йшем развили  лирического
элемента в европейской драме  М.  получил  еще  более  важное  значение,
особенно в драмах романтиков  начала  и  первой  половины  XIX  в.  Так,
байроновский "Манфред" состоит почти целиком из  одних  М.;  в  "Вильяме
Ратклифе" Гейне, трагедиях Грильпарцера, драмах Виктора Гюго  М.  играет
первенствующую роль. Из романтической трагедии М. перешел и в мелодраму.
Русская драматургия XVIII и XIX в. отчасти отражала в  себе  направления
европейской драмы и, сообразно этому, менялись взгляды авторов  на  роль
М. В общем, русская драма не злоупотребляет М.: так, в "Борисе Годунове"
Пушкина М. не выходит из пределов характеристики, а Островского (напр. в
комедии "Не было ни гроша, да вдруг алтын" М. скупца в  последнем  акте)
М. есть в то же время монодрама.  В.  новейшей  европейской  драме,  под
влиянием   натурализма   уклоняющейся   от   психологии   и    незаметно
возвращающейся к типу античной драмы (на этот  раз  роль  "рока"  играют
бессознательные инстинкты, "природа"), М. перестает играть  существенную
роль и даже совершенно упраздняется у Ибсена, Гауптмана, Стриндберга; то
же  замечается  и  у  нас  ("Доктор  Мошков"  Боборыкина).  Это  явление
знаменует  лишь  реакцию  против  злоупотреблений  лирическим  элементом
драмы, а отнюдь не полное  упразднение  М.,  являющегося,  как  с  точки
зрения  сценического  эффекта,  так  и  с   точки   зрения   поэтических
требований, одною  из  законных  условностей  драматического  искусства.
Монологам  тенденциозного  характера,  с  намеками   на   современность,
особенно благоприятствует комедия. В греческой комедии (Аристофан) хор в
известном месте обращался к зрителям  с  так  наз.  "парабасой",  т.  е.
беседой, не имевшей прямого отношения  к  действию  комедии:  о  текущих
делах республики, об общественных нравах и т. п. Роль таких "парабас"  в
новой комедии играют М. личностей  в  роде  Мольеровского  Альцеста  или
Грибоедовского Чацкого, или Гоголевского городничего в "Ревизоре" ("Чего
смеетесь?... над собою смеетесь!"). В особенности процветает этого  рода
М. в новейшей парижской комедии на "злобы дня" Дюма-сына, Сарду и т.  п.
Они влагаются в уста так наз. "резонера"  комедии,  заменившего  древний
комический хор.
   Вс. Ч.
   Монополия (monos единый и  pwlew  продаю)  -  по  буквальному  смыслу
исключительное положение,  в  которое  поставлен  единственный  продавец
какого-нибудь товара, раз на него существует  более  или  менее  сильный
спрос.  Но  в  таком  же  положении  может  находиться  и   единственный
покупатель, почему и следует различать М.  продавца  или  продажи  и  М.
покупщика или купли. Наконец, для М.  вовсе  не  существенно.  чтобы  ее
субъектом было одно лицо: множество лиц могут  тоже  обладать  М.  Таким
образом М., по своему экономическому существу,  есть  такое  соотношение
между спросом и предложением, при котором  один  из  этих  факторов,  по
объективным  причинам,  находится  в  исключительно  выгодных  условиях.
Признак  "объективные  причины"   важен   потому,   что   он   устраняет
распространение понятия М. на такие случаи, когда исключительно выгодные
условия предложения или спроса коренятся в самых  этих  факторах  (напр.
повышение или падение цен вследствие изменений  в  моде  или  во  вкусах
публики и т. п.). В  экономической  литературе  уже  давно  установилось
понимание и употребление  слова  М.  в  противоположность  экономической
свободе или свободе  конкуренции;  но  в  действительности  два  крайних
полюса - безусловная М. и полная  свобода  соперничества  -  соединяются
целым рядом переходов и в чистом виде встречаются сравнительно редко.  В
общественном хозяйстве, основанном на обмене, экономическое значение  М.
проявляется, преимущественно, в образовании цен. Монопольное образование
цен определяется исключительно соотношением между спросом и предложением
и совершенно не зависит от более глубокого производственного  фактора  -
затраты труда. Одно объективное условие М. должно оказывать  влияние  во
всякой организации хозяйства - это редкость тех или других благ. Даже  в
организации хозяйства, при которой вовсе не было бы обмена, а  вместе  с
тем и явления цены, редкие блага ценились бы выше  и  распределялись  бы
иначе, чем блага общедоступные. Объектом М. с точки зрения  современного
менового денежного хозяйства, может быть всякое  благо,  способное  быть
предметом обмена и денежной оценки.  Важно  различение  М.  естественных
(фактических) и искусственных (юридических). Естественные М. - результат
естественных условий: редкости  тех  или  других  произведений  природы,
исключительных дарований и т. п. Искусственные  М.  создаются  велениями
власти. Между естественными и искусственными М. есть, однако,  известная
связь. Некоторые монопольные положения (напр. такие,  которые  создаются
изобретениями),  будучи  вполне   естественного   происхождения,   имеют
тенденцию к обобщению  и  самоуничтожению;  законодательство  же,  путем
искусственного  создания  так  наз.  "исключительных  прав",  закрепляет
монопольный характер этих положений. Таковы авторское право,  привилегии
на изобретения и т. п. Юридические  способы  создания  искусственных  М.
весьма разнообразны;  сюда  относятся,  кроме  авторского  и  патентного
права, разного рода привилегии и концессии (реальные и персональные),  а
также законодательные акты,  которыми  государство  присваивает  в  свою
пользу ту или другую М. Далее следует  различать  М.  общую  и  частную,
последняя,  по  большей  части,  вытекает  из  особенно   благоприятного
положения  монопольного  предприятия  по  отношению   к   месту   сбыта;
современный технич. прогресс в сфере транспорта стремится  все  более  и
более к уничтожению местных М. По степени общности, можно различать  еще
М. национальные и мировые. Пример мировой естественной М. в сочетании  с
искусственной, представляет М. ртутного производства, принадлежавшая, до
открытия калифорнийских киноварных залежей, лондонской  фирме  Ротшильд,
которая   приобрела   право   эксплуатации   испанских   и   австрийских
месторождений ртути, бывших в то время единственными. В последнее  время
обсуждался проект создания мировой М. нефти и керосина путем  соглашения
между американскими и русскими производителями.  Упомянутая  ртутная  М.
Ротшильда представляет пример временной М. Всякая  постоянная  М.  может
превратиться во временную путем капитализации  монопольного  барыша  при
отчуждении М. Это явление можно иллюстрировать следующим примером: место
париж. биржевых маклеров (agents de change),  число  которых  ограничено
60, оценивается и продается за 2 - 21/2 милл.; очевидно, что  покупатель
такого места не получает монопольного барыша, который  весь  поглощается
процентами на капитал, затраченный для приобретения монопольного  права.
С народнохозяйственной точки зрения, однако, М. все-таки  остается,  так
как  свободная  конкуренция  отсутствует   и   образование   цен   носит
монопольный   характер.   Следует   отличать   М.   торговые    от    М.
производственных. Производство данного продукта может быть раздробленным
и подчиненным началу конкуренции, а  торговля  -  монополизированной,  и
наоборот. Торговая  М.  всегда  оказывает  сильное  влияние  на  условия
свободного производства, и, наоборот, производственная М. -  на  условия
свободно  производимой  торговли.  Производственная  М.,  являющаяся  М.
продажи, неизбежно, как это бывает при государственных  М.  промышленных
продуктов, сочетается с принадлежащей государству  же  М.  купли  сырья.
Такая  же  М.  купли  имеется  в  случае  торговой  М.   при   свободном
производстве. В действительности, однако, при  подобных  государственных
М. и не монополизированное производство лишь  в  очень  условном  смысле
может считаться свободным, так как  оно  подпадает  всегда  значительной
регламентации и  сильным  ограничением.  От  монопольного  покупателя  -
государства - зависит не пользоваться своим монопольным  положением  при
покупке свободно производимого сырья, и  обыкновенно  фиск  и  поступает
таким образом; тогда, с народнохозяйствен. точки зрения, нет  М.  потому
что нет монопольного образования цен. Не всегда легко установить границу
между торговой и производственной М.; встречаются смешанные формы: такой
смешанный    характер,    с    бесспорным,.    впрочем,    преобладанием
торговоспекулятивного элемента, носил медный синдикат 1887 - 1888 гг.  -
спекулятивная попытка парижских дельцов (см Стачки торговые).  Некоторые
теоретики различают М. абсолютную или  полную  и  М.  относительную  или
неполную, разумея под последней  такие  условия  производства  и  сбыта,
которые,  при  известном  уровне  цен,   порождают   избыточный   доход,
преимущественную ренту, типичный  образчик  ее  -  поземельная  рента  в
смысле теории Рикардо. Шеффле, вместе с  Мангольдтом  обобщивший  теории
ренты на  все  виды  дохода  и  приписывающий  "преимущественной"  ренте
прогрессивную  функцию   премии   "за   наибольшую   хозяйственность   в
удовлетворении общественного  спроса",  называет  эту  ренту  "истинным,
живым и плодотворным синтезом" противоположности между М. и конкуренцией
-   противоположности,   указанной   Прудоном   в   его   "Экономических
противоречиях". Форму государственной М.,  с  точки  зрения  современной
финансовой науки,  могут  принимать  различные  государственные  доходы,
преимущественно косвенные налоги и пошлины (в собственном смысле слова).
Табачная, винная, соляная, спичечная, пороховая М. суть  формы  взимания
определенного  налога  на  потребление;  это  М.  так  наз.  фискальные.
Существование почтовой, телеграфной и телефонной М.  являющихся  формами
взимания пошлинного дохода, не обусловливается ни исключительно, ни даже
преимущественно фискальными соображениями (телеграфная монополия, напр.,
почти  везде  убыточна);  монополизация   монетного   дела   современным
государством также не может быть объясняема фискальной  целью.  Все  эти
монополии можно объединить под названием административных; цель их лежит
в них самих - государство монополизирует  те  или  другие  экономические
функции  в  интересах  наиболее   правильной   их   постановки.   Оценка
государственных М., с точки зрения финансовой политики, должна  зависеть
от сущности тех доходов, формой взимания которых является  М.  Некоторые
фискальные М. могут осложняться социально-политическими  мотивами.  Так,
отвергнутый  народным  голосованием  в  1895   г.   швейцарский   проект
монополизации   спичечного   производства   государством   мотивировался
преимущественно    необходимостью    этой    меры    для     искоренения
профессиональной  болезни  рабочих,  выделывающих  спички   -   некроза.
Социально-политические  мотивы  выдвигаются   также   -   и   совершенно
справедливо - в пользу монополизации  железных  дорог  государством.  За
монополизацию  железных  дорог  и  т.  п.  предприятий  государством   и
общинами, т.е. за изъятие их из сферы частного хозяйства,  всего  больше
говорит   то   обстоятельство,   что   эти   предприятия,    по    своей
технико-экономической  природе,  почти  совсем  не  допускают  свободной
конкуренции, фактически уступающей  место  М.  частных  лиц.  При  таких
условиях  установление   М.   государства   является   вполне   логичным
требованием и на почве современного  хозяйственного  строя.  Современная
тенденция  к  концентрации  предприятий,   вследствие   победы   сильных
хозяйственных единиц над слабыми, создает, в известных пределах, как  бы
монопольное положение для победителей. В этом смысле правильно давно уже
выставленное в экономической литературе и до сих пор  часто  повторяемое
положение, что свободная конкуренция сама  неизбежно  порождает  М.;  но
современным  крупным  предприятиям  в   отдельности   и   союзам   таких
предприятий (картелям) очень редко  и  лишь  на  короткий  срок  удается
установление цен, более или  менее  приближающихся  к  монопольным.  При
массе свободных, ищущих  помещения  капиталов,  экстраординарные  барыши
быстро привлекают конкурентов к данному производству. Вот почему  многие
современные  картели,  занимая   положение,   по-видимому,   близкое   к
монопольному, отнюдь не пользуются М. в настоящем смысле слова, т. е. не
устанавливают монопольных цен (ср. Картели).
   Явление М. и значение ее для государственного хозяйства известны  уже
давно. Аристотель, в своей "Политике" (I,  4),  рассказывает  анекдот  о
Фалесе Милетском, который, предвидя богатый урожай маслин, заранее нанял
всех рабочих и потом с большим  барышем  переуступил  их  нуждавшимся  в
рабочих хозяевам. Аристотель прибавляет к этому рассказу, что  к  такому
же спекулятивному  приему  прибегают  некоторые  греческие  государства,
когда  нуждаются  в  деньгах  (ср.  Boekh,  "Die  Staatshaushaltung   d.
Athener", 2 изд. 1851, I, 74 - 75). Страбон, в своей "Географии" (798),
уже в более общем смысле говорит о торговой М.  Александрии.  В  Средние
века,  не  признававшие  принципа  свободной  конкуренции,  существовали
многочисленные М., в том числе  и  фискальные.  Монопольный,  в  широком
смысле, характер носили и цеховые ограничения и привилегии Средних веков
и  позднейшего  времени.  Исключительный  сеньериальные  права   помола,
хлебопечения, пивоварения и т.п. также относятся к области М.  Развивает
и поощряет М. абсолютизм нового времени, и политика эта стоит  в  тесной
связи с меркантилизмом. Почти каждое произведение  становится  предметом
М., на основании специальной привилегии. "Типический и ужасающий пример"
(по  выражению  Шеффле)  этой  монополистической  политики  представляет
промышленная политика Людовика XIV. Фискальные монополии выступали тогда
в особенно непривлекательной и часто прямо ненавистной для народа  форме
откупа, которая в других странах (напр. в России) сохранилась и до более
позднего времени, а в государствах с хронически расстроенным  финансовым
хозяйством  существует  и   поныне.   Несоответствие   монополистической
политики с новыми условиями экономической жизни, ее давление на  средние
и низшие классы населения (во Франции старого порядка - в особенности на
сельское население), множество злоупотреблений, связанных с М.,  сделали
М. и монополистов явлением ненавистным в XVIII в., и выразителями  этого
отрицательного отношения  к  М.  явились  все  передовые  писатели  того
времени. Полемике против М. в  самом  широком  смысле  посвящены  многие
страницы в "Богатстве народов" Адама Смита. Особенно  много  приходилось
ему  нападать  на  тесно  связанную  с  меркантилизмом  форму  М.  -  на
привилегированные торговые компании. Ко времени Смита эти монополии  уже
сыграли свою роль и представляли тормоз для экономического прогресса, но
бесспорно,  что  им,  как  и  вообще  меркантилизму  и  его   средствам,
принадлежит  крупная  роль  в  хозяйственном  развитии  Европы   в   том
направлении,  которое  в  конце  концов  привело  к   торжеству   начала
экономической свободы. Ср. Lexis, ст. "Monopol"  в  "Handworterbuch  der
Staatswissenschaften"; Schaffle,  "Nationalokonomische  Theorie  d.  aus
schliessenden AbsatzverhaItnisse" (Тюбинген 1867); Condorcet,  "Monopole
et monopoleurs", в добавлении к '"Энциклопедии"; эта ст. перепечатана в.
"Collection des  principaux  eсоnomistes",  т.  XIV  ("Melanges  d'econ.
polit."; т. 1, Париж 1847).
   П. С.
   Монотеизм (от monos единый и deos Бог) - вера  и  поклонение  единому
Богу.  М.,  как  религиозная  форма,  противоположен   политеизму;   как
философское учение, он отличается не  только  от  политеизма,  но  и  от
пантеизма, деизма  и  теизма.  Религиозный  М.  в  совершенной  форме  -
создание семитских народов. Вопрос о возникновении и  смене  религиозных
форм  до  сих  пор  разрешается  различно.   Для   характеристики   этой
противоположности могут служить воззрения Давида Юма и Шеллинга;  каждый
из них имеет и ныне многих последователей. Юм  в  своем  исследовании  о
религии говорит: "неоспоримая истина, что восходя лет за 1700 до Р.  Хр.
мы находим все  народы  идолопоклонниками  и  чем  более  углубляемся  в
древность, тем более видим людей погруженными в идолопоклонство.  Мы  не
замечаем там ни малейшего следа более совершенной религии;  все  древние
памятники представляют нам политеизм как учение  утвердившееся  и  всеми
признаваемое... Если же, насколько мы можем следовать за нитью  истории,
мы находим человечество преданным многобожию, то можем ли мы думать, что
во времена более отдаленные, прежде  открытия  наук  и  искусств,  могла
существовать более совершенная религия, могли преобладать начала чистого
единобожия? Думать так, значило бы утверждать, что люди открыли  истину,
когда  были  невежественными   и   варварами,   а   как   скоро   начали
образовываться и научаться, впали в заблуждение!"  Сторонники  юмовского
воззрения  на  развитие  религиозного  сознания  представляют  себе  его
следующим образом. Первоначальная форма религии  есть  фетишизм,  т.  е.
представление, что божественное начало распространено во всей природе  и
что посему любая  вещь  может  стать  предметом  поклонения,  ибо  имеет
влияние  на  жизнь  человека.  Фетишизм  сменяется  политеизмом,   когда
сознание отличило некоторые явления природы, признало их  однородными  и
объяснило  их   функциями   различных   божеств.   Наконец,   логическая
несообразность многобожия ведет за собой  признание  единого  Бога,  как
результат вооруженного научной критикой сознания. - В  противоположность
юмовскому воззрению, Шеллинг утверждает, что "эзотерическая религия - по
необходимости М., подобно тому как экзотерическая религия точно также по
необходимости впадает  в  политеизм,  в  какой  бы  то  ни  было  форме"
("Philosophie und Religion", 1804). Врожденный бессознательный М. должен
распасться в сознании и  стать  политеизмом,  чтобы,  пройдя  через  эту
ступень, стать сознательным М. Эту точку зрения в  наше  время  защищает
Макс Мюллер.  Признание  единого  Бога  Мюллер  считает  неотделимым  от
сущности человека; человек является на свет с  чувством  зависимости  от
существа более могущественного, чем он. Первоначальная интуиция Божества
и  неуничтожимое  чувство  зависимости  могут  быть   лишь   результатом
откровения. Эта первоначальная интуиция и есть корень всех  существующих
религиозных   форм.   Ученые,   утверждающие,   что   политеизм    более
соответствует неразвитому сознанию первобытных народов,  забывают,  "что
ни в одном языке множественное число не предшествует  единственному.  Ни
один человек не мог  создать  представления  о  нескольких  богах  ранее
представления об одном Боге"... ("Семитический М." -  статья  по  поводу
книги  Ренана:  "Histoire  generale  et  systeme  compare  des   langues
semitiques", 1858). Доказательство М.  Мюллера,  основанное  на  доводах
филологического и логического  характера,  погрешает,  однако,  в  одном
пункте. Нужно различать представление о Божестве  от  веры  в  Божество.
Представление  об  едином  Боге  логически  должно  было  предшествовать
политеистическим представлением, но вера, может быть, и не соединялась с
первоначальной идеей.  Мнение  Шеллинга  и  Макса  Мюллера  о  том,  что
политеизм  представляет   собой   порчу   первоначального   религиозного
сознания, должно точно  также  быть  подвергнуто  критике  на  основании
фактического изучения религиозных форм, как и противоположное воззрение.
Фактов  для  решения  вопроса  собрано  пока  еще  слишком  мало  и  они
недостаточно твердо установлены; напр., о религиях  африканских  народов
до последнего времени знали  весьма  мало,  и  некоторые  исследователи,
напр., Г. Фритш, из отсутствия у них слова для обозначения Бога напрасно
заключали  об  отсутствии  самого  понятия.   Ливингстон   не   встречал
африканца, у которого не было бы веры в высшее существо, творца  неба  и
земли (см. W. Schneider, "Di