создал Книгу  Огненных Страниц. Что касается  текста,
он появляется только  в тот момент,  когда она попадает  в руки  своей
жертвы, и в  очень большой  степени зависит от  того бардака,  который
царит  в  бедной  разгоряченной  голове  несчастного  читателя.  Можно
сказать, что ты сам был автором ужаснувшей тебя истории, а  колдовство
Магистра Дрогги  только помогло  твоим  тайным страхам  обрасти  почти
настоящей плотью - ну и  пожалуй, задало определенное настроение,  без
которого твои печальные приключения  возможно не приобрели бы  привкус
настоящей обреченности... Кстати, именно поэтому не имеет значения,  с
какого места человек  начинает читать  эту книгу. Ты-то,  как я  вижу,
открыл ее  на середине,  но  твоя история  началась с  самого  начала,
верно?
    - Не  знаю, -  я  пожал плечами.  -  Трудно судить.  Вполне  могло
оказаться, что я по глупости пропустил описание доброй дюжины  веселых
вечеринок, и сразу угодил к началу неприятностей... Впрочем,  наверное
вы правы. Откуда в этой дрянной книжонке могли появиться вечеринки? Не
для того она была создана, верно?
    - Ну,  - совершенно  серьезно возразил  Джуффин, -  ты вполне  мог
нарваться на описание последнего обеда семейства Талабунов,  например.
И умереть вместе с  ними от обжорства прежде,  чем тебя обнаружил  сэр
Шурф... Не слишком славный конец, правда?
    Мне стало смешно -  не потому, что шутка  шефа была в моем  вкусе.
Просто здоровенный  камень, тяжелый  как могильная  плита,  наконец-то
свалился  с  моего  сердца.  Там,  конечно,  еще  кое-что  осталось  -
несколько мелких  острых осколков,  но я  был уверен,  что  как-нибудь
разберусь с  этим опасным  мусором.  Теперь, когда  я держал  в  руках
околдовавшую меня волшебную книгу,  я наконец-то осознал, что  события
последних дней  действительно  были обыкновенным  наваждением,  чем-то
вроде дурного сна. У меня пропала параноидальная потребность постоянно
сравнивать сэра  Джуффина  Халли  с главным  героем  моего  кошмара  и
мучительно пытаться определить,  какой из  них "настоящий"  и -  самое
главное! - кто из  них говорил мне  правду, а кто -  только то, что  я
хотел услышать...
    - Вы были правы, когда затащили меня сюда, - сказал я Джуффину.  -
Теперь сам не понимаю,  с какой стати я  так дергался. Ну,  околдовали
меня как следует -  так не в первый  же раз! Подумаешь, великое  дело!
Зато опять как-то выкрутился...
    - Ну наконец-то, - с  явным облегчением откликнулся шеф. И  ехидно
добавил: -  Добро  пожаловать  обратно, в  мир  вменяемых  людей,  сэр
Вершитель!
    - Спасибо, - серьезно откликнулся я.  - И в первую очередь за  то,
что не отправили меня в Приют Безумных. Такого классического параноика
еще поискать  надо! Представляете,  вчера у  меня собрались  все  наши
ребята, пришли проведать несчастного болвана, так я весь вечер следил,
чтобы никто из них не стоял  у меня за спиной... Хотя теоретически  я,
разумеется, понимал, что  у них  нет никаких  очевидных причин,  чтобы
всаживать мне отравленный кинжал меду лопаток!
    - Ну почему  же нет,  - усмехнулся Джуффин.  - Знаешь,  как ты  их
достал за все эти годы?
    В Управление я вернулся в самом радужном настроении. Я был  твердо
намерен и впредь оставаться счастливым и спокойным - теперь это  стало
для меня не столько вопросом душевного комфорта, сколько делом  чести,
своего рода  "контрольной  работой",  за которую  надо  было  получить
"пятерку" - вот  что бы  то ни  стало, любой  ценой! Я  просто не  мог
позволить какому-то дрянному наваждению оставить глубокий шрам на моем
сердце. "Хочешь страдать - марш в уборную, чучело!" - прикрикнул я  на
себя, когда  угрюмое безумие  попыталось было  вернуться и  испоганить
чудесный вечер,  который я  решил провести  в обществе  Меламори.  Эта
выходка повергла в восхищение не только мою прекрасную спутницу, но  и
пару  дюжин  прохожих:  я  несколько  увлекся  внутренней  борьбой   и
умудрился произнести сей сакраментальный афоризм вслух, в самом центре
оживленной улицы Медных Горшков. С другой стороны, надо же хоть иногда
приносить радость людям!
    Конечно, мне еще  не раз пришлось  бороться с приступами  глубокой
печали, здорово похожей на отвратительные ощущения, которые мне не раз
приходилось испытывать, вставая на след мертвеца. Но из этих схваток я
всегда выходил победителем, и  печаль отступала -  с каждым разом  она
отходила на шаг дальше, и я имел все основания надеяться, что настанет
день,  когда  она  окончательно  скроется  за  горизонтом...  Кажется,
Джуффин наблюдал за  моей борьбой с  уважительным любопытством, но  не
сопровождал ее комментариями, и вообще не вмешивался. О Книге Огненных
Страниц мы с  ним больше  не говорили. Эта  тема была  закрыта, раз  и
навсегда - по крайней мере, мне так казалось.
    Но однажды, уже в начале  зимы, несколько дюжин дней спустя  после
самого странного и неприятного из моих приключений, мне довелось снова
услышать имя Великого Магистра Ордена Белой Пяты Дрогги Аринриха -  на
сей  раз  из  уст  сэра  Лонли-Локли.  К  этому  времени  я  настолько
оклемался, что  даже  не сразу  вспомнил,  кто он,  собственно  говоря
такой, этот Дрогги.
    Мы с Шурфом сидели в его саду, благо этот день выдался солнечным и
на редкость теплым, и даже ветер, дувший с Хурона, на берегу  которого
стоит дом  моего  друга,  приносил не  холод,  а  приятную  ментоловую
свежесть. Мохнатый мудрец Дримарондо уютно устроился в ногах у  своего
покровителя и внимательно слушал его продолжительные пассажи о древней
и современной поэзии Угуланда.  В глубине души я  был уверен, что  пес
понимает мудреные  рассуждения  сэра  Лонли-Локли  о  литературе  куда
глубже,  чем  я:  порой  он   отпускал  такие  комментарии,  что   мне
становилось неловко за собственную поверхностную образованность!
    - Поэты древности в отличие от современных редко создавали  больше
дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни, - задумчиво говорил
Шурф. -  Оно и  понятно: все  они  были великими  магами и  не  любили
растрачивать  себя   на  пустяки.   Поэтому  за   каждым   поэтическим
произведением  тех  времен  непременно  скрывается  целая   Вселенная,
наполненная чудесами  - нередко  опасными  для того,  кто  неосторожно
разбудит задремавшие строки...
    - Грешные Магистры, Шурф, да твое выступление записывать надо! - в
очередной раз восхитился я.
    - Хочешь -  записывай, я  не возражаю,  - невозмутимо  откликнулся
он.
    - Не буду я ничего  записывать. Ты принял обыкновенный  комплимент
за конструктивное деловое предложение! - фыркнул я.
    - Тот же Дрогги Аринрих, создатель Книги Огненных Страниц, которую
ты каким-то  образом  обнаружил  в своей  библиотеке,  -  хладнокровно
продолжил  Лонли-Локли,  -  был  одним  из  величайших  поэтов  своего
времени. А ведь он написал всего несколько стихотворений. Есть версия,
что его  печально  знаменитые  Книги Огненных  Страниц  -  всего  лишь
драгоценная оправа для стихотворений Магистра Дрогги...
    - Как это? - насторожился я.
    - Говорят, в каждую из книг он заключил одно свое стихотворение, -
задумчиво объяснил Шурф. - Книга сама решает, какую историю рассказать
своей жертве, но  с одним  условием: перед тем  как умереть,  читатель
непременно услышит стихи Магистра Дрогги. Он был очень высокого мнения
о своих поэтических способностях и искренне полагал, что делает  своим
будущим  жертвам  великие   дары,  за   которые  не   грех  и   жизнью
расплатиться...  Признаться,  я  не  разделяю  его  точку  зрения,  но
по-человечески Магистра Дрогги можно понять.
    - Думаешь, можно? - недоверчиво переспросил я. - Видал я поэтов  с
манией величия, но чтобы настолько...
    - К  счастью, теперь  стихи Дрогги  Аринриха можно  прочитать,  не
расплачиваясь за это жизнью, -  мечтательно добавил Шурф. Кажется,  он
совсем меня  не слушал.  - В  этом есть  и моя  заслуга, -  неожиданно
признался он.  - По  мере того,  как Книги  Огненных Страниц  одна  за
другой оседали в хранилище Холоми, я сам переписывал из них его  стихи
и передавал  их  профессорам  литературы  Королевской  Высокой  Школы,
которые занимаются составлением антологий древней поэзии. В моем столе
хранятся их письма с выражениями признательности. Честно говоря, Макс,
я горжусь тем, что  причастен к столь  замечательному делу, как  поиск
забытых имен и утерянных строк наших мертвых поэтов...  Стихотворение,
которое я нашел в твоей книге, стало девятым по счету, и я думаю,  оно
- последнее.
    - Стихотворение, которое ты нашел в моей книге? - до меня  наконец
начало доходить. - А не песня о пустом сердце, часом?
    - Может  быть и  песня, -  пожал плечами  Шурф. -  Когда я  изучал
книгу, я не находился под воздействием ее чар, поэтому никакой  музыки
не услышал...
    - Зато  я  ее  слышал, -  проворчал  я.  - И  ревел,  как  корова!
Гениальный замысел, надо  отдать должное его  автору: сначала  довести
человека до ручки каким-нибудь  дрянным наваждением, внушить ему,  что
он навсегда  потерял  все,  что  ему  было  дорого,  начиная  с  себя,
любимого,  а  потом  добить  несколькими  простенькими  зарифмованными
строчками - тут не захочешь, а  зарыдаешь! Хорошо, что там было  всего
два куплета, а то я наверняка начал  бы биться головой о мостовую -  в
полном соответствии с авторским замыслом!
    - Там было не два, а три куплета, - возразил Лонли-Локли.
    - Да? -  удивился я.  - Ну, значит,  между вторым  и третьим  была
очень длинная  пауза,  и  ты  успел вовремя  вытащить  меня  из  этого
литературного кошмара...
    - Хочешь  узнать,  как заканчивается  это  стихотворение  Магистра
Дрогги Аринриха? - спросил Шурф.
    Я был не  уверен в том,  что мне действительно  этого хочется,  но
легче одной  рукой повернуть  вспять торпедный  катер, чем  остановить
сэра Лонли-Локли,  вознамерившегося во  что бы  то ни  стало  осветить
жизнь ближнего своего благодатным лучом угуландской поэзии!
    - Я прочитаю его  для тебя, а ты  постарайся не цепляться за  свои
неприятные воспоминания. Просто слушай  и наслаждайся, -  торжественно
сказал он.
    Надо отдать должное сэру Лонли-Локли, он умеет читать чужие стихи,
как свои собственные: не  актерствуя, а отдаваясь внутреннему  чувству
ритма, так что его тихий голос  завораживает вас и незаметно уводит  в
сторону от тропы, истоптанной  усталыми ступнями миллионов людей,  как
ритм шаманского бубна.
    - О чем ветер поет
    в пустом сердце моем?
    О том поет, что огонь
    Сжег все в сердце моем...
    О чем ветер поет
    В пустом сердце моем?
    О том, что вечный лед
    Сковал сердце мое...
    О чем ветер поет
    В пустом сердце моем?
    О том, что пламя и лед
    Вместе в сердце моем.
    - Пламя и лед, - эхом  повторил я. - Да, это единственный  стоящий
выход... Спасибо, Шурф, мне действительно следовало услышать последние
строчки.
    - Я тоже так подумал, - невозмутимо согласился он.
    - Это  тот самый  редкий  случай двойной  кодировки  произведения,
когда внешняя  простота  формы  не  мешает  компетентному  специалисту
безошибочно констатировать несомненную глубину содержания.  Собственно
говоря, указанный  признак  является  характерной  особенностью  всего
пласта  магической  поэзии,  так  называемых  "странствующих   стихов"
периода  Древней  Династии.  К  сожалению,  эксперименты   современных
авторов по  освоению  этого  метода нельзя  определить  как  успешные,
поскольку  разрешенной  магии,  доступной  рядовому  обывателю,   явно
недостаточно, чтобы  внести  в  литературное  произведение  магический
заряд, благодаря  которому  оно  становится  тождественно  ритуальному
заклинанию, - авторитетно  заключил Дримарондо. Моя  нижняя челюсть  с
грохотом обрушилась на грудь.
    - И давно твоя собака посещает лекции по литературе в  Королевской
Высокой Школе? - наконец спросил я Шурфа.
    - Ну что ты, - серьезно  возразил он. - Только публичные лекции  в
Королевском Университете.  К счастью,  я  дружен с  многими  тамошними
профессорами, и мне удалось договориться, чтобы мою собаку пускали  на
лекции без сопровождения. Впрочем, Дримарондо выбирался туда всего три
раза...
    - Этого  вполне  достаточно, чтобы  перенять  общепринятую  манеру
излагать свои мысли, -  рассудительно заметил пес.  - Что же  касается
способности воспринимать  поэзию  -  думаю,  она  у  меня  врожденная,
поскольку пониманию научиться невозможно. Вот толкованию - пожалуй...
    - Ну  вы даете,  ребята! -  я восхищенно  покачал головой  и  тихо
рассмеялся, поскольку  беседа  с  начинающим,  но  весьма  талантливым
мохнатым литературным  критиком  по имени  Дримарондо  показалась  мне
самым  достойным  финалом  драматической  эпопеи  с  Книгой   Огненных
Страниц.


    Полный конец обеда








    1 См. "Чужак", "Лабиринт"
    2 См. "Путешествие в Кеттари", "Лабиринт"
    3 См. "Дебют в Ехо", "Лабиринт"
    4 См. "Магахонские лисы", "Волонтеры вечности"
    5 Подробнее см. "Жертвы обстоятельств", "Лабиринт"
    6 См. "Тень Гугимагона", "Темная Сторона"
    7 См. "Джуба Чебобарго и другие милые люди", "Лабиринт"
    8 См. "Дебют в Ехо", "Лабиринт"
    9 Согудать - в переводе с нганасанского языка: "есть сырым".
    10  Подробнее   о  Квартале   Свиданий  см.   в  повести   "Чужак"
("Лабиринт")
    11 Подробнее о  Дневнике Мђнина см.  в повести "Гугландские  Топи"
("Власть несбывшегося")
    12 "суров закон, но он - закон"
    13 Подробнее об  этом загадочном  городе можно  узнать из  повести
"Путешествие в Кеттари" ("Лабиринт")
    14 См. "Возвращение Угурбадо", "Власть несбывшегося"
    15  Подробнее  об   этом  эпохальном   событии  рассказывается   в
"Волонтерах вечности"
    16 О путешествии в  Гугланд рассказывается в повести  "Гугландские
топи" ("Власть несбывшегося").
    17 См. повесть "Путешествие в Кеттари" ("Лабиринт")
    18 Об эльфах  Шимурэдского леса см.  "Дорот, повелитель  Манухов",
"Вершитель"
    19 См. "Сладкие грезы Гравви", "Наваждения"
    20 См. повесть "Темные вассалы Гленке Тавала" ("Вершитель")
    21 См. "Гугландские топи" ("Власть несбывшегося")
    22 См. "Камера 5-хох-ау", "Лабиринт"
    23 См. "Дорот, повелитель манухов" ("Вершитель")
    24 Об утрате Искры подробно рассказывается в сборнике "Лабиринт".
    25 Об этом эпизоде см. "Путешествие в Кеттари", "Лабиринт".
    26 Здесь  речь  идет об  Угурбадо  - см.  "Возвращение  Угурбадо",
"Власть несбывшегося".
    27 Об этом происшествии см. "Зеленые воды Ишмы", "Наваждения".
    28 См. "Путешествие в Кеттари", "Лабиринт"
    29 См. "Возвращение Угурбадо", "Власть несбывшегося"
    30 См. повесть "Волонтеры вечности", в одноименном сборнике.
    31 Об "Изнанке  Темной Стороны" см.  "Дорот, повелитель  Манухов",
"Вершитель".
    32 Упоминания о  Лойсо Пондохве, одном  из самых могущественных  и
опасных магов прошлого, можно встретить почти в любой повести  данного
сериала. Пожалуй, наиболее полное  представление о нем можно  получить
при чтении сборников "Темная Сторона" и "Власть Несбывшегося".
    33 О некоторых особенностях Темной Стороны подробно рассказывается
в повестях "Темные вассалы Гленке Тавала" и "Дорот повелитель Манухов"
("Вершитель"), "Возвращение Угурбадо" ("Власть несбывшегося").
    34  Подразумевается  Лойсо  Пондохва.  Факты  несколько  искажены:
фрагменты настоящей  истории  противостояния Лойсо  и  Джуффина  можно
найти  в  сборниках  "Темная  Сторона",  "Вершитель",  "Наваждения"  и
"Власть несбывшегося".
    35 О "Белой двери в Зеленой  стене" см. в повести "Темные  вассалы
Гленке Тавала" ("Вершитель"), или, еще лучше - прочитайте  одноименный
рассказ Герберта Уэллса.
    36 Об  этом  эпизоде см.  в  повести "Дорот,  повелитель  Манухов"
("Вершитель")
    37 См. "Зеленые воды Ишмы" ("Наваждения").
    38 Здесь  речь идет  о  первом путешествии  в  Ехо -  см.  повесть
"Чужак" в сборнике "Лабиринт".



    Максим Фрай.
    Лабиринт Мђнина.

OCR by Ksu Datch


Белые камни Харумбы

У сэра Джуффина Халли, безупречного практически во всех отношениях
джентльмена, имеется одна-единственная скверная привычка, каковой, впрочем,
совершенно достаточно, чтобы свести в могилу человека, вынужденного
ежедневно иметь с ним дело: шеф просто обожает будить хороших людей в самое
неподходящее время. Грешные Магистры, иногда я начинаю почти искренне
сожалеть о том, что мы с ним не проживаем где-нибудь на территории моей
"исторической родины", в не слишком уютном, но зато простом и понятном
мире, где деспотический начальник, возжелавший силой извлечь своего
заместителя из сладкой тьмы сновидений, вынужден использовать примитивные
технические средства связи типа телефона, пейджера или, на худой конец,
посыльного, которому поручается жалобно мяукать под дверью несчастной
жертвы до победного конца. Телефон можно отключить и выбросить в окно,
пейджер - растоптать, а потом утопить в унитазе, окна наглухо закрыть,
установить бронированную входную дверь и обить ее войлоком (иногда лучше
переборщить с предосторожностями). Потом следует заботливо обложить свои
чуткие уши подушками, и пусть тогда хоть один гад попробует до тебя
добраться!

Но меня угораздило надолго застрять в Мире, где существует Безмолвная речь.
Поди скройся от неугомонного шефа, когда его печально знаменитое "давай,
давай просыпайся!" раздается не в телефонной трубке, каковую никто не
собирается поднимать, а в твоем собственном сознании, от которого никуда не
денешься. Во всяком случае, сколько раз я пробовал игнорировать его
настойчивый зов - безрезультатно! Иногда я начинаю всерьез подумывать о
том, что мне следовало бы обзавестись уютной спальней в каком-нибудь ином
Мире и заканчивать каждый рабочий день поспешным низвержением в Хумгат, -
если разобраться, это ничем не хуже неторопливой прогулки по
предрассветному городу. Зря я, что ли, так долго учился путешествовать
между Мирами? Давно пора начинать применять сие таинственное магическое
искусство в практических целях!

На сей раз злодей Джуффин умудрился разбудить меня ровно через час после
того, как я наконец-то закрыл глаза. Но мои жалкие попытки объяснить шефу,
что столь омерзительно я не чувствовал себя даже сразу после того, как
умер, не произвели на него никакого впечатления.

"А бальзам Кахара тебе на что? - невозмутимо спросил он. - Целые поколения
могущественных чародеев в течение долгих тысячелетий не щадили усилий,
сберегая и совершенствуя рецепт этого бодрящего зелья. Должен же хоть
кто-то применять его по назначению! Так что давай исполняй свою
историческую миссию, а потом поднимайся и приезжай ко мне домой. И учти:
если через час тебя не будет, я начну рыдать в голос".

"Ужас какой! - вяло откликнулся я. - Так что, я должен приехать именно к
вам домой, а не в Управление? Я не ослышался?"

"Ты не ослышался",- лаконично подтвердил Джуффин и умолк. Оно и к лучшему:
башка у меня гудела как церковный колокол после вечеринки беспутных
попов-расстриг, решивших как следует отпраздновать Хеллоуин. Что мне
действительно требовалось - так это опустить голову на подушку и поспать
еще часов семь, но я был вынужден ограничиться глотком тонизирующего
бальзама. Хвала Магистрам, это простенькое чудо - всего-то восьмая ступень
Черной магии! - по-прежнему имеет некоторую власть над моим замордованным
всяческими чудесами организмом. Во всяком случае, умываться я отправился
уже в добром здравии. Я настолько пришел в порядок, что даже начал
понемногу терзаться любопытством. Теперь поведение Джуффина показалось мне
весьма странным. Ну, положим, тот факт, что шеф разбудил меня всего через
пару часов после того, как мы расстались в его кабинете, был, увы, вполне в
порядке вещей. Я - такое специальное полезное живое существо, над которым
можно всласть поизмываться, когда под рукой нет какой-нибудь другой жертвы,
а злодейская душа господина Почтеннейшего Начальника требует своего... Но
какого черта он ждет меня дома?