врешь? -  она критически вгляделась  в
мою честную, как  у юного  скаута, рожу  и удивленно  отметила: -  Да,
видать, не врешь. Твоими  бы устами! -  Она так расчувствовалась,  что
умиленно добавила:  - Хороший  ты, видать,  мальчик, только  дружки  у
тебя, как я погляжу, непутевые, ты уж не обижайся!
    Я чуть было не взвыл  от восторга, поскольку бабушка подарила  мне
ни с чем не сравнимую возможность по возвращении домой обзывать  своих
коллег по  Тайному Сыску  "непутевыми дружками".  Им сие  трогательное
определение подходило как нельзя  лучше, особенно блистательному  сэру
Джуффину Халли!
    - Так что ты все-таки  здесь искал? - старуха внезапно  прекратила
умиляться и снова уставилась на меня с подозрением.
    Я решил, что небольшая порция правды делу не повредит.
    - Вообще-то,  единственное, что  мне хотелось  бы найти,  так  это
следы вашего пропавшего внука Урмаго, - честно сказал я. И прибавил: -
Между прочим, для вас же и стараюсь! Мой друг сегодня сказал  Маркуло,
что  призрак  покойного  Хурумхи  попросил  его  передать   управление
хозяйством его сыну Урмаго - и никому другому! И вдруг выясняется, что
Урмаго-то как раз и пропал. Ну  вот сама подумай: что нам всем  теперь
делать?
    - Вот оно как! - старуха искренне удивилась.
    Я сделал вывод, что  злодей Маркуло не  поспешил поделиться с  ней
полученной информацией. Мне пришло в голову, что, вполне возможно,  он
сделал это нарочно, чтобы неугомонная бабушка продолжала свои  нелепые
покушения на  нас: а  вдруг удастся!  Думаю, он  не слишком-то  хотел,
чтобы мы нашли Урмаго. Маркуло не был похож на человека, который готов
легко и с удовольствием отказаться  от своего положения главы семьи  в
пользу  младшего  брата.  Лучше  уж  продолжать  героические   попытки
расправиться с претендующим на наследство чужаком, чтобы оставить  все
как есть. А там, может, и счастливчик братишка никогда не  вернется...
Одним словом, злодей - он и в Графстве Хотта злодей!
    - Так я не поняла:  кому все-таки дом-то завещали? Твоему  дружку,
или этому сопляку? - взволнованно уточнила моя собеседница.
    - Скажем так: обоим. Но мой друг заранее готов поступиться  своими
правами в пользу  Урмаго, - я  решил не вдаваться  в подробности,  тем
более, что они и мне самому были не совсем понятны.
    - Урмаго тоже не сладкий пряник, - проворчала старуха. - Но в  лес
родичей гнать не будет, тут я спокойна... Где же его вурдалаки  носят?
В кои-то веки я бы хотела, чтобы  этот мальчишка был дома! Лучше уж  с
ним иметь дело, чем с твоим дружком. Тот-то нам совсем чужой... -  она
сникла, окончательно осознав,  что без возвращения  блудного Урмаго  у
этой истории не будет хорошего конца.
    - Где его вурдалаки носят... - задумчиво повторил я. - Да, уж, это
вопрос вопросов!
    Признаться, я был  разочарован. Раскатал губу,  думал, что  сейчас
старуха бросится  мне  на  шею  и  заливаясь  слезами  расскажет,  что
несчастный Урмаго привязан  к какому-нибудь вековому  дубу на  вершине
соседней горы,  и только  одинокая  заколдованная хищная  птица  сыйсу
навещает его раз в  дюжину дней на  предмет поклевать печень...  м-да,
это уже  подробность  из совсем  другой  истории! Но  похоже,  старуха
действительно не знала, куда подевался  Урмаго. Уж очень искренне  она
обрадовалась, когда узнала, что хозяином дома может стать не  "злобный
чужак" Шурф Лонли-Локли, а ее родной внук.
    - Не подскажешь, где его искать? - без особой надежды спросил я.
    - Да  почем мне  знать? -  проворчала старуха.  - У  соседей  его,
вроде, нет. Маркуло всех объехал, было дело... Или сговорились они? Да
нет, не  могли Маркуло  и  Урмаго сговориться!  Они  и кусок  мяса  из
похлебки не могли поделить без ссоры...
    - Слушай, а вы не пробовали ворожить? - неуверенно спросил я. - Не
знаю, кто  как,  но по-моему,  твоя  внучка Ули  хорошая  колдунья,  а
говорят, что она  твоя ученица.  Есть же способы  узнать, куда  пропал
человек: вызвать лесных духов, или... Ну, там, в зачарованном  зеркале
подсмотреть, или сон  вещий к  себе подманить.  Наверняка должны  быть
какие-то способы.
    - Да, когда-то  я могла  бы, -  печально вздохнула  старуха. -  Но
стара я  стала для  настоящей ворожбы.  Жизнь от  меня уходит,  сынок,
неужели ты не  видишь? - неожиданно  печально добавила она,  и у  меня
комок подкатил к горлу.  Впору было броситься на  шею старой ведьме  и
хором разрыдаться,  чтобы в  два голоса  оплакать нашу  общую  судьбу:
любая  человеческая   жизнь  завершается   приведением  в   исполнение
смертного приговора,  а  прежде,  чем  это  случится,  многие  из  нас
вынуждены  много  лет,  без  суда  и  следствия,  томиться  в   оковах
постаревшего немощного тела...
    - Ты что? - удивленно, почти испуганно спросила старуха. - Пожалел
меня, что ли? - недоверчиво уточнила она.
    - Нет,  -  честно сказал  я.  -  Это не  жалость.  Это  называется
сопереживание. Чего  мне тебя  жалеть,  бабушка Фуа?  Все мы  в  одной
лодке!
    - Ну, тебе-то еще рано плакаться, - снисходительно сказала она.  -
Молодой еще...
    - Это проходит, - печально улыбнулся я. - Ладно, скажи мне  лучше:
ты-то, может, и  не ворожила, чтобы  найти Урмаго. А  Ули? Она же  его
очень любит, верно?
    - Да уж,  - ворчливо подтвердила  старуха. -  А ты у  нее самой  и
спроси: ворожила, не ворожила? Я ей не сторож! - и помолчав, добавила:
- Во всяком случае, если она и ворожила, то без меня. И совета у  меня
не спрашивала!
    - Да я бы с  радостью у нее спросил. Но  она ничего не говорит.  И
глаза у нее на мокром месте.
    - Ули плачет? -  удивилась старуха. - Ну  и дела! В последний  раз
она плакала, когда намочила  свои пеленки, а  ее матушка покойница  не
догадалась их переменить. С тех пор из нашей Ули слезинки не выжмешь!
    - Теперь выжмешь, - усмехнулся я.  - Стоит только спросить у  нее,
куда подевался Урмаго  - и  получишь столько  слезинок, что  умываться
можно.
    - Значит  дело  плохо,  -  старуха совсем  сникла.  -  Значит  она
все-таки гадала и узнала, что Урмаго больше нет, а мне не сказала...
    - Быть такого не может,  - возразил я. -  Среди мертвых его нет  -
если верить самим мертвецам. А кому и верить, если не им, правда?
    - Как знать, - вздохнула старуха. - Всякие бывают мертвецы. Иногда
они брешут не хуже живых!
    - Все может быть, - растерянно согласился я. До сих пор мне как-то
не приходило в  голову, что  мертвые тоже  могут врать...  - Ладно,  -
вздохнул я, - пойду еще поброжу по дому.
    - Поброди, поброди, - кивнула старуха. - Чего ж не побродить...  -
она замолчала, а потом  доверительным шепотом добавила:  - Ты бы  это,
поостерегся... в башню, одним словом, не лазь!
    "Вот это да! - ошеломленно подумал я. - Поутру котел с ядом, потом
яму для нас приготовила с кухонными ножами и тесаками на дне, а теперь
печется о  моей безопасности...  Можешь ведь  быть душкой,  сэр  Макс,
когда хочешь!"
    - А что там в башне?  - с любопытством поинтересовался я. -  Разве
там опасно? Ули сказала,  что ваш дворецкий... -  ну, этот господин  с
таким смешным именем, я его не  запомнил - как раз сегодня затеял  там
уборку.
    - Ха! - осклабилась старуха. - Так то Тыындук, он вообще ничего не
боится, вурдалачье племя! Хотя, зря он туда полез...
    - Так  что  же  там? -  настойчиво  спросил  я. -  Что  там  такое
творится, в вашей грешной башне?
    - Не  знаю, сама  не видела  и видеть  не хочу,  - твердо  сказала
старуха.  И  с  убежденностью  религиозной  фанатички  добавила:  -  И
все-таки, плохое это место!
    - Ну ладно, плохое, так плохое.  - Я понял, что информации из  нее
клещами не вытянешь, а тратить время на бесполезный спор не  хотелось.
Но напоследок я решил попробовать удовлетворить любопытство,  мучившее
меня с первых минут нашей беседы: - Можно задать тебе вопрос,  бабушка
Фуа? - вежливо осведомился я.
    - Спрашивай, сынок. Что  ж не спросить, если  тебе неймется, -  со
снисходительностью, свойственной многим старикам, согласилась она.
    - Вчера, когда мы только приехали, ты сама предлагала поселить нас
в башне. А  на завтрак  пыталась накормить  нас ядом.  А потом  велела
этому увальню,  своему  родичу,  вырыть  яму и  накрыть  ее  ковром  -
наверняка ведь надеялась, что мы в нее провалимся, верно? А теперь  не
велишь мне  ходить в  эту грешную  башню,  словно я  - один  из  твоих
внуков. Почему?
    - А почем я знаю!  - с почти девчоночьим легкомыслием  отмахнулась
старуха. - Вчера  увидела вас,  и так разозлилась,  так разозлилась  -
слов нет. А тут еще Маркуло говорит: "вот, понаехали новые хозяева!" И
тут вы зашли: ты и твой приятель - такие важные, такие нарядные... так
бы и придушила! А сегодня с  утра спускаюсь в кухню, присмотреть,  как
там Мичи завтрак готовит  - она ведь дурочка,  жена Маркуло, да еще  и
жадная, к тому же! За  ней не присмотришь, так  она и булки сожжет,  и
масло не  подаст...  И тут  приходит  Маркуло и  снова  говорит:  вот,
дескать, теперь еще  и новых  хозяев кормить  надо. И  такое меня  зло
взяло на вас... А после завтрака Маркуло говорит: "одного я не  пойму:
то ли гости у  нас бессмертные, то ли,  бабка, совсем из ума  выжила".
Ясное дело, он меня раззадорил! Только с ямой этой дело не выгорело: я
уже знаю, что вместо вас туда пьянчужка Пурех свалился... Это я все  к
тому, чтобы ты  понял: сердита  я на вас  была донельзя!  А сейчас  ты
зашел, а я  смотрю: хороший  же паренек,  приветливый и  почтительный.
Зачем такого  убивать?  Тем  более,  что  тебе-то  наше  имущество  не
завещали.
    - Ясно, - кивнул я. - Так значит, Маркуло...
    - А чего Маркуло? - спохватилась старуха.
    - Да так, ничего, -  улыбнулся я. - Не  бери в голову, бабушка.  И
спасибо за предупреждение. Я  уже понял, что с  вашей башней лучше  не
шутить.
    - Ага, не шутить! - обрадовалась  старуха. - Именно не шутить.  Эк
ты хорошо сказал-то, сердце радуется!
    Я покинул  комнату  старухи  в  твердой  уверенности,  что  первое
впечатление меня не подвело:  как окрестил я  с самого начала  Маркуло
"злодеем", так  оно и  было. Наверное  он хорошо  знал характер  своей
бабки, а  может и  заворожил  ее немножко,  позаботился о  том,  чтобы
старая ведьма  разозлилась на  нас несколько  больше, чем  следует.  В
результате  из  бабушки  получилось  своего  рода  "оружие   массового
поражения" - она оказалась неумелой,  зато азартной убийцей. И  "поэт"
Йохтумапп наверняка вырастил ядовитые кусты  в наших спальнях под  его
чутким руководством.  А в  том,  что Маркуло  собственноручно  устроил
примитивную ловушку, приладил над входной дверью камень, который  чуть
не угробил Лонли-Локли, сомневаться не приходилось: это было  известно
из его собственного признания.  То есть выходило,  что Маркуло и  есть
самый главный "профессор Мориарти" в этом милом семействе. Отсюда  сам
собой напрашивался  вывод,  что и  Урмаго  исчез не  без  его  помощи.
Наверняка, Маркуло с  самого начала подозревал,  или даже точно  знал,
что отец  завещает  дом  не  ему,  а  Урмаго,  и  устранил  соперника.
Разумеется, он  не мог  предвидеть,  что на  сцене появится  еще  один
наследник, сэр Шурф  Лонли-Локли, о  котором до  сих пор  в этом  доме
вообще никто слыхом не слыхивал...
    Эту ясную,  как летний  день, картинку  омрачало только  поведение
Ули. Не укладывалось оно  в мою простенькую и  понятную схемку -  хоть
плачь! После того, как  я несколько часов угробил  на созерцание их  с
Урмаго почти идиллических отношений, я не мог поверить, что Ули  стала
бы покрывать своего старшего братца,  если бы он причинил Урмаго  хоть
какой-нибудь вред...
    Я так глубоко задумался, что  сам не заметил, как уютно  устроился
на ступеньках лестницы, ведущей наверх, в ту самую башню, куда мне  не
советовала совать нос внезапно подобревшая бабушка. Даже чашку кофе из
Щели между Мирами извлек, чтобы сделать мыслительный процесс совсем уж
приятным.  Сделал  глоток  ароматного  крепкого  напитка,  прислонился
затылком к стене, с удовольствием ощутив ее приятную прохладу. И снова
принялся думать:  о  леди  Ули, ее  пропавшем  братце  Урмаго,  злодее
Маркуло и других членах этой "семейки Адамс". Сейчас, когда я  остался
в одиночестве, они казались мне просто забавными персонажами очередной
черной комедии, даже трагическую гибель пьянчуги Пуреха я, хоть  убей,
не  мог  воспринимать,  как  реальное  событие.  Не  жизнь,  а  комикс
какой-то!
    Немного поразмыслив, я  окончательно пришел  к некоторым  выводам.
Умница Ули  наверняка  знала,  что  случилось с  ее  братом  Урмаго  -
положим, это было ясно  с самого начала.  Даже если предположить,  что
она не  присутствовала  при  его  исчезновении,  я  ни  на  минуту  не
сомневался, что  ее колдовских  способностей  должно было  хватить  на
какой-нибудь  завалящий  сеанс   ясновидения.  Ее  упорное   нежелание
говорить с нами на эту  тему, можно было объяснить следующим  образом:
либо в его  исчезновении был  виноват кто-то из  членов семьи  (читай:
Маркуло), и  девочка решила,  что  грех это  - сдавать  своих  родичей
посторонним дядям; либо Урмаго покинул дом по доброй воле и просил Ули
сохранить его маленькую тайну. Черт, а ведь пока мы тут дурью  маемся,
парень вполне мог просто  отправиться в кругосветное путешествие,  или
сбежать в соседнее государство с  какой-нибудь замужней дамой -  такие
дела обычно требуют таинственности! - или уйти в разбойники, или, или,
или... Да что только не может взбрести в голову неглупому, энергичному
и, что  немаловажно,  очень  молодому  человеку,  которому  смертельно
надоела  тихая  жизнь  в   захолустье,  в  "фамильном  замке   Кутыков
Хоттских", как высокопарно выражался  господин дворецкий. Эта  версия,
кстати, довольно  логично объясняла  странное поведение  Ули:  девочка
понимала, что  возвращение  брата спасло  бы  семью от  разорения,  но
благородное сердечко вынуждало ее свято  хранить его тайну - мало  ли,
какие у них тут понятия о чести!
    Собственно говоря, практической пользы  от моих умственных  усилий
пока было всего ничего. Разве что, теперь я был совершенно уверен, что
если от  метода  свободного интервьюирования  свидетелей  мы  все-таки
перейдем к нормальному человеческому допросу, я могу смело  сэкономить
кучу Смертных  Шаров:  вполне достаточно  развязать  язык леди  Ули  и
злодею Маркуло.
    - Какой  ты умный,  с ума  сойти  можно! -  ехидно сказал  я  себе
самому. - Ладно уж, испепеляй свою чашку, горе мое! Нас ждет  башня...
Хорошо, хоть  не  "Темная башня"!  -  После этой  тирады  я  адресовал
мысленный поклон  сэру  Стивену Кингу  -  кому же  еще!  -  заткнулся,
ликвидировал чашку, а затем  и оставшийся от  нее пепел, и  решительно
зашагал вверх по скользким  полированным ступенькам. Разумеется, я  не
мог обойти  вниманием таинственную  башню. Не  могу сказать,  будто  я
действительно  рассчитывал,  что   моя  экскурсия  принесет   какую-то
практическую пользу, но разумеется, я не мог отказать себе в  невинном
удовольствии  исследовать   разрекламированное   старухой   помещение.
Проблема в том, что словосочетание "плохое место" уже давно стало  для
меня чем-то вроде  дорожного знака с  надписью: "тебе туда,  дружище!"
Меня как магнитом туда тянуло, честное слово!
    Так называемая  "башня" оказалась  не слишком  просторным и  почти
совершенно пустым  помещением на  самом последнем  этаже  "небоскреба"
Кутыков. Я сразу обнаружил, что спокойное расследование в  одиночестве
мне  не  светит.   Господин  Тыындук  Рэрэ,   с  позволения   сказать,
"дворецкий" Кутыков, все еще находился тут. Вообще-то, леди Ули в моем
присутствии говорила, что он, дескать,  "наводит порядок" в башне.  Уж
не знаю, что она имела в виду, но никаким наведением порядка тут и  не
пахло - скорее уж капитальным ремонтом! Дядя разбирал каменную  кладку
стен - я сразу понял, что это была адова работа. А судя по результатам
- к этому моменту на полу лежало дюжины две не слишком крупных  камней
- я  заключил,  что  до  благополучного  завершения  его  трудодейства
оставалось года полтора-два, никак не меньше!
    - Разумеется, я не могу руководить вашими действиями, но знаете, я
бы не рекомендовал вам находиться в этом помещении, сэр, - сказал этот
несчастный каторжник, отвешивая мне  до нелепости изысканный  вежливый
поклон.
    - Но ты-то здесь находишься! - резонно заметил я.
    - Я  -  другое дело,  -  невозмутимо  возразил он.  -  Я  выполняю
поручение хозяев дома, поэтому у меня просто нет выбора.
    - А что может быть опасного  в этом помещении? - нахально  спросил
я, с любопытством  оглядываясь по сторонам.  Мое чуткое сердце  упрямо
молчало. В отличие от  обитателей дома, оно  не считало башню  "плохим
местом".  Поэтому  я  окончательно  расслабился.  Вспомнил  безобидные
наваждения, которые насылала на нас разгневанная леди Ули и решил, что
опасности, подстерегающие случайного  посетителя башни наверняка  того
же свойства.  Вполне  достаточно,  чтобы напугать  лесных  жителей  из
Графства Хотта, но уж никак не человека, несколько лет прослужившего в
Тайном Сыске столицы Соединенного Королевства.
    - Здесь не так уж опасно,  - внезапно согласился со мной  господин
Рэрэ. -  Но насколько  я  понял, со  слов...  простите, но,  с  вашего
позволения, я  не  стану  называть  имя  очевидца  -  эти  стены  были
свидетелем некоего ужасного  события. Знаете,  старинные замки,  вроде
этого, со временем иногда  становятся почти разумными существами.  Они
способны  запоминать,  а  потом  делиться  своими  воспоминаниями   со
случайным гостем... Не думаю, что вам это понравится.
    - Знаешь, - доверительно сказал я, присаживаясь на корточки  рядом
с этим достойным человеком, - я ведь все-таки не обыкновенный  досужий
зевака, которого можно напугать до полусмерти каким-нибудь простеньким
наваждением. Я ведь тебе не говорил, какая у меня служба?
    - А у тебя есть служба? - уважительно переспросил он. Удивительное
дело: дядя  тут  же перешел  на  "ты", а  его  безупречная  вежливость
вымуштрованного слуги  уступила место  нормальной человеческой  теплой
улыбке. Очевидно  до  сих  пор этот  господин  считал  меня  никчемным
богатым бездельником, вроде  его хозяев,  а теперь  зачислил в  список
"своих людей".
    - Разумеется, - кивнул я. - Я служу в Малом Тайном Сыскном  Войске
столицы Соединенного Королевства.
    - Это  что-то  вроде полиции?  -  заинтересованно уточнил  он,  не
отрываясь, впрочем, от работы.
    - Вот именно: "что-то вроде", - улыбнулся я. - Только  полицейские
гоняются за обыкновенными преступниками, а мы - за колдунами.
    - А что, колдуна тоже можно арестовать? - изумился дворецкий. - Он
же может заворожить преследователя и...  - он не подобрал  подходящего
слова и сделал красноречивый жест рукой, пытаясь наглядно  изобразить,
как лихо исчезнет из рук своего преследователя гипотетический колдун.
    - Правильно, - терпеливо сказал я. - Поэтому умелого колдуна может
арестовать только очень умелый. Вот в этом, собственно, и состоит  моя
работа.
    - Так ты... Ага,  вот оно как! -  Тыындук Рэрэ осекся и  несколько
секунд переваривал информацию. - А твой друг? - наконец спросил он.  -
Он тоже?..
    - А как, по-твоему, он испепелил ваши ворота? - усмехнулся я.
    - Ну... Почем я  знаю, какие там у  вас в Соединенном  Королевстве
хитрые колдовские смеси  можно добыть! -  неопределенно ответил он.  И
задумчиво  добавил:   -   Не  обязательно   уметь   колдовать,   чтобы
воспользоваться зельем, купленным в лавке, верно?
    - Ну, по большому счету ты прав, - признал я. - Но Шурф не покупал
никаких средств, можешь мне поверить.  Просто поднял руку и  испепелил
ваши ворота. Собственно говоря, невелик подвиг!
    - Что, и ты так можешь? - искренне изумился дворецкий.
    - Могу, - я пожал плечами. И честно добавил: - Правда, у меня пока
получается не так  быстро и  эффектно. Но  я-то в  Тайном Сыске  всего
несколько лет служу