демагог, сумел переманить марсельцев, и теперь они принадлежат ему.
     - А как же жирондисты?
     - В монастыре вы должны были слышать о них.
     - С какой стати мне интересоваться вашей идиотской политикой? Расскажите.
     - Законодательное собрание управляется депутатами, принадлежащими к различным политическим клубам. В нем, по сути, три основные партии. Жирондисты - умеренные республиканцы, поначалу они были самыми влиятельными. Они хотят сохранить и конституцию, и монархию, чтобы легче было перейти к идеальной республике. Якобинцы - ярые республиканцы, они одолеют жирондистов и не остановятся ни перед чем, впрочем, как и другие партии.
     - А что такое Парижская коммуна?
     - Она сыграла свою роль в революции. Большинство в ней - кордельеры. Они контролируют Национальную гвардию и, стало быть, Париж и требуют самых суровых мер против врагов революции. - Франсуа криво усмехнулся. - Они опираются на парижское простонародье. Угроза мечом для них более убедительна, чем пламенные речи ораторов.
     - Дюпре - кордельер? Франсуа кивнул.
     - Жан Поль Марат руководит Парижской коммуной, а Дюпре - его агент.
     - А к какой партии принадлежит ваш великий Дантон?
     - Он глава кордельеров. - Молодой человек поспешно продолжал:
     - Но он не относится к радикалам. Он верит только в то, что будет лучше для революции.
     - А зверское убийство женщин - это прекрасно для революции? - Жюльетта отмахнулась от протестов Франсуа. - Я могу обратиться за защитой к жирондистам?
     - Они горячие патриоты, много говорят, да вот делают мало.
     - Очевидно, мне нечего рассчитывать ни на одну из ваших правящих партий. Они и друг друга передавят. Нам с Катрин придется самим защищать себя. - Жюльетта нахмурилась. - Вы должны устроить так, чтобы никто нас здесь не обнаружил. И постараться найти для нас возможность как можно скорее покинуть Париж.
     - Да что вы! И зачем же мне все это делать? Вам посчастливилось, что я вообще счел возможным вмешаться.
     - Я не считаю, что мне посчастливилось. - Жюльетта сжала руки. - Кто-то должен заплатить за страдания тех женщин. Вы должны заплатить.
     - Почему?
     - Потому что вы были в аббатстве. Вы видели это зверство. - Девушка мрачно усмехнулась. - Есть и еще причина, по которой вам надо помочь нам! Сегодня я убила негодяя, изнасиловавшего Катрин. Думаете, ваша коммуна спокойно отнесется к тому, что вы помогли убийце одного из ее членов?
     Франсуа развернулся на каблуках и зашагал к двери.
     Жюльетта бросила ему вслед:
     - Поговорите с этим стариком, Робером. Не помешает, если вы пригрозите ему.
     - У меня нет привычки запугивать стариков.
     - По-моему, вы привыкли запугивать всех, кто встает на вашем пути.
     Франсуа помедлил у двери.
     - Старик не опасен. Похоже, он привязан к вашей подруге.
     - Страх сделает его язык более осторожным, чем привязанность.
     - Какой у вас мягкий характер, гражданка.
     - Катрин мягкая. Разве это спасло ее? - Жюльетта потерла пальцами виски и устало сказала:
     - Я никому не могу доверять по-настоящему. Все теперь по-другому, не так ли?
     Франсуа с минуту смотрел на нее.
     - Да. - Он отвернулся. - Я переговорю с Робером.
     Молодой человек вышел, а Жюльетта почувствовала, как силы оставляют ее: голова кружилась, перед глазами все медленно плыло. Она протянула руки и схватилась за стоящий рядом стол. Она не должна поддаваться слабости. Катрин нуждается в ней, и, видит бог, больше рассчитывать ей не на кого. Франсуа Эчеле в любой момент может от них отказаться. Дантон будет помогать только в том случае, если его сможет уговорить Эчеле. Жан-Марк Андреас неизвестно где обитает, в то время, когда Катрин нуждается в нем. Эти чужаки никак не связаны с Катрин, но у Жан-Марка были по отношению к ней определенные обязательства. Почему же он не приехал за ней в аббатство до этого чудовищного преступления?
     Приступ гнева ненадолго прогнал усталость. Ей бы продержаться еще чуть-чуть, поговорить с Мари и Робером и подыскать себе спальню. Она вымоется и заснет. Для завтрашнего дня ей понадобятся силы.
     Жюльетта взяла со стола подсвечник и уже направилась к двери, как вдруг ее внимание привлекло мерцание красок. Жюльетта резко остановилась, устремив взгляд на стену слева от двери.
     - Танцующий ветер! - Она подошла ближе к картине.
     Сейчас она написала бы ее лучше, но и та попытка была неплоха. И все же картина не так прекрасна, как пейзажи Франсуа Буше, Дуайена, бытовые сценки Оноре Фрагонара и других художников, чьи работы украшали стены. Жюльетта озадаченно нахмурилась, оглядывая салон. Все здесь говорило об изысканности вкуса его хозяина. Тогда зачем Жан-Марк Андреас повесил на видное место ее картину? Жюльетта тревожно повела плечами. Если уж на то пошло, зачем она написала ее для него? Он ведь хотел иметь настоящий Танцующий ветер, а не его изображение. Жюльетта говорила себе, что ей только хотелось как-то выразить свою благодарность Жан-Марку за то, что он устроил ее в аббатство, но, может, ею двигало что-то другое? А может, тревожат память дни и ночи в гостинице, когда она за ним ухаживала? Неужели этой картиной она хотела напомнить о себе?
     Чепуха. Ее просто поразило его лицо, и она подумывала написать его портрет. И ничего больше. Она уплатила свой долг, и они теперь квиты. Жюльетта быстро вышла из комнаты, вернув Танцующий ветер в темноту.

***

     - Пристроил своих бездомных овечек? - спросил Дантон, когда Франсуа добрался до экипажа.
     Тот коротко кивнул.
     - Похоже, ты не рад, что отделался от них.
     - Не тут-то было! Жюльетта де Клеман только что изволила сказать, что убила одного из людей Дюпре, прежде чем покинуть аббатство.
     Дантон тихонько присвистнул.
     - Значит, мы помогли не только врагу революции, но и убийце ее героя. - Он коротко рассмеялся. - Признаюсь, я уважаю нашу маленькую аристократку. У нее есть когти, и она жаждет ими воспользоваться.
     - Против нас.
     - Известно, что Дюпре идет на сделки. Ты мог бы выдать, навести его на их след в обмен на то, что он позабудет о нашем участии в их побеге.
     Франсуа вспомнил беззащитность Катрин Вазаро, выражение ее лица перед приходом Жюльетты. Он хорошо знал, каково ей придется в руках Дюпре.
     - Итак?
     Франсуа забрался на козлы и сел рядом с Дантоном.
     - Ты хочешь, чтоб над нами на волоске висел дамоклов меч и в любой момент Дюпре опустил его на нас? Он не должен ни о чем знать. Разумнее вывезти их из Парижа в безопасное место.
     Дантон бросил на Франсуа проницательный взгляд.
     - А мы оба - разумные люди, не так ли? - Его губы скривились в иронической усмешке. - А иначе почему мы оба здесь? - Дантон взмахнул кнутом, и лошади рванулись вперед. - Поступай как знаешь. Но если ты потянешь меня за собой, я отрекусь от тебя.
     - Как Петр от Иисуса?
     - Именно.
     Франсуа медленно покачал головой.
     - Нет, ты бы от меня не отрекся.
     - Ты так считаешь?
     - Ты мог бы проклясть меня, проломить мне дубиной голову, но не оставил бы меня. - Франсуа бросил на Дантона взгляд и тихо сказал:
     - Как по-твоему, почему два года назад я пришел именно к тебе по прибытии в Париж? Все знают, какой ты верный человек, Жорж Жак.
     Дантон повел плечами.
     - В жизни не все так просто. Бывает, что в час испытаний верность отказывает.
     Франсуа ничего не ответил.
     - Послушай меня, ты, упрямый идиот. Я такой же, как и все другие люди. Меня одолевают страх, усталость и жадность. А кто лучше тебя может знать, насколько продажным я могу оказаться? Не доверяй мне. Не доверяй никому.
     Франсуа лишь улыбнулся.
     Дантон вздохнул:
     - Отлично. Как ты собираешься вывозить их из Парижа?
     Эчеле взглянул на Дантона.
     - Что-нибудь да придумаю.
     - Что ж, тогда поторопись со своим обычным замысловатым планом. И кто только выдумал, что баски - простой народ? Ты же никогда не пойдешь прямым путем, если отыщешь извилистую тропу.
     - Извилистая тропа бывает не такой скучной и в итоге оказывается более безопасной.
     Дантон покачал головой и подстегнул лошадей.

***

     - Сгинула и не оставила следов гражданка Справедливость, - сообщил Пирар Дюпре. - Я послал людей обыскать прилегающие деревни. Но не волнуйтесь, мы найдем ее.
     - Я и не волнуюсь. Пешком эта стерва далеко уйти не могла.
     Пирар поигрывал цепочкой с золотым кулоном. В его толстых пальцах с обкусанными ногтями прекрасное женское украшение выглядело пугающе хрупким. Дюпре взял кулон себе. Подержал в ладони, как бы взвешивая.
     - Вы нашли его рядом с Мальпаном? В склепе?
     - Под его телом, - уточнил марселец. - Видите, кровь запеклась на этой штучке.
     - Что-нибудь еще?
     - Картину с намалеванным аббатством. - Пирар хохотнул. - Наваждение какое-то - все это в склепе монашки. У нее, должно быть, не в порядке с головой, если она рисует в склепе, правда, гражданин?
     - Да. - Голос Дюпре звучал рассеянно. Он рассматривал украшение. Цепочка так изящна и тонка, что достойна шейки принцессы, подумал он.
     - Картину бросить в фургон для коммуны вместе с другими трофеями из аббатства?
     - Что? Да-да, валяй!
     - А украшение?
     Рука Дюпре властно сжала тончайшую цепочку. Этот кулон, наверное, принадлежал девочке из славной семьи, привыкшей к обществу королей и королев. Если он отдаст его, кулон скорее всего будет расплавлен или украден, чтобы украсить толстую шею жены какого-нибудь владельца магазина. Такое украшение заслуживало лучшей доли.
     - Забудь о нем. Я найду ему лучшее применение.
     Пирар лукаво усмехнулся.
     - И мы увидим его на груди той маленькой актрисы?
     Дюпре метнул на Пирара презрительный взгляд. Неужели он не понимает, что такая добыча должна быть отдана человеку, достойному ее? Камилла Кадо занимала в его жизни тайное и темное место. Пирар был не только дурак, но и оскорбительно фамильярен. Таким он стал с тех пор, как его избрали лейтенантом в войске Дюпре. Надо что-то делать с этим парнем.
     - Нет, я не собираюсь дарить его Камилле. - Он велит почистить его, починит цепочку и отполирует золото так, чтобы оно заблестело, как в ту пору, когда его могли носить в Версале. - Я подарю его единственной женщине во Франции, безупречной настолько, чтобы с честью носить его.
     - И кто же она?
     Дюпре вынул из кармана отделанный кружевом платок и стал тщательно стирать пятно застывшей крови на веточке сирени, выгравированной на золотой поверхности.
     - Моя мать.

***

     Катрин пронзительно кричала.
     Жюльетта вскочила с постели и только на середине комнаты проснулась, не сразу поняв, где она. Что это могло быть теперь?
     У двери спальни Катрин, которую Жюльетта оставила приоткрытой, стоял Робер Демеро. Он заломил руки.
     - Мадемуазель Катрин, она не...
     - У нее жар. - Жюльетта пробежала мимо старика. - Я займусь ею. Идите назад в постель.
     - В постель? - спросил Робер высоким, удивленным голосом. - Моя Мари и я садились ужинать, когда услышали крики мадемуазель Катрин.
     Ужинать? Значит, полумрак, окутывающий коридор, был не рассветом, а сумерками. Они проспали целый день.
     Катрин снова закричала.
     - Вы мне не нужны. - Жюльетта распахнула дверь. - Принесите супа и вина мадемуазель Катрин, как покончите с ужином. - Она захлопнула дверь, стук ее отозвался пульсирующей болью в висках.
     Катрин застонала, повернулась на другой бок, но не проснулась.
     Жюльетта подбежала к постели.
     - Окна открыты. Ты что, хочешь, чтобы все соседи узнали о нас? Проснись! - Она схватила Катрин за плечи и резко встряхнула ее. Веки Катрин затрепетали, открыв дикие блестящие глаза, и все раздражение Жюльетты тут же растаяло. - Ты теперь в безопасности. Во всяком случае, настолько, насколько возможно в этом городе безумцев.
     - Жюльетта? - прошептала Катрин. - Мне снился сон... - Она содрогнулась. - Но ведь это было наяву, не так ли?
     Жюльетта села на постель рядом с подругой.
     - Это было наяву.
     - Они сделали мне больно. - Голос Катрин звучал недоуменно, как у ребенка. - Так же, как Анриетте и сестре Матильде?
     - Да.
     Жюльетта сжала руку Катрин.
     - Они разорвали мою одежду, а потом разорвали... меня.
     - Да. - Пальцы Жюльетты крепче стиснули ее руку. - Но ты жива, а я убила того негодяя.
     - Убийство. - В глазах Катрин заблестели слезы. - Это смертный грех. Я заставила тебя совершить смертный грех.
     - Нет, не ты. Я сама так решила.
     - Не правда, это я виновата. Ты бы никогда...
     - Я хотела это сделать, - прервала ее Жюльетта. - И сделала с наслаждением. Жаль, что я не смогла убить их всех.
     - Ты это серьезно?
     - Серьезно, - свирепо заявила Жюльетта. - Я хочу, чтобы они все были мертвы. Чтобы все они горели в аду. Неужели, по-твоему, я должна простить их? Ты собираешься отпустить грехи мерзавцу, который тебя изнасиловал?
     - Я... не хочу о нем думать. - Катрин обратила взгляд на окно. - Я не хочу думать ни об одном из них.
     Жюльетта замерла. Они?
     - Катрин, сколько мужчин... тебя?
     Голос Катрин звучал еле слышно:
     - Двое.
     Жюльетта задохнулась от ярости, кровь бросилась ей в голову, застучала в висках.
     - В склепе был только один.
     - Перед ним был другой. Он ушел после того... - Голос Катрин оборвался. - А второй остался. Он вонзался в меня снова и снова, пока я...
     - Ш-ш-ш. Спи. - Жюльетта заключила ее в крепкие объятия. - Теперь он ничего и никому не сделает. Он мертв.
     - Он снился мне. Он насиловал меня. Мне было очень больно. Он смотрел на меня, но у него не было лица. - Катрин трясло. - Не было лица!..
     - У него было лицо. Просто в склепе слишком темно, чтобы его разглядеть.
     - Они были тенями. Будь у них лица, я бы по их выражению поняла, почему они делают это со мной, какой в этом смысл. - Катрин тяжело дышала. - А потом я почувствовала, что у меня тоже нет лица. Я была чем-то, что используют и отбрасывают. И неважно, что они со мной делали, потому что я уже была так измазана, что просто не могла стать более грязной, более вонючей...
     - Это не правда, - оборвала ее Жюльетта. - Ты не виновата.
     - Какая разница! Долг женщины - сохранить себя в чистоте для мужа. Неужели ты думаешь, что какой-нибудь мужчина возьмет в жены женщину, которой так воспользовались?
     Жюльетта заколебалась. Она не могла солгать Катрин, сказав ей, что это не имеет значения. Мир не был ни добр, ни справедлив к женщинам, а мужчины в отношении целомудрия были особенно несправедливы.
     - Нет необходимости, чтобы кто-то знал об этом. В Версале применялись разные способы, с помощью которых женщины обманывали женихов, заставляя поверить, что те взяли в жены девственницу. Мы могли бы...
     - Я не смогла бы. Я и так уже достаточно запятнана, чтобы добавлять к моему греху еще и ложь. Кроме того, я теперь никогда не выйду замуж. - Глаза Катрин закатились, как у животного в смертельном ужасе. - Не хочу, чтобы кто-нибудь снова ко мне притрагивался.
     Жюльетта пыталась сглотнуть комок в горле.
     - Никто не собирается причинять тебе боль. А теперь попытайся уснуть. Робер принесет суп и вино.
     - Я не голодна. Ты ведь меня не оставишь? - прошептала Катрин, закрывая глаза. - Я боюсь снов...
     Жюльетта считала, что после такого страшного потрясения для Катрин было естественным желание спрятаться, однако она принимала сон с такой готовностью, что это вызывало беспокойство.
     Неожиданно Катрин открыла встревоженные глаза.
     - Жюльетта, а тебе они не причинили боль? Ты спаслась, и они не успели...
     Кровь.
     Преподобная мать, стоящая на коленях перед трибуналом.
     Золотой потир для святого причастия.
     Изнеженная рука Дюпре, машущая мужчине в красной шапке.
     Жюльетта стряхнула воспоминания и улыбнулась Катрин.
     - Разумеется, нет. Неужели ты думаешь, что меня так легко поймать?
     Катрин расслабилась.
     - Нет, я так не думала. Ты бы никому не позволила напасть на себя. Ты такая сильная.
     Кровь.
     Жюльетта погладила Катрин по волосам.
     - Ты тоже сильная, Катрин. Ты переживешь это.
     - Он так и сказал. - Катрин говорила едва слышно.
     - Кто?
     - Тот мужчина, Франсуа.
     Эчеле не произвел на Жюльетту впечатление человека, раздающего слова утешения. Скорее он считал, что каждый человек должен переносить несчастья с той же стойкостью, какая была присуща его характеру.
     - Стало быть, он разумнее, чем я думала.
     - Он был сердит. Я не знала, почему...
     - Не беспокойся об этом. - Жюльетта встала. - Ни о чем не волнуйся. Я посижу в кресле у тебя в комнате и...
     - Он исчез. - Катрин схватилась за высокий ворот ночной рубашки. - Мой медальон. Его нет!
     Холодный пот страха прошел по спине Жюльетты. Как же прошлой ночью она не заметила, что медальона нет на шее Катрин? Если Дюпре найдет его рядом с телом в склепе, то у него в руках окажется портрет Катрин! Она не должна поддаваться панике. Украшение могло быть потеряно где угодно, и, даже если его найдут, миниатюру могут не обнаружить. Застежку на медальоне найти было трудно, а шов на нем был почти не виден.
     - Я люблю свой медальон. Я хотела носить его всю жизнь, а теперь его нет.
     Катрин, по-видимому, не связала опасность потери с трупом в склепе, а Жюльетта не собиралась привлекать к этому ее внимание.
     - Я напишу тебе другую миниатюру.
     - Это будет другая. - Катрин закрыла глаза и отвернулась. - Ничего уже не будет по-прежнему.
     Жюльетта опустилась в кресло и устало откинула голову на высокую спинку. Она пожалела, что не может поспорить с подругой, но какие можно найти слова, если та говорила правду?

***

     Над ее кроватью горела свеча - мерцающая капля золотистого топаза в бархатной темноте. Как мне научиться писать пламя? - сонно подумала Жюльетта. Несколько раз она пыталась это сделать, но пламя как живое трепетало, вздымалось вверх и опадало, его язычок колебался от малейшего дуновения воздуха. И цвет его непрестанно менялся - от янтарного к золотому, от тревожно-красного к бледно-желтому. Нет, игра свечи ей неподвластна. Портреты...
     - С вами все в порядке?
     Глубокий мужской голос, хриплый от напряжения, раздался откуда-то из-за пламени.
     Взгляд Жюльетты метнулся к лицу позади свечи. Высокие интригующие скулы, дерзкие черные глаза, этот прекрасный циничный рот.
     Жан-Марк!
     Жюльетту охватила безумная радость - столь же инстинктивная, сколь и озадачивающая. После всех этих лет ожидания он был здесь, рядом!
     - Что вы молчите?
     Жюльетта села на постели. Резкий тон его голоса моментально вырвал ее из полусонного забытья, и она бросилась в атаку:
     - Почему вы не приехали за ней? Вы за Катрин в ответе, и с вашей стороны было недопустимо...
     - Тише. - Пальцы Жан-Марка дрожали, когда он прижал их к ее губам. - Ради всего святого, не набрасывайтесь на меня. Я только что из аббатства, я считал, что вы обе погибли. Я помчался сюда и... Значит, Филипп прибыл вовремя?
     - Филипп?
     - Я послал Филиппа в... - Голос Жан-Марка оборвался при виде озадаченного лица Жюльетты. - Боже, он не приехал за вами!
     - Я же сказала, никто не приезжал за Катрин. - Жюльетта свирепо смотрела на Жан-Марка. - Вы дали этим негодяям изнасиловать ее. А если бы они еще успели убить ее, это все было бы по вашей вине. Ежедневно приезжали экипажи и увозили учениц, но за Катрин никто не явился.
     Жан-Марк был потрясен.
     - Изнасиловали? - Яркий оливковый цвет его лица стал серым в свете свечи. - Господи, это... дитя.
     - Они насиловали старух и детей.
     - А как же вы? С вами все в порядке?
     - Как со мной может быть "все в порядке" после того, что я видела?..
     - Проклятие! Жюльетта, они вас обидели?
     - Катрин изнасиловали двое мужчин, и она...
     - Вы уже рассказывали о Катрин. Я спрашиваю о вас. - Жан-Марк схватил Жюльетту за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. - Скажите мне, вас изнасиловал