иссис Маггинс будет чрезвычайно недовольна.
     - Миссис Маггинс вечно всем недовольна. Это является частью программы. А что касается меня, то я не голодна.
     Каменное выражение лица, которое Луи сохранял во время ужина, заставляло ее нервы напрячься до предела. Невозможно было догадаться, о чем он думает, что вызвало его недовольство. Мариане все равно не удалось заставить себя проглотить ни кусочка, поэтому она даже и не пыталась. И без того ей приходилось прилагать все силы, чтобы сдержать нервную дрожь в руках, когда она потянулась к чашке с кофе.
     - Тебе понравилась ее кухня? - спросила Мариана, чтобы что-то сказать.
     - Более чем. Видно, что она мастер своего дела. - Луи улыбнулся. - Хотя у меня что-то пропали вкусовые ощущения. Похоже, мои мысли все это время витали совсем в другом месте...
     И снова ее щеки вспыхнули. Он сидел напротив нее, вел вежливый, непринужденный разговор, но каким-то образом Мариана постоянно ощущала, что он борется с собой. Его выдавала напряженная линия бровей, взгляд, то и дело застывающий на ее груди, чувственная улыбка, слегка раздвигавшая губы, а также голос, сразу ставший на полтона ниже. Почему-то раньше она считала, что серые глаза всегда имеют несколько холодноватое выражение. Но в устремленном на нее взгляде начисто отсутствовал холод...
     Чашка с кофе все-таки звякнула, когда Мариана поставила ее на блюдце:
     - Все это начинает меня утомлять! - решительно заявила она. - Ты готов?
     Луи посмотрел на девушку с насмешливой улыбкой.
     - Ты имеешь в виду мое тело?
     - Не будь таким вульгарным! - Она отодвинула кресло и поднялась. - Просто ты сегодня не слишком многословен, и это усиливает двусмысленность. Мне хочется пройтись по саду. Ты не возражаешь?
     - А ты не могла бы еще посидеть? Мне так интересно наблюдать за тобой... Ты напоминаешь свечу, зажженную с обоих концов.
     Мариана вздрогнула и уставилась на него.
     - Свечу?!
     - Неужели я сказал что-нибудь обидное?
     - Нет, просто твои слова заставили меня вспомнить одно стихотворение, которое я как-то прочитала...
     - И что это за стихотворение? Мариана прочла приглушенным голосом:
     Горит в ночи
     Моя свеча.
     Горит в последний раз...
     - Эдна Винсент Милли, если не ошибаюсь? Да, она, пожалуй, должна тебе нравиться.
     - Да нет, просто засело в памяти, неизвестно почему. - Мариана попыталась беззаботно пожать плечами. - Большинство ее стихотворений оказывают на меня угнетающее действие. - Она двинулась к дверям. - Идем?
     - Чувствую, что мне не избежать прогулки по саду, - Луи поднялся и положил салфетку на стол. - Накинешь что-нибудь на плечи потеплее?
     - Нет, если меня не догонит миссис Маггинс, - пробормотала Мариана. Он усмехнулся:
     - Ты ведешь себя с ней как маленькая упрямая девочка.
     Черт возьми, опять он принимает ее за ребенка! Мариане вовсе не хотелось казаться беззащитной, вызывать его жалость и сочувствие. Это никак не входило в ее планы!
     - Ты хочешь, чтобы я играла именно такую роль? Это тебя более всего возбуждает? - поинтересовалась она, вздернув подбородок.
     Улыбка сошла с его лица:
     - Нет, я имел в виду совсем другое...
     Мариане вовсе не хотелось уточнять, что он имел в виду. Она подошла к каменной балюстраде и окинула взглядом сад:
     - Почему ты проводишь столько времени в саду, когда оказываешься в Дарсебо?
     - Откуда ты знаешь?.. - Луи изумленно взглянул на нее. - Ты совершенно обескураживаешь меня! Это нечестно: тебе известно обо мне почти все, в то время как я о тебе практически ничего не знаю.
     Мариана проигнорировала его изумление.
     - Так почему? - настойчиво переспросила она. Луи пожал плечами.
     - Сад действует на меня успокаивающе. Она повернулась к нему лицом и испытующе заглянула в глаза.
     - А разве ты нуждаешься в успокоении?
     - Разумеется! Как и всякий живой человек. Я вырос на парижских улицах, и прошло много лет, прежде чем мне удалось приобрести дом за городом. - Луи облокотился на перила. - После всех хитросплетений, которые нужно преодолевать, сидя за столами переговоров с различного рода юристами-крючкотворами, так хорошо оказаться в тихом, спокойном месте, где есть только не ведающая греха природа! Мне это необходимо.
     - Но ты ведь сам - один из умелых тактиков и крючкотворов.
     - Наверное... Думаю, таким образом, мы, мужчины, сублимируем древний охотничий инстинкт, который еще не совсем погас. Это и есть мое второе "я", если хочешь знать, - усмехнулся он. - Кстати, ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо другой. У тебя тоже необыкновенно сильно развит охотничий инстинкт.
     - Да, - Мариана облизнула пересохшие губы. - Надеюсь, что да...
     Почему он не прикасается к ней? Луи стоял так близко, что она ощущала напряженность его тела, но продолжал смотреть на нее своими прозрачными серыми глазами и... выжидал. Боже, неужели он хочет, чтобы она сделала первый шаг? Неужели ему мало того, что она сама предложила ему себя?!
     Выносить еще и это не было никаких сил. Повернувшись, она буквально сделала этот шаг и обвила его шею руками.
     - Мариана...
     Потрясение, которое она пережила, прижавшись к нему, было ни с чем не сравнимым. Она ощутила его тепло, исходящую от него силу и сразу почувствовала; как напряглась ее грудь. Соски затвердели, и даже легкая ткань тафты казалась грубой и жесткой. Мариана положила голову к нему на плечо.
     - Тебе остается только проверить охотничий инстинкт...
     - Твой или мой собственный? - Она боялась заговорить, чтобы дрожь в голосе не выдала ее с головой, поэтому промолчала. - Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, - пробормотал Луи, запуская пальцы в ее волосы. - Думаю, что мой "инстинкт" можно не проверять: за ужином я не мог думать ни о чем, кроме...
     - Именно этого я и добивалась! - Голос Марианы предательски дрогнул, но, поскольку она уткнулась ему в плечо, быть может, Луи ничего не заметил. - Во всяком случае, именно так я и задумывала...
     - Ах, да, ведь я совсем забыл, что ты - непревзойденный тактик! - Легкая горечь проскользнула в его голосе, но Луи быстро справился с собой. - Господи! Какая у тебя восхитительная шея, - пробормотал он, прижавшись губами к тому месту, где бешено билась жилка. - Первое, что я в тебе заметил, - необыкновенная кожа и эта божественная линия...
     Мариана поняла, что еще немного, и она потеряет сознание - так сильно стучало сердце. Жаркая волна накрыла ее с головой, колени вдруг ослабели. И если бы она не держалась за Луи, то непременно рухнула на мраморный пол террасы. Она все сделала, чтобы уверить его в том, насколько она смелая и решительная, насколько лишена каких бы то ни было предрассудков. Но теперь силы окончательно покинули ее; воля была полностью парализована.
     К счастью, Луи ничего не заметил. Он протянул руки и спустил с ее плеч платье, обнажив грудь. Прохладный воздух коснулся сосков, и они сразу же напряглись.
     Луи чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. Мариана заметила, как на его скулах заходили желваки.
     - Черт возьми, что это со мной происходит?! Я сгораю от желания, как мальчишка... - Он схватил ее за руку и потянул за собой. - Идем. Я не в состоянии больше вынести этой пытки. Пора приступить непосредственно к деловой части.
     Деловая часть... Так вот как он называет то, что должно было произойти между ними... А впрочем, какие у нее могут быть основания обижаться или огорчаться оттого, что он выбрал именно эти слова? Ведь она сделала все, чтобы Луи воспринимал происходящее под таким углом зрения.
     - Куда мы идем?
     - В мою спальню, конечно. Куда же еще мы можем идти?
     Спальня, в которой он вчера занимался любовью с Барбарой Камбрел! Мариана даже не предполагала, насколько бурной будет ее реакция на то, что он собирается уложить ее в ту же постель. "Боже! Разумеется, у него всегда были женщины! - убеждала она себя. - Надо разумнее относиться к подобного рода вещам..." Но ничего не могла с собой поделать.
     К чертям собачьим логику и доводы разума!
     - Не там! - она вырвалась из его рук и подошла к ступенькам, что вели в сад. - Мне не хочется идти в твою комнату.
     - Какого дьявола...
     - Идем в беседку, - она сбросила туфли на высоких каблуках и легко сбежала по ступенькам вниз.
     Сердце Марианы билось как сумасшедшее. Она совсем не была уверена, что Луи последует за нею. Но он что-то пробормотал за ее спиной, а потом раздался звук его шагов на тропинке.
     - С ума сошла! Да там всего лишь одна комнатка, и нет ничего, кроме софы...
     Но Мариана уже стояла возле беседки, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, открыла дверь и скользнула внутрь.
     Ее окружила темнота. И запах роз. Только слабый лунный свет струился сквозь стеклянные решетчатые окна.
     Дверь скрипнула. Это следом за ней вошел Луи, и сразу усилилось ощущение интимности и уединенности.
     - Ты фантастически непредсказуема...
     37Но Мариана не дала ему договорить.
     - Расстегни платье! - коротко приказала она, опасаясь, что еще немного - и последняя решимость покинет ее.
     - Тут так плохо видно... - пальцы Луи нащупали замочек, и Мариана почувствовала, как жаркая волна прошла по телу, лишь только он коснулся ее кожи. - Подожди минутку, я включу свет.
     - Нет! - Она с такой силой произнесла это слово, что тут же сама понизила голос на несколько тонов. - Мне нравится темнота. Так уютнее.
     Это была чистой воды ложь. Темноту Мариана ненавидела. Но сейчас только темнота могла помочь ей скрыть свои истинные чувства. Нельзя, чтобы он видел ее лицо...
     - Да, наверное, так будет лучше, - покорно согласился Луи, и Мариана почувствовала, как "молния" с шелковистым хрустом скользнула вниз, прохлада коснулась тела и тотчас исчезла, как только руки Луи легли на ее бедра и сжали их. - Но мне хочется видеть тебя!
     - Позже, - с трудом выдавила из себя Мариана.
     Сознание ее окончательно затуманилось, она ощущала только, с какой силой сжались мускулы ее живота, как запылало лоно... Машинально она шагнула вперед, и тут же платье с едва слышным шорохом скользнуло на пол, за ним последовала тонкая нижняя юбка.
     - А ты не собираешься раздеваться? - звенящим голосом произнесла Мариана.
     - Как прикажешь, - несмотря на отчетливо прозвучавшую насмешку, Мариана не могла не слышать, каким глухим и напряженным стал его голос. - Кушетка слева, у окна. Располагайся. Может быть, это последние спокойные минутки. Боюсь, что я не дам тебе спать до утра.
     Словно сомнамбула, Мариана сдернула с себя трусики, перешагнула через них и направилась в ту сторону, где в полумраке виднелись очертания большой кушетки. Ступни ног утопали в пушистом ворсе ковра, лежавшего на полу. Коснувшись бархатистой поверхности обивки, она села. До чего же странно: сидеть вот так - обнаженной, в темноте - и ждать, когда он подойдет к ней! И поскольку она почти ничего не могла разглядеть в полумраке, все остальные органы чувств напряглись до предела: усилился аромат роз, ощутимее стала шелковистая бархатная обивка кушетки, глубокое дыхание Луи, казалось, раздается прямо возле уха.
     Ну вот, больше терять было нечего, она совершила этот шаг... Мариана свернулась калачиком в уголке большого ложа. Каждый мускул ее тела дрожал от напряжения, глаза широко распахнулись от страстного желания разглядеть, где Луи. Полоска лунного света упала на его волосы, когда он наклонился вперед, расстегивая брюки; тот же серебристый свет осветил его мускулистую руку. А потом он снова превратился в неясную тень, которая двинулась прямо к ней.
     Предощущение того, что сейчас произойдет, дрожью прошло по ее телу. Мариана уже не ощущала ничего, кроме собственной беззащитности и уязвимости.
     - Черт бы побрал эту темноту, - пробормотал Луи, остановившись возле кушетки. - Мне хочется... - вытянув руку, он коснулся ее обнаженного плеча.
     Нервы Марианы были так напряжены, что она не удержалась и вскрикнула. Ураган самых разных, противоречивых мыслей пронесся в голове, словно в небо взметнулась стая испуганных птиц.
     Луи замер на мгновение:
     - Господи! Никак не ожидал, что... - рука его опустилась ниже и легла ей на грудь, дыхание стало тяжелым и прерывистым. - Ляг...
     Она послушно распростерлась на кушетке, а Луи, опустившись на колени, правой рукой сжал ее грудь. Левая рука опустилась ниже, к ее лону, пальцы пробежали по завиткам... Движения его были такими нежными и интимными, настолько чувственными, что голова у Марианы закружилась. Какой-то невнятный звук вырвался из ее горла, когда пальцы Луи двинулись чуть дальше.
     - Тебе хорошо? - Его пальцы раздвинули набухшую и пульсирующую плоть лона, утоляя жажду, которую она испытывала, и в то же время каким-то непостижимым образом усиливая ее. - А так? - Он нажал на какую-то точку.
     Спина Марианы выгнулась дугой, словно ее пронзил разряд тока:
     - Луи! - простонала она.
     - Я вижу, что да.
     Пальцы вошли глубже, и Мариана ощутила новый разряд тока, еще одно мучительно-сладостное потрясение.
     - Как тесно... - прошептал он. - И как фантастически ты откликаешься на каждое движение!
     Теперь он вошел в нее двумя пальцами, медленно продвигаясь вперед и назад. Ощущение полноты пронзило Мариану. Но движения его пальцев вызывали желание ощутить еще большую, абсолютную полноту! И это желание становилось все более невыносимым.
     - Вот что я представлял себе во время ужина, - пробормотал Луи, продолжая ласкать ее. - Как я встану на колени возле твоего кресла, подниму юбку... Мне хотелось протиснуть руку между твоих ног, прикоснуться к этим завиткам!..
     Луи замолчал, услышав ее протяжный и тягучий стон. Мариане казалось, что нестерпимое желание сейчас сожжет ее изнутри.
     - Хорошо... Мне нравится слышать, как ты стонешь. - Голос его стал чуть более хриплым и резким, напор пальцев сильнее, движения - быстрее и отрывистее. - Я хочу знать, что ты хочешь меня. Ведь хочешь?
     Мариана едва не прикусила нижнюю губу - такая волна жара обдала ее:
     - Да, - прошептала она. - Да, да, да!
     Луи убрал руку и вдруг оказался сверху, легко раздвинув ее ноги. Его мужская плоть сразу коснулась ее лона:
     - Прости, но я больше не могу ждать. - Его ладонь погладила ее живот. - Мне хочется как можно скорее войти в тебя, хочется стать с тобой единым целым! Мне хочется...
     И Луи вошел в нее.
     Как ни готовилась Мариана к этому моменту, но ей не удалось сдержаться, и она вскрикнула от боли. Впрочем, это уже не имело никакого значения: теперь он все равно догадается обо всем.
     - Боже, что это?! Ты...
     - Все в порядке, - ее ладони легли на его бедра. - Не волнуйся из-за этого. Продолжай!
     Луи замер, но лишь на короткое мгновение.
     - Я бы все равно уже не смог остановиться, даже если бы захотел, - пробормотал он. - Ни о чем другом я сейчас просто не в состоянии думать.
     Мариане казалось, что она плывет куда-то в этом запахе роз. Жар, охвативший тело, разгорался с каждой секундой все сильнее, заполняя каждую клеточку.
     Голова Марианы откинулась назад, упираясь в бархатную поверхность кушетки, тело выгнулось дугой. Лишь несколько секунд спустя она поняла, что странный звук, который раздался в темноте, был ее собственным криком.
     Дыхание Луи стало тяжелее. Он что-то пробормотал по-французски.
     Движения его становились все более дикими, неуправляемыми; он входил в нее все глубже. И каждое прикосновение отзывалось новой волной жара. Ладони его стиснули ее ягодицы, он начал приподнимать их, все теснее прижимая к себе.
     Несмотря на туманное забытье, в каком она теперь плыла, Мариана странным образом необыкновенно остро ощущала все, что происходит между ними. Малейшее изменение его ритма находило в ней отклик. Но вот голос Луи стал гортанным, его желание обладать ею - страстным и неудержимым. Мариана по-прежнему подчинялась его воле, принимая его в себя все глубже и полнее, но в какой-то момент ей вдруг стало страшно. Сила и власть, исходившие от Луи, заставляли ее чувствовать себя абсолютно беспомощной. Она сейчас напоминала себе крошечную игрушечную лодку в бушующем потоке.
     - Луи...
     На миг ей показалось, что он не слышит ее. Его словно охватило какое-то безумие; ослепило, оглушило, сделало бесчувственным ко всему, кроме собственного желания...
     Но все-таки он остановился, и Мариана ощутила, как дрожь прошла по его телу - очевидно, от усилия, которое ему пришлось совершить над собой.
     - Не беспокойся, - задыхаясь, проговорил Луи. - Все хорошо.
     Он снова начал двигаться, но теперь его ритм не был таким необузданным и порывистым, не напоминал больше движения дикого зверя. Мариана смогла, наконец, перевести дыхание.
     Все ее тело пылало. Нет, оно таяло, как свеча на огне! "Свеча, зажженная с двух концов"...
     И в дымном мареве она услышала, как Луи обращается к ней по-французски, словно просит о чем-то. Она не могла понять его слов, но тело само угадало, о чем он молит ее. И в ту же секунду нагнетавшееся напряжение взорвалось ослепительной вспышкой.
     Возносясь куда-то к небесам, она не слышала, как вскрикнул Луи, как напряглось его тело, а потом и он, такой же обессиленный, упал на нее сверху.
     "Что это было такое?" - промелькнула в голове Марианы туманная мысль. Мелькнула - и сразу исчезла. Тягучее напряжение сменилось теперь восхитительным блаженством, ощущением легкости и свободы. И самое удивительное - она была уверена, что это еще не все, что настоящее наслаждение ждет ее впереди! Мариана не понимала, откуда знает это. Она просто знала. И ей хотелось одного: чтобы это наслаждение никогда не прекращалось...
     Но Луи почему-то неожиданно приподнялся на локте и опустил ноги на пол.
     - Побудь пока здесь.
     Мариана видела, как его смутная тень метнулась по беседке, а секундой спустя все озарилось мягким теплым светом настенного бра. И тут она, наконец, смогла как следует разглядеть, где находится. В беседке действительно почти не было мебели: только кушетка в стиле рококо, обитая бархатом цвета слоновой кости, большая ваза с пальмой в углу и другая, поменьше, на столике рядом с кроватью. Букет красных роз в этой вазе очень оживлял интерьер, дополненный картиной известного импрессиониста - лилии,  плавающей в пруду.
     Но все это она увидела только мельком, потому что ее внимание целиком занимал Луи. Он стоял совершенно обнаженный, чуть отвернувшись от нее, так что Мариана могла видеть рельефный рисунок его мускулистых ягодиц, развитые мышцы грудной клетки, темный треугольник волнистых волос на груди, сильные бедра...
     Луи и одетым выглядел достаточно мужественно, но всегда казался ей скорее элегантным и выдержанным человеком. Сейчас он совершенно преобразился: невероятная чувственность, какой-то почти животный магнетизм исходили от него. И еще... он был таким красивым! Мариана не могла отвести от него глаз, ей вдруг захотелось погрузить пальцы в завитки волос на его груди, положить голову ему на плечо...
     Но когда Луи повернулся к ней, глаза его сверкали едва ли не яростью, и Мариана невольно потянулась за своим платьем.
     - Нельзя ли погасить свет? - попросила она.
     - Зачем? - почти грубо спросил Луи, возвращаясь к кушетке. Только сейчас Мариана заметила золотой медальон на груди. - Ты же сама сказала: "Потом". Вот "потом" и наступило, разве нет?
     До чего же трудно было выпутаться из сладостных тенет, которые все еще укачивали ее! Но Мариана поняла: надо возвращаться в реальный мир. Его мир...
     - Объясни, за что ты сердишься на меня! - Мариана села на кушетке, поджав ноги и обняв себя руками за плечи. - Когда ты так смотришь, я чувствую себя совершенно беспомощной...
     - И прекрасно! Может быть, теперь мне наконец-то удастся добиться от тебя правды. Какого черта ты не предупредила меня о том, что ты девственница?!
     - Не хотела...
     - Что за вздор?! Почему ты решила внушить мне мысль, будто сменила столько постелей, что и пересчитать нельзя?
     - Но несколь