за "языка" и видя там неподдельное внимание, -- А дальше я
выставлю таймер, судя по готовности стройки, недели на две. И когда все, что
нужно,  будет  уже  в  ангаре, тридцать  килограмм  жидкого  фтора,  да  еще
сдобренные каталитической смесью,  рванут в полную силу! Рванут так, парень,
что сырое мясо будет гореть, как порох, а  гвозди  испарятся, как  вода! При
такой бешеной температуре происходят и не такие чудеса... -- Рино видел боль
в глазах пленника и, еще не понимая ее причины, добавил зловещим шепотом: --
Я уже не говорю о страданиях живой плоти...
     --  Не-е-ет!!! -- совершенно неожиданно  завопил часовой,  извиваясь  в
веревочных путах и пытаясь лягнуть Рино ногой.
     -- Говори, что будет в этом ангаре, или я поставлю
     эту ловушку, я тебе точно говорю!
     --  Там...  Там...  --  Из  глаз  пленника покатились слезы,  и  Лефлер
чувствовал от этого неудобство. -- Там буфет нафа ма-ма!
     -- Ваша мама?!  --  удивленно спросил  Рино, предполагая,  что  пленник
свихнулся от страха.
     -- Д-да, роевая мать...
     --  Там будет ваша роевая мать, -- повторил Лефлер, внимательно глядя в
полные слез глаза пленника, но тот, судя по всему, говорил правду.
     -- Это как у муравьев,  что ли?.. --  недоумевал Рино.  Часовой, в свою
очередь, перестал шмыгать носом, и вдруг его осенило:
     --  Для фаваттеров это не фекрет... Фнафит, ты  не  фаваттер? Да, ты --
арфидокф!
     -- Ну да... А ты,  значит, как и все твои соплеменники, родился из этой
своей матки. Так, что ли?
     Пленник ничего не ответил и отвернулся, видимо презирая себя за то, что
разговаривал со столь низким существом.
     -- Ну-ну, покапризничай, а я пока займусь делом.
     Рино отошел шагов на двадцать, достал из-за пояса небольшое устройство,
похожее на сложенный вдвое циркуль, и начал готовить его к работе.
     Вытащив телескопические ножки, Рино установил треногу на землю, а затем
развернул крошечную,  величиной с блюдце, спутниковую антенну -- в ее центре
находился  заряд  взрывчатого вещества. Все вместе  это  составляло  лучевой
передатчик с кинетической накачкой.
     Включив  режим  записи,  Рино начал  наговаривать  сообщение, время  от
времени поглядывая  на  свое  голозадое воинство.  Дикари смотрели на своего
нового вождя с  восхищением, будучи убеждены, что помимо воинского искусства
тот владеет еще и колдовским ремеслом.
     Между тем Лефлер продолжал  рассказывать о посадке на Максиколу, о том,
какие были потери и в какую сторону им пришлось отходить, чтобы не попасть в
лапы к врагу. Рино  старался придерживаться  только  фактов,  но  ему  очень
хотелось  дать  волю  чувствам  и обругать  всех,  кто  будет  его  слушать,
последними словами.
     Закончил он самым важным сообщением -- о  том, что члены могущественной
организации  размножаются,  как  муравьи, и для одной из своих маток  строят
огромный комплекс.
     Когда донесение было закончено, Рино нажал крохотную кнопочку таймера и
поспешил отойти подальше, пока спутниковая тарелочка изменяла свое положение
и искала координаты приемника.
     Как   только   соединение   было   установлено,   раздался   взрыв,   и
закодированный  сигнал умчался к звездам, чтобы  попасть на  стол  господина
Смайли, а  может,  кого-то другого, стоящего  в структуре  сопротивления еще
выше.
     --  Ну вот и  все,  дорогой  друг,  --  произнес  Рино,  приближаясь  к
лежавшему на земле пленнику. -- Расскажи мне, где у вас посадочная площадка,
и на этом наше знакомство будет закончено.
     -- Ты меня убьеф? -- спросил пленник.
     -- Скажем так, -- подумав, ответил Рино. -- Я отдам тебя этим людям,  а
уж  они  решат,  что с тобой  делать... Шанс,  конечно,  небольшой,  но хоть
что-то...
     -- Я согласен, -- неожиданно четко произнес пленник. -- В полукилометре
восточнее от строительства находится посадочный  терминал. Через полчаса или
раньше  там  сядет уиндер помощника Верховного надзирающего.  Это твой шанс,
архидокс.
     --  Ну  ладно,  --  кивнул  Рино  и,  указав своим  воинам  на "языка",
произнес:  -- Этот человек -- ваш!  -- И жестом показал, что дарит его своим
солдатам.
     Рино ожидал чего угодно, даже вспарывания пленнику  живота и  пожирания
его внутренностей в горячем виде, однако дикари сорвали с несчастного одежду
и, собрав каких-то ягод и  сломав на ветках  деревьев острые колючки, начали
татуировать его тело, нанося фирменный узор своего племени.
     Кажется, Лефлер понял их. Они потеряли много воинов, нападая на него, и
теперь стремились восполнить это всеми  доступными средствами. Рино не знал,
что будет с  пленником  дальше,  станет  ли тот воином или  даже вождем.  Он
указал на одного из сержантов,  а затем выбрал еще двух воинов и приказал им
следовать за ним. Остальные остались на месте.

107

     Прошло всего несколько часов с того момента, как Смайли оказался в свой
резиденции в Касалине на теплом южном берегу.
     Избегая приветствий подчиненных, он уединился в кабинете, обставленном,
как гостиная в платном приюте для престарелых.
     Старая мебель, много бронзы и  латуни, столик для сигар, кожаные кресла
-- Смайли  любил эту обстановку. Пусть это выглядело старомодно,  но при его
работе требовалось потакать своим  самым необычным и странноватым  причудам.
Иначе можно было сойти с ума.
     Едва Смайли  закурил сигару в домашних, стационарных условиях, в  дверь
постучали.
     Артур никогда не позволял себе повышать  голос.  Вот и на  этот раз  он
остался верен себе, хотя это дорого ему стоило.
     --  Входите, -- произнес  он, старательно погружаясь в ароматы дорогого
табака.
     На пороге показался Джон  Спарки. Когда он не  работал с живыми людьми,
то занимался шифровкой -- это была его первая специальность.
     -- Код с Максиколы, сэр, -- просто сказал Спарки.
     -- С Максиколы?! -- не поверил Артур Смайли и вскочил с кресла.
     Он уже мысленно попросил прощения у всех, кого отправил на это задание.
На операцию, которая была обречена с того самого момента, когда генераторщик
Рони был завербован ЕСО.
     Руководство Смайли уже разрабатывало следующие ходы, тоже посчитав дело
проигранным. И вот -- код с Максиколы.
     -- Давай сюда, -- сказал Смайли и взял протянутый ему лист бумаги.
     Текста  было  довольно  много,  из  чего  следовало,  что  времени  для
составления донесения было в избытке.
     Смайли начал читать и, мысленно вернувшись на четверо суток назад, стал
свидетелем  того,  как одна за  другой гибли десантные капсулы и как горстка
уцелевших  бойцов   уходила  в  джунгли,  преследуемая  командой  карателей.
Подробности  были опущены, но  Смайли представлял  себе, что  происходило  с
этими  людьми, если  в конце концов остался только  один -- командир десанта
Рино Лефлер.
     Дочитав  донесение,  Смайли  свернул листок вчетверо  и  положил его  в
карман.
     -- Перешли копию в штаб, -- сказал он шифровальщику, и тот ушел.
     Артур вернулся в кресло и снова  занялся своей сигарой. Помимо описания
драматических  событий,  Лефлер  сообщил  и об ангаре для содержания  роевой
матери  -- огромного  животного  для  производства  людей. Это  была  важная
информация, однако она только подтверждала уже имеющиеся сообщения подобного
рода.
     Смайли пустил к потолку облако ароматного дыма и улыбнулся. Быть может,
это выглядело  не слишком профессионально,  но он был рад, что выжил хотя бы
один человек.
     --  Эй, а чего же это я сижу?! --  вдруг воскликнул он. -- Теперь  ведь
нужно действовать, и немедленно. Квинслед! Кви-и-нсле-е-ед!
     По  коридору  прогромыхали тяжелые  шаги  дежурного, и  его  физиономия
просунулась в приоткрытую дверь.
     -- Звали, сэр?
     --  Да,  дружище.  Немедленно  тащи  сюда  человека  из  бокса  "триста
двадцать"...
     -- Это здорового, что ли?
     -- Это одиночный бокс. Тащи того, кто там есть.
     -- Есть, сэр. Одну минуту...
     Дежурный  убежал,  а  Смайли  стал  деловито  приготавливать место  для
допроса.  Вернее,  для дружеской беседы. Арестованный из  триста  двадцатого
бокса  был  не  опасен  и  уже  давно  предлагал  сотрудничество.  Однако до
сегодняшнего  момента оставались некоторые неясность в его показаниях, и они
были сняты донесением лейтенанта Лефлера.
     Пленник с  пониманием относился к сомнениям  Смайли и его  руководства,
поэтому терпеливо ждал, пока до него дойдет очередь.
     Артур зажег  настольную лампу, сдвинул  плотные шторы и  таким  образом
соорудил,  как ему  показалось,  вполне уютную и  доверительную  обстановку.
Затем уселся за свои стол и стал ждать, раскладывая  накопившиеся бумаги  по
стопочкам.
     Скоро в коридоре послышались шаги, и в кабинет  вошли Квинслед, пленник
и двое охранников.
     -- Очень хорошо, -- улыбнулся  Смайли. -- Дежурный может быть  свободен
совсем, а охрана пусть побудет в коридоре.
     -- Но, сэр... -- произнес Квинслед.
     --  Все  в  порядке, дружище. Всю  ответственность за  поведение нашего
друга я беру на себя. На слове "друг" Смайли сделал особое ударение.
     Подчинившись  распоряжению  начальника,  дежурный  и  охранники ушли, а
Смайли, продемонстрировав наилучшую из своих улыбок, сказал:
     -- Прошу садиться, мистер Гроу, у меня к вам разговор.
     -- Спасибо, сэр, -- поблагодарил Гроу и тяжело опустился на стул.
     -- Сигару, кофе, чаю?
     -- Если можно, кусочек мела, -- попросил Гроу.
     --  Ах, ну как же я мог забыть! -- Смайли  хлопнул себя  по  лбу, затем
выдвинул нижний ящик и поставил на  стол коробку, наполненную чистым  мелом,
каким подкармливали на фермах молодых поросят.
     -- О, вот это отлично!
     Гроу  взял  несколько кусочков  и, забросив  их  в рот,  начал  жевать,
жмурясь от удовольствия, словно это были какие-то сладости.
     -- Я же распорядился добавлять вам в пищу мел.
     -- Они добавляют, сэр, но совсем  немного. Им трудно понять, что кто-то
в этом может так нуждаться.
     --  Хорошо,  мистер   Гроу,  отныне  вы  будете  сами  определять  свою
потребность в тех или иных микроэлементах, тем более  что теперь мы начинаем
с вами наше полноценное сотрудничество.
     Услышав это, Гроу перестал жевать и уставился на Смайли.
     --  Мы  получили  информацию, которая  подтвердила ваши  сообщения. Наш
человек взял на Максиколе языка, гонкура --  как вы их называете, и допросил
его с пристрастием. Так вот, ваши оппоненты ждут поставки роящей матери...
     Гроу не выдержал и с чувством хлопнул по столу ладонью.
     -- Подлые гонкуры! -- прорычал  он. -- Они  хотят всех  переработать на
свои поганые муравьиные личинки!
     -- Не переживайте,  дорогой Гроу, вместе  мы сумеем  сделать так, что у
них будут большие проблемы.
     -- Для этого я должен связаться...
     -- Конечно,  -- перебил собеседника  Смайли. --  Доступ к лендстанции у
вас будет  сегодня  вечером. А  пока что  нам нужно составить план действий.
Итак, слушаю вас...
     Гроу на минуту растерялся.
     Он ожидал тяжелейшего, по условиям, полета на Туссено, и это произошло,
он был готов драться  с гонкурами на земле,  и это тоже случилось, затем его
похитили архидоксы, и начались долгие допросы и недоверие. По счастью,  Гроу
был готов и к этому.  Он  тысячи раз продумывал разговор, который должен был
положить начало широкому сотрудничеству с архидоксами. И  вот  теперь удача,
ему наконец поверили.
     --  Первое,  для  обличения  замыслов  гонкуров  мы перехватим один  из
транспортов, которыми они вывозят похищенных здесь  людей, и предоставим все
это вашему правительству и общественности.
     Второе,  на волне  предъявленных и  широко разрекламированных обвинений
нужно нанести удары по базам ЕСО.
     И  наконец, третье  -- нужно захватить одну  из роящих матерей, которых
будут направлять на ваши планеты.
     -- Неужели для такой гипердержавы захват одной матки имеет значение? --
удивился Смайли.
     -- Практически это капля в море, но моральная инициатива будет на нашей
стороне, и тогда мы сможем ставить условия.
     -- А не устроят ли гонкуры схватку прямо здесь -- в нашем пространстве?
Ведь если ваши  армии  сойдутся  в  рядовой для  вас битве,  от наших планет
останутся только обугленные шары, -- заметил Смайли. Он до сих пор не мог до
конца  охватить масштабов, в  которых  существовали государства  гонкуров  и
саваттеров.
     -- Гонкуры могут пойти на что угодно, если загнать их в угол.
     -- Объясните, пожалуйста.
     -- Дело в  том,  сэр,  что я  не  принадлежу к партии войны даже  среди
своих. Я за то, чтобы воцарился мир.
     -- Но ведь вы говорили мне, что война  длится тысячелетия, --  возразил
Смайли.
     --  Увы,  -- Гроу  грустно  улыбнулся. -- Однако  были  недолгие  -- по
нескольку сотен лет -- периоды, когда войны прекращались.
     -- То есть гонкуры и саваттеры верили друг другу?
     --  Ни  в  коем  случае.  Гонкуры и саваттеры не  доверяли  друг  другу
никогда, и мир  межу  ними существовал, только пока правил великий посредник
-- Судья Шерман.
     -- Судья Шерман?! Он что, жил несколько сотен лет?
     -- Нет.  Первый посредник был --  Шерман, а потом его пост  так и стали
называть "Судья Шерман".
     --  Вот как? --  Смайли покачал головой. -- А  раньше вы мне об этом не
рассказывали.
     --  Раньше вас это мало интересовало, сэр, -- напомнил Гроу и  взял  из
коробки еще один  кусочек мела. -- Но знаете, что самое интересное в истории
этих глобальных войн и замирений?
     -- Что же?
     -- То, что всякий раз Судьей Шерманом становился архидокс.

108

     Лесные солдаты  Рино  Лефлера  буквально стелились  по земле и  даже не
тревожили верхушки травы. А  дремавшие на невысоких земляных банках часовые,
привыкшие к спокойствию и мерному течению служебного времени, клевали носами
и зевали во весь рот.
     Только свист проходящего сквозь атмосферу аппарата заставил  их принять
подобающее  положение и крепче  ухватиться  за  винтовки  --  пикирующий  на
площадку уиндер вез очень важное должностное лицо.
     Помощник  Верховного  надзирателя  был  очень строг,  и  это никого  не
удивляло.  Таких  высоких чиновников во  всем  государстве было  семьсот или
восемьсот миллионов -- то есть  практически совсем немного, и их  полномочия
были поистине чрезвычайны.
     Появившаяся  в  небе  шумная точка  быстро увеличивалась  в размерах, и
Лефлер припал к земле, опасаясь, что его заметят.
     У  самой площадки  уиндер взревел  тормозными  дюзами, и  жесткая волна
горячего воздуха ударила во все стороны, не щадя  и часовых. Бедняги присели
на корточки и приоткрыли рты, чтобы сохранить барабанные перепонки.
     Наконец уиндер сел, ударившись острыми опорами о твердый бетон.
     Взвыв на предельно высокой ноте, двигатели отключились, и  одновременно
с этим в  отшлифованном космическими ветрами корпусе открылась дверь. Из нее
выпал  раскладной трап,  по  которому  сбежал высокий и  достаточно  молодой
помощник Верховного надзирателя.
     Не дожидаясь  своей  свиты, он  поспешил  к  краю площадки,  где  стоял
вездеход, прибывший за минуту до посадки уиндера.
     Вскоре  загруженная пассажирами  машина  отчалила,  оставив космический
корабль  в  полном   одиночестве.   Лефлер  понял,  что  действовать   нужно
немедленно, пока пилоты не пришли в себя.
     Едва заметным жестом  он  указал своим  солдатам на двух часовых, и  те
поползли  к цели, словно змеи.  Рино поразился их грации.  Ему  было немного
жаль расставаться с  этими людьми, которые были не так плохи, как показалось
с самого начала.
     Да, они отрезали голову майору Шелдону, но сделали это по установленной
традиции.  Как  выяснилось  позже,  вся  их  жертвенная  яма  была  завалена
отрезанными головами. А солдатами они были хорошими.
     Еще  несколько  секунд,  и  лазутчики одновременно напали  на  часовых.
Немного  движений  и совсем  мало  крови. А дальше --  путь  свободен.  Рино
поднялся во весь рост и направился к уиндеру, следя за тем, как  его солдаты
утаскивают трупы в высокую траву.  Вот и понимай их  как знаешь -- одних они
милуют и делают равными себе, а других убивают, словно куропаток.
     Поднявшись  по  трапу,  Лефлер  оказался внутри комфортабельного салона
представительского класса. В воздухе держался запах орехового дерева, играла
тихая музыка, а  со стороны кабины доносились  голоса пилотов. Они были рады
возможности отдохнуть после длинного перелета.
     Рино осторожно прошел по коридору и, подняв забрало, шагнул в кабину.
     --  Эй, парень,  тебе чего здесь  нужно?  -- недовольно спросил один из
пилотов. Другой поднял голову от небольшой  сумки, в которой  перебирал свои
вещи.
     --  Ну-ка быстро по местам -- взлетаем прямо сейчас! --  объявил Рино и
показал свой пистолет.
     -- Что? -- спросил тот, что копался в сумке. -- Ты кто такой, чтобы нам
угрожать? Саваттер? Ну так убей нас, но с Максиколы ты никуда не денешься.
     --  Я  не саваттер, я  гораздо хуже!  --  произнес  Рино, усвоив  уроки
общения с гонкурами.  -- Я архидокс,  и  поэтому  шансов выжить и  сохранить
честь у вас нет!
     -- Это почему же, грязная ты обезьяна?
     -- Потому, что сейчас я вас перестреляю, потом подниму  судно и врежусь
в вашу долбаную стройку! Клянусь, я сделаю это так, что срок сдачи оттянется
на пару месяцев, и тогда ваша роевая мама загниет от долгого ожидания!
     -- Не смей так говорить, грязный архидокс! -- завопил тот, что  копался
в сумке, и рванулся к Рино, однако  тот со всей силы дал ему  ногой в пах, и
пилот  сложился пополам, раздувая щеки и  пыхтя,  чтобы  не потерять от боли
сознание.
     --  Пресекать  буду жестоко! -- предупредил Рино.  --  Всем  на места и
взлет в течение десяти секунд. Больше повторять не буду.
     -- Спя... спятивший архи...  доке,  -- прохрипел битый пилот и, кое-как
поднявшись с пола, сел в свое кресло.
     Отдышавшись, он глухо спросил:
     -- Курс?
     -- 12-18-1987-383746,  -- продиктовал Рино вызубренные цифры,  и пилоты
только покачали головами,  понимая, что вернуться назад им  вряд ли удастся.
Однако они отводили удар от строившегося ангара, а это  было  для них важнее
всего.

109

     Тяжелый транспорт "Фринсуорд", немилосердно коптя стартовыми движками и
сжирая  едва  ли  не процент кислорода  в атмосфере  Туесе но,  благополучно
преодолел притяжение планеты и лег на  эллиптическую орбиту, дожидаясь, пока
медлительные заправщики пополнят его опустевшие баки.
     Эскадрильи перехватчиков привычно шныряли в округе, следя за тем, чтобы
никто не позарился на драгоценный груз "Фринсуорда".
     Это был не первый транспорт, который они провожали к "зеленой границе",
поэтому пилоты расслабленно  касались своих штурвалов,  целиком и  полностью
доверяя быстрым процессорам автопилотов.
     --  Я  "Питер-Омега"  -- триста  тонн.  Прошу разрешения  к  четвертому
соску... -- пробубнил капитан первого заправщика, безобразно сокращая отчет.
     -- Ладно, "Питер",  соси в четвертый, -- так же лениво ответил дежурный
офицер с борта "Фринсуорда".
     -- Я "Питер-Вова" -- дайте мне коннект,  -- проявился в эфире очередной
заправщик.
     -- Три -- устроит? -- спросил дежурный офицер.
     --  Сгодится,  -- ответил капитан  "Питер-Вовы", и  его  танкер  прочно
пришвартовался к третьему баку.
     Еще два заправщика были на подходе, и дежурный, потянувшись до хруста в
суставах,  поднялся из надоевшего  кресла. Он медленно  прошелся по коридору
вдоль тяжелых дверей холодильных камер. Именно там плотными штабелями лежали
спрессованные архидоксы, призванные умножить мощь империи гонкуров.
     Едва не касаясь плоскостями пришвартованных заправщиков, промчались два
звена перехватчиков. Их суммарная масса заставила дрогнуть стенку грузовика,
и  дежурный  выругался,  желая  пилотам-архидоксам  поскорее  отправиться  в
морозильную камеру.
     "Там им самое место, -- подумал он, -- а с другой стороны, даже весело,
что  эти придурки  охраняют  похищ