, передумали?"

"Я не мог передумать, - отрезал он. - Я же не барышня, которая обещала тебе
поцелуй за хорошее поведение! Что касается меча, он уже у меня. Я ведь
обещал, что ты даже не заметишь".

"Но как это может быть? - изумился я, невольно хватаясь за грудь, которая,
если верить утверждениям Магистра Хонны, больше не являлась ножнами для
этой археологической ценности. - Мало того, что мне не было больно, так и
вас ведь рядом не было. Или?.."

"Вот именно, что Дили"! - передразнил меня он. - Я взял его, пока ты спал.
Для этого совершенно не обязательно соваться в ваш летательный аппарат и
склоняться над твоим беспомощным телом, размахивая окровавленными
хирургическими инструментами. Ты ведь именно так себе это представлял?"

"Ну... Что-то в этом роде", - смущенно признался я. Мне стало стыдно:
вообще-то, после всего, что успело со мной случиться за годы, проведенные в
прекрасной столице Соединенного Королевства, я мог бы стать немного умнее!

"Если бы меч Мђнина был обыкновенным оружием, а ты - обыкновенным
человеком, мне действительно пришлось бы заняться вульгарным знахарством, -
снисходительно заметил Хонна. - Впрочем, если бы дела обстояли таким
образом, я бы, пожалуй, извлек меч из давным-давно остывшего трупа... А так
мне было вполне достаточно дождаться, пока ты заснешь, и установить с тобой
связь, немного похожую на близость собеседников, прибегших к Безмолвной
речи, только в этом случае я тебя не слышал, а видел. Я прочитал несколько
древних заклинаний, из тех, что принято пускать в ход, когда могущественный
амулет должен сменить хозяина. Все остальное случилось почти без нашего с
тобой участия: меч Мђнина обладает свойством совершать самостоятельные
поступки. Он знал, что ты согласился отдать его мне. И не возражал против
перемены хозяина: волшебные вещи, как правило, испытывают ко мне некоторую
слабость. Поэтому он сам покинул твою грудь - ты даже ничего не
почувствовал - и нашел меня. Не знаю, как все это выглядело со стороны, и
вряд ли когда-нибудь узнаю. Главное, что меч у меня. А для вас путь
свободен. Скажу тебе больше: я все время буду рядом и сам прослежу, чтобы
вы благополучно добрались до Уандука. Мало ли кому еще придет в голову
поохотиться на Нуфлина! А ты теперь отнюдь не бессмертный. К тому же у меня
есть смутное предчувствие, что мне, возможно, придется защищать тебя от
твоего подопечного!"

"Да, он такой, - усмехнулся я. - Что ж, спасибо. Если честно, я не
рассчитывал, что вы будете столь великодушны".

"Если бы ты рассчитывал, я бы не был великодушным, - строго сказал Магистр
Хонна. И добавил: - Что ж, теперь можно и откланяться. Может быть, еще
доведется увидеться, а может, и нет - твоя судьба слишком переменчивая
штука, чтобы ее можно было предвидеть!"

"Да, я это уже и сам заметил", - сухо согласился я.

- Вы не поверите, - растерянно сказал я Нуфлину, - но... Елки-палки, у нас
с вами все в порядке! Причем уже давно. А мы тут сидим как на иголках, ждем
чего-то...

- Он сказал, что отпускает нас? - с явным облегчением спросил старик.

- Не только отпускает, но еще и охранять будет, - с законной гордостью,
свойственной любому начинающему менеджеру в конце удачно проведенного
рабочего дня, сообщил я. И лукаво добавил: - Магистр Хонна собирается
проследить, чтобы вы меня не обижали!

Несколько секунд Нуфлин внимательно смотрел на меня; мне показалось, что он
чуть было не начал шпарить пламенную речь, краткое содержание которой
свелось бы к тому, что даже умирающие Великие Магистры способны испытывать
рудиментарное чувство признательности к своим свежеиспеченным спасителям.
Но старик вовремя одумался, так что обошлось без речей. Он молча отвернулся
и принялся созерцать - не то зеленоватые звезды в разрывах встревоженных
облаков, не то лиловую темноту моря далеко внизу.

- Разбери стену, - сказал он мне минут через пять, когда я решил, что
остаток вечера пройдет в полном молчании.

- Что? - Мне показалось, я ослышался.

- Разбери стену, - настойчиво повторил Нуфлин. - Ты сам построил ее в своем
воображении, и никто, кроме тебя, не может ее разрушить. А ты можешь.
Ломать обычно проще, чем строить, - в данном случае это правило тоже
работает... Вообще-то я думал, ты сам догадаешься.

- Не до того было, - растерянно сказал я. - Но вы правы: я - законченный
болван. Такое простое решение...

- Ничего, мальчик, ты еще слишком молод, чтобы легко приходить к простым
решениям. Будем надеяться, что у тебя еще будет время этому научиться, -
мягко сказал Нуфлин. - Так что давай разбирай эту грешную стену. Чем
быстрее - тем лучше. Не вводи меня в искушение.

Я невольно улыбнулся его чистосердечному признанию и принялся за дело.
"Ломать - не строить" - да уж, что правда, то правда! Еще до рассвета я
представил себе, как последний камень белой кирпичной стены исчезает,
растворяется в темноте под моими веками.

- Вот и все, - растерянно сказал я Нуфлину. Старик молча кивнул, как бы
ставя точку в конце этой тягостной истории.

- Я не знаю, что ждет меня в Харумбе, - тихо сказал он, когда я уже
собрался было задремать. - Но надо отдать тебе должное: ты спас остатки
того, что когда-то было моей жизнью. Я подумаю, чем отплатить тебе за этот
великодушный жест. Не так уж много у меня осталось...

- Не надо платить, - сонно улыбнулся я. - Когда делаешь этот самый
великодушный жест, получаешь удовольствие от процесса. К тому же я ведь на
службе. А моя работа очень неплохо оплачивается, вы и сами знаете!

Потом я все-таки уснул, и меня окружила веселая толпа разноцветных
сновидений, путаных и легкомысленных, совсем как в детстве. Утром я понял,
что сон уже давно не дарил мне столько радости, бессмысленной, но
восхитительной, и смутно удивился тому, что жизнь без меча Короля Мђнина
таит в себе не только множество опасностей, но и целый ворох очаровательных
преимуществ, о существовании которых я успел забыть.

Остаток полета обошелся без чрезвычайных происшествий и даже без долгих
бесед. Магистр Нуфлин чувствовал себя хуже, теперь все его силы уходили на
то, чтобы не угаснуть. Я ничем не мог помочь ему в безнадежной борьбе со
смертью и старался хотя бы не мешать: тихо, как дрессированный мышонок,
сидел в углу корзины, утешался приветами из дома (столичные новости
понемногу начинали казаться мне волшебными сказками, а проблемы в Доме у
Моста - высосанными из пальца) и молил судьбу о том, чтобы наш полет
завершился как можно скорее.

На седьмой день пути вдалеке показался берег, а небо над нашими головами
начало окрашиваться в бледно-оранжевый цвет: надежное свидетельство того,
что наше путешествие подходит к концу. Нуфлин заметно приободрился, к моему
несказанному облегчению: больше всего на свете я тогда боялся, что мои
труды пойдут прахом, и я прибуду к стенам Харумбы с остывающим мертвецом на
руках. Слишком уж дорого мне обошелся мой подопечный, а я до сих пор так и
не сумел избавиться от дурацкой привычки сожалеть о напрасно затраченных
усилиях.

- Вот мне и довелось-таки увидеть алое небо над Уандуком, "зеркало, в
котором отражаются красные пески пустыни Хмиро", как называют его вздорные
поэты, - голос Магистра Нуфлина звучал мечтательно, как у ребенка, которого
взяли на давно обещанную прогулку.

- Вы говорите так, словно никогда прежде его не видели,- осторожно удивился
я.

- Конечно не видел. Я никогда не бывал на Уандуке, - подтвердил он. - Я
вообще мало путешествовал. Не до того было. Да и покажи мне колдуна,
который добровольно согласится удалиться от Сердца Мира... только будь
добр, не пытайся спорить и не тычь мне в глаза своего нового приятеля из
Ордена Потаенной Травы: за всю Эпоху Орденов он был единственным. И,
кстати, если уж на то пошло, он просидел в своей столичной резиденции не
одну сотню лет, прежде чем ему приспичило заделаться бродягой!

Я и не собирался с ним спорить. Не до того мне было: я радовался его бодрым
интонациям: сейчас я слышал голос человека, явно не намеренного умереть еще
до вечера, а больше мне ничего и не требовалось.

- Куда теперь? - нерешительно спросил я. - Налево, направо или в глубь
континента? Где она, ваша Харумба? Или мы должны бесцельно парить над
Уандуком, пока эта волшебная страна сама не решит открыться нашим взорам?

- Ну и фантазия у тебя! - неодобрительно усмехнулся старик. - Нет, Макс,
Харумба - не какой-нибудь зачарованный город, а величина постоянная, она
даже на некоторые карты нанесена. Харумба построена у моря, поэтому нам
следует просто лететь вдоль побережья, вон в ту сторону, где на горизонте
виднеются горы, и, если верить карте, совсем скоро... Ох! - Он осекся и
драматически схватился за грудь.

- Что-то не так? - испуганно спросил я.

- Все не так! - буркнул Нуфлин. Кажется, ему уже полегчало, по крайней
мере, его голос больше не дрожал на ветру, как порванный парус. - А чего ты
хочешь? Чтобы я сказал тебе, будто со мной все в порядке? Ну так если бы
все было в порядке, я бы сейчас не в Харумбу с тобой ехал, а сидел бы дома
и делом занимался... Ты лучше давай пошевеливайся, вернее, заставь
пошевеливаться этот грешный пузырь! А то в таком темпе ты довезешь до
Харумбы разве что мои туфли, да и те к тому времени успеют окончательно
выйти из моды...

Я озадаченно покачал головой: оказывается, Магистр Нуфлин еще и шутить
умеет, в придачу ко всем своим многочисленным талантам! Не так уж смешно,
конечно, но для умирающего совсем неплохо. Его язвительное бурчание здорово
меня успокоило: в таком настроении не умирают. Куда там, еще и окружающих в
могилу сводят, за милую душу!

Харумба появилась на горизонте еще до заката и оказалась зрелищем, к
которому я не был готов, а ведь мое пылкое воображение ни дня не оставалось
без работы, пока мы миля за милей приближались к таинственному Городу
Мертвых. С высоты нашего полета город казался заключенным в сверкающую
перламутровую оболочку огромного подобия мыльного пузыря. В детстве у меня
была любимая елочная игрушка: прозрачный стеклянный шар, в центре которого
находился маленький домик с остроконечной крышей, красной дверью и
клетчатыми занавесками, нарисованными на крошечных окнах, имелся там даже
кусочек заснеженной поляны с непременной рождественской елью и двумя
крапчатыми мухоморами, нарушавшими пропорции пейзажа (если бы в домике жили
какие-нибудь человечки, грибы наверняка оказались бы им по плечо, а то и
еще выше). Так вот, Харумба, до которой мы наконец-то добрались, выглядела
в точности как эта игрушка, отличный подарок на елку для юного Титана:
целый город из солнечно-белого камня, заключенный в сияющий прозрачный шар.

- Спускайся понемногу, Макс, - взволнованный голос моего спутника вывел
меня из благоговейного ступора. - Только не пробуй приземляться в городе:
живым там нельзя находиться.

- Ну да, - покорно согласился я. - А кстати, вы не знаете, где живут эти
важные господа, Хранители Харумбы? Тоже в городе? Или где-нибудь снаружи?

- Понятия не имею, - пожал плечами Нуфлин. - Да ты не гадай, а иди на
посадку. Как только мы окажемся на побережье, они нас сами найдут. В конце
концов, это часть их работы...

- За которую им платят обалденные деньжищи, - подхватил я. - Так что вы
правы, они нас действительно найдут, я могу не дергаться.

- Боюсь, что не дергаться ты как раз не можешь, поскольку спокойствие
глубоко противно твоей природе, - проворчал он.

На сей раз мне удалось совершить столь мягкую посадку, словно я всю жизнь
только тем и занимался, что управлял летающими пузырями, унаследовав эту
благородную профессию от своего отца, деда и еще доброй дюжины предков.
Место я тоже выбрал удачно: в полусотне метров от моря, неподалеку от рощи
низкорослых деревьев с густыми пышными кронами светло-зеленых, почти белых
листьев. Крупные черные птицы, как грозди спелых плодов, облепили толстые
ветви. Молчаливые и малоподвижные, они показались мне почти зловещими, но я
сказал себе, что дело не в птицах, а в мрачной игре моего воображения.

Вдалеке за рощей белели изящные строения Харумбы. Теперь, когда мы
спустились на землю, странный оптический эффект, заставивший меня
предположить, будто Город Мертвых находится в центре огромного мыльного
пузыря, почти исчез. Скорее было похоже на то, что его окружает
полупрозрачный туман, а может быть, цветной дым, мечтающий стать туманом,
или просто теплый, насыщенный влагой морской воздух дрожит, не давая мне
как следует разглядеть очертания города. Я поежился, когда подумал, что за
его стенами живут мертвецы. Сидят в своих уютных жилищах, больше похожих на
летние дворцы местных владык, перебирают какие-нибудь роскошные безделушки,
смакуют тонкие вина, подолгу раздумывают над меню очередного обеда, ходят
друг к другу в гости, возможно, даже заводят романы и вообще наслаждаются
жизнью как могут. Жизнью?! Ну-ну...

Был бы рядом сэр Джуффин Халли, он непременно сказал бы мне: "Не
драматизируй ситуацию, несчастье, ты и сам-то на живого человека бываешь
похож раз в год по большим праздникам, красавчик!" Но Джуффина рядом, увы,
не было, поэтому мне пришлось воспроизвести эту фразу самостоятельно, про
себя, стараясь подражать его насмешливым интонациям... Голос Магистра
Нуфлина вернул меня к действительности.

- А я все гадал: сообразишь ты, что мои старые кости - не мешок с соломой и
с ними следует обращаться бережно, - ворчливо сказал мой драгоценный груз.
И снисходительно добавил: - Вроде сообразил. Молодец.

- Помочь вам выбраться из корзины? - вежливо осведомился я, не обращая
внимания на его бурчание. За эту поездку я так закалил характер, что вполне
мог наниматься ковриком для вытирания ног к какому-нибудь местному сатрапу.

- Не трудись, - вздохнул Нуфлин. - Неужели ты думаешь, будто я собираюсь
немного попрыгать на песочке или искупаться в море? - И упавшим голосом
добавил: - Впрочем, даже если бы я собирался... Такие удовольствия мне
больше не светят, мальчик. Никогда.

- Ну почему же, возможно, одни только удовольствия вам теперь и светят, -
робко возразил я. - Джуффин говорил мне, что обитатели Харумбы...

- Меня не интересует, что он тебе говорил, - отрезал старик. - Кеттариец за
всю свою жизнь не произнес и дюжины правдивых слов. Слышать больше не желаю
об этом человеке, который, кстати, по слухам, убил, зажарил и съел
собственных родителей, когда узнал, что это может увеличить его магический
дар, от природы весьма посредственный...

- Джуффин съел своих родителей? Да ну, ерунда какая! - Я уже не знал,
плакать мне или смеяться перед лицом подобных откровений.

- Может, и ерунда, но сейчас мне приятно думать, что так оно и было! -
отрезал Нуфлин. - Имей в виду, Макс, упоминания о твоем драгоценном
Кеттарийце и о его не менее драгоценных мудрых изречениях чрезвычайно
действуют мне на нервы. Скажу больше, они меня попросту бесят, как,
впрочем, и упоминания обо всех остальных хитрецах, которым удалось-таки
меня пережить, невзирая на все мои старания задержаться в этом прекрасном
Мире как можно дольше. Чего я точно никогда не планировал, так это уйти из
жизни, цепляясь за цитаты из речей Кеттарийца как за последнее и
единственное утешение. Так что потерпи еще немного, ладно? Совсем чуть-чуть
осталось.

- Я готов терпеть сколько угодно, - покорно ответил я. - Собственно говоря,
только этим в последнее время и занимаюсь. Вы еще не заметили?

- Да, - неожиданно согласился Нуфлин. - Думаю, я был не самым приятным
спутником. Когда умираешь, да еще так долго и трудно, очень хочется хоть
немного насолить живым, просто невозможно удержаться от искушения! Ничего,
в твоем возрасте это даже полезно. Наконец-то поймешь, что мир не состоит
исключительно из добрых людей.

- Вы поздно спохватились. Это я как раз понял уже очень давно, - хмуро
сообщил ему я. - Еще в детстве. И каждый новый год, представьте себе,
приносил мне рекордное количество убедительных аргументов в пользу этой
мрачной теории. Уверяю вас, сэр, большую часть своей жизни я был глубоко
убежден, что любой мир состоит из чего угодно, только не из добрых людей. А
вот в Ехо я начал понемногу оттаивать, благо наконец-то появилась
возможность. Так что не учите меня мизантропии: что-что, а это искусство я
в свое время усвоил. Только оно мне смертельно надоело.

- Ишь ты! - усмехнулся Нуфлин. И сочувственно покачал головой. Возможно, он
что-то хотел добавить, но я ему не дал.

- Смотрите-ка, к нам идут. Наверное, это и есть Хранители Харумбы.

Мое старое доброе глупое сердце отчаянно билось о ребра, казалось, что
завтра в левой части грудной клетки появятся синяки. Даже второе сердце,
которое было старше и мудрее меня самого, а посему редко снисходило до
участия в бурном проявлении эмоций, вдруг даже не заколотилось, а
взволнованно затрепетало, как простыня на ветру. Я панически испугался без
всяких видимых причин, совсем как в раннем детстве, когда на карнавале к
тебе подходит дед-мороз, насчет которого ты так и не определился: верить в
него или нет, а он уже совсем рядом, даже убегать поздно - что хочешь, то и
делай!

Как и дед-мороз, приближающиеся к нам существа отличались от обычных людей
разве что своей экипировкой. Их длинные пышные волосы достигали земли и
развевались при ходьбе, как некие нелепые плащи, их высокие, плотные, как у
классических борцов, тела (а я-то, наивный, ожидал увидеть хрупких эльфов,
чьи узкие ступни не соприкасаются с землей при ходьбе!) были задрапированы
в балахоны жизнерадостного цвета весенней листвы, лица - закрыты масками из
той же ткани, а кисти рук тонули в своеобразных матерчатых варежках,
немного похожих на защитные рукавицы, оберегающие Мир от смертоносных рук
моего коллеги Шурфа Лонли-Локли.

- Приветствуем вас у входа в чертог Харумбы. - Голос одного из великанов
звучал мягко и умиротворяюще, такая манера говорить встречается иногда у
врачей - самых лучших из них, тех, кого пациенты считают кудесниками и
только что церковные свечи не жгут под их портретами.

- Мы благодарим тебя за то, что ты доставил сюда нашего гостя, - поклонился
мне его коллега. - Теперь ты можешь вернуться домой. К сожалению, мы даже
вынуждены попросить тебя не задерживаться у стен Харумбы: твоему спутнику
больше не нужна помощь, к тому же у нас нет специальных жилищ, в которых
могли бы селиться провожающие.

- Разумеется, я и сам собираюсь домой. Но сначала мне хотелось бы
убедиться, что с ним все будет в порядке, - нерешительно сказал я. - Я
знаю, что не могу войти в город - и не надо, меня туда и силой не затащишь!
Можно, я просто немного подожду на берегу? Надеюсь, Магистр Нуфлин будет
столь любезен, что пришлет мне зов, когда... одним словом, когда поймет,
что смерть больше не властна над ним.

- Но это совершенно невозможно! Обитатели Харумбы не могут общаться с
внешним миром при помощи Безмолвной речи! - Теперь Хранители смотрели на
меня почти с ужасом, как священнослужители на идиота студента, явившегося к
ним с просьбой отслужить в его присутствии Черную Мессу - ему это, дескать,
необходимо для реферата.

- Ладно, - покорно согласился я, - невозможно - и не надо. Тогда пусть
просто пошлет мне записку. Я должен знать, что у него все хорошо.
Записку-то написать он сможет?

- Странная просьба, - растерянно констатировал один из моих новых знакомых.
- Ладно, если вам так хочется и если господин Мони Мах сам пожелает
написать вам письмо... Принуждать его, как вы понимаете, никто не станет.
Удивительно, что вы так волнуетесь: обычно родственники наших гостей нам
доверяют. Это ваш отец?

Тихий кашляющий смех Нуфлина положил конец этому недоразумению.

- Ох, сэр Макс, насмешил ты меня! Довелось-таки обзавестись наследником на
старости лет! Теперь даже умирать не так страшно, - наконец вздохнул он. И
сказал Хранителям: - На самом деле этот мальчик состоит на Королевской
службе. Он очень старается хорошо сделать свою работу, в чем я неоднократно
убедился по дороге. К тому же он дорого заплатил за мою старую шкуру и
теперь справедливо полагает, что имеет