ости  цели  государств>.  К  этому
определению примыкает  Гольцендорф,  внося  в  него  только  поправку  о
необходимости для науки самостоятельного изучения целей государства; для
него "объектом П. могут быть все события и явления человеческой жизни  и
деятельности, которые находятся в связи  с  сознательным  стремлением  к
осуществлению целей государства". Б. Н. Чичерин также считает П наукой о
способах достижения государственных целей. Определение Блунчли,  понятое
буквально, слило бы П. с историей или философией истории и лишило бы  ее
самостоятельного  места  в  ряду  наук;  но  Блунчли  ограничивает  свое
определение, признавая предметом П. только  те  явления  жизни,  которые
"служат средствами для достижения государственных целей или направлены к
известным задачам общественной жизни:". Таким образом П.  в  современном
смысле сводится обыкновенно к  изучению  тех  целей,  к  которым  должно
стремиться или  действительно  стремится  государство,  и  тех  средств,
которые оно употребляет для достижения своих целей. С динамикой науки  о
государстве П. имеет немного общего, так как учение о революциях, напр.,
в ее состав не входит. С наукою права она  тоже  не  сливается,  являясь
необходимым ее  дополнением  и  завершением.  Так  напр.,  госуд.  право
изучает  структуру  государства  -  но  при  одинаковом   составе,   при
одинаковой организации госуд. строй в различных  странах  или  в  разное
время может действовать в диаметрально противоположных направлениях. Вот
эти то направления деятельности и изучает П.  Другой  пример:  уголовное
право  изучает  наказание,  как  главный  способ  борьбы  государства  с
преступлением;  но  даже  при  строго  установившемся  правовом  порядке
остается довольно широкое поле для того или иного применения  наказаний,
в особенности благодаря институту помилования и  амнистий.  Вот  это  то
применение  наказания,  сообразно  с  задачами   данного   исторического
момента,  и  входит  в  содержание  П.  При  рационалистическом   складе
убеждений прежних писателей о П., они ставили  общую  цель  для  всякого
государства и затем рассматривали средства, которые могут  наикратчайшим
путем вести к ее достижению; наиболее яркими образцами такого  отношения
к  П.  являются  произведения  Платона  ("Политик",  "Государство",   "О
законах"). Исторический склад всех наук в XIX в. привел к убеждению, что
ни общей для всех государств цели, ни общих для всех государств  средств
быть не может: благодаря этому П. приняла более реальный и, в частности,
исторический   облик;   она   строится   обязательно    на    фундаменте
государственного права и истории. Даже в одном государстве не может быть
одной общей цели; государство всегда  состоит  из  многих  разнообразных
общественных  групп,  из  которых  каждая  преследует  свои  собственные
интересы; борьба этих групп определяет ход государственной жизни.  Таким
образом в содержание  П.,  как  науки,  прежде  всего  входит  учение  о
действующих в государстве силах, которые по отношению к  государственным
целям являются политическими партиями (см.).  Подобно  термину  история,
которым обозначается как самый ход прошлой  жизни  человечества,  так  и
наука, его исследующая, термином П. обозначается не только наука,  но  и
совокупность   действительных   стремлений   государства   и    средств,
применяемых для их осуществления; поэтому можно  говорить  о  разумности
или неразумности П. того  или  другого  государства,  того  или  другого
государственного деятеля, о  "коварной  П.  Англии",  "эгоистической  П.
Бисмарка" и т. п. В П. часто  различают  два  главных  направления:  "П.
реальных интересов" и  "П.  идеалов"  или  "П.  принципиальную".  Первая
стремится к достижению непосредственных  выгод,  вторая  -  к  торжеству
общих  принципов  права  и  справедливости;  в  пример  первой  приводят
обыкновенно П. Пруссии и Германии в эпоху Бисмарка, а также П. Англии, в
пример  второй  -  П.  священного  Союза  или  П  России  на  Балканском
полуострове.  Это  разделение  не  выдерживает   исторической   критики:
осуществление  известных  идеалов  всегда  тесно  связано  с   реальными
интересами. П. делится на  иностранную  или  внешнюю,  часто  называемою
высшею П., и П.  внутреннюю.  Политика  внешняя  завершает  собою  науку
международного права. Внутренняя П. делится на П. финансовую,  торговую,
уголовную, церковную, социальную и т. д.; каждому  виду  государственной
деятельности соответствует какая-нибудь отрасль политики. Колониальная и
таможенная П. занимает как бы середину между иностранной и внутренней П.
Совокупность  технических  правил  для  управления  государством  и  для
осуществления его задач - правил частью построенных на науке П.,  частью
внушаемых непосредственно гением отдельного человека - составляет П. как
искусство.

   Литература  политики  громадна.  Кроме  древних  сочинений   Платона,
Аристотеля, Макиавелли, Бодена, Гуго  Гроция,  Монтескье  и  др.,  кроме
сочинений по частным вопросам, см.  В.  Constant,  "Cours  de  politique
constitutionnelle" (П., 1816 - 20; 2 изд.,  Лабуле,  П.,  187S);  Buchez
"Traite  de  politique   et   de   science   sociale"   (Париж,   1866);
Herrenschneider, "La religion et la politique  de  la  societe  moderne"
(П., 1867); Jules Simon, "La politique radicale"  (П.,  1868);  Baillet,
"Forces  des  Etats"  (П.,  1868);  Parieu,  "Principes  de  la  science
politique" (2 изд., П.. 1875); Funck Brentano, La politique;  principes,
critiques, reformes" (П., 1893); Benoist,  "La  politique"  (П.,  1894);
Dabhlmann, "Die Poiitik, auf  den  Grund  und  das  Mass  der  gegebenen
Zustande zuruckgefuht" (1 т., единственный,  Геттинген,  1835;  2  изд.,
Лиц., 1847); Fries, "Polilik  oder  philosophische  Staatslehre"  (Вена,
1848); Walter, "Naturrecht und Poiitik im Lichte der  Gegenwart"  (Бонн,
1863); Моhl, "Staatsrecht, Volkerrecht und Роlitik"  (Тюбинген,  1862  -
69); Waitz, "Grandzuge der Politik" (Киль, 1862); Frobel,  "Theorie  der
Politik" (Вена, 1864); Bluntschli, "Gesch. des allgemeinen  Staatsrechts
und der P. seit dem XVI J. bis zur Gegenwart" (Мюнхен, 1864;  есть  рус.
пер.); его же, "Politik als  Wissenschaft"  (Штуттгарт,  1876);  Escher,
"Handbuch  der  praktischen  P."  (1863);  Huhn,  "P.,   Grundzuge   der
praktischen Staats-Kunst" (Лпц., 1865);  Holtzendorff,  "Prinzipien  der
P." (Б., 1869, 2 изд., 1879); Roscher,  "P."  (Штуттг.,  1892,  2  изд.,
1893); Ratzenhofer, "Wesen und  Zweck  der  Politik"  (Лпц.,  1893);  H.
Spencer, "Social Statics" (Л., 1851); С. Lewis, "Treatise of the methods
of observation and reasoning in politics" (Лондон, 1852); Sidgwick, "The
elements  of  politics";  Treitschke,  "P."  (Лпп.,   1897;   посмертное
издание); Стронин, "Политика как наука" (СПб., 1872); Чичерин, "П." (М.,
1898). Для греческого учения о П. важно соч.  Oncken,  "Die  Staatslehre
des Arisloteles".
   В. В - в.
   Полифония -  многоголосная  музыка,  в  которой  каждый  голос  имеет
самостоятельное мелодическое  значение.  Начало  П.  относится  к  самым
скромным  попыткам  в  этой  области,  в  начале  Х  столетия.  Гукбальд
упоминает в своих сочинениях об органе  параллельном  блуждающем,  Затем
является фобурдон дискант и развивается теория многоголосного  сочетания
- контрапункт. П. получила особое развитие в нидерландской школе  XV  в.
Строгая полифония, основанная на строгом контрапункте,  достигла  своего
совершенства при Палестрине, в XVI ст., а свободная, П.,  основанная  на
свободном контрапункте - в  XVIII  ст.,  при  Бахе  и  Генделе.  Позднее
полифоническая музыка уступает гомофонической,  но  все  же  встречаются
замечательные образцы в области полифонической, как напр.  у  Моцарта  в
реквиеме, у Бетховена в 9-ой  симфонии  и  пр.  Полифонические  формы  -
имитация, канон, фуга.
   Н. С.
   Поло - игра в мяч для всадников, еще за 600 лет до Р.  Хр.  известная
при дворе восточных царей. Английские офицеры приняли эту игру, как  вид
спорта, в Индии и установили точные правила для нее. Отсюда игра перешла
в Великобританию, затем во Францию, Америку, Испанию, а также в  Россию.
Две группы, каждая из 4  всадников,  стараются  при  помощи  молотков  с
длинными рукоятками, угнать деревянный шар к выигрышному шесту на  своей
стороне. Водный П. (WaterPolo)  представляет  собою  аналогичный  спорт,
приноровленный для искусных пловцов. Ср. Youngbusband, "Polo  in  India"
(Л., 1890); Weir and Brown, "Riding and Polo" (Л., 1891).
   Половцы  (куманы,  кипчаки)  -  народ  тюркского   племени,   некогда
составлявший одно целое с печенегами  и  торками  (когда  жил  в  степях
средней Азии); в бумагах Петрарки сохранился словарь половецкого  языка,
из которого видно, что  язык  их  -  тюркский,  ближе  всего  стоящий  к
восточно-турецкому. П. пришли в южнорусские степи вслед за печенегами  и
торками и скоро вытеснили тех и других. С этого времени (2-я половина XI
в.) до монголо-татарского нашествия они производят постоянные  нападения
на Русь, особенно южную - опустошают земли,  грабят  скот  и  имущество,
уводят массу пленных, которых или держат у себя в  качестве  рабов,  или
продают на невольничьих рынках Крыма и Центральной Азии. Нападения  свои
П. делали быстро и внезапно;  русские  князья  старались  отбить  у  них
пленников и скот, когда они возвращались к себе в  степь.  Больше  всего
страдало от них  пограничное  Переяславское  княжество,  потом  Поросье,
Северская, Kиeвская, Рязанская области. Иногда Русь выкупала у П.  своих
пленных. Для обороны своих южных границ  Русь  устраивала  укрепления  и
селила на пограничьях союзных и  мирных  тюрков,  известных  под  именем
черных клобуков. Центром  черно-клобуцких  поселений  было  Поросье,  на
южной границе Киевского княжества. Иногда русские  вели  с  половцами  и
наступательную войну,  предпринимали  походы  вглубь  Половецкой  земли;
одним из таких походов был поход героя "Слова о  Полку  Игореве",  Игоря
Святославича, в 1185 г.; но они  приносили  больше  славы,  чем  пользы.
Народ половецкий распадался на несколько  колен,  носивших  названия  по
именам  их  предводителей.  Так,  летопись  упоминает  о   Вобургевичах,
Улашевичах, Бостеевой,  Чарговой  чади.  П.  были  прекрасными  степными
наездниками  и  имели  свой  военный  строй.  Главное  занятие  их  было
скотоводство (разведение рогатого скота, коней, верблюдов), и потому они
переходили с одного места на другое; трудным было положение их в суровые
зимы. Золото и серебро они добывали частью грабежом,  частью  торговлей.
Городов П. не строили, хотя в их  земле  упоминаются  Шарукань,  Сугров,
Чешуев и им принадлежал  в  XIII  в.  г.  Судак.  Половецкие  ханы  вели
роскошную жизнь, но народ жил вообще просто и неприхотливо; главной  его
пищей были мясо,. молоко и просо, любимым напитком -  кумыс.  Постепенно
П.  подвергались  культурному   воздействию   Руси,   иногда   принимали
христианство; ханы их получали христианские имена.  Вообще,  однако.  П.
были язычниками. По Рубруквису, над прахом своих покойников они насыпали
курганы и ставили на последних каменные бабы. В половине XIII в. П. были
покорены монголо-татарами. Часть их выселилась  в  Закавказье,  часть  в
Русь, часть на Балканский полу-ов (во Фракию, Македонию) и в Малую Азию,
часть в Венгрию; венгерский король Бела  IV  принял  П.,  пришедших  под
предводительством хана  Котяна  (тестя  Даниила  Романовича  Галицкого);
наследник венгерского престола, Стефан V, женился на  дочери  Котяна,  и
вообще  П.  заняли  в  Венгрии  видное  положение.  Наконец,  часть   П.
перебралась  в  Египет,  где  они  также  хорошо  устроились  в  войске;
некоторые султаны египетские были половецкого происхождения. См.  П.  В.
Голубовский, "Печенеги, тюрки  и  половцы  до  нашествия  татар"  (Киев,
1884); статью проф. Аристова "О земле Половецкой"  (в  "Изв.  Неж.  Ист.
Фил. Института").
   Д. Баг-й Полоз (Eryx) - род змей из подсемейства Erycinae сем. удавов
(Boidae), отличающийся очень коротким, подвижным  и  не  закручивающимся
хвостом, одетой мелкими чешуйками и не отграниченной от туловища головой
с закругленной мордой, с явственным продольным желобком на подбородке  и
отсутствием ямок на всех губных щитках;  передние  челюстные  зубы  лишь
немного длиннее задних. От 5 - 6 видов, свойственных  палеарктической  и
малайской областям и :живущих в очень сухих песчаных местностях степей и
пустынь. Наиболее распространенный вид - Полоз турецкий (Eryx jaculus s.
turcicus), длиною в 66 - 77 см., сверху яркий желтовато-серый, на голове
с обеих сторон с косой  черной  полоской;  черные  шашки,  расположенные
четырьмя продольными рядами по всей длине тела, сливаются  между  собой;
нижняя  сторона   по   большей   части   одноцветная   соломенно-желтая.
Распространен от Балканского полуострова до Алтайских гор на восток и до
Египта и Алжира  на  запад.  Зарывается  в  песок,  подстерегая  добычу,
состоящую главным образом из ящериц,  которых  перед  проглатыванием  П.
душит.
   Т. Я.
   Полонский  -  (Яков  Петрович)  -  один  из  главных  русских  поэтов
послепушкинской эпохи, род. 6 декабря 1820 г. в Рязани,  сын  чиновника;
учился в местной гимназии, потом в  московском  университете.,  где  его
товарищами были Фет и С. М. Соловьев. По окончании курса П.; в  качестве
домашнего учителя, провел несколько лет на Кавказе (1846 - 52), где  был
помощником ред. "Закавказ Вестн." и за границею. В 1857 г.  женился,  но
скоро овдовел; во второй раз  1866  г.  женился  на  Жозефине  Антоновне
Рюльман  (скульптор  любительница,  известная,  между   прочим,   бюстом
Тургенева, поставленным в Одессе). По  возвращении  в  Россию  он  долго
служил цензором в комитете иностранной цензуры; с 1896 г. состоит членом
совета  главного  управления  по  делам   печати.   -   В   совокупности
стихотворений  П.  нет  той  полной  гармонии   между   вдохновением   и
размышлением и того убеждения в живой действительности  и  превосходстве
поэтической  истины  сравнительно   с   мертвящею   рефлексиею,   какими
отличаются напр. Г„те, Пушкин, Тютчев. П. был очень  впечатлителен  и  к
тем движениям новейшей мысли, которые имели антипоэтический характер: во
многих его стихотворениях преобладает прозаичность и  рассудочность;  но
там, где он отдается чистому вдохновению,  мы  находим  у  него  образцы
сильной и  своеобразной  поэзии.  Типичные  стихотворения  П.  имеют  ту
отличительную черту, что самый процесс вдохновения - переход  или  порыв
из обычной материальной и житейской среды в область поэтической истины -
остается ощутительным. Обыкновенно в  поэтических  произведениях  дается
готовый  результат  вдохновения,  а  не  самый  подъем  его,  остающийся
скрытым, тогда как у П. он чувствуется иногда в самом звуке его  стихов,
напр.
   То не ветер - вздох Авроры
   Всколыхнул морской туман...
   В одном из первых по  времени  стихотворений  П.  как  будто  заранее
очерчены область и характер его поэзии:
   Уже над ельником из-за вершин колючих
   Сияло золото вечерних облаков,
   Когда я рвал веслом густую сеть плавучих
   Болотных трав и водяных цветов
   От праздной клеветы и злобы черни светской
   В тот вечер наконец мы были далеко
   И смело ты могла с доверчивостью детской
   Себя высказывать свободно и легко.
   И голос твой пророческий был сладок,
   Так много в нем дрожало тайных слез,
   И мне пленительным казался беспорядок
   Одежды траурной и светло-русых кос.
   Но грудь моя тоской невольною сжималась,
   Я в глубину глядел, где тысячи корней
   Болотных трав невидимо сплеталось
   Подобно тысяче живых зеленых змей.
   И мир иной мелькал передо мною,
   Не тот прекрасный мир, в котором ты жила...
   И жизнь казалась мне суровой глубиною
   С поверхностью, которая светла.
   "Пленительным беспорядком" отличаются произведения П.; есть в  них  и
"траур" по миpcкому злу и горю, но  голова  его  музы  сияет  отражением
небесного света; в ее голосе смешиваются тайные слезы переживаемого горя
с пророческою сладостью лучших надежд; чувствительная - быть может, даже
слишком - к суете и злобе житейской,  она  стремится  уйти  от  них  "за
колючие вершины земли" "в золотые облака" и там "высказывается  свободно
и легко, с доверчивостью детской". Исходя из противоположности между тем
прекрасным и светлым миром, где живет его муза, и тою "суровою глубиною"
действительной  жизни,  где  сплетаются  болотные  растения  зла  своими
<змеиными корнями",П. не остается (подобно Фету) при этом  дуализме;  не
отворачиваясь безнадежно от темной действительности, не уходя всецело  в
мир чисто поэтических ощущений и созерцаний, он находит примирение между
этими двумя областями в той идее, которая уже давно носилась в  воздухе,
но вдохновляла более мыслителей и общественных деятелей, нежели  поэтов.
У  П.  в  самое  художественное   его   настроение   входит   эта   идея
совершенствования  или  прогресса.  Хотя  он  не  видит  в  истории  тех
определенных положительных идеалов (христианского  царства),  в  которые
верил Тютчев, но она не есть для него,  как  для  шопенгауэрианца  Фета,
только "торжище развратной толпы", "буйной от  хмеля  преступлений":  он
слышит в ней "глагол. в пустыне вопиющий, неумолкаемо зовущий: о подними
свое чело... чтоб жизнь была тебе понятна, или вперед  и  невозвратно...
туда, где впереди так много сокровищ спрятано у  Бога".  Та.  безмятежно
блаженная красота, которая открывается поэтическому созерцанию  природы,
должна будет открыться и в жизни человечества, как  конец  ее  борьбе  и
тревогам;  "верь  знаменованью  -  нет  конца.  стремленью,  есть  конец
страданью!" Бодрое чувство упования на лучшую будущность внушается П. не
одними "знамениями" природы, но и историческими переменами (напр.  стих.
"На корабле>, написан. в 1856 г.). Надежды на спасение "родного корабля"
поэт не отделяет от веры  в  общее  всемирное  благо.  Широкий  дух  все
человечности, исключающий национальную вражду, свойствен более или менее
всем истинным поэтам; из русских  он  всех  решительнее  и  сознательнее
выражается, после А. Толстого, у П.,  особенно  в  двух  стихотворениях,
посвященных Шиллеру (1859 г.)  и  Шекспиру  (1864  г.).  Не  примыкая  к
радикальным общественным движениям своего времени, П. относился к ним  с
сердечною гуманностью, особенно к жертвам  искреннего  увлечения  (напр.
стих. "Что она мне - не сестра, не  любовница").  Вообще,  храня  лучшие
заветы Пушкина, П. "пробуждал лирой добрые чувства" и "милость к  падшим
призывал". - В ранние  годы  надежды  поэта  на  лучшую  будущность  для
человечества  были  связаны  с  его  юношескою  безотчетною   верой   во
всемогущество. науки:
   Царство науки не знает предела,
   Всюду следы ее вечных побед -
   Разума слово и дело, Сила и свет.
   Миру как новое солнце сияет
   Светоч науки, и только при нем
   Муза чело украшает
   Свежим венком.
   Но скоро поэт отказался от культа науки, познающей то, что бывает,  а
не творящей то, что должно  быть;  его  муза  внушила  ему,  что  мир  с
могущественной ложью и с бессильною любовью" может быть перерожден  лишь
"иною, вдохновляющею силой" - силой нравственного  труда,  при  вере  "в
Божий суд, или в Мессию":
   С той поры, мужая сердцем,
   Постигать я стал, о Муза,
   Что с тобой без этой веры
   Нет законного союза.
   Вместе с тем  П.  решительнее  прежнего  высказывает  убеждение,  что
настоящий источник поэзии есть объективная  красота,  в  которой  "сияет
Бог" (стих. "Царь Девица"). Лучшие  и  наиболее  типичные  из  небольших
стихотворений  П.  ("Зимний  путь",  "Качка  в   бурю",   "Колокольчик".
"Возвращение с Кавказа", "Пришли и  стали  тени  ночи",  "Мой  костер  в
тумане светит", "Ночью в колыбель младенца" и др.) отличаются не столько
идейным  содержанием,  сколько   силою   непосредственного   задушевного
лиризма. Индивидуальную особенность этого лиризма