рода
лоскутное одеяло, сшитое из кусочков разных Миров, и кусочки эти были
слишком малы, чтобы позволить путешественнику подолгу оставаться в одном
Мире. С моим опытом путешествий между Мирами было нетрудно догадаться, что
для перемещения из одного "тупика" Лабиринта в другой следовало открыть
дверь: уж больно знакомая технология.

Там, за дверью, нас ждал полумрак влажной ночи, разбавленный добрым
десятком маленьких тусклых лун, бледных, как непропеченные оладьи. Земля
была укрыта неким подобием снега: белая масса под нашими ногами казалась
столь же хрусткой и податливой, но температура воздуха явно превышала
нулевую отметку, да и сам "снег", как ни странно, был теплым - любопытство
заставило меня присесть на корточки и погрузить в него пальцы.

- Опять ты все вокруг щупаешь, чудище! - буркнул Мелифаро. - А если бы оно
обожгло тебе руки? - И настороженно спросил: - Или это тоже кусочек того
Мира, где ты родился?

- Вряд ли, - вздохнул я. - В моем Мире всего одна луна, да и снег у нас
холодный, а тут... какая-то манная каша, честное слово!

- Что за каша такая? - без особого любопытства поинтересовался Мелифаро.

- Лучше тебе этого не знать! - усмехнулся я. Посмотрел на его сердитую рожу
и великодушно расстался с очередной маленькой тайной: - Это довольно сытно,
но не слишком вкусно.

- А-а... - разочарованно протянул он. - Ну что, пойдем понемногу? Только я
тебя умоляю: веди себя осторожнее, ладно? Все-таки я не Джуффин и даже не
Лонки-Ломки с его всемогущими ручками: если случится какая-нибудь пакость,
вся надежда на тебя!

- Угу, - многообещающе хмыкнул я. Признаться, я полагал, что теперь-то уж
научен горьким опытом и готов к любым неожиданностям. К чему я не был
готов, так это к полному отсутствию событий. Мы с Мелифаро брели по
пустынной местности, оставляя глубокие следы на мягкой поверхности теплого
снега. Впереди, до самого горизонта, не было ничего, кроме пространства,
заполненного все той же "манной кашей". Мы понемногу привыкли к мысли, что
никто не собирается нападать на нас из-за угла (благо никаких углов здесь
не было), и расслабились. Первые полчаса мы вспоминали свежие анекдоты и
веселились от души. Еще час мы старательно делали вид, что продолжаем
веселиться. Потом - натужно пытались делать вид. Потом махнули на все рукой
и честно признались друг другу, что смертельно устали мерить шагами эту
бессмысленную бесконечность. Больше всего на свете мы оба хотели прилечь
или хотя бы с комфортом посидеть, вытянув ноги, расслабив спины.
Перекусить, в конце концов.

- Попробуем разгрести это белое дерьмо? - нерешительно предложил Мелифаро.
- Не садиться же прямо в него...

И мы попробовали. За четверть часа нам удалось расчистить довольно большой
участок: вполне достаточно, чтобы растянуться во весь рост. Земля под
"манной кашей" оказалась скользкой и прохладной, как глина.

- Хорошо дружить с великими колдунами вроде тебя, чудовище! - бодро заявил
Мелифаро. - Сейчас ты сунешь свою загребущую лапу в Щель между Мирами и
извлечешь оттуда кучу теплых одеял и вкусной еды. И возможно, после этого
жизнь перестанет казаться мне неудавшейся шуткой необразованного идиота!

- Сначала обратись к своему сердцу и спроси его: достоин ли ты получать
блага из рук человека, которого то и дело обзываешь чудовищем? - добродушно
проворчал я.

- Оно говорит, что достоин! - торжественно сообщил Мелифаро после секундной
паузы.

- Экое глупое у тебя сердце, о юноша! - усмехнулся я. Спрятал руку под
полой Мантии Смерти и приступил к обычной процедуре проникновения в Щель
между Мирами, которая уже давно стала для меня самым надежным источником
всяческих жизненных благ.

Грешные Магистры! У меня ничего не получилось, ни-че-го-шень-ки! Можно было
подумать, что всемогущий сэр Маба Калох никогда не обучал меня этому в
высшей степени полезному фокусу[15], так что тысячи сигарет, сотни чашек с
кофе, десятки теплых одеял и несколько тонн провизии, извлеченные мною из
небытия за последние годы, были чистой воды наваждением. Холодок паники
медленно поднимался по позвоночнику. Я спрятал руку понадежнее, пытаясь
уговорить себя, что ничего страшного не случилось, просто я обнаглел,
обленился и стал проделывать эту процедуру слишком уж небрежно, так что
теперь надо собраться, сосредоточиться, и все пойдет как по маслу.
Разумеется, в глубине души я уже знал, что ничего не выйдет, но предпринял
не меньше дюжины героических попыток, прежде чем окончательно сдался на
милость этого прискорбного знания. Мелифаро с тревогой наблюдал за моими
мучениями.

- Ничего не получается? - наконец деловито осведомился он. - Плохи наши
дела! Вообще-то, мы должны были предвидеть, что именно так все и будет. А
мы, болваны, отправились в Лабиринт Мђнина, как на загородную прогулку,
даже водой не запаслись! И Джуффин хорош: уж он-то мог бы догадаться!

- Ну, не знаю... - Я сердито пожал плечами. - Вообще-то, нелегко было
предусмотреть такую пакость: до сих пор мне было по фигу, где ворожить -
хоть в Доме у Моста, хоть в заколоченной уборной на окраине иного Мира!

- Боюсь, в этом проклятом местечке имеет значение только одно: капризы Его
Величества Мђнина! - зло сказал Мелифаро. - Теперь я понимаю, что наш
легендарный король с детства был склонен к пакостным шуткам. Интересно, а
хвосты кошкам он тоже любил отрывать?

- Какая разница? - устало вздохнул я. - Чего-чего, а хвостов у нас с тобой,
хвала Магистрам, нет. Хуже другое: еды, одеял и прочих благ цивилизации у
нас тоже нет. Только эта грешная белая каша, будь она неладна! Вряд ли она
съедобная... Зато ее много: до самого горизонта. Что делать будем?

- Терпеть, - с нехарактерным для него спокойствием прирожденного философа
ответствовал мой замечательный друг. - И надеяться, что этот неуютный
лоскут вселенной скоро уступит место иному, где будет можно хоть черствую
булку украсть, в случае чего. Поэтому рассиживаться, пожалуй, не стоит.
Надо идти дальше.

- Как скажешь, - вздохнул я. - Все равно - какой, к черту, отдых без
хорошего одеяла?!

- И без жареной индюшачьей ножки! - мечтательно добавил Мелифаро. -
Подумать только: я не стал ее есть перед уходом, потому что этот
неугомонный тип, наш шеф, требовал, чтобы я сломя голову мчался в Дом у
Моста. Ну я и подорвался, как укушенный, - будто первый год его знаю...

- Голову-то хоть не "сломил"? - сочувственно спросил я.

- Не дождешься! - гордо заявил он.

И мы пошли дальше. Теперь путешествие протекало в полном молчании: особых
поводов для оптимизма у нас пока не было, а натужно скалиться и делать вид,
что все в полном порядке, не хотелось. Еще часа через два мы оба
окончательно осознали кошмарную нелепость ситуации: белая пустыня не
собиралась баловать наши взоры переменчивостью ландшафта, а ничего,
напоминающего дверь в иной Мир, в окрестностях не обнаруживалось. Мы
здорово смахивали на идиотов, отправившихся штурмовать Северный Полюс без
снаряжения и провизии. Хорошо хоть, что холодно здесь не было, скорее уж
наоборот: жарковато. В конце концов, я даже изрядно вспотел, хотя наша
прогулка была не ахти каким спортивным подвигом.

- Что-то жарко становится. - Мелифаро замедлил шаг и внимательно посмотрел
на меня. - Ты заметил, Макс?

- Да, - вздохнул я. - И хуже всего, что теперь хочется не есть, а пить.
Голод можно терпеть сколько угодно, у меня в этой области богатейший опыт,
но вот жажду...

- Хуже всего даже не это, - каким-то незнакомым, чужим голосом перебил меня
он. - Близится рассвет.

- Правда? - Только сейчас я увидел, что полоса неба над самым горизонтом
стала немного светлее. - И что? Какая разница?

- Хорошо все-таки быть полным кретином! - завистливо сказал Мелифаро. - Ты
еще не понял? Становится жарко потому, что близится рассвет. А теперь
представь себе, какой ад здесь будет, когда наступит утро!

- Думаешь? - недоверчиво переспросил я.

- Уверен, - печально подтвердил Мелифаро. - Не забывай: все-таки я сын
знаменитого путешественника, и отец не поленился заблаговременно набить мою
голову всякими полезными знаниями о законах природы!

- Ну, это ничего не значит: между Мирами-то сэр Манга отродясь не
путешествовал, - неуверенно возразил я.

- Не будем спорить, - пожал плечами Мелифаро. - Мне бы очень хотелось,
чтобы твой дурацкий оптимизм оказался высшей мудростью, а я - последним
идиотом. Но... Ладно, чего гадать! Увидим.

К сожалению, в его правоте нам пришлось убедиться еще до рассвета. Когда
полоса над горизонтом окончательно побелела, мы обливались потом и волокли
за собой свои лоохи только потому, что вовремя поняли: нет никаких
гарантий, что следующий мир, в который мы попадем, не окажется царством
вечного холода. А первые лучи голубовато-белого солнца обожгли наши лица,
как пчелиные укусы.

- Грешные Магистры! - с отчаянием простонал Мелифаро. - Ну и влипли мы с
тобой, дружище!

- Это правда, - тихо ответил я и удивился собственному равнодушию:
почему-то мне не было страшно, мне даже не было жаль себя. Наверное, я
просто не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Даже человек,
увлекшийся компьютерной игрой, на моем месте сейчас нервно ерзал бы на
стуле, а я оставался спокойным, как труп на пороге крематория.

- Мы изжаримся заживо, Макс! - Мелифаро схватил меня за плечи и встряхнул.
Моя голова дернулась, словно принадлежала не мне, а тряпичной кукле.

- Ну, изжаримся, наверное, - вяло подтвердил я. - И что?

Ответом на этот сакраментальный вопрос оказалась хорошая плюха. Сбылась
многолетняя мечта сэра Мелифаро дать мне по морде: достойный предлог
нашелся наконец-то! Но я не рассердился и не обиделся, я понял: парень
решил, будто я нахожусь в глубоком шоке, и решил привести меня в чувство.
Теперь он смотрел на меня с надеждой. Уверен: если бы я закатил хорошую
истерику, мой друг был бы счастлив. Но я не мог доставить ему такого
удовольствия, по крайней мере, пока.

- Не надо драться, дружище,- мягко сказал я, внутренне (где-то далеко "за
кулисами" сознания) ужасаясь собственному противоестественному спокойствию.
- Это ничего не изменит. А если ты считаешь своим долгом привести меня в
порядок, имей в виду: я и так в порядке.

Вообще-то, если кто-то из нас двоих и нуждался в спасительной оплеухе, так
это сам Мелифаро. Он был бледен как смерть, несмотря на жару. Даже багровые
пятна первых солнечных ожогов не могли скрыть опасную алебастровую белизну
его напряженных скул.

- Сядь, - тихо, но жестко потребовал я. Удивительное дело, но парень
послушно последовал моему указанию и опустился прямо в горячую белую гущу,
покрывавшую эту неуютную землю. Впрочем, я сам себя не узнавал: ни одна из
многочисленных ипостасей более-менее знакомого мне Макса не принимала
участия в происходящем. Можно сказать, что я действовал и говорил на
автопилоте, причем даже "автопилот" был новый, какой-то незнакомой мне
системы...

- Не нужно бояться, - все так же спокойно и отстраненно сказал я ему. -
Возможно, мы действительно изжаримся в течение ближайшего получаса. Скорее
всего, к тому идет. Но здесь, в Лабиринте Мђнина, смерть не имеет такого
большого значения, как в обычной жизни. Думаешь, мы остались живы после
того, как на нас рухнула та кошмарная жаба?

- Вряд ли, - едва слышно ответил он, судорожно облизывая губы пересохшим
языком. Я и сам страдал от ядовитой соленой горечи, переполнившей мой рот,
но отрешенно думал: "И это пройдет", - словно без конца перечитывал надпись
на знаменитом перстне царя Соломона... нет, даже не так: словно я сам был
этой надписью!

- Вспомни: мы умерли в одном Мире, а очнулись в другом. А потом открыли
дверь и снова оказались в каком-то ином месте. - Я сел на корточки рядом со
стонущим Мелифаро и положил руку ему на плечо. - Смерть здесь - всего лишь
еще одна дверь. Просто переход из одного коридора в другой, только и всего.

- Смотри, второе солнце восходит, - хрипло сказал Мелифаро, указывая на
ослепительное зарево над горизонтом. - Если их тут столько же, сколько
лун... Впрочем, какая разница: вряд ли мы доживем хотя бы до третьего! И не
надо: слишком уж все это больно... Слушай, Макс, если все обстоит так, как
ты говоришь, - зачем мучиться? Просто убей меня. Ну, я имею в виду: плюнь в
меня своим знаменитым ядом. И себя как-нибудь убей - все лучше, чем
жариться заживо! Будем надеяться, что мы оживем в более приятном месте...

Я покачал головой:

- Этого нельзя делать, дружище.

- Почему? - Теперь в его до неузнаваемости изменившемся голосе отчетливо
звучали истерические нотки. - Почему мы должны терпеть этот ужас, если
единственное, что нам нужно сделать, - умереть, причем как можно скорее?!

- Сам подумай: я-то настоящий, - тихо возразил я. - И ты тоже. А Лабиринт,
как бы кошмарны ни были его проявления, соткан из паутины иллюзий, поэтому
все, что здесь происходит, - не в счет. Смерть невзаправду - ты в детстве
никогда не играл в войну? Нет? Ну ладно, все равно ты понимаешь, о чем я
говорю, правда? - Он неуверенно кивнул, и я продолжил: - Но если я убью
тебя или ты меня... Боюсь, что тогда смерть будет настоящей!

- А, мне уже все равно, - едва слышно прошептал Мелифаро. По его обожженным
щекам катились слезы, и я здорово подозревал, что и сам выгляжу ничуть не
лучше. - Настоящая, не настоящая, лишь бы все кончилось! Этот жар, Макс...
Я всегда больше всего на свете боялся ожогов, а теперь все мое тело - один
сплошной ожог. И воздух такой горячий, им уже почти невозможно дышать...

- Это как раз обнадеживает, - спокойно сказал я. - Будем молить небо, чтобы
воздух этого проклятого места как можно скорее оказался непригоден для
дыхания: такая разновидность смерти куда менее мучительна.

Мелифаро уже ничего не говорил, только стонал, тихо и обреченно, как
умирающий ребенок. Я и сам не знал, как мне-то удается нормально
функционировать, почти не обращая внимания на жгучую боль: я ощущал ее и в
то же время стоял как бы немного в стороне от собственного страдающего
тела, наблюдая за его мучениями с хладнокровным сочувствием дальнего
родственника. Я как следует встряхнул своего друга; смесь стона и рева,
сорвавшаяся с его обожженных губ, не произвела на меня решительно никакого
впечатления.

- Ты же Страж, парень! - проорал я в его ухо, уже изуродованное волдырями
ожогов. - Тебе самой природой даровано находиться между тем и этим. Отойди
в сторону! Это не твоя боль! Это вообще не боль - ее нет! Есть только
дурацкая игра старого коала Мђнина, очень похожая на правду, но всего лишь
игра. Все понарошку, понимаешь?

- Все, Макс, я понял, не ори, - неожиданно ровным и спокойным голосом
ответил он. - Уже все в порядке. Спасибо, что напомнил. А теперь перестань
меня трясти, а то я вернусь обратно к тому бедняге Мелифаро, которому все
еще больно...

- У тебя получилось! - восхищенно сказал я, отползая немного назад. - У
тебя все получилось, дружище, ты отошел в сторону от своей боли!

- Да, получилось, - все так же отрешенно согласился он. - Только не надо
так радоваться. Не повторяй мою ошибку, не поддавайся эмоциям: они уведут
тебя обратно к реальности. А к ней лучше не возвращаться, по крайней мере,
пока.

Я хотел сказать Мелифаро, что он молодец и теперь все будет в порядке, но
вдруг понял, что больше не могу говорить, только хрипеть что-то невнятное:
мои губы обуглились, а язык распух, да и обезвоженная гортань утратила
способность издавать звуки. К счастью, это больше не имело значения:
страдать вместе с моим медленно сгорающим телом было некому... Мы еще долго
сидели (или лежали? - не помню!) рядом, в мелком океане пузырящейся белой
жижи. И наши ослепшие от жара глаза видели восход третьего солнца, больше
похожего на неправдоподобно огромную звезду, смертоносные лучи которой
переливались всеми оттенками синего цвета. К тому времени мы уже были
мертвы, и все же наши глаза видели этот ужасающий рассвет, и мы оба
запомнили его навсегда. Порой мне кажется, что он все еще продолжается - и
не где-то в далеком пылающем мире, а в темноте под моими закрытыми веками,
ультрамариновая звезда медленно, но непреклонно, как упрямая черепаха,
ползет и ползет к зениту, пока я ворочаюсь с боку на бок, стараясь
заснуть...


- Макс, ты уже оклемался? - Мелифаро, веселый и жизнерадостный, даже
удивительным образом помолодевший, тряс меня за плечи. Следов от ожогов на
его счастливой роже не было и в помине. Я еще не успел определить, как я
себя чувствую, а он уже сунул мне под нос кувшин с каким-то прохладным
кисловатым напитком. Сделав несколько глотков, я понял, что жизнь
продолжается, а отпив еще немного, окончательно решил, что это мне скорее
нравится, чем нет.

- Выглядишь ты премерзко, чудовище! - сочувственно сообщил Мелифаро. - Но
улыбаешься душевно, а это самое главное.

- Так-таки "премерзко"! - недоверчиво откликнулся я. И тут же испуганно
спросил: - А что, моя физиономия хранит следы адского пламени? Ты-то все
еще вполне красавчик!

- Как всегда! - гордо ответствовал он. И успокаивающе добавил: - Не
переживай, Макс, - никаких следов пламени и прочей дряни. Просто вид у тебя
весьма потасканный, словно ты полгода из Квартала Свиданий не вылезал, а
так все в порядке...

- Ну, это еще куда ни шло, - успокоился я. - Потасканность - явление
преходящее, в отличие от боевых шрамов...

- Ну это у кого как! - фыркнул мой друг.

- А, кстати, куда мы на сей раз попали? - с любопытством спросил я. - Ты
уже разобрался?

- Ну, как тебе сказать, - он неуверенно пожал плечами. - Помещение
какое-то. Вроде кухня. А может, и не кухня. Но здесь есть еда и питье, это
точно. Как тебе, кстати, это пойло? По-моему, грандиозно!

- Особенно по сравнению с полным отсутствием какой бы то ни было жидкости,
- снисходительно согласился я. - А одежды здесь, часом, нет? Потому что нас
сейчас даже Коба в свою команду портовых нищих не принял бы: чтобы не
позорили его братство в глазах приличных людей...

С одеждой у нас действительно было худо. Наши тела вышли из недавней
передряги без малейшего ущерба, но вот лоохи были заляпаны проклятой белой
кашей. В подсохшем состоянии она напоминала низкокачественный каучук и
превращала одежду в неопрятные лохмотья, непригодные даже для мытья пола.

- Одежды здесь нет, - вздохнул Мелифаро. - Это было первое, о чем я
подумал, когда увидел, во что мы превратились... Зато на окнах есть
занавески. Из них можно соорудить что-то вроде лоохи, я уже нашел неплохой
нож и прикинул, где надо сделать прорези...

Я критически оглядел занавески. В их пользу говорил тот факт, что ткань
была плотная и в то же время мягкая. Я сразу понял, что, завернувшись в
такую материю, можно чувствовать себя вполне комфортно. Существенным
минусом являлась расцветка, которая наверняка сразу пленила сэра Мелифаро:
белая ткань была испещрена яркими красными, желтыми и оранжевыми цветами,
на мой вкус, чересчур уж жизнеутверждающими. Но выбора не было, и я
обреченно кивнул:

- Действуй, дружище! Уверен, что мы оба будем похожи на идиотов, но лучше
быть одетыми идиотами, чем голыми... Не завидую я хозяевам этого дома,
однако! Я бы взбесился, если бы обнаружил на своей кухне двух
подозрительных типов, пытающихся превратить мои занавески в парадные
костюмы!

- Тьфу ты, Макс! Не накличь беду! - в сердцах сказал Мелифаро. - Только
объяснений с хозяевами этой кухни нам не хватало! А вдруг они шестирукие
клыкастые великаны?

- Великаны - вряд ли, судя по размерам кувшина, - рассудительно возразил я,
оглядываясь по сторонам. Помещение было заставлено странными предметами, по
большей части совершенно, на мой взгляд, нефункциональными. Человек вроде
меня, немного знакомый с авангардными течениями в дизайне интерьеров,
вполне мог допустить, что это и есть мебель. Но даже мне пришлось сделать
над собой некоторое усилие, чтобы счесть неправильной формы тетраэдры с
усеченными вершинами - стульями, а большой вогнутый овал в дальнем углу
помещения - столом. Кстати, посуда на этом сооружении стояла вопреки всем