гляни на меня.
     Она подняла веки. Он наклонился над ней. Его темные глаза дико сверкали на пылающем лице.
     - Я хочу видеть твое наслаждение. Знаешь ли ты, как много раз я представлял себе то, что я сейчас делаю. - Он нашел то, что искал, и сжал пальцы. - Здесь у тебя настоящее маленькое сокровище, мой вожделенный бугорок.
     Ее глаза широко раскрылись от чувственного шока, и горячая волна наслаждения прокатилась по ней. Гален был нежен, настойчив, взгляд его прищуренных глаз не отрывался от ее лица, отмечая малейшие нюансы его выражения.
     - Жарко, Тесс?
     - Да... - Она едва могла произнести хоть слово, почти ничего не понимая в тумане неодолимого желания, которое он вызывал в ней. Движение его пальцев усилилось, и она закусила губу, пытаясь сдержать крик. Она чувствовала, как сжались мускулы живота, как податливо дугой выгнулось ее тело навстречу ему. - Господи, что... ты делаешь со мной?
     - Я не хочу, чтобы тебе было больно, - пробормотал он, раздвигая шире ее бедра и двигаясь между ними. - Ты должна быть готова принять меня.
     Она напряглась и мгновенно почувствовала его нежные, ласкающие руки на своем животе.
     - Легче, - подсказал он.
     Она сомневалась, сознает ли он, что делает, потому что на его лице в эти мгновения выступило лишь выражение безумной, исступленной страсти. Трепет жаркой волной охватил ее тело, когда она поняла, что совершенно не важно, насколько силен его гнев, - он инстинктивно пытается сделать для нее эти переживания наиболее приятными. И нечего трусить, через такое проходят все женщины, подумала она нетерпеливо. Она хочет, чтобы он сделал это и с ней.
     - Ну, давай, - прошептала она. - Сейчас. Я готова.
     Резкий, яростный вопль вырвался из его груди, он рванулся к ней.
     Она закричала, почувствовав острую боль в момент, когда он, прорвавшись сквозь преграду, погрузился в ее тело.
     Она услышала его изумленное проклятие, он застыл над ней, но ее слишком занимала попытка приспособиться к новым ощущениям в своем теле. Боль стала затихать, появилась сладкая наполненность, но огонь горел между ее ног.
     - Черта с два ты готова, - сказал он хрипло. - Почему не...
     - Молчи, - она упивалась их соитием, но скоро почувствовала болезненную пустоту. - Не говори ничего. Двигайся. Я хочу ощущать тебя.
     Еще секунду он оставался неподвижен, затем виноватая улыбка исказила его лицо.
     - О да, конечно. Ты права, слишком поздно говорить. - Он подался назад, затем вновь начал двигаться... медленно... быстрее... мягко... сильнее...
     - Так?
     Она неистово кивнула, затем ее голова откинулась на плащ, сжигающее ее напряжение стало невыносимым.
     На мгновение он остановился, руки накрыли холмики ее груди.
     - Проклятие, ты держишь меня слишком крепко... ты сжимаешь меня замшевым усилием.
     Значило ли это, что она делала что-то неправильно? Не похоже, чтобы он страдал. Он наклонился над ней. Темные волосы рассыпались по его бронзовым плечам, глаза закрыты. Выражение бесконечного наслаждения смягчило черты его лица.
     Она тоже пыталась помогать ему, не совсем сознавая, что надо делать. А он все яростнее двигался, с каждым толчком приподнимая ее над лежащим на ковре плащом. Она ухватилась за его плечи, захлебываясь в вихре ощущений.
     Он перекатился через нее, бормоча чуть слышно дикие, бессвязные слова, и поднял ее над собой. Затем сел, заведя ее стройные сильные ноги вокруг своих бедер.
     - Ты не вся отдаешься мне, ты не впускаешь его, расслабься, - шептали сладострастно губы Галена, в то время как бедра лихорадочно проталкивали его в нее резкими, сильными толчками. - Ближе, стань частью меня...
     - Я пытаюсь...
     Слышал ли он ее? Сейчас в Галене не осталось и следа от той сдержанности и самоконтроля, которые она так хорошо знала, только неукротимая, безудержная чувственность, увлекающая ее в пучину сладострастия. Он снова и снова перемещался, меняя позы, и новые волны наслаждения захлестывали ее. Она впилась ногтями ему в плечи, когда, казалось, его палица увеличилась, заполонив ее лоно и вызывая жажду желания. Лихорадочный жар стал нестерпимым и все еще продолжал нарастать.
     Прекрасная! Страждущая! Всепоглощающая сила!
     Он проникал в нее все глубже, сильнее. Она слышала его резкие, частые всхлипы.
     - Ближе, - бормотал он сквозь стиснутые зубы. - Разведи шире бедра, обхвати меня ногами. Еще ближе. Я не могу...
     Откуда-то, словно из самого нутра, раздался низкий звериный крик, оказывается, он вырвался из ее груди.
     Наслаждение. Изумление.
     Завершенность.
     Она услышала его низкий стон над собой, он откинулся назад, и тяжелая мучительная дрожь прокатилась по его могучему телу.
     А он красив, она глядела снизу на его лицо. В этот момент оно стало столь же восхитительным, сколь полным оказалось ее чувство внутренней свободы. Именно она дала ему это ни с чем не сравнимое наслаждение, поняла она с неистовой радостью и гордостью.
     Он наклонился над ней, опершись на локти по бокам ее тела, чтобы не давить своим весом. Его грудь часто вздымалась, он отчаянно пытался выровнять дыхание. Она слышала, как тяжело бухает его сердце у ее груди. Несколько мгновений он лежал неподвижно, оставаясь в ее теле. Затем медленно сел, все еще продолжая тяжело дышать, потом, пробормотав проклятие, освободился от нее и встал. Дошел босиком до кресла, сдернул с него ее плащ и вернулся к тому месту, где она лежала.
     - Сядь.
     - Не сейчас. - Ей не хотелось двигаться. Она теперь не знала, захочется ли ей вообще когда-нибудь двигаться. Какое сладкое томление, удивленно думала она. Оно принесло ей даже больше наслаждения, чем до этого безумная чувственность. - Позже.
     Он наклонился над ней.
     - Я причинил тебе боль?
     Она попыталась вспомнить, что случилось с ней до этого эмоционального вихря.
     - Наверное... немного. В начале...
     - Это полностью твоя вина. Проклятие, какая глупость. Разве ты не понимала, что я могу сделать с тобой? - Грубость его тона смягчалась нежностью рук, когда он закутывал ее в плащ, встав рядом на колени. - Тебе следовало сказать мне, что Юсуф не дотрагивался до тебя.
     - Ты не хотел слушать.
     - Надо было заставить меня слушать. - Он сел на ковер возле нее и обхватил колени руками. Мускулы его плеч и рук застыли в напряжении. - Это крайне важно.
     - А ты бы поверил мне?
     Он молчал несколько мгновений.
     - Возможно, что нет... Я... был сам не свой. Да, она поняла, что страстная безрассудность, которую она открыла сегодня ночью в Галене, - такая же важная часть его души, как и постоянный самоконтроль, уже хорошо знакомый ей.
     - Тогда почему ты сердишься?
     - Мне кажется, вопрос должен звучать иначе - почему ты не сердишься на меня за то, что я взял тебя силой?
     - Потому, что это не насилие. - Она села и накрылась еще полой плаща. - Тебе надо было это понять. Ты достаточно долго возбуждал мое любопытство.
     Он впился взглядом в ее лицо.
     - Надеюсь, не только любопытство я сумел удовлетворить. Она кивнула.
     - О да, мне очень понравилось. Неудивительно, что Паулина так любила это занятие. Слабая улыбка тронула его губы.
     - И ты теперь не считаешь, что она занималась этим от безделья?
     Она задумчиво нахмурилась.
     - Это очень... - она подыскивала слово, - сильно, правда? Я никогда не думала...
     - Это надо пережить самой. - Он помолчал мгновение. - Тебе все еще больно? Она поморщилась.
     - Немножко больно. Но не сильнее, чем в тот день, когда я первый раз проехала верхом. Хребет Павды доставил мне больше неприятностей.
     На лице Галена мелькнуло удивление, он откинул голову и расхохотался.
     - Святые небеса, если ты не сравниваешь меня с твоим отцом, то пытаешься найти сходство со своей кобылой.
     Она усмехнулась.
     - Я слышала, многие мужчины с удовольствием сравнивают себя с жеребцами. Его улыбка тут же погасла.
     - Мужчина может быть жеребцом, когда имеет дело с проститутками. С девственницей необходима нежность.
     - Я не возражаю. По-моему, это очень интересно. Я даже думаю, что я не настоящая девственница.
     Его глаза весело блеснули.
     - Девственница может быть только настоящей.
     - Ты понимаешь, что я имею в виду. - Она отвела взгляд. - Я, как всегда, вела себя нагло, но мне просто очень понравилось.
     - К моему бесконечному удовольствию. Она вновь взглянула на него.
     - Правда?
     - Правда, - произнес он торжественно. - Я бы не хотел от тебя ничего другого. - Он нежно коснулся ее виска. - Всю жизнь, килен.
     Бурная волна радости закружила ее, рассеяв усталое томление. Она лучезарно улыбнулась.
     - Я рада, что тебя не смущает, что во мне так мало кротости, я бы не стерпела, если бы... - Она замолчала, услышав знакомый ей звон колокольчиков и тихий шелест. - Александр!
     -Что?
     Она натянула плащ, вскочила на ноги и бросилась через комнату со словами:
     - Это Александр. Он вернулся.
     - Какой еще Александр? Тесс, не обращая внимания на его вопрос, подбежала к окну.
     - Иди сюда, глупец. Удивительно, как ты еще не потерялся в темноте.
     Александр влетел в окно и приземлился на каминную доску.
     Гален в полном изумлении уставился на голубя, расхаживающего по широкому камню.
     - Птица?
     - Не просто какая-то птица! Это мой почтовый голубь. Я же говорила тебе о нем на второй день моего приезда в Заландан.
     - Ах да, конечно. И как только такая важная информация могла выветриться из моей головы? - Он наблюдал, как она взяла голубя и отнесла его к плетеной из прутьев клетке, стоящей возле окна. - Признаюсь, моя голова оказалась забита разными пустяками, вроде бандитов, межплеменных войн, объединения... Как я понимаю, именно из-за Александра ты пришла сюда?
     - Ну конечно. - Она с удивлением взглянула на него. - Калим собирался отрезать Юсуфу голову. Кроме того, путь от дома Юсуфа не слишком сложен для Александра. - Она нахмурилась, обращаясь к птице: - Нет, я еще подумаю, кормить ли тебя зерном. Ты его не заслужил. Ты должен был возвратиться назад в Заландан. - Она закрыла клетку. - Я уже начинаю терять с ним терпение. Эта глупая птица, возможно, пролетела весь путь до Саид-Абаба и обратно.
     - Ты использовала дом Юсуфа, чтобы тренировать своего голубя?
     - У него самая высокая крыша в Заландане. Александр не слишком умен, и я подумала, что у него будет больше шансов найти дворец, если он сможет увидеть его. - Она склонилась над воркующей птицей. - Нет, ты только послушай его, он, кажется, даже не понял, что сделал что-то неправильно. - Она достала горсточку зерен из сумки, лежащей возле клетки, и просунула между прутьями. - Это не награда, ты понял? Я просто не хочу, чтобы ты умер от голода.
     - Почему ты не сказала Калиму? Она продолжала глядеть на голубя.
     - Он бы все равно мне не поверил. Он меня не любит. - Она повернулась к нему, вздернув подбородок. - А кроме того, почему я должна объяснять ему что-то и позволять указывать мне, что делать?
     - Потому, что это избавило бы тебя от некоторых неприятных моментов.
     - То, что произошло, доставило мне наслаждение. - Она улыбнулась. - Но в первый момент, как только я проснулась, мне стало не по себе. Ты вел себя очень странно.
     Он отвернулся и взглянул на огонь.
     - Как я сказал, я не люблю это место.
     - Почему?
     - Оно напоминает мне о том, чем я был. - Его губы скривились. - Думаю, что на какое-то время сегодня ночью я вновь стал прежним.
     - Ты считаешь, это плохо?
     - А ты?
     На мгновение она ощутила его сомнение и одиночество, обычно скрытые за щитом, которым он закрывался. Ей бы хотелось ему помочь, но она понимала: он ей не позволит. И все же теперь она может порадовать и его, и себя, ее способ он охотно примет.
     - Нет. - Она бесстрашно встретила его взгляд и, пройдя через комнату, встала перед ним. - Это не плохо. Как-то иначе... интересно.
     Он покачал головой.
     - Но тогда тебе придется определить значение этого слова. Она кивнула.
     - Я понимаю различие между порочно интересным и захватывающе интересным.
     - И что это такое?
     - Тамир вызывает интерес своей порочностью, но я бы не позволила ему дотронуться до себя. - Она коснулась рукой треугольника темных волос на его груди. - Но меня волнует, когда ты трогаешь меня.
     Он замер.
     - Мне очень повезло.
     - Я бы хотела, чтобы ты снова это сделал... пожалуйста.
     - Прямо сейчас?
     - Если тебя это не слишком затруднит, - Она обнаружила, что ей сложно встретиться с ним глазами, поэтому скользнула в его объятия и прижалась щекой к его груди. - Когда я смотрю на тебя, мне бы хотелось... чтобы ты повторил это.
     - А тебе не слишком больно?
     - Нет. - Она подняла голову и прошептала: - И... поцелуй меня. Ты еще этого ни разу не сделал.
     - О да. - Его губы прижались к ее губам, и он нежно опустил ее на ковер. - Есть много разных поцелуев, и мы насладимся одним из самых приятных. Но я буду счастлив показать тебе и все остальные. - Он приник к ней. - Мы обязательно сделаем твою жизнь захватывающе интересной.

***

     Тесс лежала, покачивая головой, покоящейся на согнутой в локте руке, и с удовлетворением рассматривала Александра в его клетке. Его круглые глазки, в свою очередь, вглядывались в нее, и он тихо ворковал. Она испытывала к нему родственное чувство. Этой ночью она сама узнала чувство полета. Направляясь в башню, она даже вообразить не могла, что будет лежать здесь, переполненная неизведанными ранее ощущениями, удивляясь тому, как много нежного, чувственного таят простые прикосновения. И теперь ей хотелось одного - узнать о тайне Галена. Она решила, что настал подходящий момент все выяснить.
     - Что произошло в этом месте? - Тесс повернулась и взглянула на Гэлена. - Почему ты не хотел, чтобы я приезжала в башню?
     Гален долго молчал, и она уже решила, что он так и не ответит.
     - Моя мать умерла здесь.
     - Здесь? Но ведь ты говорил, что она умерла, упав с лошади.
     - Она умерла по дороге, когда бежала отсюда, из башни. - Он глядел на языки пламени, лижущие поленья в камине. - Мой отец убил ее любовника внизу, в комнате для стражи. Она выбежала из двери, вскочила на лошадь и попыталась уйти от него. - Он помолчал. - Через четверть часа мы нашли ее, раздавленную лошадью, на дороге в Саид-Абаба.
     - Мы? - Она застыла от изумления. Гален говорил ей раньше, что, когда умерла его мать, ему исполнилось двенадцать лет. - Ты был здесь?
     Он резко кивнул.
     - Когда отец обнаружил, что она встречается здесь, в башне, со своим любовником, он послал за мной. Он сказал, моя мать - шлюха, которая предала нас обоих и должна быть наказана. Он уверял меня, что она не любила нас и собиралась убежать со своим любовником в Саид-Абаба.
     - Жестокие слова.
     - Правдивые. Я знал, отец говорил правду. - Он умолк на мгновение, затем продолжил: - Но я не хотел ее смерти. Я думал, если я поеду с отцом, то, может быть, смогу найти способ спасти ее.
     - Возможно, ты ошибался. Большинство матерей очень привязаны к своим детям.
     - Но только не моя. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы не нуждаться в няньке, она тут же отдала меня отцу.
     - Это могло быть его волей. Он покачал головой.
     - Мать ненавидела меня. Она сама говорила мне об этом. - Гален пожал плечами. - Наверное, не без причины. Мой отец увидел ее на улице Дирана, схватил и привез в Заландан в качестве своей наложницы.
     - Это грех твоего отца, не твой.
     - Она видела во мне лишь моего отца. Однажды она предрекла, что я вырасту и стану таким же варваром, как и он, и призналась, что она хотела бы моей смерти еще в своем чреве.
     Тесс задрожала от отвращения.
     - Кажется, она была не очень приятной женщиной. Тебе, возможно, жилось лучше с отцом.
     - Лучше с варваром, чем со шлюхой?
     - А он был варваром?
     - Да. Гораздо хуже Тамира. И он хорошо учил меня. В то время мне исполнилось тринадцать, и я оставался таким же необузданным, диким, как и говорила моя мать. - Он перевел взгляд с огня на лицо Тесс. - Помню, как на свое шестнадцатилетие я напился и привез сюда друзей и нескольких шлюх, чтобы продолжить празднество. - Он увидел, как расширились ее глаза. - Жутко? Да. Но тогда я был именно таким. Тамир и я пили и бесчинствовали здесь целых три дня. Что-то в этом месте вызывает во мне безумие.
     Отчаяние. Безнадежность. Тесс не произнесла ни слова, но лишь теснее прижалась к нему.
     - Тамир убил одну из шлюх в пьяном угаре. - Гален опять смотрел на огонь. - Он задушил ее.
     - Ты не мог остановить его?
     - Я тоже был пьян. Когда я проснулся на следующее утро и обнаружил ее в кровати мертвую - она лежала между нами, - то в первое мгновение вообразил, что это сделал я. Меня затошнило от ужаса и отвращения к себе. Потом я взглянул на Тамира и понял, во что я превращаюсь, чем уже стал. - Его голос зазвучал яростнее, и она различила в нем неистовые, жестокие нотки. - И тогда я спохватился. Ведь есть другой путь; страсть к блуду, кровопролитие и беззакония должны кануть в прошлое. - Он поднялся и подошел к огню. - С тех пор я не появлялся в этой башне.
     Ее охватила дрожь, она новыми глазами оглядела комнату. Теперь, когда она узнала, какие оргии, разврат и насилие творились здесь, ей стало казаться, что каждая стена пропиталась зловещим духом жестокости и источала тлетворный запах. В этой башне Гален узнал достаточно боли и разочарований, которых с лихвой хватило бы, чтобы уничтожить более слабого человека. Вместо этого он смог себя изменить, закалился, стал справедливее и сильнее. Да, это место отточило его дух. Тесс села и сбросила с себя плащ.
     - С меня достаточно пребывания в этой комнате. - Она встала, подобрала свое платье и шагнула в круг из лежащей на полу нижней юбки. - Она больше меня не интересует. Я хочу назад, во дворец.
     - Прямо сейчас? - Гален взглянул на нее. - Я думал, мы подождем рассвета. Она покачала головой.
     - Я не хочу спать. - Она опустилась в огромное кресло и натянула башмаки. - Это нехорошее место.
     Он присел на корточки и слегка улыбнулся.
     - Уверен, что смогу удержать твой интерес, если ты согласишься остаться до рассвета. Она повеселела.
     - Конечно, сможешь. Я нахожу, что мне пришлись по душе эти игры, а ты весьма искусен в них, не так ли?
     - Я стараюсь доставить тебе удовольствие, - его голос зазвучал глухо, когда взгляд упал на ее обнаженную грудь, - пока сам получаю наслаждение.
     - Что ж, мы можем продолжить, вернувшись во дворец. - Она встала, взяла его одежду и протянула ему. - Я уверена, там гораздо удобнее, и Александр будет счастлив вернуться домой в свой птичник.
     - Ах да, наш замечательный путешественник Александр. - Он улыбнулся. - Мы не должны забывать о нем.
     - И вовсе он не замечательный. - Тесс скорчила гримаску. - Он все делает плохо. - Она пожала плечами. - Но он выучится со временем. У меня в запасе три года.
     Он застыл на полпути, надевая сапог.
     - Ты определила себе конечное время?
     - Конечно. Я очень полюбила Виану, и если я смогу выучить Александра, то буду посылать ей записки после того, как покину Седикхан.
     - В самом деле. - Гален с внезапной злостью натянул сапоги и встал. - Так ты уже планируешь свой отъезд? Должен напомнить, тебе предстоит определенная задача, которая должна быть выполнена прежде, чем ты покинешь Заландан.
     - Ребенок? - Она подошла к окну и остановилась, чтобы поднять клетку. - Это не заставит себя ждать, раз мы положили этому такое хорошее начало. Я молодая и крепкая, и, если Бог того пожелает, буду носить ребенка уже к осени. - Она взглянула на него. - Если я не смогу пользоваться башней, то нам следует найти другое место, откуда можно будет выпускать Александра. Ты знаешь такое место?
     - Возможно, - пробормотал он, вставая и направляясь к двери. - Я подумаю об этом.
     Он рассердился, поняла она с удивлением. Даже с этого расстояния она могла почувствовать исходивш