каковым он,  собственно говоря,  и является.  - Ну  и 
как, нравится? 
    В это  время  я судорожно  глотал  воздух, изо  всех  сил  пытаясь 
вспомнить  хоть  какое-нибудь  завалящее  упражнение  из   знаменитого 
"комплекса дыхательной  гимнастики  имени  Лонли-Локли":  мне  позарез 
требовалось  немедленно  успокоиться.  Еще  сегодня  утром,  когда   я 
созерцал невообразимый рассвет  над Уандуком,  моя мужественная  крыша 
стойко сопротивлялась вполне естественному желанию немедленно съехать, 
но зрелище целого  стада куфагов -  неправдоподобных огромных  зверюг, 
немного похожих на  гигантских одногорбых  верблюдов, чьи  изумительно 
вылепленные фантастические головы были увенчаны длинными витыми рогами 
- почему-то оказалось  последней каплей.  Я бы с  радостью вцепился  в 
руку сэра Кофы, как  в свое время впился  в рукав бабушкиного  пальто, 
впервые в жизни увидев слона  в зоопарке, но на  сей раз между мной  и 
спасительной конечностью пролегало не  слишком большое, но  совершенно 
непреодолимое расстояние, поскольку каждый  из нас горделиво  возлежал 
на своем собственном уладасе. 
    - И вот на этом мы поедем в Кумон, да? - Тихо спросил я. 
    - Да, а что в этом плохого? - Озадаченно спросил Кофа. 
    - Я не только никогда прежде не видел этих самых куфагов, я на них 
еще и не ездил, между прочим! -  Удрученно признался я. - Так что  нам 
придется задержаться в Капутте.  Я буду брать  уроки верховой езды  на 
куфагах, и если у  меня обнаружатся способности  к этому делу,  годика 
через два мы с вами сможем отправиться в путь... 
    - Подожди,  не тараторь!  -  Устало попросил  Кофа. -  Зачем  тебе 
учиться какой-то там верховой езде, можешь ты мне объяснить? 
    - Чтобы не свалиться с куфага. - Послушно объяснил я. 
    - А, ты наверное думаешь,  что тебе придется ехать, балансируя  на 
неровной спине этой зверюги! - Рассмеялся Кофа. - Ох, сэр Макс,  какой 
ты все-таки смешной! Это же Куманский Халифат, мальчик. Здесь ни  одна 
поездка  просто   немыслима   без  уладаса!   Существует   специальная 
конструкция, которая позволяет установить уладас на спине куфага,  так 
что не переживай. 
    - Да? -  С облегчением переспросил  я. А потом  снова помрачнел  и 
осведомился: - А у них нет  более низкорослых животных? Я вам  никогда 
не говорил, что ужасно боюсь высоты?... 
    - Ты  боишься высоты?  -  Недоверчиво нахмурился  Кофа. -  Вот  уж 
никогда бы не подумал... Ну, сэр  Макс, это твои проблемы! Тут я  тебе 
ничем не  могу помочь.  Попробуй ехать  с закрытыми  глазами... А  еще 
лучше - попытайся привыкнуть. Человек, знаешь ли, ко всему привыкает! 
    - Знаю. - Мрачно кивнул я. - Ладно, если так, попробую привыкнуть. 
Но если бы этот изверг Джуффин предупредил меня заранее... 
    - Можешь послать ему зов и выложить  все, что ты о нем думаешь.  - 
Ехидно предложил Кофа. 
    Я последовал  его  мудрому  совету. Безмолвная  болтовня  с  сэром 
Джуффином Халли  оказалась хорошей  таблеткой  от всех  горестей.  Шеф 
заботливо снабдил  меня  несколькими дюжинами  ехидных  напутствий,  и 
более  чем  натуралистическим   описанием  многочисленных   страданий, 
предстоящих "бедному маленькому сэру Максу" на пути к Кумону, так  что 
я и сам не заметил, как перебрался на спину сюрреалистической зверюги, 
словно специально извлеченной из ночных кошмаров моего детства. Только 
попрощавшись с  Джуффином и  осторожно оглядевшись  по сторонам,  я  с 
ужасом понял, что все уже случилось. 
    Уладас, на котором  я сидел, скрестив  ноги, немного отличался  от 
того  "двуспального   дивана",  на   котором  мне   довелось   вдоволь 
попутешествовать  по  городу.  Это  дивное  сооружение  было  обнесено 
довольно высоким бордюром, превращавшим  его в довольно нелепое,  зато 
совершенно безопасное подобие детского манежа - выразить не могу,  как 
меня это успокаивало: расстояние между моей задницей и земной  твердью 
по самым скромным подсчетам достигало пяти-шести метров... 
    - Ну что, сэр  Макс, теперь ты  доволен? - Ехидно  поинтересовался 
Кофа. - Отсюда ты  не вывалишься, разве что  очень захочешь! - Сам  он 
удобно устроился в точно таком же "манежике", на спине куфага,  смирно 
топтавшегося на мостовой неподалеку от моего "скакуна". 
    - Ага. -  Невозмутимо кивнул я.  - Осталось понять,  как мы  будем 
улаживать  проблемы   физиологического  свойства?   У  Джуффина   было 
несколько версий,  но  честно  говоря, они  шокировали  даже  меня!  В 
частности, он предлагал  мне делать  это в Щель  между Мирами,  можете 
себе представить... 
    - Неплохая идея! - Ухмыльнулся  Кофа. - Ничего, не переживай,  сэр 
Макс. Мы же путешествуем с караваном халифа, а это значит, что к нашим 
услугам будет не только милый  твоему сердцу сортир, а даже  несколько 
небольших дорожных бассейнов. Видишь те домики на колесах? 
    - Вижу. - Кивнул я. - Ладно, считайте, что я больше не хочу  домой 
к маме... 
    - А что, у тебя есть мама? - Неожиданно удивился Кофа. 
    - По крайней мере, она когда-то была. - Растерянно сказал я. 
    - Вот уж никогда бы не подумал! - Совершенно серьезно заметил он. 
    Я опешил, но в этот момент наш не в меру увлекательный диалог  был 
тактично пресечен  предводителем  каравана.  Дядя  решил,  что  обязан 
назвать нам свое труднопроизносимое имечко и заодно поздороваться.  Он 
показался мне очень  эффектным: атлетически  сложенный, с  морщинистым 
загорелым лицом старого  "индейского вождя" -  впечатление не  слишком 
портил  даже  короткий,  слегка  вздернутый  нос  -  и  в  отличие  от 
большинства своих соотечественников, безбородый... Позже я узнал,  что 
брить бороду  -  не  то  привилегия, не  то  тяжкая  обязанность  всех 
куманских военных, а наш новый  знакомый, господин Шухша Набундул,  за 
свою долгую  жизнь  дослужился  до  чина  хальфагула  -  что-то  вроде 
генерала, если я все правильно понял. 
    В отличие  от своих  падких на  побрякушки соотечественников  этот 
старый солдат не нацепил на себя  ни единого ожерелья, на нем не  было 
даже браслетов и колец, словом, ничего лишнего - только темный  жилет, 
надетый прямо  на  голое  тело, просторные  штаны  и  короткие  мягкие 
сапожки из тонкой кожи. Минут десять героический предводитель каравана 
пытался описать нам восторг, который он якобы испытал, узнав, что  ему 
выпала честь сопровожать нас  с Кофой из Капутты  в Кумон. Впрочем,  в 
конце концов  он был  вынужден быстренько  свернуть свое  выступление, 
поскольку его ждала куча неотложных  дел: пришло время отправляться  в 
путь... Напоследок  предводитель каравана  пообещал,  что еще  не  раз 
будет развлекать нас своей беседой. 
    - Он это серьезно? - Тоном мученика спросил я. - Что, нам придется 
всю дорогу вести светскую болтовню? 
    - Ох,  Макс, ты  опять ничего  не понял!  - Улыбнулся  Кофа. -  Не 
"вести светскую  болтовню",  а  слушать  истории,  которые  собирается 
рассказывать нам этот достойный господин. Ты же любишь слушать  разные 
странные сказки? 
    - Еще бы! - Восхищенно кивнул я. 
    - Ну вот,  считай, что  тебе крупно  повезло: долг  гостеприимства 
обязывает сэра Набундула развлекать  нас многочисленными историями  об 
удивительных событиях, которые случились с ним, или с его  приятелями. 
Между прочим, по местным понятиям это большая честь! Здесь  считается, 
что слушать приятнее,  чем рассказывать,  поэтому привелегия  провести 
вечер,   не   размыкая   уста,   выпадает   исключительно   на    долю 
высокопоставленных особ... 
    - Боюсь, что у меня вполне плебейские предпочтения: в глубине души 
я  все-таки  уверен,  что  рассказывать  истории  куда  приятнее,  чем 
слушать! - Вздохнул я. 
    - Оно и понятно:  ты же, хвала  Магистрам, не уроженец  Куманского 
Халифата! - Зевнул Кофа. 
    В это  время  мир  задрожал  и попытался  уйти  из-под  моих  ног: 
меланхоличный  куфаг,  на  спине  которого  я  так  удобно  устроился, 
неторопливо зашагал вслед  за своими  тяжело нагруженными  сородичами. 
Путешествие из Капутты в Кумон началось. 
    Рыжая  таможенница  была  совершенно  права,  когда   настоятельно 
советовала нам  странствовать по  дорогам Куманского  Халифата  только 
вместе  с  караваном  халифа.  Она  ничуть  не  преувеличивала,  когда 
обещала, что здесь к нашим услугам будут все удобства, доступные тому, 
кто  решился  отправиться  в  путь  -  скоре  уж  преуменьшала!  Я   с 
удовольствием убедился в  этом на собственном  опыте. Рогатые  куфаги, 
внешность которых  повергла  меня  в  панику  при  первом  знакомстве, 
показали себя  не только  хорошими бегунами  - они  умудрялись  упрямо 
брести  вперед  даже  во  сне!  -  но  и  редкостными  умницами.  Меня 
совершенно обезоружило их  робкое дружелюбие. Вечером  первого же  дня 
нашего паломничества  я уже  кормил свою  зверюгу медовыми  коржиками. 
Куфаг аппетитно похрустывал  лакомством и охотно  отзывался на  добрую 
дюжину довольно  дурацких  имен,  которые я  для  него  с  энтузиазмом 
придумывал,  и   тут   же  забывал   -   по  причине   их   абсолютной 
неудобоваримости... 
    Дни сменяли  друг  друга  самым приятным  образом.  Я  не  уставал 
поражаться  своей   способности  наслаждаться   жизнью,  невзирая   на 
абсолютное безделие. Оказалось, что я могу часами неподвижно лежать на 
спине и пялиться  в небо,  которое по мере  нашего продвижения  вглубь 
материка приобретало  все более  густой  оранжевый оттенок.  Время  от 
времени я переворачивался на живот и переводил взгляд на  изумительный 
ландшафт уандукских степей: синеватые переливы высокой, сочной  травы, 
которую на  бегу  пощипывали наши  куфаги,  молочно-белая  поверхность 
круглых  валунов,   куда  больше   похожих  на   авангардные   садовые 
скульптуры, чем на  обыкновенные камни,  разбросанные по  неухоженному 
телу планеты... Я сам себя не узнавал: меня не тянуло даже поболтать - 
ни с Кофой, ни теми, кто  остался дома. Разумеется, иногда я  все-таки 
давал себе труд  послать им зов,  чтобы узнать, что  у них творится  и 
рассказать о  себе,  но  мной руководило  скорее  чувство  долга,  чем 
желание вынырнуть  из сладкого  омута изумительной  тишины, в  котором 
внезапно увязла моя жизнь. Сэр  Кофа тоже вовсю наслаждался  процессом 
бытия: время от времени до  меня доносилось монотонное треньканье  его 
шарманки - в кои-то веки  кофино музицирование никому не мешало  жить, 
разве что  его  горемычному куфагу,  у  которого не  было  возможности 
протестовать... 
    Каждый вечер мы с Кофой  получали обещанную "сказку на ночь":  сэр 
Шухша Набундул,  гостеприимный  предводитель нашего  каравана,  честно 
держал свое слово!  У его  историй был такой  же странный  сладковатый 
привкус, как у лучших блюд местной кухни - незнакомый, чарующий и в то 
же время  немного действующий  на  нервы. Но  через несколько  дней  я 
привык к тихому  голосу старика, его  неторопливой манере  произносить 
слова, мягкому, чуть-чуть тягучему уандукскому говору и незамысловатым 
сюжетам его  историй.  С меня  даже  сталось обогатить  свою  активную 
лексику не одной дюжиной местных фразеологических оборотов - сэр  Кофа 
изо всех сил пытался с этим бороться: он утверждал, что в Ехо с  таким 
жаргоном меня не пустят ни в один приличный дом. Не могу сказать,  что 
ему удалось меня напугать:  честно говоря, я никогда  не был таким  уж 
великим любителем посещения этих самых "приличных домов"... 
    Так или иначе, но я  быстро перестал внимательно прислушиваться  к 
ежевечерним выступлениям  нашего проводника.  На  мой вкус,  они  были 
слишком  уж   однообразными,  несмотря   на  все   свое   экзотическое 
очарование. Но однажды вечером старик  рассказал нам историю об  одном 
странном типе,  под  началом  которого  он  когда-то  служил  в  армии 
прежнего  халифа  -  в  те  годы  наш  почтенный  генерал  был  совсем 
молоденьким рядовым Стражем границ. До сих пор не знаю, что  заставило 
меня слушать  его рассказ,  открыв рот:  поначалу история  приключений 
Вкушиха Махаро ничем  не отличалась от  множества других историй,  под 
которые я  привык  дремать по  вечерам,  удобно устроившись  на  своем 
уладасе. 
    Это была одна из многих восхитительно похожих друг на друга теплых 
ночей. Наше путешествие приближалось к концу - в полдень сэр Кофа  как 
раз удосужился справиться, когда  мы прибудем в Кумон,  и мы оба  были 
потрясены до  глубины  души,  услышав, что  сие  долгожданное  событие 
непременно случится с нами "не позже, чем спустя три рассвета".  Может 
быть именно поэтому я так внимательно слушал рассказ господина  Шухши: 
до меня  наконец дошло,  что скоро  его неторопливые  монологи  станут 
всего лишь частью моего прошлого,  как и многие другие чудесные  вещи, 
которые были моими,  но ушли -  в те  дни мне казалось,  что они  ушли 
навсегда... Но в любом  случае, мне и в  голову не приходило, что  эта 
экзотическая, но  незатейливая  сага надолго  возьмет  меня в  плен  - 
"повернет колесо моей судьбы", как  сказал бы сэр Анчифа Мелифаро,  уж 
он-то знал, как это бывает... 
    - Во времена халифа Нубуйлибуни цуан Афии жил в городе Кумоне один 
человек неприметный - не то холостяк,  не то вдовец. Он жил одиноко  в 
небольшом доме в одном из  тихих кварталов, среди рощ, где  благоухает 
дерево Маниова. Мужчина  он был статный  и телом дородный,  и себе  на 
уме. Но о жизни имел суждение странное. А звали его Вукуших Махаро.  - 
Монотонно начал старик.  Такое вступление  неизменно предваряло  любую 
его историю,  даже когда  он рассказывал  о своих  хороших  приятелях. 
Очевидно,  этого  требовали  какие-нибудь  местные  традиции   устного 
творчества. Мы с Кофой придали своим лицам страдальческие выражения  и 
понимающе  переглянулись.  Старый  генерал  тем  временем  невозмутимо 
продолжал свое повествование. 
    - Отец его,  Тринадцатый купец Хулбег,  человек весьма  почтенный, 
мало что оставил сыну  в наследство, поскольку покинул  этот Мир не  в 
лучшие  для  себя  времена:  ровно  через  полгода  после  того,   как 
укумбийские пираты ограбили и потопили его караван из десяти  кораблей 
с грузом  букиви,  следующий  в  страну Ташер.  Хулбег  вложил  в  это 
предприятие  почти  все  свои  сбережения  и  таким  образом  оказался 
разорен, сохранив только самую малость на достойные похороны... 
    - Ох уж эти  укумбийские пираты, как они  любят отбирать букиви  у 
честных купцов...  - С  напускной скорбью  заметил сэр  Кофа. -  Между 
прочим, букиви  -  это  та  самая  пряность,  счастливыми  владельцами 
которой мы с тобой  недавно стали... Тебе стыдно,  сэр Макс? -  Ехидно 
осведомился он. 
    - Мне?!  -  Переспросил  я,  скорчив самую  невинную  рожу.  -  Не 
забывайте, Кофа: не  я создавал этот  прекрасный Мир, частью  которого 
являются укумбийские пираты. 
    - Все  равно тебе  должно быть  стыдно! -  Безапелляционно  заявил 
Кофа. 
    - Не мешайте мне слушать! - Гордо потребовал я. Кофа так удивился, 
что действительно замолчал. 
    - Похоронив  отца  -  да примет  его  медоносная  золотистая  чаша 
Урмаха! - Вукуших Махаро поступил  на службу в войско старого  халифа, 
Нубуйлибуни цуан  Махифы,  отца  цуан  Афии, да  пребудут  они  оба  в 
согласии со своими тенями... Сорок лет Вукуших Махаро провел в военных 
походах против  врагов Халифата  и побывал  во многих  странах,  среди 
которых попадались как чудесные  и восхитительные во всех  отношениях, 
так и весьма унылые и ничем не примечательные. Однако по морю он ездил 
лишь один раз, памятуя о злоключениях отцовых караванов... 
    На этом  месте сэр  Кофа  снова ехидно  на  меня покосился,  я  не 
выдержал и хихикнул. 
    - По истечении  долгого срока Вукуших  Махаро, покрытый шрамами  и 
дослужившийся до  чина  бугула,  был назначен  комендантом  Валмохи  - 
каменной крепости  на окраине  Хмиро,  Великой Красной  Пустыни,  дабы 
блюсти непорочность  вертлявой границы,  оберегая ее  от  злокозненных 
диких племен энго, с которыми  никогда нет ни мира,  ни войны а так  - 
сплошное недоразумение. Там он и провел следующие двенадцать лет своей 
военной службы и совершил  немало подвигов, молва  о которых дошла  до 
золотых крыш Кумона...  Однажды в Валмохи  приехал гонец из  соседнего 
местечка и принес весть о том, что напали звероликие энго,  разграбили 
и сожгли город, и  угнали множество человеков и  скотины, и что  пошли 
они вдоль черты Хмиро прочь в свои земли зловонные. 
    - Именно  зловонные?  - Весело  уточнил  я. Старик  молча  кивнул, 
откашлялся и продолжил: 
    - Тогда Вукуших Махаро велел двадцати самым лучшим воинам сесть на 
боевых куфагов в  полном снаряжении. И  еще он дал  каждому из них  на 
спину по корзине, где лежал Дымный Камень. 
    - А что это такое? - Заинтересовался я. 
    -  Это  такая   штука,  которая  очень   сильно  дымит.  -   Тоном 
университетского  профессора   объяснил   сэр   Кофа.   Мне   пришлось 
довольствоваться этим туманным  объяснением, поскольку господин  Шухша 
явно не собирался спровождать свой рассказ надлежащими пояснениями. 
    - Остальных  воинов  он  посадил на  летающий  пузырь  Буурахри  и 
наказал им следовать за отрядом в тени дымного облака, таким  образом, 
чтобы с земли  их не  было видно.  Так они  и сделали,  и были  весьма 
довольны свершенной хитростью. И когда они настигли безумных энго,  те 
увидели только  кучку воинов  верхом на  рунорогих куфагах,  и  черное 
облако над  ними.  И  тогда  энго  стали  смеяться,  как  пустоголовые 
обезьяны Бэо, показывая пальцами на воинов халифа и говоря, что у  тех 
от страха исходят газы,  и что, дескать, потому  над ними так черно  и 
туча огромная. 
    - Хорошая версия!  - Прыснул  я. Кофа  посмотрел на  меня, как  на 
больного   ребенка   и   демонстративно   отвернулся,   словно   хотел 
торжественно сообщить  небу над  нашими головами,  что он  со мной  не 
знаком. 
    - Пока  энго потешались  и  корчили рожи,  - продолжил  старик,  - 
Вукуших Махаро дунул в золотой шар  Буньох, и раздался звук, и с  неба 
посыпались воины. 
    - А что такое "золотой шар Буньох"? - Жалобно спросил я. Сэр  Кофа 
виновато развел руками. 
    - Вот этого, мальчик, и я не знаю! А вы знаете, сэр Шухша? 
    - Это такая волшебная вещь из тех, что остались от древних  владык 
Красной Пустыни. - Важно пояснил тот. -  Я сам никогда не держал ее  в 
руках, поэтому не могу дать вам более подробного ответа... 
    - Ладно, - вздохнул я, - тогда рассказывайте дальше! 
    - Глупые энго  ничего подобного не  ожидали, - сэр  Шухша с  явным 
облегчением вернулся  к  своему  повествованию, -  и  посему,  утратив 
всякое достоинство, обратились  в бегство,  побросав награбленное.  Но 
воины  халифа  во  главе  с  Вукушихом  Махаро  настигали  их  и  били 
безжалостно - уж я-то знаю,  я и сам был в  этом сражении! А тех,  кто 
бросал оружие, брали в  плен и вязали их  друг с другом. Знающие  люди 
говорят, что один из энго все-таки сумел скрыться, а звали его Коцэ, и 
говорят, что он был колдуном. 
    - Разумеется, а кем  же еще! - Неожиданно  рассмеялся Кофа. -  Ох, 
могу себе представить колдуна из народа энго - срам, да и только! 
    - Потом  Вукуших  Махаро  приказал разбить  лагерь,  и  его  воины 
поставили  огромные  котлы  и  развели  под  ними  огонь.  Затем   они 
освободили от пут каждого десятого из пленных и приказали им  собирать 
трупы и бросать их  в котлы, и варить  до готовности, а потом  кормить 
этим варевом своих  связанных соплеменников. А  воины халифа  готовили 
себе еду в других котлах, так как  всем было ведомо, для чего все  это 
делается... Так  продолжалось  семь  дней,  пока  все  трупы  не  были 
съедены. И решил Вукуших Махаро что это хорошо. 
    - Какой  он, оказывается,  милый  человек, этот  господин  Вукуших 
Махаро! - Саркастически сказал я. - Вам так не кажется, Кофа? 
    - Не  следует  судить  о  людях,  не  зная  усло