Годар.
     -- Укололся.
     -- Надень перчатки и не снимай. Здесь полно змей.
     Словно в подтверждение его  слов, с ближайшей ветки свесилась небольшая
и  очень  тонкая  змея.  Она  была  такого же  ярко-зеленого  цвета,  что  и
окружавшая ее листва, поэтому была почти незаметна.
     -- Вот,  смотри. --  Годар  протянул палец,  и змея  тотчас  атаковала,
ударив острыми зубками в перчатку.
     Наконец десантники пробились через густые заросли к  своему охотничьему
трофею. Он лежал на боку и уже  не дымился, залитый водой с потревоженных им
ветвей. Следящие  антенны  были  полностью  раздавлены,  а стволы  пулеметов
оказались  согнутыми  в  дугу.  Оборванные  лианы  и  листва  покрывали  его
закопченную поверхность, и машина больше не казалась опасной.
     Тем  не  менее,  соблюдая осторожность и с автоматами наперевес, Рино с
одной стороны, а  Годар  с другой  обошли вертолет  вокруг и обнаружили, что
кабина пуста.
     Пилоты сбежали.
     -- На  восток пошли  -- туда, откуда  прилетели,  -- сообщил подошедший
Эль-Риас.
     -- А может,  просто  подальше  от  нас, -- сказал Шелдон.  -- Они  были
уверены, что мы сюда придем.
     Тем временем забравшийся  в  кабину Годар  стал  искать  хоть  какую-то
навигационную информацию. Так ничего и не найдя, он выбрался обратно.
     -- Все  сняли,  сволочи,  и утащили с  собой. А компьютер совсем издох,
даже аварийные тесты не выдает.
     --  Что сделано,  то  сделано, --  подвел  итог Лефлер. --  Теперь пора
сматываться, пока не начало темнеть. Нам еще нужно найти место для ночлега.
     И снова  группа построилась  в походный порядок  и, вгрызаясь в плотную
завесу зарослей,  стала  пробиваться  на север, туда, где,  по  мнению  Рино
Лефлера, протекала река.

94

     Тропа,  пробитая  в  джунглях  всего  пару  часов  назад,  затягивалась
буквально  на  глазах.  Лианы пускали  новые  побеги, деревья  и  кустарники
заливали  ссадины  клейким соком,  а раздавленных  насекомых волокли  в свои
шумные дома бригады суетливых муравьев.
     Пайп  Фэндлер  шел  впереди  группы  своих  солдат  и фиксировал  любые
изменение в тонком настроении леса.
     Задрали  ли  антилопу  ушастые мухтары,  залила  ли вода нору  красного
барсука -- обо всем этом лес сообщал своим обитателям и гостям, если те вели
себя уважительно.
     Отряд  шагал   довольно  быстро,   но  к  группе  нарушителей  пока  не
приближался. Фэндлеру не хотелось повторять ошибок его коллеги Яхо, которого
Пайп  втайне считал предметом для подражания. Яхо хотел победить красиво, но
не  учел, что в группе плохо подготовленных нарушителей может оказаться один
феноменальный стрелок. Быть может, какой-то сумасшедший,  которому везло, но
от этого он не становился менее опасным.
     Остановившись,  сержант  дотронулся до срубленной ветви.  На  этот  раз
срезы выглядели не такими размочаленными, как прежде, когда нарушителей гнал
в джунгли только страх. Теперь они успокоились, и это было не так  уж плохо.
Воевать  с отчаявшимися  людьми было неудобно, а спокойный разум действовал,
следуя  логике.  Но  логику  архидоксов  Фэндлер  знал не  хуже, чем  логику
саваттеров.  Хотя, пожалуй, саваттеры были  более  прогнозируемыми. Когда-то
они  с гонкурами  были одним народом -- это  Фэндлер помнил  хорошо,  однако
позднее  саваттеры  впали  в  ересь и ответственность  за  их  возвращение к
истинным идеям полностью легла на плечи гонкуров.
     Оглянувшись, Фэндлер оценил  состоянии своих семерых солдат  и  остался
доволен:  они  выглядели  как новенькие  механизмы, только  что выпущенные с
оружейной фабрики.
     "Однако мы  надерем задницы  этим архидоксам",  --  подумал Фэндлер,  а
затем пошел вперед и даже  прибавил  шагу. Пожалуй, он был слишком осторожен
-- с такими молодцами, как у него, можно было действовать более решительно.
     -- "Френдшип-один", ответьте "мотыльку", -- прозвучало в ушах Фэндлера.
Вмонтированная в шлем радиостанция давала идеальную связь, но случалось,  не
могла  избавиться  от  тонкого, пронзительного свиста. Кодировщики  уверяли,
будто это помеха от декодирующей машины, однако коммандос это здорово злило,
и они обещали при случае "объяснить умникам суть проблемы".
     -- Слышу тебя, "мотылек", -- отозвался Фэндлер, сбавляя темп ходьбы.
     -- Иду на прослушку. Есть какие-нибудь пожелания?
     --  Да,  есть.  Получше прощупайте  холм  6-18,  у  его основания  есть
несколько ям, возможно, нарушители там спрячутся.
     -- Вас поняли, "френдшип-один". Идем на холм 6-18...
     На этом передача прекратилась, и исчез этот отвратительный шум.
     "И никогда нам не добраться до этих инженеров, --  подумал  Фэндлер, --
потому что мы всегда в поле, а они в провонявших боксах под землей".
     Прошел  час быстрого передвижения по чуткому лесу. Даже птицы перестали
тревожно кричать, поняв, что затянутые в серую броню существа не приносят им
вреда.  Пернатые молчали,  погруженные в свои заботы: строительство  гнезда,
поиск насекомых и дождевых червей -- да мало ли у птиц занятий?
     -- Привал,  --  негромко объявил  Фэндлер,  остановившись в чаще дикого
орешника.
     Коммандос  замерли,  а потом стали  осторожно  оседать на  землю, чтобы
сержант ни  в  коем случае не заметил, что кто-то из них устал. Говорить  об
усталости в подразделениях охотников было не принято.
     Поглядев на своих солдат, Фэндлер усмехнулся и снял шлем. Он сделал это
специально, иначе  никто  бы  не  обнажил головы. Если командиру хорошо,  то
хорошо и всем остальным -- это был основной закон охотников. Это был главный
закон загонщиков дичи.
     Фэндлер сел в траву и вытянул ноги. Хотя он не признавался самому себе,
но ему было приятно отдыхать после двухчасового марша.
     -- "Френдшип-один", говорит "Главный", -- прохрипел валявшийся на земле
шлем.
     Фэндлер точас поднял его и надел на голову.
     -- Слышу вас, "Главный", -- ответил он.
     --  Только  что  у  холма  6-18  был  сбит  "мотылек".  Эти сукины дети
распотрошили его  из автоматов -- в упор. Пилотам удалось уйти и связаться с
нами.  Так что немедленно  выдвигайтесь  к 6-18.  Быть может, вы  сумеете их
перехватить.
     -- Есть, сэр! -- ответил Фэндлер. -- Если только ночь не застанет нас в
пути!

95

     Свою  первую  ночевку  в джунглях Рино Лефлер  и его бойцы встретили на
поваленном  бурей  дереве,  которое  лежало  на  плечах  своих  собратьев  и
представляло наилучшую площадку для ночлега.
     Чужаку, чтобы взобраться  на этот ствол, требовалось преодолеть  минное
заграждение. А подняться как-то иначе было трудно, поскольку ствол находился
на высоте не менее четырех метров.
     Миетте досталось первым стоять на посту. И этим постом был широкий сук,
торчавший в звездное  небо.  Часовой седел  на  нем  верхом,  положив  ствол
автомата на высохшую ветку. Получалось очень удобно.
     "Не  вижу почти ничего знакомого", -- думал Миетта, глядя на звезды. Он
и раньше  плохо знал звездную грамоту, а  сейчас растерялся совсем.  Видимо,
слишком далеко завез их мистер Смайли, чтоб ему было так же хорошо...
     С приходом темноты по земле между деревьями заструился холодный воздух.
Он спускался  с больших ветвей, копился в низинах и, собрав воздушную влагу,
мутнел,  становился дымчатым  туманом.  Где-то  там, в  его толще, двигались
тени, но, когда Миетта пытался их рассмотреть, они превращались в мрак.
     Неожиданно  слух  часового  уловил  движение,  затем  негромкий  сап  и
царапанье  коры.  Это не  было  похоже  на  вражескую угрозу, однако  Миетта
перехватил автомат поудобнее  и стал  вглядываться в  темноту  -- туда,  где
висели две кислотные мины.
     На  сером  фоне  древесной  коры вдруг  появился темный  комок.  Почуяв
чужаков,  он недовольно заурчал, однако продолжал  карабкаться по наклонному
стволу.
     "Вот  сволочь",  --  подумал Миетта и,  включив инфракрасную подсветку,
опустил забрало.
     Как  он  и  предполагал,  это было какое-то  подобие  древесной  крысы.
Опоссум, бурундук или  другая тварь. В этом Миетта не  особенно  разбирался.
Между  тем зверек настойчиво лез  к  своему  дуплу и не  собирался  уступать
территорию более сильным конкурентам.
     "Сволочь", --  еще  раз  подумал  Миетта  и  попытался сбросить упрямое
животное ногой.
     Однако хозяин дерева не сдавался. Он вцепился в ботинок часового зубами
и  рычал,  как  настоящий зверь, пока Миетта не  двинул ему  кулаком  в ухо.
Ночной скандалист шлепнулся на землю,  но спустя полминуты  уже снова лез на
дерево.
     -- Да это  просто  скотина  какая-то!  -- не выдержав  такой  наглости,
произнес Миетта.
     Он уже был готов удавить ночного пришельца, однако тот спустился вниз и
пробрался на свою территорию по отвесной части ствола. Взобравшись наверх на
безопасном  от  часового  расстоянии, грызун  победоносно пискнул  и  вскоре
пропал в увядающей кроне.
     "А  что  же  преследователи? Спят они сейчас или  продолжают  двигаться
вперед?" -- размышлял Миетта.
     Он  вспомнил город и родной  участок, в котором проработал восемнадцать
лет  и дослужился до капитана. Была  семья, но жизненный график полицейского
едва ли  понравится  какой-нибудь нормальной женщине.  Рита  тоже  не  стала
исключением,  и  они развелись,  когда сыну было три года. Потом  она уехала
куда-то на Ламберт, где удачно вышла замуж за торговца смазочными маслами.
     "Смотри  же, хрен масляный, воспитай  моего сына, как положено, --  про
себя  сказал Миетта, --  а не  то  я вернусь даже с того света и устрою тебе
арест с нарушением правил".
     Рядом,  на  высоком  дереве,  заворчала  какая-то  птица,  должно  быть
увидевшая плохой сон.
     Миетта поднял  забрало  и  стал  внимательнее  прислушиваться к  звукам
ночного леса. Затем снял шлем совсем: раз уж слушать, так слушать.
     Едва он это сделал, как ему показалось, что он видит какое-то движение.
Можем  быть, и не  движение,  а  так -- ночной  сполох. Тем не менее часовой
поднял автомат и снял его с  предохранителя. Затем подтянул  ноги и встал на
ствол дерева, распрямившись в полный рост.
     В  ту же секунду совсем рядом ударил  выстрел, и  тяжелая пуля  ударила
Миетту в бок. Балансируя  руками, он не удержался  и полетел вниз, на густую
подстилку из мха и низкого кустарника.
     Вслед ему раздалось еще несколько выстрелов, затем из кроны поваленного
дерева в стрелков полетели гранаты.
     Яркие вспышки,  грохот и свист  осколков  превратили  ночные джунгли  в
подобие  чудовищного спектакля. Кроны величественных деревьев вздрагивали от
ударов   взрывной  волны,   срезанные   осколками  ветки  с   громким  шумом
обрушивались вниз, и посреди всего этого представления раздавались команды и
ругательства.
     -- Уходим! -- узнал Миетта голос Лефлера. Затем часто, как по железному
барабану, застучал его пистолет. Миетте показалось, что все звуки в джунглях
смолкли, когда говорило это магическое оружие.
     "Бам-бам-бам!" -- и тишина. И снова: "Бам-бам-бам!"
     Где-то совсем рядом раздался выстрел, и с поваленного дерева  сорвалось
тело  кого-то из  своих.  Миетта на  глаз определил место стрелка и выдал из
автомата длинную очередь. Он знал, что его пули не слишком  эффективны, но с
расстояния в несколько метров даже они должны были сделать свое дело.
     И они  сделали. Стрелок вывалился из-за кустов, и  Миетта  добавил  ему
еще, однако не будучи уверен, что враг мертв, выхватил нож и на четвереньках
norm  5! вперед. Когда он дотронулся до лежачего, тот пришел в себя и  успел
перехватить руку с занесенным клинком.
     Миетта  навалился всем телом,  чтобы дотянуться лезвием  до  щели между
кирасой и шлемом, но противник был необычайно силен. Он заломил Миетте руку,
да  так, что  тот  уткнулся лицом  в  живот своему врагу.  Однако Миетта  не
собирался  сдаваться  и зубами выдернул чеку из гранаты, висевшей у врага на
поясе. Одновременно с этим он выпустил нож и, вырвавшись из захвата, побежал
прочь, не обращая внимание на плотный огонь.
     Позади  прогремел  взрыв,  и  сразу,  будто  по  команде,  прекратилась
стрельба.
     А Миетта все бежал и бежал напролом, пока не споткнулся о чью-то ногу.
     -- Тихо, -- сказали ему, и он узнал голос майора Шелдона. Потом тяжелая
рука в перчатке опустилась на его голову. -- Где твой шлем?
     -- Потерял, когда  в меня попали, -- сказал Миетта и  тут  же вспомнил,
что, наверное, ранен.
     -- Так ты ранен? -- тут же спросил Шелдон.
     --  Не знаю, -- честно  признался  Миетта и  стал ощупывать  правый бок
кирасы.
     Там были  только два отверстия  -- входное и выходное, но никакой крови
не было.
     -- Цел вроде, -- сказал он.
     -- А Годара накрыло, -- сообщил  Шелдон. -- И Ростоцкого. -- Помедлил и
произнес: -- Ползи туда дальше, там Лефлер и Эль-Риас.
     -- Ага, -- ответил Миетта и пополз  в указанном направлении. Вскоре  он
различил своих.
     --  А где  твой шлем? -- снова спросили Миетту, словно  это была  самая
важная деталь.
     -- Обронил, -- ответил он.
     -- Автомат?
     -- Тоже.
     Поняв, что потеря оружия факт неприятный, Миетта пояснил:
     --  Он мне руку завернул, сволочь, да  так, что я в  его гранаты мордой
уткнулся. Ну я ему одну чеку и выдернул. Зубами!
     -- Так это один из них подорвался? -- спросили у  Миетты, и он  не смог
опознать, кто. Все в голове сильно перемешалось.
     -- Ну да. Небось переломился пополам -- ублюдок.
     --  Молодец... -- сказали Миетте из темноты и поощрительно похлопали по
плечу. Вскоре приполз и Шелдон.
     -- Ничего не видно, командир, даже подсветка не
     помогает.
     -- Ну тогда давай отходить, только тихо.

96

     Желтые точки глаз ночного  канюка следили за движением колонны строго и
подозрительно.  Эти  огни  преследовали  Фэндлера  уже  больше  часа.  Птица
перелетала с дерева на дерево, словно ей было чрезвычайно важно узнать, куда
направляются  эти люди. Казалось, что от любопытства  канюк забыл  о  жирных
мышах, о вкусных змеях-желторотках, да и вообще обо всем на свете.
     "Саваттер с  крыльями", -- обозвал птицу Фэндлер, стараясь не  обращать
внимания на манипуляции этой бессловесной твари.
     К тому  же  за ним продолжали идти его надежные люди. Немногословные  в
работе и вообще  хорошие товарищи.  И  Фэндлер  знал,  куда  их вел.  Он был
уверен,  что нарушители  встанут  на ночлег. Они должны  были экономить свои
силы, поскольку двигались в неизвестном им районе.
     Сержант  методично следовал  по их горячим  следам и даже  был на месте
падения вертолета. Ничего не скажешь,  чистая работа -- восемнадцать пробоин
в двигательном отсеке.
     Фэндлер представил себе, как выглядела мишень сточки зрения противника.
Получалось, что вертолет  они расстреляли  как в тире.  Да, чистая работа --
по-другому не скажешь.
     Сержант даже проникся к этим архидоксам малой капелькой уважения.
     В  кромешной темноте  отряд подошел к заросшей лесом промоине,  которая
только в сезон дождей становилась мутной рекой. Сержант Фэндлер остановился.
     -- Поваленное дерево. --  сказал стоявший рядом Лео, самый глазастый из
всех бойцов.
     -- Я  понимаю  тебя, -- ответил  ему сержант  -- Скажи, чтобы остальные
растянулись вдоль балки. Возможно, они действительно там.
     Полностью    растворившись   в   ночных   джунглях,   коммандос   стали
растягиваться во фронт. Врага они  еще не видели, но следовало быть готовыми
к любой неожиданности.
     Тем временем  Фэндлер присел за куст и поднял винтовку,  чтобы через ее
теплоискатель лучше рассмотреть дерево.  Где-то  наверху, в ветвях, пробежал
ветерок,  и  черный  жук-древоточец,  сорвавшись  с ветки,  упал  на  оружие
Фэндлера. Сумев зацепиться  за  газоотводную трубку, он  пошевелил усиками и
пополз дальше.
     "Ага, --  мысленно  произнес  сержант,  уловив в чувствительном прицеле
оранжевые сполохи мишени. Для обезьяны слишком великовато..."
     И, словно  подставляясь под выстрел, на дереве во весь  рост  поднялась
человеческая фигура.
     "Ну  вот и отлично", -- подумал сержант и быстро проверил переключатель
беззвучной стрельбы. Он был на месте, хотя его роль выполнил жук-древоточец.
     Этой ошибки Фэндлер не заметил и, подняв винтовку, выстрелил.
     Раскатистый  грохот  выстрела, отразившегося  от  зеленых сводов  леса,
поразил  сержанта. Он  на  секунду  растерялся, а  уже  в  следующий  момент
недалеко в кустах взорвалась граната. Острые осколки царапнули  по  шлему, и
Фэндлер упал на землю. Он поднял винтовку, чтобы выстрелить еще, но теперь с
другой стороны раздалось еще два взрыва, и кто-то из его людей вскрикнул.
     Руководство  боем  ускользнуло  из  рук  сержанта,  и  все  происходило
произвольно,  согласно  воле  каждого  солдата --  своего и  чужого. Стороны
обменивались  шквальным  огнем  и  крепкими  ругательствами,  но  в  темноте
стрелять точно не могли ни те, ни другие.
     Плюсом  коммандос  был  скрытный  подход, но нахождение  архидоксов  на
дереве оказалось для них  все  же неожиданным. Противник вел огонь не только
из  кроны  поваленного  дерева, но и из-под него.  А расстояние было слишком
малым, и автоматные  пули  буквально шинковали  листву  в муку и впивались в
защитную амуницию.
     В  какой-то  момент Фэндлер даже  услышал  крики  и  ругательства,  что
свидетельствовало  о рукопашной схватке. Кто и с кем дрался, было непонятно.
Затем там взорвалась граната, и все стало тихо. Противник отошел, и стрельба
прекратилась.
     --  Доложить потери,  -- произнес  в эфир Фэндлер. Он надеялся, что все
обошлось. Ведь несмотря на плотный огонь, оборонялся противник хаотично.
     -- Чуйте  ранен осколком, сэр.  Аллоиз -- пулей.  И  еще Хикс, сэр. Его
разорвало гранатой...
     Фэндлер прикрыл глаза, стараясь  не отдавать  себя  во власть отчаяния.
Как теперь докладывать  командиру  экспедиции?  Сказать,  что  нарвались  на
засаду? Но это же позор. По этим архидоксам видно, что они непрофессионалы.
     -- Паток и Банзе пусть все проверят, -- приказал Фэндлер. -- Но  только
осторожно -- особенно осторожно.
     Двое солдат выскользнули из  кустов и растворились  во мраке.  А спустя
минуту последовал их доклад:
     --  Нашли  два  тела,  сэр.  Один  на земле,  другой повис  на  дереве.
Позвольте, мы его достанем.
     -- Хорошо, но, повторяю -- осторожно. Там могут быть мины.
     -- Да, сэр.
     Разведчики обошли лежачее дерево и стали взбираться но ого склону.
     --  Нашли  две  мины! --  вскоре  сообщил один из них.  --  Установлены
открыто, и местоположение контрольной проволоки легко улавливается сканером.
     -- Действуйте осторожнее! -- снова напомнил Фэндлер.
     У его  ног  уже  лежали принесенные останки  рядового  Хикса,  которого
буквально  разорвало  пополам  и  -- похоже -- его  же собственной гранатой.
Ужасные  трупные мухи уже  жужжали вокруг,  готовые приступить к своему делу
даже посреди ночи.
     "Когда же  это  кончится?  Когда?"  --  взывал к  самому  себе  сержант
Фэндлер. Он  уже понимал, что ошибочно принимал  все  происходившее за игру.
Как бы ни были подготовлены  уходившие от  него архидоксы, они  пришли  сюда
умереть   или   победить   и  изначально  предполагали   драться  с  врагом,
превосходящим их по численности.
     Глупо было с самого  начала  настраиваться на охоту как на развлечение,
поскольку в этой игре стрелять разрешалось обеим сторонам. Глупо, тысячу раз
глупо...
     Яркая вспышка, породившая страшную огненную волну, была такой сильной и
внезапной,   что   показалась  Фэндлеру   каким-то   сиюминутным   кошмаром,
порожденным в  его напряженном  мозге.  Однако эго была реальность. Это была
новая ужасная реальность, в которой существовал сержант Фэндлер.
     Химические  мины  подорвались в  тот  самый момент, когда посланные  на
разведку  солдаты   попытались   перешагнуть  через   натянутую  контрольную
проволоку.  Она была всего лишь уловкой, а  настоящие взрыватели сраб