen и т. д. И среди М.,  несмотря  на  их  иногда  древний  и  неясный
этимологический  состав,  встречаются  позднейшие  сложные  образования,
подвергшиеся интеграции и затем  различным  звуковым  процессам  в  роде
исчезновения конечных согласных и т. д. Так русское М. спасибо  возникло
из целого предложения: "спаси Бог" и т. д. Такое же звуковое  сокращение
лежить в основе. нем. М. Herje = Herr Jesus, о je! = o, Jesus ! jemine =
Jesu Domine. Нередко такие божбы или клятвы сознательно переделываются в
силу эвфемизма, напр. немецкий potztausend возникло  из  Gottes  tausend
Wunden ("тысяча ран Божиих"), франц. согbleu, parbleu, morbleu из  corps
de Dieu, par Dieu,  mort  de  Dieu  и  т.  д.  В  обыкновенной  речи  М.
встречаются редко, в поэтической - чаще; это  свидетельствует  вообще  о
падении, вымирании М. (поэтический язык всегда архаичнее  разговорного).
Что М. имеют иногда значение предложений, видно из соединения  некоторых
М. с личным окончанием - те: а нуте ребята! и т. п.
   С. Б - ч.
   Мезозойская эра -  так  называется  в  геологии  весьма  значительный
период в истории развития земли,  следовавший  за  палеозойской  эрой  и
предшествовавший  кайнозойской  эре,  к  которой   геологи   относят   и
переживаемый нами период. Отложения М. эры составляют М.  группу  слоев,
которая в свою очередь распадается на три крупных  отдела  или  системы:
триасовую или триас, юрскую и меловую. Общая мощность  слоев  М.  группы
определяется для некоторых местностей Европы по крайней мере в 3300  м.,
а  площадь,  занятая  в  настоящее  время  М.  образованиями  на  земной
поверхности, равняется, по Тилло, 20 милл. кв. км., что составляет почти
1/5 часть всей суши. В Европе, где М. эра впервые изучена и установлена,
начало   ее   знаменуется   значительным    ослаблением    вулканической
деятельности, столь энергично проявлявшейся в палеозойскую  эру.  Период
затишья  продолжается  в  течение  всей  М.  эры  и  нарушается  лишь  с
наступлением кайнозойской. Сравнительно  небольшие  извержения  порфиров
происходили лишь в сев. Шотландии и Тироле, а  может  быть  к  этому  же
времени  относятся  некоторые  изверженные  породы  Крыма   и   Кавказа.
Напластование осадочных  пород  М.  группы  является  по  большей  части
спокойным  и  малонарушенным,   особенно   по   сравнению   с   пластами
палеозойской группы; они выведены из горизонтального положения и собраны
в крутые складки только в высоких горных хребтах,  каковы:  Юра,  Альпы,
Крым и Кавказ и в  ближайшем  соседстве  с  некоторыми  другими  горными
массивами.   Осадочные   образования    М.    группы    отличаются    от
предшествовавших палеозойских и по петрографическому составу. Известняки
пользуются  здесь  гораздо  большим  распространением,  чем  в   пластах
палеозойской группы; напротив, глинистые, кремнистые сланцы  и  кварциты
совсем не встречаются - место их занимают глины,  мергели  и  песчаники,
часто весьма рыхлые. В органическом мире  также  происходят  чрезвычайно
существенные изменения. В средине эры появляются  первые  млекопитающие,
из отряда сумчатых, костистые рыбы, а в конце эры первые птицы,  правда,
еще сохранившие некоторые  особенности  организации  пресмыкающихся,  и,
наконец, лиственные деревья. Чрезвычайным развитием пользовались  в  это
время, особенно характерные для М. эры, разнообразные морские и наземные
ящеры,  иногда  гигантских  размеров,  а  из  моллюсков  -  аммониты   и
белемниты. Плеченогие, столь распространенные в палеозойских отложениях,
уступают место устрицам  и  другим  пластинчатожаберным,  морские  лилии
уступают преобладание морским  ежам,  кораллы  четверного  палеозойского
типа сменяются шестерными (Hexacorallia). Окончательно вымирают к  этому
времени трилобиты и цистидеи. В мире растений лепидодендроны, каламиты и
другие древовидные тайнобрачные палеозойской эры  сменяются  саговыми  и
хвойными деревьями.
   Б. П.
   Мей (Лев Александрович) - известный поэт. Род. 13  февр.  1822  г.  в
Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под  Бородином  и  рано
умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился М.
сначала  в  моск.  дворянском  институте,   откуда   был   переведен   в
царско-сельский лицей. Окончив в 1841 г. курс, М. поступил в  канцелярию
моск. ген.-губернатора и прослужил в ней  10  лет,  не  сделав  карьеры.
Примкнув  в  конце  40-х  гг.  к  так  называемой   "молодой   редакции"
погодинского "Москвитянина", он стал деятельным  сотрудником  журнала  и
заведывал в нем русским и иностранным  литературным  отделом.  В  начале
50-х  гг.  только  что  женившийся  М.  получил  место  инспектора   2-й
московской гимназии, но  интриги  сослуживцев,  не  взлюбивших  кроткого
поэта за привязанность к нему учеников,  вскоре  заставили  его  бросить
педагогическую деятельность и перебраться в Петербург. Здесь  он  только
числился   в   археографической   комиссии   и   отдался   исключительно
литературной деятельности, принимая участие в "Библиотеке для Чтения", "
Отечеств. Записках", "Сыне Отечества", "Русском  Слове"  начальных  лет,
"Русском   Мире",   "Светоче"    и    др.    Крайне    безалаберный    и
детски-нерасчетливый, М. жил беспорядочной жизнью литературной "богемы".
Еще из лицея, а больше всего из дружеских  собраний  "молодой  редакции"
"Москвитянина" он вынес болезненное пристрастие к вину. В Петербурге  он
в конце 50-х гг. вступил в кружок,  группировавшийся  около  гр.  Г.  А.
Кушелева-Безбородка. На одном из собраний у графа Кушелева,  на  котором
было  много  аристократических  знакомых  хозяина,  М.  просили  сказать
какой-нибудь экспромпт. Прямодушный  поэт  горько  над  собою  посмеялся
четверостишием: "Графы и графини, счастье вам во всем,  мне  же  лишь  в
графине, и притом в большом". Большие графины расшатывали здоровье М.  и
порою доводили его до совершенной нищеты. Дело раз дошло до  того,  что,
забрав во всех редакциях авансы и задолжав всем приятелям,  он  сидел  в
лютый мороз в нетопленной квартире и, чтобы согреться, разрубил на дрова
дорогой шкаф жены. Беспорядочная жизнь надорвала его  крепкий  организм;
он  умер  16  мая  1862  г.  М.  принадлежит,  по  определению  Аполлона
Григорьева, к  "литературным  явлениям,  пропущенным  критикою".  И  при
жизни, и после смерти им  мало  интересовались  и  критика,  и  публика,
несмотря на старания некоторых приятелей (А. П. Милюков в "Светоче" 1860
г. ј 5, Аполлон Григорьев, Вл. Р. Зотов,  в  первом  томе  мартыновского
издания  сочинений  М.)  произвести  его  в  первоклассные  поэты.   Это
равнодушие понятно и законно. М. - выдающийся виртуоз стиха, и только. У
него нет внутреннего содержания; он ничем не волнуется и  потому  других
волновать не может. У него нет ни  глубины  настроения,  ни  способности
отзываться на непосредственные впечатления жизни. Весь его чисто внешний
талант сосредоточился на  способности  подражать  и  проникаться  чужими
чувствами.  Вот  почему  он  и  в  своей   замечательной   переводческой
деятельности не имел любимцев и  с  одинаковою  виртуозностью  переводил
Шиллера и Гейне, "Слово  о  полку  Игореве"  и  Анакреона,  Мицкевича  и
Беранже. Даже в чисто количественном отношении поэтическое творчество М.
очень бедно. Если  не  считать  немногочисленных  школьных  и  альбомных
стихотворений, извлеченных после смерти из его бумаг, а брать только то,
что он сам отдавал  в  печать,  то  наберется  не  более  десятков  двух
оригинальных стихотворений. Все остальное - переложения  и  переводы.  А
между тем писать М. стал рано и в 18 лет уже поместил в "Маяке"  отрывок
из поэмы "Гванагани". Почти все оригинальные стихотворения М. написаны в
"народном " стиле. Это та археологически-колоритная имитация, которая  и
в  старом,  и  в   молодом   "Москвитянине"   считалась   квинтэссенциею
народности. М. брал из  народной  жизни  только  нарядное  и  эффектное,
щеголяя крайне вычурными неологизмами ("из белых из рук  выпадчивый,  со
белой груди уклончивый" и т. п.) - но в этом условном жанре достигал,  в
деталях, большого совершенства. Переимчивый только на подробности, он не
выдерживал своих стихотворений в целом. Так, прекрасно начатый "Хозяин",
изображающий томление молодой жены со старым мужем, испорчен концом, где
домовой превращается в проповедника супружеской верности. В неподдельной
народной песне старый муж, взявший себе  молодую  жену,  сочувствием  не
пользуется. Лучшие из оригинальных стихотворений М.  в  народном  стиле:
"Русалка", "По грибы", "Как  у  всех-то  людей  светлый  праздничек".  К
стихотворениям этого  рода  примыкают  переложения:  "Отчего  перевелись
витязи на святой Руси", "Песня про боярина  Евпатия  Коловрата",  "Песня
про княгиню Ульяну Андреевну Вяземскую", "Александр Невский", "Волхв"  и
перевод "Слова о Полку Игореве". Общий недостаток их  -  растянутость  и
отсутствие  простоты.  Из  стихотворений  М.   с   нерусскими   сюжетами
заслуживают внимания: "Отойди от меня, сатана"  -  ряд  картин,  которые
искушающий диавол развертывает перед Иисусом Христом: знойная Палестина,
Египет,  Персия,  Индия,  угрюмо-мощный  Север,  полная   неги   Эллада,
императорский  Рим  в  эпоху  Тиверия,  Капри.  Это   -   лучшая   часть
поэтического наследия  М.  Тут  он  был  вполне  в  своей  сфере,  рисуя
отдельные подробности, не связанные единством настроения, не нуждающиеся
в объединяющей мысли. В ряду поэтов-переводчиков М.  бесспорно  занимает
первостепенное  место.  Особенно   хорошо   передана   "Песня   песней".
М.драматург имеет  те  же  достоинства  и  недостатки,  как  и  М.-поэт;
превосходный, при всей своей искусственной архаичности и  щеголеватости,
язык, прекрасные подробности и никакого ансамбля. Все  три  исторические
драмы М.: "Царская Невеста" (1849), "Сервилия"  (1854)  и  "Псковитянка"
(1860) кончаются крайне неестественно и не дают ни одного цельного типа.
Движения в них мало и оно еще  задерживается  длиннейшими  и  совершенно
лишними монологами, в которых действующие лица  обмениваются  взглядами,
рассказами о событиях, не имеющих непосредственного отношения  к  сюжету
пьесы и т. д. Больше всего вредит драмам М. предвзятость, с  которою  он
приступал к делу. Так, в наиболее  слабой  из  драм  его  -  "Сервилии",
рисующей Рим при Нероне, он задался целью показать  победу  христианства
над римским обществом и сделал это с нарушением  всякого  правдоподобия.
Превращение главной  героини  в  течение  нескольких  дней  из  девушки,
выросшей в строгих римских  традициях,  и  притом  в  высоконравственной
семье, в пламенную христианку, да еще в монахиню (неверно и исторически:
монашество появляется во II - III в.), решительно ничем не  мотивировано
и является полною неожиданностью как для ее жениха, так и для  читателя.
Те же белые нитки предвзятой мысли лишают жизненности "Царскую  невесту"
и "Псковитянку". Верный адепт Погодинских воззрений на русскую  историю,
М. рисовал себе все древнерусское в одних только  величавых  очертаниях.
Если попадаются у него злодеи, то действующие исключительно под влиянием
ревности. Идеализирование  простирается  даже  на  Малюту  Скуратова.  В
особенности испорчен тенденциозным преклонением пред всем  древнерусским
Иоанн Грозный. По М., это - сентиментальный любовник  и  государь,  весь
посвятивший себя благу народа. В общем,  тем  не  менее,  обе  драмы  М.
занимают видное место в русской исторической драме. К числу лучших  мест
лучшей из драм М., "Псковитянки", принадлежит сцена псковского веча.  Не
лишен условной красоты и рассказ матери "псковитянки"  о  том,  как  она
встретилась и сошлась с Иоанном. Этот рассказ стал излюбленным  дебютным
монологом наших трагических актрис. "Полное собр. сочинений" М.  изд.  в
1887 г.  Мартыновым,  с  большою  вступительною  статьею  Вл.  Зотова  и
библиографией  соч.  М.,  составл.  П.  В.   Быковым.   Сюда   вошли   и
беллетристические опыты М., литературного интереса не представляющие. Из
них можно выделить только  "Батю"  -  характерный  рассказ  о  том,  как
крепостной свою овдовевшую и обнищавшую барыню не только прокормил, но и
на салазках перевез из Спб. в Костромскую губ., и как потом эта  барыня,
по собственному, впрочем, предложению "Бати", продала его  за  100  руб.
Кроме указанных статей о М., см. еще М. Протопопов,  "Забытый  поэт",  в
"Сев. Вестн." 1888 г. ј 1.
   С. Венгеров.
   Мейер (Эдуард Meyer) - нем. историк, род. в 1855 г., проф.  в  Галле.
Главн. соч.:  "Geschichte  von  Troas"  (Лпц.,  1877),  "Geschichte  des
Konigreichs Pontos" (Лейпц., 1879), "Geschichte des Altertums" (т.  1  и
2, Штуттг., 1884 - 93), "Geschichte des alten Aegypten"  (в  "Allgemeine
Geschichte in Einzeldarstellungen" Онкена, Б., 1887),  "Forschungen  zur
alten Geschichte" (т. 1, Галле, 1892),  "Untersuchungen  zur  Geschichte
der Gracchen" (Галле, 1894).
   Мейербер (Jacques - Liebmann Beer, известный под фамилией  Meyerbeer)
- знаменитый оперный композитор 1791 - 1864).  Происходил  из  еврейской
семьи, богатой и  интеллигентной,  жившей  в  Берлине.  Из  его  братьев
Вильгельм Бер известен как астроном, а Михаил Бер - как  поэт.  Уже  4-х
лет М. обращал на себя внимание необычайными музыкальными способностями.
Руководство Лауска, ученика Клементи, имело  благодетельное  влияние  на
развитие таланта М. 9-ти лет,  выступая  в  концертах,  М.  уже  поражал
слушателей не только техникой, но  и  стилем  исполнения.  Клементи  был
восхищен даровитым мальчиком и занимался  с  ним  в  продолжение  своего
пребывания в Берлине. Одним из самых горячих ценителей дарования М.  был
некто Мейер, который завещал ему все свое состояние, под условием, чтобы
он присоединил к фамилии Бер фамилию  Мейер  (Мейербер).  12-ти  лет  М.
сочинял для фортепиано и брал уроки теории композиции у Цельтера и Б. А.
Вебера. Теоретическую школу М. прошел у аббата  Фоглера,  в  Дармштадте.
Первым крупным трудом М. была кантата: "Бог и природа",  за  которую  он
получил звание дармштадтского придворного композитора. Затем он  написал
много духовных произведений, оставшихся мало известными. Его опера "Дочь
Иеффая", поставленная в Мюнхене, особого успеха не имела.  Хотя  М.  был
замечательным пианистом и, благодаря урокам Гуммеля, мог рассчитывать на
карьеру первоклассного виртуоза, но его более интересовала  деятельность
композитора. Не скоро, однако, Мейерберу удалось занять видное место  на
этом поприще.  Его  сочинения  пользовались  внимательной  оценкой  лишь
знатоков, но в публике  он  долго  не  встречал  сочувствия.  Его  опера
"Али-Мелек" была принята холодно. По совету Сальери, М. поехал в Италию,
чтобы приобрести уменье писать  для  голосов.  Пребывание  в  Италии,  в
особенности знакомство с операми Россини (первой манеры),  действительно
оказали на него полезное  влияние.  В  1818  г.  его  опера  "Romilda  е
Costanza" имеда успех в Падуе; "Emma di Resburgo" (1820), поставленная в
Венеции, открыла ему двери выдающихся театров Италии. Эта опера,  данная
в Германии, встретила  оппозицию  со  стороны  немецких  композиторов  и
критиков, посмотревших на Мейербера, как на человека, отклонившегося  от
музыкальных  традиций   своей   страны   и   предавшегося   итальянскому
направлению, ради успеха. Самым искренним печальником о судьбе М. был К.
М. Вебер, который смотрел на новое  направление  своего  друга,  как  на
большую потерю для германского искусства. Публика, однако, думала иначе,
и оперы М. все более и более ей нравились. В 1826 г. была  поставлена  в
Милане, на сцене La Scala, "Margherita d'Anjou", которая  обошла  многие
сцены Италии, Франции, Бельгии, Германии, Англии.  Тот  же  успех  имела
опера "Croci