него на губах:
     - А почему бы и нет? Я знал, что он полюбит меня. У него хороший вкус. - Дверь за Джоном бесшумно закрылась.
     Элизабет смотрела ему вслед с блуждающей улыбкой на губах. Без Джона комната сразу показалась пустой. В его сложном характере было так много граней, так много оттенков: мягкость, ум, страстность, чувство собственника. И каждый день приносил новые, неожиданные открытия. И как только она начинала отчетливо видеть еще одну грань, ей открывалась следующая. Он был из числа тех мужчин, которых невозможно было удержать на одном месте. В чем Джон сам признался. И уж конечно, его нельзя было понять сразу.
     Элизабет услышала, как шевельнулся Эндрю.
     - Привет, малыш! Сегодня ты был таким спокойным. - Она снова откинулась на подушки, наслаждаясь теплом и переживаемым незнакомым чувством. Чувством, которое она упрямо не желала признавать. - Джон сказал, что ты полюбишь его, - прошептала она. - Надеюсь, так оно и случится. Потому что, боюсь, твоя мама... - Она не могла закончить фразу даже мысленно. Поскольку это означало возможность оказаться под стражей, в руках этого Бардо. Нельзя позволять, чтобы это теплое течение, которое уносило ее, истощилось. Джон не позволит никакой беде коснуться ее. В его присутствии ничто не угрожает Элизабет. Даже сам Джон.

***

     Джон прислонился спиной к двери, чтобы перевести дух от мучительной судороги, сковавшей все тело. Жажда обладать Элизабет рвала его изнутри, как хищный зверь. Испарина выступила у него на лбу. Как она близко от него! Он еще ощущал запах и вкус ее тела. Видел ее перед собой на постели. Запах ее духов остался с ним. Его тяжелый вздох был похож на стон.
     - Джон!
     Гунер стоял внизу с подносом в руках. Голубые глаза тревожно смотрели на друга. Джон встрепенулся и выпрямился.
     - А я как раз вышел посмотреть, куда это ты запропастился?
     - Куда я денусь?! Мне показалось, что я могу помешать. - Гунер едва заметно улыбнулся. - А я всегда прислушиваюсь к внутреннему голосу. Он так час-то помогал мне сохранить голову на плечах.
     Чутье Гунера не раз выручало и Джона.
     - Пойду прогуляюсь. Проследи, чтобы Элизабет поела и вздремнула. - Джон быстро спустился в холл. Все его тело ныло, словно его только что сняли с дыбы. - Ты сегодня с утра еще не разговаривал с Адамсом?
     Гунер кивнул:
     - И следа Бардо нет поблизости. Нам удалось заставить его кружиться на месте.
     - Хорошо. - Джон, обойдя Гунера, направился к выходу. - Мне бы хотелось потолковать с Адамсом после возвращения. Собираюсь обсудить с ним встречу с Алексом Бен Рашидом.
     - Я скажу, чтобы он был начеку. А когда ты вернешься?
     Сколько ему понадобится времени, чтобы погасить сжигавшее его изнутри пламя? До сих пор ему удавалось держать себя в руках. До сих пор...
     - Часа через два, не раньше. Темное облако сомнения легло на лицо Гунера.
     - Будь осторожен: кажется, снова надвигается буря.
     Навстречу которой он пойдет с радостью. Ему нужно помериться с кем-то силой, чтобы отвлечься, подавить ноющую боль в чреслах.
     - Поостерегусь, - обернулся Джон. - А ты не своди глаз с Элизабет. И чтобы больше никаких барахтаний в снегу!
     - Да я и думать об этом не посмею, - улыбнулся Гунер, который подступил с подносом к дверям спальни.  Похоже, и Элизабет наигралась сегодня досыта...

***

     Элизабет проснулась среди ночи. Постель под ней была мокрой. Волна паники накатила на нее.
     - Нет! - в отчаянии вскрикнула она, заставив себя сесть. Взгляд ее невольно остановился на окне, что занимало всю противоположную стену. Она не увидела снежинок. Пелена снега затянула все пространство сплошным белым покрывалом. Ветер плакал, будто потерявшееся дитя. - Эндрю, малыш, пожалуйста! Только не сейчас.
     Боль в низу живота, которая пронзила ее, как только Элизабет попыталась приподняться в кровати, еще больше испугала ее.
     - Теперь понятно, почему ты сегодня был таким спокойным. Берег силы для сегодняшней ночи?! Ах ты, поросенок! - Она, наконец, встала на ноги и с трудом прошлась по комнате, открыла дверь и оказалась в холле. - Джон, Гунер, вставайте. Надо ехать в больницу. Дверь Гунера открылась тотчас же. Он появился - всклокоченный со сна, он завязывал на ходу пояс своего махрового халата.
     - Малыш?
     - Воды сошли. Надо ехать в больницу, А где Джон?
     - По-моему, он все еще в библиотеке. Во всяком случае, когда я поднимался к себе, он оставался там.
     - Что случилось? - услышали они голос Джона, который поднимался по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки.
     Элизабет почувствовала облегчение при виде Джона. Джон здесь, рядом с ней. Значит, все теперь будет хорошо. Она попыталась улыбнуться:
     - Эндрю надоело дожидаться своего часа. Ему уже не сидится на месте. Пора трогаться в путь.
     - Эндрю! - Джон, подхватив ее на руки, понес назад в комнату, бросив на ходу Гунеру:
     - Приготовь чистые простыни и полотенца.
     - Будет сделано! - ответил Гунер, устремляясь по лестнице вниз.
     - Джон, пусти меня. Ты не понимаешь... - Элизабет сделала слабую попытку вырваться из крепких надежных рук, но он донес ее до кровати и только тогда освободил. - Нам надо поторопиться. Чтобы добраться до места в такую пургу, понадобится не один час.
     - Послушай, Бет, - выражение его лица стало необычайно серьезным. Он смотрел ей прямо в глаза. - Мы не имеем права рисковать. Ты только посмотри, что творится за окном, - кивнул он. - Все дороги завалило. Без снегоочистителя нам не пробиться сквозь завалы.
     - Но можно попробовать. Эндрю...
     - - Он будет в большей безопасности здесь. Что, если ты надумаешь рожать в дороге? Там мы уж точно ничем не сможем тебе помочь. А что же говорить о новорожденном? Как с ним быть? - Джон приподнял ее подбородок. Голос его стал бесконечно нежным и мягким. - Я не могу позволить себе рисковать ни тобой, ни ребенком. Лучше, если ты будешь рожать его здесь: в тепле и чистоте. В полной безопасности.
     Она тоже посмотрела на мечущееся за окном белое покрывало. Джон прав. Элизабет нисколько не сомневалась в этом, но приступ паники, охватившей ее, все еще не проходил. Ей не хватало сил подавить его. Ну почему это началось сейчас? Ей так хотелось, чтобы Эндрю родился, когда вокруг будут врачи, медсестры, няни. Она боялась рисковать даже в мелочах. С ее сыном должно быть все в порядке.
     - Мне просто стало страшно. Я испугалась... - прошептала она,  за малыша. Джон, я не вынесу, если с ним что-нибудь случится.
     - И с тобой тоже ничего не должно случиться, - мягко проговорил он в ответ. - Я не вынесу этого. - Указательным пальцем он коснулся кончика ее носа. - Остается позаботиться о том, чтобы малыш и мать были в полном порядке. И в голосе Джона звучала такая непоколебимая уверенность, что и в ней начала просыпаться надежда на благополучный исход.
     - Ни ты, ни Гунер не заканчивали акушерские курсы, насколько мне известно. Или я ошиблась? Ты, похоже, умеешь делать все на свете. Нет ничего такого, с чем бы ты не мог справиться.
     - Вообще-то мы проходили общую медицинскую подготовку и даже присутствовали при родах. Ну а кроме того, мы достаточно сообразительные люди. Мы ожидали чего-нибудь подобного. Я постоянно читал специальную литературу, так что успел как следует подготовиться по самым основным вопросам.
     - Основным вопросам? - повторила Элизабет следом за ним. - Странные обороты. Но мне придется смириться с твоими определениями. - Она покачала головой. - А ты и вправду проходил акушерскую подготовку?
     Джон усмехнулся:
     - Нас учили быть готовыми к любым неожиданностям. В библиотеке я нашел записки медсестры, которая долго была акушеркой в Бельгийском Конго. Меня чрезвычайно интересовал этот вопрос с той минуты, как мне впервые довелось увидеть появление на свет младенца.
     - К счастью, это более уместно, чем изыскания о витражных окнах, - слабым голосом проговорила Элизабет. - Напомни мне, что я бы хотела послушать подробный рассказ о твоей "подготовке" после того, как я почувствую себя лучше. И будь так любезен, не напутай ничего. Делай все как положено!
     - Обещаю следовать строго по пунктам, как написано в руководстве. А теперь позволь, я помогу тебе переодеться. Тебе больно?
     - Еще нет. Когда я проснулась, внизу все ныло. Сейчас все прошло. - Элизабет подняла руки, чтобы ему удобнее было снять с нее сорочку через голову. - Дело в привычке. Мне всегда казалось, что я смогу справиться с болью. И твое сообщение, как ты видишь, тоже не выбило меня из равновесия.
     - Но тебе незачем сдерживаться и чувствовать себя неловко. Здесь только Гунер и я, и мы с ним позаботимся о тебе не хуже любого врача. - Он поцеловал ее в щеку, закутывая обнаженные плечи простыней. - Гунер твой друг. А я собираюсь любить тебя и заботиться о тебе до конца своих дней.
     - Я же просила тебя пока не заговаривать об этом, - запротестовала Элизабет. - Сейчас мне не хочется думать ни о чем, кроме Эндрю. Ты пытаешься воспользоваться тем, что я сейчас совершенно беспомощна.
     - Знаю, - он смотрел на нее немигающим взглядом. - И поэтому попытался пройти через это испытание и заручиться...
     - Ты считаешь, что тебе придется пройти испытание? А я считала, что напротив... - Тут Элизабет рассмеялась слабым голосом. - Ну хорошо, приступай к своему руководству. Надеюсь, этот манускрипт не из позапрошлого века?
     - Уверен, что лучшего в мире не сыщешь. Те, кто подыскивал подходящие к этому случаю описания, не успокоились, пока не нашли... - Он замолчал, так как Элизабет внезапно сморщилась от боли. Он склонился к ней. - Больно?
     Прошло несколько мгновений, пока схватки отпустили ее, и она смогла ответить:
     - Да, схватки начались. Мистер Эндрю сообщает о том, что собирается явиться в этот мир и вряд ли это произойдет легко и просто.
     Джон отбросил прядку волос, упавшую ей на лицо.
     - С этим мы справимся. И этого маленького шалунишку придется научить обходиться с матерью е большим уважением и почтением. - Он выпрямился, не отрывая взгляда от лица Элизабет. - Я скоро вернусь, тебе не придется мучится.
     - Но я знаю, что с этим ничего нельзя поделать.
     - Можно, - быстро проговорил Джон. - Мне нестерпимо видеть, как ты страдаешь. И я не могу позволить, чтобы ты так мучилась.
     Эти слова еще больше подействовали на нее. И она уже почти готова была перестать волноваться из-за судьбы Эндрю.
     - Ну что ж, давай маши своей волшебной палочкой, пусть все плохое отступает. Я буду только рада, если... - Боль с такой силой скрутила ее, что Элизабет вскрикнула, не успев даже осознать происходящего. Холодный пот выступил у нее на лбу. - О, я буду страшно рада, если мне не придется выносить такое, - пробормотала она, закрывая глаза.
     Элизабет слышала, как Джон негромко ругнулся. Она и сама была близка к этому. Во всяком случае, еще один приступ боли вряд ли она выдержит... Если только кто-нибудь профессионально не поможет ей..
     - Знаешь, что мне пришло в голову, Джон? Нельзя ли воспользоваться коротковолновым передатчиком, чтобы ты мог поговорить с врачом и выслушать его советы. Я видела, как по телевизору передавали как-то... - Она замолчала, увидев, как Джон покачал головой. - Но почему нельзя?
     Он кивнул головой в сторону бушующей за окном метели:
     - Я уже пытался утром узнать прогноз погоды на сегодня. Но радио молчало как пень. - Он пожал плечами. - Самое главное сейчас - то чтобы ты полностью доверилась мне. - Он снова повернулся к Элизабет. - Ты не пожалеешь об этом.
     Никаких сомнений у нее уже не осталось: Джон не подведет.
     - Похоже, мы с тобой скованы одной цепью, - губы Элизабет дрожали, когда она попыталась улыбнуться ему. - Я верю тебе, Джон.
     Кажется, он собирался что-то сказать в ответ на эти слова, но вместо этого выговорил совсем другое:
     - Пойду за болеутоляющим. У меня кое-что припасено на этот случай.
     К тому времени, когда он вернулся вместе с Гунером, боль снова подступила. Схватки стали еще сильнее, они словно выворачивали ее наизнанку. Элизабет попыталась сосредоточиться и вспомнить, что ей известно о естественно проходящих родах. Дыхание! Надо дышать ровно и спокойно. В поликлинике в Олбани с будущими матерями проводили беседы. Но, как считала Элизабет, эти занятия начали проводить слишком рано, задолго до того, как в них возникала необходимость. Во-вторых, их назначили на понедельник, когда...
     - Бет, открой глаза. Выпей вот это. Тебе сразу станет полегче, - Джон стоял перед ней на коленях со стаканом молока в руках и напряженно смотрел на нее. В глазах его светились нежность, забота и любовь. Она почувствовала его тепло, его волнение и что-то еще, не менее важное, - чувство безопасности и уверенности в том, что все будет хорошо, которые отодвинули куда-то в сторону боль и страх.
     - А лекарство ре повредит малышу?
     - Голова у тебя останется совершенно ясной, - Джон заботливо поддержал ее за плечи, поднес к ее губам стакан с лекарством. - Это обезболивающее, которое я беру с собой, когда еду за границу. - Он смотрел ей прямо в глаза. - Совершенно безопасное средство, и оно унесет тебя словно бы в другой мир. С этой минуты ты не будешь чувствовать боли. Расслабишься, и ребенок родится без всякого труда. Ты мне веришь?
     Ну конечно, она безоговорочно верила ему. И как это будет здорово избавиться от этой страшной пытки болью. Элизабет кивнула и одним глотком выпила молоко с лекарством. Оно было до отвращения теплым.
     - Терпеть не могу теплого молока, а еще больше горячего.
     Джон усмехнулся:
     - Зато боль уже прошла.
     Да. Боль отступила. Чему Элизабет почти не удивилась.
     - Но ты ведь сам обещал, что мне не будет больно, - улыбнулась Элизабет в ответ. - Ну так что ж? Приступим? Эндрю проявляет все признаки нетерпения.
     Она услышала голос Гунера и засмеялась в ответ. Ее переполняло ощущение бодрости, свежести, восторга. Она чувствовала себя счастливой. Необыкновенно счастливой.
     - Думаю, начнем с самой первой страницы, с пункта номер один, где говорится о том, что пациентке следует прочистить кишечник, - серьезно и уверенно проговорил Джон.

***

     Эндрю Рэмзи родился в три часа сорок две минуты утра. Когда за окном бушевала такая страшная метель, какой в штате Нью-Йорк не видели уже лет пять, по крайней мере. У мальчика были золотистые отцовские волосы и карие глаза, как у матери. И когда Джон положил малыша рядом с ней, Элизабет, несмотря на легкую тень смутной тревоги, чувствовала себя совершенно счастливой. И счастье ее называлось Эндрю.
     - Какой замечательный запах. Чем это ты его припудрил? - спросила Элизабет, коснувшись губами макушки малыша. Его кожа была нежнее шелка. Элизабет всегда возмущала банальность подобных сравнений, но в этот раз она поняла, насколько трудно выразиться точнее.
     - Только присыпал твоим тальком, - Гунер удовлетворенно улыбнулся, глядя на нее. - Все остальное тоже сплошная импровизация. На пеленки пошли простыни. Наволочкой покроем головку. Вот только из чего сделать колыбельку, я не придумал. В соседней комнате я успел оборудовать детскую. Так что ты можешь немного отдохнуть и поспать, а я присмотрю за малышом.
     - Купим все, что нам понадобится, когда утихнет метель, покажем Эндрю врачам, - ответила Элизабет, не отрывая глаз от малыша. Она не видела, как мужчины обменялись многозначительными взглядами. - И, конечно, надо будет купить побольше одноразовых пеленок.
     - Это первое что будет в нашем списке, - согласился с ней Гунер.
     - Нет, бутылочки и детская смесь важнее, - вступил в разговор Джон. - Может, сходить в подвал, посмотреть, не найдется ли там подходящей по размеру бутылочки? Приделаем соску и...
     - Зачем? - удивилась Элизабет, придвигая малыша поближе к себе. - Я собираюсь кормить его грудью. И никаких смесей! Везде говорится, что ничто так не способствует психологическому здоровью младенца, как кормление в первые месяцы молоком матери.
     Что-то такое промелькнуло в глазах Джона.
     - Но бывает, что это по каким-либо причинам... затруднительно.
     - Чепуха. Я собираюсь кормить его только грудью, - убежденно проговорила Элизабет.
     - Кажется, сейчас уже можно приступать к этому, - выражение лица Джона оставалось совершенно непроницаемым, когда он смотрел на молодую женщину. А потом улыбка появилась на его губах. - Думаю, что мы не понадобимся тебе для этого дела.
     - Конечно, идите, - Элизабет чувствовала себя так, словно держала на руках солнце или луну, всю Вселенную. - Поищите, из чего можно сделать колыбельку для Эндрю.
     Джон посмотрел на Гунера.
     - Нам, кажется, дана команда "вольно"?
     Гунер кивнул:
     - Чернорабочие должны отступить, когда на сцене жизни появляется новая личность. Неужели ты не понимаешь...
     Элизабет подняла голову, светлая улыбка вспыхнула на ее губах.
     - О нет! Неужели вы считаете, что теперь сможете уйти от меня? После того, что мы вместе пережили и преодолели, теперь вы оба - мои. Моя семья. - Ее взгляд вернулся к сыну, который покоился у нее на руках. - Семья Эндрю. Я вас усыновила. Учтите это.
     - В таком разе нам тем более необходимо пойти позаботиться о колыбельке, - взволнованным голосом проговорил Джон. - Идем, Гунер. Ты у нас мастер импровизации.
     Элизабет уже не смотрела на мужчин, когда оба выходили из комнаты. Они молча спустились по лестнице. И только дойдя до прихожей, Гунер сказал негромко:
     - У меня такое ощущение, будто меня посвятили в рыцари. Словно какое-то... чудо произошло,
     Джон кивнул:
     - Я не ожидал, что она будет кормить малыша грудью. А должен был угадать. Это вызовет некоторые осложнения.
     Гунер улыбнулся:
     - Думаешь?
     Нет, если это доставит ей радость и сделает ее счастливее. Если будет вызывать такую же улыбку на губах, как та, которой она только что проводила их.
     - Да нет. Это не имеет значения. Чуть попозже я займусь этим.
     Этот вопрос был, несомненно, не таким важным по сравнению с теми, что маячили на горизонте. Его интуиция не была такой безошибочной, как у Гунера, но все же его не оставляло предчувствие, что мирное течение их жизни подошло к концу.

6.

     - Хорошо прогулялась? - спросил Гунер, бережно передавая Элизабет ребенка. Но, взглянув на ее разгоряченное лицо с сияющими глазами, улыбнулся. - Вижу, что прогулка получилась на славу.
     - Чудесно. А как вел себя Эндрю? - Исключительно воспитанный джентльмен. Вполне отдаю себе отчет в том, что тешу твою материнскую гордость, но никаких хлопот он нам не доставил. Мы с Эндрю прекрасно ладим друг с другом.
     - Потому что ты такой же ребенок, как и он, - вмешался Джон. - Удивляющийся и восхищающийся всем, к тому же упрямый, как черт. Гунер вздохнул и скривился:
     - Не собираюсь оставаться там, где злословят на мой счет. Возвращаюсь назад в библиотеку и продолжу начатое с Эндрю чтение.
     - Интересно, что ты выбрал для не го? Наверняка что-нибудь вроде "Как устроен паровоз", - улыбнулась Элизабет. - Мне жаль тебя разочаровывать, но, боюсь, к такого рода чтению он еще не совсем готов. Ему всего лишь три недели от роду.
     - Ну вот еще, - возмутился Гунер. - Неужели ты думаешь, что я буду пичкать его такой манной кашкой? Нет! Мы с ним сразу приступили к "Теории относительности" Эйнштейна. - И Гунер направился в библиотеку. - Завтра мы начнем изучать философию? Меня больше всего привлекает фигура Сократа...
     Потрясенная Элизабет смотрела ему вслед.
     - Ты считаешь, что он и впрямь читал Эндрю книгу Эйнштейна?
     - С него станется, - усмехнулся Джон. - От Гунера можно ждать чего угодно.
     - Но он замечательно управляется с Эндрю. - Она снова посмотрела на сына и вдруг нахмурилась:
     - Господи, ему уже пора есть! В первые две недели он был таким прожорливым. А в эти дни перестал просыпаться ночью и требовать есть. Не заболел ли он?
     - Непохоже. Он растет и прибавляет в весе, как положено, - уверенно сказал Джон, - ты же не скажешь, что он похудел.
     Энд