к тебе. - Мои люди могут сами забрать ее, - возразил Рамсей.
     - Ну, разве что так. Послушай, Рамсей, - вполголоса произнес Кальдак, - тебе очень нужно вот так плевать на меня? Зачем ты выводишь меня из дела?
     - Не надо болтать чепуху. Ты, кажется, забыл, что всем на свете обязан мне.
     Ну да, профессиональным убийцей высшей категории Кальдак стал именно благодаря Рам-сею. И знал, что Рамсей гордится своим лучшим учеником.
     - Нет, черт подери, не забыл. Ты действительно многому научил меня. Но не более того. Тем, кто я есть, я стал в Накоа.
     Наступило молчание. Затем раздался отстраненный голос Рамсея:
     - Тебе повезло, у тебя в этой операции особая роль. Разрешаю тебе действовать по своему усмотрению... до поры до времени. Не пропадай.
     И он повесил трубку.
     Повезло? Раздраженный Кальдак откинулся на спинку дивана. Всем, кто влип в это поганое дело, чертовски не повезло! Ему самому, жителям Тенахо и в первую очередь Бесс Грейди.
     Оставалось только надеяться, что Де Сальмо летит не в Атланту, а куда-нибудь в Тимбукту .

***

     В эту ночь Бесс видела во сне не Эмили. Ей снился Данзар.
     Когда она проснулась посреди ночи, по щекам ее текли слезы. А возле ее постели стоял Кальдак.
     Бесс рывком села; сердце ее бешено колотилось. В первое мгновение ей почудилось, что она снова в больничной палате Сан-Андреаса.
     - Я услышал, как ты кричала во сне, - тихо сказал Кальдак, - и подумал, что тебя надо разбудить.
     Бесс поспешно вытерла слезы со щек.
     - Спасибо.
     - Не за что. Я решил, что с нас довольно дневных кошмаров. Ты в порядке?
     - Да. Уже все прошло. Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи.
     Кальдак вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Никаких вопросов. Никаких объяснений. Просто он все понял...
     Бесс снова легла и сделала несколько ровных, глубоких вдохов. Обычно это помогало. Но не в этот раз.
     А она-то думала, что Данзар наконец отпустил ее! Уже три недели он не являлся ей в снах. Но сейчас ее снова била дрожь, и она тщетно пыталась убедить себя в том, что ей стало лучше.
     Несколько минут Бесс полежала с закрытыми глазами, потом все-таки выбралась из постели, прошла в ванную, проглотила таблетку аспирина и запила ее водой. Ее так трясло, что стакан едва не выскользнул из рук.
     Она опустилась на кафельный пол и обхватила колени руками. Почему же эта боль не проходит? Надо подумать о чем-то хорошем. О Тингейте. О Джули, об Эмили, о...
     - Тебе нехорошо?
     Кальдак стоял на пороге ванной. Господи, нельзя, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии!
     - Да, нехорошо. Уходи.
     - Я уже однажды ушел, но это не помогло. - Он сел на пол рядом с ней, поджав под себя ноги. - Что для тебя сделать?
     - Я скоро приду в себя. Ты здесь ни при чем.
     - Тебе снился Тенахо?
     - А ты что, чувствуешь свою вину? Нет, это не Тенахо.
     - Эстебан?
     - Ты считаешь, я буду так переживать из-за какого-то сукина сына? - Она отчаянно заморгала, стараясь скрыть слезы. - Пожалуйста, оставь меня в покое!
     - Нет, так мы с тобой оба до утра не заснем. - Он мягко отвел прядь волос с ее лба - точно так же он отбрасывал волосы Джози. - Бесс, тебе сейчас надо с кем-то поговорить. А поскольку здесь больше никого нет, поговори со мной.
     - Иди к черту!
     - Расскажи мне про Данзар.
     Бесс похолодела.
     - Что?!
     - Пока я не разбудил тебя, ты беспрерывно кричала: "Данзар! Данзар!"
     Она облизала губы.
     - Так зачем ты спрашивал про Тенахо?
     - Чтобы отвлечь тебя.
     - Психологический прием?
     - Я обязан владеть такими приемами. - Он окинул взглядом ярко освещенную ванную комнату. - А еще моего знания психологии хватает на то, чтобы сделать вывод: эта обстановка не способствует успокоению. - Он поднялся на ноги, наклонился к Бесс и помог ей встать. - Пойдем в кровать.
     - Что?
     - Не волнуйся, я сказал только то, что сказал. Тебе нужно расслабиться. Я не имел в виду секс.
     Он осторожно взял ее на руки, отнес в спальню и уложил под одеяло. Бесс с удивлением смотрела на него.
     - Я о сексе и не думала.
     - Знаю. Просто я опять хотел тебя отвлечь. - Он заботливо подоткнул одеяло. - Я прекрасно понимаю, что покажусь тебе привлекательным разве что если придется выбирать между мной и Франкенштейном. Хотя, должен заметить, некоторым женщинам я нравлюсь.
     Кальдак присел на край кровати и взял Бесс за руку. - Ты уже успокаиваешься, хотя еще немножко дрожишь...
     - Значит, ты можешь идти.
     - Я уйду, но только когда буду уверен, что это не повторится. Нам обоим нужно выспаться. Так что расскажи мне про Данзар. Пока не расскажешь, я все равно не уйду. Это в Хорватии?
     - Да.
     - Давно ты была там?
     - Три месяца назад.
     - Я никогда не слышал про Данзар.
     - Это было небольшое селение.
     - Было?
     - Ну, наверное, есть.
     - Как тебя понимать?
     - Я хочу сказать, что его не сожгли.
     - А что же с ним сделали?
     Дети...
     - Бесс! Так что сделали с Данзаром?
     - Я не хочу об этом говорить!
     - Представь себе, что перед тобой не я, а, скажем, Эмили.
     - Я и с Эмили не говорила про Данзар.
     Она и в самом деле никому не, рассказывала подробностей. Даже в больнице в Сараево. Почему же теперь она обязана выворачиваться наизнанку перед Кальдаком?
     - Кстати, напрасно ты с ней не говорила. Но, может быть, со мной будет легче: ведь я тебя почти не знаю. Говори, как будто сама с собой. Так что там сделали?
     Это кровь. Боже, сколько же крови.
     - Что там сделали, Бесс? - повторил Кальдак.
     - Дети...
     - Что - дети?
     - В Данзаре был... приют для сирот. Я приехала туда, потому что делала фоторепортаж о детях, потерявших на войне родителей. Там было очень много детей, приют был переполнен, но... Меня всегда поражало, как дети умеют быть счастливыми в любой обстановке. Если у них есть еда, крыша над головой и рядом кто-то, кому они небезразличны, они обязательно будут улыбаться. Там был один мальчик, Нико. Наверняка ему было не больше трех лет. Я фотографировала, а он хвостиком ходил за мной. Он был такой... - Бесс умолкла и на секунду прикрыла глаза. - Я приезжала в приют несколько раз. Сначала я считала, что просто выполняю задание редакции, а потом до меня дошло, что я могу сделать доброе дело. Ты, наверное, знаешь, как много в Америке бездетных семей. Я подумала, что если они увидят эти фотографии, то... Я не сразу догадалась, что приезжала туда все-таки из-за Нико. И мне пришла в голову безумная мысль - усыновить его. Конечно, я не замужем, постоянно в разъездах... Но я хотела, чтобы он был со мной. Я чувствовала, что это мой мальчик. И я начала оформлять документы...
     - И тебе удалось его усыновить?
     - Нет.
     - Почему?
     Бесс показалось, что где-то снова воют собаки. "Да кто вы в самом деле? Женщина-вампир?" - услышала она голос сержанта Брока.
     - Почему, Бесс?
     - Он умер, - прошептала она. - Они все умерли...
     - Как?!
     - Их убили партизаны. Было объявлено перемирие, но набеги партизан не прекращались. Я услышала о случившемся, когда уже работала над другим репортажем в шестидесяти милях от Данзара. Я попросила шофера отвезти меня обратно. Когда мы приехали, партизаны уже ушли из Данзара, и во всей деревне выли собаки. Я помчалась в приют и увидела... Дети были убиты, изрублены в куски. Я нашла Нико в кухне... Кальдак, кто может убивать детей? Чудовища! Они - чудовища!
     - Да.
     - Я прошла через весь приют. И непрерывно снимала. Я знала, что, едва наступит мир, они от всего отрекутся, спрячут концы в воду. И зверства будут забыты. Так бывает всегда, но я хотела этому помешать. Я должна была показать... - Рыдания душили ее, но она продолжала говорить:
     - Я не могла допустить...
     - Тише, я все понимаю.
     - Ничего ты не понимаешь! Ты не был там!
     Кальдак ничего не ответил, но почему-то поднялся.
     - Я очень хотел бы подарить тебе покой, не знаю, как это сделать. Да ты ничего от меня и не примешь. Ты даже не хочешь, чтобы я сейчас был рядом. Ты опасаешься открыть передо мной свою слабость. А зря. - Все так же мягко он погладил ее по волосам. - Я сейчас вернусь.
     Бесс явственно слышала его шаги, когда он спускался по лестнице. Всхлипывать она перестала, но слезы по-прежнему текли по щекам.
     Дети...
     Зачем она заговорила об этом? А заговорив, почему не смогла вовремя остановиться? Зачем она выплеснула самые страшные свои воспоминания, самую жуткую боль на Кальдака?
     "Говори, как будто сама с собой", - сказал он. Что ж, так, наверное, и получилось. Рассказывая все это, она совсем забыла о его присутствии, поток слов лился во тьму независимо от ее воли. А потом Кальдак оставил ее, дав ей возможность не потерять лицо...
     На пороге вырос темный силуэт.
     - Я включу в ванной свет. Не возражаешь?
     - Конечно, пожалуйста. - Бесс сделала глубокий вдох и поспешно вытерла глаза. - Почему ты спрашиваешь? По-моему, когда ты гасил его, ты не спрашивал разрешения.
     - Поведение зависит от ситуации, - невозмутимо отозвался Кальдак, прошел в ванную, повернул выключатель и вернулся в спальню. - Пей.
     Он протягивал ей стакан молока.
     - Господи, горячее молоко? - поморщилась Бесс. - Это мамино средство от простуды, я всегда его терпеть не могла.
     - Холодное молоко, - поправил ее Кальдак и усмехнулся:
     - Если бы я стал его подогревать, ты бы опять решила, что я переигрываю.
     Отпив глоток, Бесс взглянула на Кальдака. Нет, он не играл, иначе позаботился бы о своем внешнем виде. Только сейчас она заметила, что он бос и на нем нет рубашки, а темные волосы всклокочены.
     Да и она сейчас, должно быть, выглядит не лучшим образом. Слава богу, свет горит только в ванной. Неужели он не зажег свет в спальне, потому что щадил ее?
     - Выпей все.
     Бесс сделала еще глоток и протянула ему стакан.
     - Не хочу больше.
     - Ладно. - Он не сводил глаз с ее лица. - Скажи мне, пожалуйста, что случилось с отснятыми в Данзаре негативами?
     - Их конфисковали.
     - То есть как?
     - А вот так. В штабе армии полковник заявил мне, что публикация таких снимков "приведет к торможению мирного процесса". Общественное мнение может быть взбудоражено. Не знаю, как насчет общественного мнения, а я в тот момент была просто невменяема. Я визжала и орала, я грозилась написать всем политикам мира. Ничто не помогло. Военный врач нашел у меня нервный срыв и отправил на три недели в госпиталь в Сараево. А когда меня выписали, данзарская бойня была благоразумно скрыта. - Она горько улыбнулась. - Что и говорить, политики умеют скрывать то, что им невыгодно... Кальдак, меня тошнит от этого! Я ненавижу ложь!
     - Ты имеешь на это право, - негромко сказал он. - Мне очень жаль, что тебе на долю выпало такое... Теперь ты сможешь уснуть?
     Уснуть?! Бесс казалось, что сейчас она может только умереть.
     - Конечно.
     - Вот и хорошо. Надеюсь, что и я смогу. Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи.
     Кальдак выключил свет и вышел, холодный, самоуверенный, черствый. Словно и не было того странного момента близости.
     Близости? Да она же его совсем не знает!
     Нет. Она знает его лучше, чем многих людей, с которыми знакома годы и годы. Она знает, что под его грубой, насмешливой манерой говорить, под его обычной резкостью скрывается страстная душа. Под маской равнодушия и склонности к насилию она разглядела доброту и юмор. Господи, неужели она успела привязаться к этому Джеку Потрошителю?!
     Нет, Кальдак не такой. Если ему и приходится убивать, то только в случае крайней необходимости. Он умеет применять силу, но в нем нет любви к бессмысленной жестокости.
     "Ну вот, скоро я разгляжу нимб над его головой", - подумала Бесс и улыбнулась. Нет, на ангела Кальдак все-таки не был похож.
     Внезапно она вспомнила, как старательно он накрывал на стол, а после ужина вымыл посуду. Странно подумать, что когда-то у Кальдака была мама и она учила его аккуратности и хорошим манерам.
     "Я не вышел из скалы", - сказал он. Бедный... Конечно, он привык, что в нем видят не человека, а какого-то каменного истукана.
     И она - не исключение.
     Тем не менее Бесс чувствовала, что его присутствие успокаивает ее. И была рада, что между ними установился какой-то контакт.

9

В девять тридцать утра самолет, на борту которого в Атланту прибыл Де Сальмо, совершил посадку в аэропорту имени Хартсфилда. Около десяти часов черный "Сатурн", принадлежащий фирме проката автомобилей, вырулил с автостоянки.
     Де Сальмо сверился с картой города, выехал на шоссе 75 и взял курс на север.
     Несмотря на сильный дождь, машина шла с приличной скоростью. До Центра по борьбе с инфекциями оставалось около получаса пути. "Если повезет, выполнение задания не займет много времени", - решил Де Сальмо.
     Кальдак и Бесс подъехали к Центру по борьбе с инфекциями тоже по шоссе 75.
     - Разве мы не зайдем туда? - спросила Бесс, видя, что Кальдак не изъявляет желания выходить из машины.
     Кальдак покачал головой.
     - Эд сам к нам выйдет. Он осторожный человек.
     - Будь он осторожным человеком, он бы не стал связываться с тобой, - заметила Бесс. Она попыталась оглядеться, но дождевая вода заливала стекла. - Кроме всего прочего, он еще и промокнет.
     - Значит, настроение у него будет неважное, - беззаботно откликнулся Кальдак и кивком указал на высокого мужчину в плаще и с чемоданчиком в руке, бежавшего трусцой к машине. - Да вот он идет!
     Эд Кац плюхнулся на заднее сиденье и поспешно захлопнул дверцу. Бесс сразу отметила про себя, что ему чуть за сорок, когда-то красивые каштановые волосы уже начали редеть, а узкое лицо усыпано веснушками.
     - Плохая примета, - бросил он.
     - Что именно? Дождь?
     - Разумеется. - Кац только теперь обратил внимание на Бесс. - Кто это?
     - Мой товарищ.
     - Превосходно. Странно, что ты не привез с собой еще человек двадцать.
     - Она надежный человек, - запротестовал Кальдак.
     - Да, до тех пор, пока от нее не потребуется давать показания, - проворчал Кац.
     - Никому не придется давать показаний против тебя.
     - В этом я не сомневаюсь. В случае провала мы все погибнем сразу. - Он передал Кальдаку чемоданчик. - Забирай. Я пошел.
     - Спасибо, Эд.
     - Только больше не обращайся ко мне с подобными просьбами. Поганая работа! Ты, кстати, и сам мог бы справиться не хуже меня.
     - Ты провел вторичное тестирование?
     - Конечно. Результат положительный. Но чтобы сказать точнее, нужны другие образцы. Эти слишком загрязнены.
     - Понятно. Постараюсь что-нибудь добыть.
     - Действуй. А до тех пор попрошу тебя мне не звонить.
     Кальдак кивнул.
     - Я тебя побеспокою, только если у меня не будет другого выхода.
     - Нет уж, пожалуйста, поищи этот другой выход. - Он открыл дверцу, но, уже выйдя из машины, наклонился и добавил:
     - Мы квиты, Кальдак.
     Капли воды текли по его лицу, однако он не уходил, словно хотел сказать что-то еще и не решался. Потом повторил:
     - Это поганая работа. Все равно ты не сможешь никому ничего доказать.
     - Смогу, если помогут друзья.
     - Так вот, учти, я тебе не друг! Ты меня понял, Кальдак? И не приходи ко мне больше.
     - Если будет необходимо, приду. - Кальдак повернул ключ зажигания, и мотор заурчал. - Я свяжусь с тобой.
     - Не стоит.
     Дверца захлопнулась. Кальдак помедлил, пропуская въезжающий на стоянку черный "Сатурн", потом развернулся и выехал на шоссе.
     Бесс обернулась и увидела, что Кац все еще стоит под дождем, глядя им вслед.
     - Он боится, - негромко произнесла она. - Этот человек страшно боится.
     - Мы все боимся, - заметил Кальдак.
     Бес только покачала головой - она была потрясена тем, насколько напугали Каца результаты исследований.
     - Послушай, он сказал, что ты мог бы и сам провести тестирование. Это правда? - Мог бы, если бы у меня было все необходимое.
     - Значит, ты биолог, как и он?
     - Таких экспертов, как Кац, нет.
     - Не увиливай. Ты биолог?
     - Был когда-то. Очень давно. Мы с Эдом учились вместе.
     - Так почему же ты...
     - Почему я оставил науку и занялся убийствами? - перебил ее Кальдак. - Знаешь, не всегда удается сразу понять, в чем твое призвание. Я не завидую Кацу. У него скучная жизнь.
     Бесс показалось, что голос его прозвучал не вполне искренне. Как бы то ни было, Кальдак открылся ей с совершенно иной стороны.
     Да что значит - открылся? С самой первой встречи и до сих пор Кальдак оставался для нее загадкой.
     - Не бери в голову, - сказал Кальдак. - У тебя не хватит пальцев на руках, если я начну перечислять все свои профессии. Относись ко мне просто как к своему спасителю. Так будет проще.
     Он опять смеется над ней! И вообще, не слишком вежливо напоминать, как она ему обязана...
     Бесс благоразумно решила сменить тему.
     - Этот Кац поможет нам, если будет нужно?
     - Поможет.
     - Он ведь, наверное, привык иметь дело с ядами. Почему его так напугал антракс?
     - Его напугало то, что антракс попал к нему на деньгах. Он понимает, каким убийственным потенциалом обладают деньги. Они ведь живут своей собственной жизнью.
     - Деньги - это всего лишь бумага, - нахмурилась Бесс.
     - Да? Достань-ка двадцать долларов.
     - Зачем?
     - Достань двадцать долларов.
     Бесс фыркнула, но послушно вынула из сумочки бумажник и извлекла из него двадцатидолларовую купюру.
     - И что теперь?
     - Порви их.
     - Не городи чепухи! - возмутилась Бесс. - Деньги нам еще понадобятся.
     - Вот видишь? Значит, это не просто бумага. Деньги позволяют нам учить детей в школе, обеспечивают нам крышу над головой, избавляют от нелюбимой работы. Когда ты будешь кричать от боли, деньги подарят тебе дозу героина. Кто же откажется от дармовых денег, даже если предупредить, что они разносят заразу? Люди обычно считают, что самое худшее может случиться только с соседом.
     - Я могу их порвать! - неожиданно для самой себя заявила Бесс.
     - Тогда действуй.
     Быстрым движением она разорвала купюру пополам. - Поздравляю. - Кальдак почему-то улыбался. - Так, а что ты теперь делаешь?
     - Как видишь, убираю обрывки в бумажник.
     - Чтобы потом склеить?
     Только когда Кальдак произнес эту фразу, Бесс осознала, что именно так и собиралась поступить.
     - Я не желаю бросаться деньгами из-за твоих глупых экспериментов!
     - Верно. Живым существам присущ инстинкт самосохранения - так утверждает наука. Вот и твои двадцать долларов подчиняются этому закону. Значит, они живые.
     Автомобиль выехал на шоссе.
     Деньги живут своей жизнью... Пожалуй, эта мысль кажется абсурдной только на первый взгляд. Бесс вдруг поняла, что хотел сказать Кальдак. Деньги и в самом деле не только бумага. Слишком необходимы они людям, слишком прочно вплелись в их жизнь. Эстебан несет смерть, раздавая деньги. Он играет наверняка.
     - Чертовщина, - пробормотала Бесс.
     - Именно.
     - И все-таки, если бы эти люди знали об опасности, мне кажется, они не стали бы брать деньги.
     - Может, и так. Но скажи, что ты почувствуешь, если увидишь, как кто-то уничтожает деньги? Неужели ты бы осталась равнодушной?
     - О нет. На уничтожение денег спокойно взирать нельзя, - продолжал Кальдак. - Без денег наступит хаос. Это Хабин додумался использовать деньги в качестве орудия смерти. Это Хабин разработал план изготовления фальшивых банкнот.
     - Где их делают? - поинтересовалась Бесс.
     - В Ливии есть подпольный завод по производству мексиканских песо. А в этом году они освоили и доллары.
     - Да где же, где?
     - Надо полагать, на территории Соединенных Штатов, - пожал плечами Кальдак.
     - Ты что, не знаешь?
     - Могу только догадываться. Вряд ли они стали бы делать фальшивые доллары за границей, а потом ввозить их в страну.
     - Ты опять недоговариваешь! - воскликнула Бесс.
     Несколько секунд Кальдак