х беременности. Я оставлю тебе таблетки от тошноты. Вообще я бы хотел осмотреть тебя как следует. Шейх Эль Каббар очень озабочен безопасностью ребенка, которого ты носишь. Мне не хотелось бы, чтобы он решил, что я пренебрегаю своими обязанностями.
     Карусель со скрежетом остановилась. Впрочем, не имело уже ровно никакого значения.
     - Филип был озабочен?
     - Конечно. - Не глядя на дочь, доктор заката рукав ее платья. - Мы ведь оба знаем, какой он великий собственник. Разумеется, шейх беспокоится о своем первом ребенке. Ведь он может стать его наследником. А почему, ты думаешь, он так срочно женился на тебе? Только затем, чтобы ребенок родился в законном браке!
     Дори стало трудно дышать.
     - Да, действительно, я не вижу других причин, - тихо произнесла она, с удивлением отмечая, что голос ее почти не дрожит.
     Мадхен застегнул рукав аппарата на ее руке.
     - Очень умно придумано - сыграть на его инстинкте собственника, чтобы добиться своего. Я удивился, услышав, что шейх решил...
     - Заткнись! - Она сорвалась на крик. - Я не хочу слышать это! - Дори вскочила с кресла, на ходу срывая аппарат. - Уезжай в свой Мюнхен! Уезжай хоть к чертовой матери! Мне все равно. Только подальше от меня!
     Дори бросилась прочь из этой комнаты, где разлетелось только что на куски ее хрупкое счастье. Весь мир стал черным и безжизненным. Ничего не видя перед собой от слез, Дори бежала по коридору, пока не наткнулась на Филипа.
     - Эй! Опять сшибаешь все на своем пути! - воскликнул шейх, заключая Дори в объятия, но тут же осекся, увидев ее лицо.
     - Черт бы тебя побрал, Филип Эль Каббар! Я готова тебя убить! - Она вырвалась и побежала прочь.
     Руки Филипа непроизвольно сжались в кулаки. Пробормотав проклятие, он открыл дверь медицинского кабинета.
     - Вы сказали ей! - Филип едва сдерживал ярость. - Черт побери, почему вы сказали ей?
     - Это получилось случайно. Я не сомневался, что она уже знает. - Мадхен поправил очки. - Прошло уже две недели, и я был уверен, что вы так или иначе обсуждали факт ее беременности. А как еще могла она убедить вас жениться на ней?
     - Убедить меня? - Филип едва сдерживал желание наброситься на мерзавца с кулаками. - Я ничего не сказал Дори. Я собирался сделать это в ближайшие дни. Но вы все испортили!
     - Мне очень жаль. Уверяю вас, если бы я знал...
     - Вы не способны даже на сочувствие, Мадхен, - процедил сквозь зубы Филип. - Убирайтесь вон из Седихана. И не на месяц, а, как минимум, на полгода. - Он повернулся и направился к двери. - Может быть, через полгода я смогу смотреть на вас спокойно. Если смогу...
     Когда Филип вошел в спальню, Дори собирала чемодан. Она даже не подняла головы. Девушка успела переодеться в джинсы и желтую кофточку. Платье из багровой парчи было небрежно брошено на кровать.
     - Прекрати! - сказал Филип. - Ты никуда не поедешь!
     - Не беспокойся, я не возьму с собой твои дорогие подачки! - резко оборвала его Дори. - Я забираю только то, с чем пришла сюда. - Присев на кровать, Дори стала надевать кроссовки.
     - Ты никуда не поедешь! - угрюмо повторил Филип. Только сейчас Дори заметила, что он сменил свой белый костюм на брюки для верховой езды и черный свитер.
     - Еще как уеду! - Завязав шнурки, Дори встала. - Если ты не разрешишь мне воспользоваться твоим самолетом или твоим автомобилем, я уйду пешком. - Закрыв крышку чемодана, она защелкнула замок. - Или поеду автостопом.
     - Я понимаю, что ты расстроена. Но, может быть, все-таки выслушаешь меня? - Филип подошел к Дори. - Не знаю, что именно сказал тебе твой отец, но уверен, что он, как всегда, не выбирал выражений. У него настоящий талант изображать все в самом извращенном виде.
     Дори резко повернулась к Филипу. Щеки ее горели лихорадочным румянцем.
     - А ему и не надо было ничего изображать. Он просто изложил факты. У меня будет ребенок. Как жаль, что ни один из вас не потрудился сообщить мне об этом раньше.
     - На то были свои причины. И если ты успокоишься, я все тебе объясню.
     - Я знаю, что это за причины. Ты знал, что я ношу под сердцем твоего ребенка. Поэтому ты не мог позволить мне уехать. Это противоречило бы всем твоим принципам.
     - Ты сама не знаешь, что несешь, - грубо перебил ее Филип.
     - Разве? - В улыбке Дори было столько горечи, что у Филипа сжалось сердце. - Мне все время казалось, что ты как-то неожиданно переменился. Ты был слишком хорош, чтобы поверить в твою искренность. Но мне так хотелось верить, что я позволила себя убедить. Ты неплохо умеешь убеждать, Филип. Я проглотила твою ложь.
     - Но я не лгал тебе! - процедил он сквозь зубы. - Не лгал и не лгу. Я просто не сказал тебе всей правды. Я все время собирался, но боялся, что ты отреагируешь именно так, как ты отреагировала.
     - И ты решил укрепить свои позиции, прежде чем открыть мне свой секрет! А тебе не приходило в голову, что я имела право узнать о ребенке, прежде чем выйду за тебя замуж.
     - Приходило. Но я слишком боялся твоего отказа. Я не хотел рисковать.
     - И правильно делал. Я никогда не вышла бы за тебя. - Руки ее непроизвольно сжались в кулаки. - Ты не имел права так жестоко обманывать меня, Филип.
     - Наверное, ты права. Но что сделано, то сделано. Ты, что же, собираешься сбежать к своей рок-группе и начать дело о разводе?
     - Да. Я постараюсь освободиться от тебя как можно скорее.
     - Нет! - властно произнес Филип. - Не будет никакого развода. И никуда ты не поедешь.
     - Ошибаешься! Удержать меня ты сможешь только силой, бросив, например, в подвал.
     - В этом нет необходимости. Темница сырая и грязная. Ею не пользовались лет двести. Думаю, сойдет и домашний арест. Я даже разрешу тебе ходить на конюшню, если ты пообещаешь больше не ездить верхом.
     Дори недоверчиво посмотрела на Филипа.
     - Ты шутишь?
     - Напротив - серьезен, как никогда. - Он печально улыбнулся. - Ты сказала мне как-то, что я очень похож на своего отца. Наверное, ты права. Он посадил мою мать под домашний арест до самого момента моего рождения. И я, если понадобится, сделаю то же самое.
     - Ты просто варвар, - прошептала Дори.
     - Ну, ты ведь всегда это знала. Так что нечего удивляться. Я не позволю тебе уехать. Когда успокоишься, поговорим об остальном.
     - Мы уже обо всем поговорили.
     - Говорила только ты. А я был лишен возможности защищаться. - Филип отвернулся. - Я велю Раулю оповестить слуг, что тебе запрещено покидать пределы усадьбы. В доме и во дворе будет расставлена стража. Но никто не посягнет на твою свободу, если ты не будешь пытаться покинуть территорию. Когда будешь готова выслушать мои объяснения, пошли за мной. Я постараюсь дать тебе время подумать, но не знаю, надолго ли меня хватит. Мне тоже больно. Я тоже живой, черт побери!
     Дори смотрела ему вслед. Он действительно посадил ее под арест! Она слышала за дверью голос Филипа. Он отдавал распоряжения своим слугам. Не пройдет и пятнадцати минут, как кругом будет расставлена стража.
     Дори быстро подбежала к бюро, взяла свой паспорт и бумажник, засунула то и другое в карманы джинсов. Выбежав на балкон, она перелезла через перила. До земли было всего шесть-семь футов. Удачно приземлившись на ноги, Дори быстро побежала к конюшне.

Глава 10

     Эдип пасся в задней части загона. Дори перемахнула через изгородь и осторожно, чтобы не напугать лошадь, стала подбираться поближе.
     - Эдип, - тихонько позвала она. - Это я, не пугайся. Мы ведь с тобой заодно, помнишь? Подойди ко мне.
     Эдип не обращал на нее внимания. Это уже хорошо. Значит, сегодня он не слишком агрессивен.
     - Держись от него подальше, Пандора! Дори испуганно оглянулась и увидела, как Филипп перепрыгивает через изгородь.
     Быстро подбежав к скакуну, Дори в одну секунду оказалась у него на спине и крепко сжала коленями его бока. Эдип встал на дыбы так резко, что, казалось, они вот-вот опрокинутся вместе назад.
     - Немедленно слезай! - Филип в несколько прыжков оказался рядом. - Слезай, черт побери!
     - Нет! - дерзко прокричала в ответ Дори. - Я уеду отсюда. Эдипа верну, как только найду себе другой транспорт.
     - Я перекрою границы.
     - Тогда я поскачу через холмы в Саид-Абабу. - Она дерзко улыбнулась. - Мне не откажут в политическом убежище. - Эдип снова встал на дыбы, и Дори едва удержалась у него на спине. - А теперь посторонись!
     - А если ты попадешь в руки к бандитам? Тебя могут убить или изнасиловать! - Филип снова двинулся к ней.
     - Нет! Не подходи! Эдип...
     Но было уже поздно. Эдип снова встал на дыбы, передние копыта его взлетели в воздух прямо перед лицом Филипа.
     - Филип! Нет!
     В одну секунду она соскочила с коня. Филип был на ногах. Может быть, удар оказался не таким уж сильным. Она быстро подбежала к нему.
     - С тобой все в порядке?
     - Нет, не в порядке, - сердито процедил он. - Я зол, я в отчаянии, и благодаря нашему другу Эдипу мне гарантирована головная боль. - Он вдруг перекинул Дори через плечо так быстро, что она не успела опомниться. - Советую не сопротивляться. Иначе я свяжу тебя и засуну в рот кляп.
     Всего на секунду Дори овладело негодование, сменившееся затем чувством радостного облегчения. Если Филип может нести ее, значит, у него нет серьезных повреждений.
     Филип вынес ее из загона. Волосы падали на глаза, и она лишь мельком видела удивленные лица конюхов. Зато хорошо слышала их смех и колкие замечания.
     - Мог бы опустить меня на землю, - возмущенно произнесла она. - Эти идиоты ни в грош не ставят женщин. Я не хочу, чтобы они видели меня в таком дурацком положении.
     - Давно ли тебя стали волновать такие мелочи? Я не отпущу тебя, пока не донесу до места, откуда ты уж точно не сможешь убежать. - Дневной свет вдруг померк, и вместо каменных плит двора Дори увидела дощатый пол конюшни.
     - Выйдите отсюда, - приказал шейх кому-то. - Заприте за собой двери и не открывайте их, пока я не скажу.
     Затем Дори увидела пару ног, обутых в кожаные сапоги. Хлопнула дверь, и в конюшне стало еще темнее.
     - Тебе не кажется, что пора все-таки меня опустить, - потребовала она. - У меня кружится голова.
     - Что ж, пожалуй, здесь нас никто не услышит. К тому же у меня тоже кружится голова. - Филип опустил ее на копну свежего сена.
     Дори озабоченно посмотрела на Филипа.
     - О боже, у тебя до сих пор идет кровь. Ты ведь знаешь, что к Эдипу нельзя подходить, размахивая руками. - Дори встала на колени. - Дай мне посмотреть рану.
     - Это был единственный способ заставить тебя слезть со спины этого вороного дьявола, пока он снова тебя не сбросил. - Филип достал из кармана белый носовой платок и приложил к ссадине на виске.
     - Дай лучше мне. - Взяв у Филипа платок, Дори стала аккуратно вытирать кровь с виска и щеки. Она с облегчением отметила, что рана неопасная - обыкновенная царапина, хотя и довольно глубокая. А ведь Эдип мог попасть по виску подковой, и тогда неизвестно, чем бы все это кончилось. - Зачем ты бросился под копыта Эдипа? Надо было дать мне спокойно уехать.
     - Никогда, - тихо произнес Филип. - Пока мы живы - этому не бывать.
     - Если ты будешь и дальше вести себя так глупо, мы проживем недолго. - Она быстро заморгала, сдерживая подступившие к глазам слезы.
     - Господи, как ты меня напугала! Мне показалось, что этот черный дьявол снова сбросит тебя. - В глазах Филипа Дори увидела боль и усталость. - Пожалуйста, не делай так больше, - попросил он. - Я до сих пор вижу в ночных кошмарах, как ты лежишь на склоне скалы, словно сломанная кукла.
     - Сам виноват. Ты слышал, чтобы в наши дни муж запирал жену в доме?
     - Но ты ведь не хотела остаться. А я не могу без тебя жить, - просто сказал Филип.
     - Ты имеешь в виду - без своего ребенка?
     - Я имею в виду только то, что сказал. Что мне сделать, чтобы убедить тебя в этом? Может быть, аборт?
     - Нет! - в ужасе воскликнула Дори. - Ты этого не сделаешь!
     - Конечно же, нет. Мы возненавидели бы друг друга, лишившись ребенка. К тому же для меня он куда реальнее, чем для тебя. У меня было больше времени подумать. Я хочу этого ребенка.
     - Я знаю, - дрожащим голосом произнесла Дори.
     - Я хочу его, - медленно повторил Филип. - Но я готов от него отказаться. Если ты пообещаешь остаться со мной хотя бы на год, я подпишу отказ от всех прав на своего наследника. Через год, если захочешь уехать, сможешь забрать его с собой.
     Дори замерла.
     - Ты сделаешь это?
     - Если придется. Но я надеюсь, что за год сумею убедить тебя остаться. - Филип глубоко вздохнул. - Господи, сделай так, чтобы мои надежды оправдались.
     - Это так на тебя не похоже. Не могу представить себе, чтобы шейх Эль Каббар так спокойно отказался от собственного ребенка.
     Филип невесело улыбнулся:
     - Вовсе не спокойно. Я в отчаянии, я вне себя.
     - Но тогда почему? - почти шепотом спросила Дори.
     - Потому что я люблю тебя. - Руки Филипа крепко сжали ее плечи. - Сколько раз должен я повторить это, чтобы ты мне наконец поверила? Да, я хочу этого ребенка. Но только потому, что он - твой. Потому что знаю, что буду любить его так же сильно, как люблю тебя.
     - Хотелось бы верить...
     - Сколько еще я должен расплачиваться за тот злополучный вечер? Я знаю, что сделал тебе больно. Я знаю, что не могу повернуть время вспять. Послушай, может быть, лучше будет рассказать тебе, зачем я вызвал сюда Натали?
     - Я знаю, зачем. Ты хотел от меня избавиться. - Губы ее задрожали. - Ты хотел сделать мне больно.
     - Да, я хотел сделать тебе больно. В меня словно бес вселился, когда ты сказала, что должна уехать. Филип замолчал, подбирая нужные слова.
     - Это была одна из игр, в которые любила играть моя мать, - выдохнул Филип. - Обычно она была не слишком изобретательна, но эта игра доставляла ей особое удовольствие. Я был очень одиноким ребенком. Она позаботилась об этом. Одинокие дети сильнее других нуждаются в любви и заботе. И она сделала это своим оружием. Она всегда старалась отомстить моему отцу, издеваясь надо мной.
     О, она умела быть очаровательной. Ведь с самого детства ее учили доставлять удовольствие, ловить мужчин в свои сети. Для женщины с ее талантами я был легкой мишенью. Если это забавляло ее, она могла неделями осыпать меня знаками внимания. Я всякий раз попадался на удочку и бегал за ней, словно щенок, влюбленный в хозяйку.
     Дори читала в его глазах боль и отвращение к самому себе. Это было невыносимо!
     - Не надо! - Она прижала палец к губам Филипа. - Я не хочу этого слышать.
     - Я тоже не хочу этого говорить. Но я должен тебе рассказать. - Филип взял ее руку в свою и стал рассеянно перебирать пальцы Дори. - Мать любила Париж, Вену, Лондон. В большом городе легче было спрятаться от отца. Она уезжала туда с очередным любовником, а я оставался, брошенный и одинокий. - Филип крепко сжал руку Дори. - Я помню, как умолял ее остаться, но она только смеялась в ответ.
     - В то утро, когда ты сказала, что должна поехать в Париж, я словно с цепи сорвался. Я не мог думать об этом спокойно. Ты покидала меня, как и она, но я уже знал тогда, что люблю тебя в тысячу раз больше, чем эту женщину, давшую мне жизнь.
     - Но ты ведь знал, что и я люблю тебя. - Дори пыталась говорить спокойно, но голос ее дрожал. - Я всегда тебя любила.
     Филип посмотрел на Дори.
     - Я не верил, что твоя любовь существует на самом деле. Теперь ты выслушала мое признание. Надеюсь, ты слушала внимательно. Больше я никогда не позволю себе такую слабость.
     - Тебе не придется этого делать, - пообещала Дори. - Тебе не обязательно было рассказывать мне...
     - Нет, я должен был. - В улыбке Филипа больше не было горечи. Только нежность и немного грусти. - Ты сказала, что не доверяешь мне. Трудно доверять, не понимая. Раньше мне ничего не стоило солгать женщине. Но только не теперь. - Он поднес к губам руку Дори.
     - Это правда? - В глазах ее блестели слезы. - Пожалуйста, пусть это будет правдой.
     - Никогда в жизни я еще не был так серьезен, - торжественно произнес Филип. - Помнишь, в то утро на скале я рассказывал тебе, какие чудеса несет людям вода? "Капля прозрачной чистой воды - и расцветет пустыня", - вспомнила Дори.
     - Я сам был подобен пустыне, пока ты не вошла в мою жизнь. - Филип улыбнулся. - И даже не понимал этого. Ты пронеслась по пустыне подобно грозе, напоила землю живительной влагой и вернула меня к жизни.
     - Никогда еще меня не сравнивали с ирригационным проектом. Теперь я верю, что ты относишься ко мне серьезно.
     - Тебе хотелось бы более живописных сравнений? Мне не слишком приятно сравнивать себя с мрачным богом подземного царства, но ты очень даже похожа на Персефону. Ты принесла мне весну, Дори. Каждый день, каждую минуту ты приносишь мне тепло и свет. - Голос его стал хриплым от волнения. - Пожалуйста, не отбирай у меня весну, Дори.
     - Ты уж остановись на чем-то одном. То ты пустыня, то бог подземного царства.
     - Я не бог и не пустыня, Дори. Я просто мужчина, который хочет разделить с тобой свою жизнь. Хочет быть твоим другом, твоим любовником, отцом твоего ребенка.
     - О, Филип! - Дори упала в его объятия. - Ты ведь знаешь, что ты - не просто мужчина. Ты для меня - весь мир.
     - Правда? - тихо спросил Филип и нежно погладил ее по волосам. - Так ты останешься со мной?
     - Останусь, - пробормотала Дори, уткнувшись в его широкую грудь. -.Теперь, если захочешь от меня избавиться, тебе придется связать меня и отправить из Седихана в сундуке.
     - Не думаю, что когда-нибудь воспользуюсь этой идеей. - Филип усмехнулся. - Некоторые представители дипломатических кругов считают меня варваром, но даже для меня существуют границы дозволенного. Кстати, тебе не вредно сидеть, поджав ноги? Это не повредит ребенку?
     - Ребенок... - Дори отстранилась, чтобы видеть лицо Филипа. - У меня будет ребенок. Разве это не чудесно?
     - Это просто восхитительно! Но вид у тебя такой, словно ты только сейчас поняла, что станешь матерью.
     - Я действительно только сейчас осознала все это в полной мере. Господи, а что, если бы я снова упала с Эдипа? Ведь это могло повредить ребенку!
     - Слава богу, этого не произошло, - нежно произнес Филип.
     - Но ведь могло произойти. Мне вообще нельзя больше ездить верхом!
     - Я прикажу доставить сюда гинеколога, и послушаем, что он скажет по этому поводу. Но к Эдипу ты больше не подойдешь.
     - Хорошо, - покорно произнесла Дори, отводя взгляд. - До рождения ребенка.
     - Пандора!
     - Но Эдип любит меня. И тебя тоже. Если бы он не подыграл нам сегодня, потребовалось бы куда больше времени, чтобы во всем разобраться.
     - Так ты отводишь этому черному дьяволу роль Купидона?
     - Не совсем. Я очень сержусь на него за то, что он ударил тебя копытом. - Дори нахмурилась. - Пойдем, я обработаю рану.
     - Сейчас пойдем. Но сначала - почему бы нам не расслабиться немного? - Филип уложил Дори на сено и пристроился рядом. - Мне здесь нравится.
     Дори тоже нравилось в конюшне. Полумрак создавал интимную обстановку. Сено сладко пахло цветами...
     Дори устроилась поудобнее у него на плече.
     - Ну хорошо, останемся здесь ненадолго. - Она улыбнулась. - Интересно, что думают о нас конюхи.
     После того, как ты внес меня сюда с такой свирепой физиономией, они наверняка ожидали услышать истошные крики и свист кнута.
     - Причем, скорее всего мои крики, - улыбнулся Филип. - Всем известно, что ты свирепа, как дикая кошка. Удивительно, что никто из охраны еще не ворвался сюда защитить своего повелителя.
     - Теперь я буду тебя защищать, - прошептала Дори. - Больше тебе никто не понадобится.
     Их губы встретились.
     - Я тоже буду заботиться о тебе, - срывающимся голосом произнес Филип. - А теперь давай помолчим и полежим спокойно, хотя бы немного. Видит бог, в будущем мне придется распроститься со спокойствием.
     - А тебе не хочется?
     - Ну что ты! Я в восторге. Просто всегда немного не по себе, когда жизнь тв