чины, почувствовавшего себя завоевателем и покорителем. Чем иначе это можно было объяснить, если тогда он даже не видел ее лица?
     В таком случае, почему возбуждение не проходит до сих пор? Почему, когда Джед увидел ее стоящей перед ним в своем старинного покроя платье, он пережил такой же сильный приступ страсти, что и в тот момент, когда, пытаясь удержать, сжал ее тело ногами?
     Чувства редко бывают очень контрастными как черное или белое, - и гнев способен преобразиться в...
     Нет, не надо лгать самому себе. То, что он пережил в ту минуту, нельзя назвать ничем иным, как страстным желанием - и это желание было простым и ясным. Если, конечно, желание может быть таким, цинично отметил Джед. Но что бы он там ни переживал, ему следует взять себя в руки до того, как они встретятся снова.
     Джед двинулся в ту сторону, где располагался чулан. Там был спрятан веник и лежали оставленные когда-то тряпки. Надо было куда-то выплеснуть переполнявшую его энергию и разыгравшиеся чувства. И он будет чистить, скрести и мыть здесь все до тех пор, пока домик не станет пригодным для жилья и пока сам не вымотается до такой степени, что заснет, как только голова его коснется подушки.
     И занимаясь этой работой, он больше не будет вспоминать портрет и поразительное сходство Исабель и "Невесты".

***

     Исабель заставила себя продемонстрировать спокойствие, когда на следующий день в два часа к ней в комнату вошел Джед. Пытаясь казаться невозмутимой, она все же сразу напряглась, пальцы стиснули подлокотники кресла с высокой спинкой, в котором она сидела рядом с кроватью. Несмотря на то, что мысленно женщина готовилась к предстоящему разговору, с появлением Джеда все заранее обдуманные слова мгновенно улетучились.
     Он был в тех же джинсах и темно-зеленом свитере, отчего его волосы сразу приобрели необычный металлический оттенок. В глазах Джеда не прибавилось ни радости, ни веселья. Они оставались такими же суровыми и настороженными, как и вчера, когда он выходил отсюда.
     На долю секунды задержавшись в дверях, Джед окинул ее взглядом:
     - Господи, неужели тебе больше нечего надеть, кроме этого средневекового наряда? Будто тут собираются рыцари круглого стола короля Артура.
     Исабель невольно оглядела свое голубое бархатное платье, которое отличалось от ее ночного наряда только цветом:
     - Нет.
     - Не может быть. - Он подошел к платяному шкафу, распахнул дверцы и перебрал висящие в нем платья. - Не могу поверить своим глазам. Они все сшиты на один манер.
     - Я же говорила.
     - И ты так одевалась всегда?
     - Так хотелось ему.
     - А любое его требование для тебя было законом, и ты делала то, что он хотел?
     - Разумеется.
     - И даже в супермаркет ходила в таком странном наряде? Не пялились там на тебя, как на сумасшедшую?
     - Мне не так уж часто доводилось бывать в городе. На этот случай имелось несколько платьев - они в самом конце вешалки.
     Порывшись еще немного, Джед вытащил на свет то, о чем шла речь:
     - Чуть короче, а фасон тот же. Вот и все.
     - Именно то, что ему хотелось, - повторила Исабель, сцепив пальцы на коленях. - Теперь ты удовлетворил свое любопытство, и мы можем приступить к обсуждению...
     - Пожалуйста, - Джед закрыл дверцу платяного шкафа и встал, прислонившись к нему спиной. - Ларри сказал, что тебе что-то нужно от меня.
     - На самом деле это скорее сделка, чем просьба об услуге. Мне бы хотелось вернуть то, чего ты долгие годы был лишен по воле отца.
     - И ты собираешься сделать это немедленно?
     Исабель еще крепче сцепила пальцы.
     - Можно я договорю? - И, не дожидаясь ответа, продолжила:
     - Ты репортер и довольно часто бывал в Латинской Америке. Два года назад ты сделал три передачи о диктаторском режиме в Сан-Мигуэле.
     - И что из этого следует?
     - Передачи били, что называется, не в бровь, а в глаз, а на острове генерал Марино объявил тебя персоной нон грата. Чтобы получать достоверную информацию, нужно иметь своих людей.
     Джед молча ждал продолжения.
     - Я вышла замуж и уехала с острова. Но там... Я хочу, чтобы ты помог мне вернуться туда.
     - Зачем?
     Исабель отвела взгляд в сторону:
     - Это очень важно для меня.
     - И ты не хочешь сказать, в чем дело? Как же я смогу помочь тебе?
     - Я расскажу на месте, в Сан-Мигуэле.
     Какое-то время Джед молчал:
     - Неужели ты рассчитываешь использовать меня втемную?
     - Мне необходимо туда поехать. Твои знакомые, которые там живут, без меня вряд ли смогут сделать все, что нужно. Конечно, для тебя это небезопасно, я читала, что генерал Марино был возмущен твоими репортажами...
     - Тогда я скрывался в джунглях. Два дня отсиживался, пока его головорезы рыскали вокруг. Как мне удалось добраться до курсирующего между материком и островом корабля и бежать на нем, одному Богу известно. Генерал Марино пообещал зарыть меня живьем в муравейник, если я еще раз суну нос в Сан-Мигуэль.
     - Цель этой поездки совершенно другая, и ты просто никому не сообщишь о своем приезде.
     С недоумением, переходящим в возмущение, Джед вскинул голову:
     - Да? Должен тебе признаться, что я достаточно высоко ценю свою жизнь. И не собираюсь бессмысленно рисковать ею.
     Исабель невозмутимо продолжала смотреть на него, словно и не заметила, как он сразу вскипел.
     - Не ручаюсь, что поездка будет совсем без опасностей, но постараюсь сделать все, чтобы с тобой ничего не случилось, - честно и серьезно глядя ему в глаза, проговорила она.
     Его брови взметнулись вверх:
     - Ты хочешь сказать, что защитишь меня?
     - Именно я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.
     Джед усмехнулся, но затем, увидев, каким было ее лицо, заметил:
     - Я предпочитаю все просчитывать заранее и сам принимаю меры предосторожности с тем, чтобы не проявлять потом чудеса храбрости.
     - Так ты что, несерьезно относишься к опасности, которая поджидает тебя в Сан-Мигуэле?
     - Это почему же? Я нормальный человек и люблю жизнь, как и все люди.
     - А можешь рискнуть как профессионал ради материала, который вызовет большой интерес в обществе?
     - Да, я азартен. И пока не получу нужные сведения, не могу остановиться. Мне всегда жаль бросать работу, не завершив ее. Но рисковать ради острых ощущений - это не в моих правилах.
     Исабель задумчиво свела брови:
     - Значит, мне остается одно: предложить за труды и хлопоты такое вознаграждение, от которого ты не сможешь отказаться. Бери все, что захочешь.
     - Все?! - Джед не поверил своим ушам.
     - Ларри сказал мне, что, по всей видимости, у тебя было что-то на уме, когда он предложил сделку. О чем ты подумал?
     - Отправить меня снова в Сан-Мигуэль не сможет даже волшебная палочка, - усмехнулся Джед, продолжая пристально разглядывать Исабель.
     - Волшебной палочки у меня нет, - медленно проговорила она, подбирая нужные слова. - Но, может, все-таки есть что-то очень дорогое для тебя, и ты хотел бы это получить?
     - Например, ты бы согласилась отдать половину этих королевских покоев?
     - Ты имеешь в виду замок? Можешь забрать его весь, - подавшись вперед, горячо проговорила она. - Я уже попросила мистера Таунсенда подготовить все необходимые юридические документы. Как только я получу то, за чем мы поедем в Сан-Мигуэль, - замок перейдет к тебе.
     Джед окинул ее удивленным взглядом:
     - Ты отдаешь его мне?
     - Мне он не нужен. Мне никогда здесь не было хорошо. Забирай его себе. Только помоги мне попасть в Сан-Мигуэль.
     Джед остановился, пытаясь по выражению ее лица разгадать, что она на самом деле думает.
     - Похоже, ты говоришь правду.
     - Конечно, - нетерпеливо проговорила она. - Ты берешь замок и остров? Ты ведь вырос здесь, и он должен многое значить для тебя.
     - А что он значит для тебя?
     - Ровным счетом ничего, - не колеблясь ни секунды, ответила Исабель.
     - А деньги? Нужны же тебе деньги?
     - Да, чтобы добиваться желаемого. И не более того.
     - Сан-Мигуэль, - задумчиво произнес Джед, с еще большей пытливостью всматриваясь в ее лицо. - Это становится все интереснее.
     - Так ты забираешь остров и замок? - перебила его Исабель.
     Джед покачал головой:
     - У меня не связано с этим местом никаких дорогих воспоминаний.
     Тень разочарования пробежала по ее лицу:
     - Тогда зачем ты приехал? Что тебя заинтересовало?
     Джед помолчал немного, а потом, решившись, выпалил:
     - А ты еще не догадалась? Я хочу то же, на чем помешался мой отец: "Невесту".
     - Ну так и забирай ее, - быстро проговорила Исабель. - И остров тоже принадлежит тебе. Завтра же я подпишу бумаги.
     - Не так скоро, - Джед скрестил руки. - Я не уверен, что портрет действительно возместит возможный ущерб. И это самое ценное, чем ты можешь расплатиться. И потом, мне еще надо позвонить в Сан-Мигуэль, кое с кем переговорить. Надо узнать, в каком настроении пребывает генерал Марино, жаждет ли он по-прежнему моей крови. А еще хорошо бы убедиться в том, что старые связи сохранились.
     - Сколько времени уйдет на это?
     - Несколько дней. Быть может, даже неделя. Не стоит торопиться, рассудила она. После стольких лет ожидания, неделя - сущий пустяк:
     - И ты появишься, когда примешь решение?
     - Даже намного раньше. Я хочу, чтобы завтра, после обеда, ты пришла ко мне в домик.
     Она нахмурилась:
     - Зачем?
     - Можешь считать это моей прихотью, - насмешливо улыбнувшись, ответил Джед. - Может, мне просто хочется еще раз взглянуть на тебя. Не каждый день выпадает такая возможность: воочию увидеть "Невесту". Надеюсь, ты не откажешь мне в такой малости?
     - Не понимаю, зачем... - она оборвала себя на полуслове, когда встретилась с ним взглядом. В его глазах сквозила насмешка, но в самой глубине таилось что-то другое. Гнев? Что бы там ни было, она должна пойти ему навстречу. Ведь с его помощью она попадет в Сан-Мигуэль. - Хорошо, я приду завтра.
     - Не сомневался. Будучи кровно заинтересованной, как мы уже успели установить, ты становишься удивительно покладистой. - Он повернулся к двери. - Жду тебя в три часа.

Глава третья

     Глубоко вздохнув, пытаясь побороть застенчивость, Исабель постучала в дверь.
     - Входи.
     Джед стоял возле старинной чугунной плиты. Когда Исабель вошла, он обернулся и, удивленно вскинув брови, оглядел ее с ног до головы. Собираясь к нему, Исабель остановила свой выбор на платье-джерси цвета слоновой кости и замшевых сапогах до колен.
     - Как я понимаю, сегодня на тебе наряд для похода в супермаркеты? - усмехнулся он.
     - Мне показалось, что другие мои платья тебя раздражают, - кротко отозвалась Исабель.
     - И ты решила угодить мне? До чего же ты доброжелательна! На редкость.
     - Глупо цепляться за мелочи, придавать значение пустякам, которые могут помешать добиться более важного, - спокойно ответила она.
     - И как рассудительна! - тем же язвительным тоном продолжал Джед, доставая с полки темно-голубой кофейник:
     - Кофе?
     - Нет, спасибо.
     - Садись. Не возражаешь, если я выпью кофе сам?
     Она покачала головой, после чего прошла к столу и села. Обретя точку опоры, Исабель решилась, наконец, оглядеть всю комнату, хотя осматривать, собственно, было нечего. Неподалеку от плиты стоял дубовый стол, два стула, книжный шкаф, прикрепленный скобами к стене, и кровать, на которой не было не только постельного белья, но даже матраса.
     Почти всю противоположную стену занимало большое окно, обращенное к морю. Рама и подоконник были сделаны из сосны. Казалось, что они и сейчас источают легкий смолистый запах. Обставленный на спартанский лад домик тем не менее оставлял впечатление чистоты и порядка.
     - Тебе, наверное, не очень уютно здесь? - спросила Исабель, глядя на кровать. - Даже одеяла нет. Почему ты не хочешь перебраться в замок?
     - Твоя заботливость очень трогательна, - насмешливые нотки продолжали звучать в голосе Джеда. - Матрас и простыни пришлось выбросить, поскольку в них завелось черт-те что. Я уже купил все необходимое в городе, но еще не успел сюда перевезти. Пока руки не дошли. - Он налил кофе в коричневую кружку и сел напротив нее за столом. - Предпочитаю жить сам по себе. Так намного удобнее.
     - Почему?
     - Понимаю, что это может удивлять после всего, что ты знаешь обо мне и моей жизни. Дело в том, что мне никогда не удавалось обаять нашу замечательную домоправительницу. И я боюсь, как бы она не навтыкала в мой матрас колючек, пропитанных ядом кураре. - Джед поднес кружку к губам. - Здесь я чувствую себя дома, потому что построил все своими руками на каникулах, после второго курса.
     - Ты сам? - Она более внимательно оглядела жилище. - И так прекрасно справился с этим делом... Просто удивительно. Это твое хобби?
     - Отчасти. Мне всегда нравилось строить, созидать что-нибудь. Неважно что. Созидание - есть утверждение жизни. Так мне кажется. Хотя на самом деле я принялся за строительство дома по другой причине. Тогда мне просто необходимо было занять себя чем-то, чтобы избавиться от тоски.
     - Понимаю, - медленно проговорила она.
     - Да ну? - откинувшись на спинку кресла, Джед с любопытством воззрился на нее. - И что ты делала для того, чтобы заглушить тоску?
     В его интонации ей послышались чувственные нотки, и она ощутила, как вспыхнули щеки, и невольно опустила глаза, разглядывая свои руки:
     - Начинала заниматься, изучать какие-нибудь новые предметы, читала.
     - И что же ты изучала?
     - Все, что попадало под руку. Мне ведь даже не удалось закончить школу, когда я вышла замуж за Арнольда. И я решила учиться заочно. Когда мне прислали аттестат об окончании школы, поступила в университет. В прошлом году я получила звание бакалавра искусств, - проговорила она.
     - Заочное обучение дается долгим и упорным трудом. Почему ты не ездила заниматься на материк?
     - Арнольд не разрешал покидать остров.
     - Даже ради того, чтобы ты могла закончить образование?
     Она попыталась придать своему голосу ровность:
     - Ему казалось, что мне незачем тратить на это время. Я очень удивилась, что он согласился на мое заочное обучение и разрешил отсылать работы и получать задание.
     - Разрешил? - Джед пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство. - Как это великодушно с его стороны. Видимо, папаша проявлял столь неслыханную щедрость только до тех пор, пока это не мешало тебе исполнять свои прямые обязанности?
     - Совершенно верно, - Исабель чувствовала его напряженный взгляд и попыталась переменить тему разговора. - Здесь нет телефона. Каким образом ты собираешься связаться с Сан-Мигуэлем?
     - А я уже позвонил куда надо. Утром, когда был на материке.
     - Почему же ты не сказал мне об этом сразу? - Она растерянно посмотрела ему в глаза. - И что тебе ответили?
     - Что генерал Марино даже имени моего слышать не может спокойно.
     - А твои друзья?
     - С ними все в порядке.
     Она так сильно сжала руки, что костяшки пальцев побелели:
     - И какое же решение ты принял?
     - Пока никакого.
     - Но собираешься...
     - Не имею представления, - перебил он Исабель. - Мне надо как следует взвесить все за и против, осознать, чем я рискую. Когда я приму решение, то скажу тебе сам.
     Тревожным и испытующим взглядом она смотрела на его замкнутое лицо:
     - Ты не обманываешь меня?
     Насмешливая улыбка заиграла на лице Джеда:
     - А ты не очень доверчива.
     - Иной раз Арнольд... - она замолчала. - Нет, думаю, что нет.
     Его улыбка мгновенно угасла:
     - Я совсем забыл о грязных проделках отца. Дразнить морковкой, пока не добьется желаемого, а потом выдернуть ее прямо из-под носа. - В голосе зазвучали жесткие нотки. - Нет, такие игры не по мне. В этом я не похож на него, Исабель.
     - Но откуда мне знать? В чем-то вы очень похожи.
     - Например? - прищурился Джед.
     - Например, - неуверенно начала она, явно боясь рассердить его, - ты питаешь те же самые чувства к этому злосчастному портрету, что и Арнольд.
     - Нет, не такие, - покачал головой Джед. Наверное, за эти долгие часы он сам не раз задавал себе тот же вопрос, и у него уже появился ответ. - Во всяком случае, я никогда не строил свою жизнь так, чтобы она соответствовала картине.
     - Но ты до сих пор хочешь завладеть "Невестой", - напомнила Исабель. Она была рада, что разговор перешел с нее на Джеда, потому что надеялась таким образом кое-что выяснить, найти ответы на вопросы, засевшие у нее в голове и не дававшие покоя.
     - Да. Хочу. И вырос с мыслью о том, что когда-нибудь она будет принадлежать мне. Когда я уезжал из замка и картина осталась в руках этого мерзавца, мне было мучительно больно. И одновременно я завидовал ему. В детстве я много раз слышал от матери - она постоянно повторяла это, - что картина принадлежит мне.
     - Почему она внушала тебе эту мысль? Она не могла не отдавать себе отчета, что добровольно Арнольд не расстанется с "Невестой". По-моему, он просто помешался на ней. Это была своего рода идефикс.
     - И остров, и замок вместе со всеми картинами достались моей матери по наследству. Все это принадлежало ее семье, судя по документам, по крайней мере лет сто, если не больше. Это ее родовое владение.
     Глаза Исабель широко распахнулись от неподдельного изумления:
     - Понятия не имела об этом. Арнольд никогда не рассказывал мне, каким образом он стал владельцем замка.
     - Еще бы! При его непомерной гордости и тщеславии он старался забыть о том, что заставил мать - почти сразу после венчания - переписать всю собственность на свое имя. Наверное, он с ранней юности страдал манией величия. Удачная женитьба помогла исполнить заветную мечту. Замок он просто обожал. Дрожал над каждой картиной. И поскольку присутствие матери напоминало о том, каким образом он заполучил все это, Арнольд превратил ее жизнь в настоящий ад. Он унижал ее, как только мог, просто сживал со свету. Смерть стала для матери избавлением от этой жизни.
     Но оставался сын, и в его жизни ничего не изменилось, она была такой же мучительной, с сочувствием подумала Исабель. Семь долгих лет она сама терпела эти пытки. А на долю Джеда досталось намного больше, отец отравил детство мальчика. Поддавшись невольному порыву, она положила ладонь на его руку:
     - Я так сочувствую тебе.
     Мускулы на его руке сразу же напряглись, стоило ей только прикоснуться к нему, но Джед не отодвинулся:
     - Не стоит. В тринадцать лет я избавился от жалости к себе. На смену этому чувству пришел гнев, и я постарался доставить своему мучителю - моему отцу - как можно больше неприят
     Ных минут, - он отпил еще один глоток кофе. - Как, наверное, Таунсенд рассказал тебе, в этом мне удалось преуспеть.
     - А разве это не волновало твою мать?
     - Жизнь ее была совершенно разбита и разрушена до основания. Неужели ты думаешь, ее могли волновать такие мелочи? Как только он вынудил ее переписать замок и картины на свое имя, она оказалась в какой-то бесчувственной пустоте. Ей оставалось только подчиняться и исполнять его идиотские прихоти... Только иной раз по ее лицу пробегала тень каких-то смутных чувств. Мне кажется, она даже радовалась, когда я заставлял его мучиться. Сама она была слишком слаба и безвольна, чтобы выступить против него и отстаивать свои права... И слишком покладиста, - почти выкрикнул он.
     Снова волна опаляющего жара окатила ее, заставив отдернуть руку:
     - Сочувствую ей от всего сердца.
     - И я тоже, - подавшись вперед, сказал Джед. Выражение его лица вновь стало непроницаемым. - Она слепо шагнула в ловушку, так как считала, что любит его. Но ты-то ведь отдавала себе отчет в том, на что идешь?
     - Да, - ответила она, - полностью.
     - Тогда не жди, что я буду испытывать такое же сочувствие к тебе. Все мы пожинаем то, что сеем.
     - А я и не жду, что ты будешь испытывать ко мне какие-либо чувства.
     - И ошибаешься, черт возьми, - в интонациях его голоса вдруг прозвучали несвойственные ему растерянно