так просто. Для этого нужно поразить его
ионным лучом. Но мобильных ионных пушек пока что не существует... А уж  если
вы навлечете на себя  гнев  линейного  крейсера,  то  будет  уже  не  важно,
взорвется ваш генератор или нет.
   - А что такое "инфракрасное обоняние"? - спросил Форш.
   - О, господа, это одна из наших новинок.  Датчики  "Готтарда"  улавливают
инфракрасный  спектр,  присущий  каждому  человеку.  Таким  образом   машина
отличает своего от чужого и никогда не атакует вас, если вы оказались  перед
ней. Не знаю, сталкивались ли вы с подобной проблемой, но она  существует  у
более примитивных машин.
   - Увы, сэр, - признался Форш. - У нас бы "Скаут".
   - У вас был "Скаут"? - всплеснул руками Буллок. - Я не знал, что они  еще
существуют. Последнего "Скаута" я видел лет восемь назад... А где он сейчас?
   - Пал в бою.
   - Какая жалость. У меня есть коллекция старых роботов, но "Скаута"  среди
них нет... - Буллок немного погрустнел. Но потом посмотрел  на  Грэйс,  и  к
нему вернулось хорошее настроение:
   - А какой пост в вашей команде занимает  эта  пре  красная  дама?  -  Она
готовит нам еду, - сказал Ник Дилонги.
   - Иногда, когда есть время, - поправила его Грэйс.  -  Но  в  основном  я
помогаю нашему командиру. Он без меня как без рук.
   - Это точно, - кивнул Джим.
   Внимательно изучавший инструкцию Боб Реслер задал еще один вопрос:  -  Мы
еще не разобрались с компенсаторной броней, сэр. С чем ее едят? С  виду  она
не слишком надежна.
   - О, это тоже очень интересно, господа. Все элементы  брони  выращены  из
отдельных кристаллов и  обеспечивают  практически  мгновенный  отвод  лишней
энергии,  возникающей  в  точке  удара.  Вот  здесь  на  плечах   "Готтарда"
расположены  компенсаторы,  которые  выбрасывают  вверх   излишки   тепловой
энергии...
   - И что, машина совершенно неуязвима? - недоверчиво посмотрел на  Буллока
Дилонги.
   - Ну, это едва ли, но сам подход весьма оригинален, вам не кажется?
   "Кот в мешке..." - подумал Джим, а вслух сказал: - Не  знаю,  как  вас  и
благодарить, сэр.
   - Поработайте с машиной, мистер... э...
   - Форш...
   - Да, мистер Форш, поработайте, пришлите  отчет,  и  это  будет  для  нас
наилучшей благодарностью.
   - Так, значит, мы договорились?
   - Конечно. Забирайте  всю  литературу,  фотографии  -  это  теперь  ваше.
Изучайте и вешайте на стену... А я приглашаю вас  в  ресторан,  но  с  одним
условием: ваша дама пообещает мне танец...
   - Что скажет дама? - повернулся к Грэйс Форш.
   - Я согласна, - улыбнулась та и сделала реверанс так грациозно, как будто
на ней были не форменные брюки, а бальное платье.
   34
   Генерал Деньер привел в порядок одежду и,  взглянув  в  зеркало,  отметил
появление лихорадочного румянца. Перед визитом к адмиралу это было некстати.
   "Ничего, в случае бестактных вопросов сошлюсь на недомогание..."
   В коридоре он встретил Фрэнка Лессера.
   - Привет, Спайк.
   - Здравствуй, Фрэнк.
   Приятели обменялись рукопожатиями.
   - Что там за спешка у адмирала сегодня?
   - Говорят, проблемы по одному из проектов.
   - Хорошо бы, не по моему, - заметил Деньер.
   - А что, много трудностей? - уточнил Лессер.
   - Проблемы всегда есть, Фрэнк. Генералы завернули за угол и увидели,  что
дверь в совещательный зал вот-вот закроют.
   - Поспешим, Спайк, а то нарвемся  на  замечание.  Они  прибавили  шагу  и
успели вовремя - адмирал Нортон еще не занял место во главе стола.
   - Генерал Деньер... - возле Спайка появился один из людей Рудольфа Коэна.
   Вежливая улыбка с затаенной угрозой. Они всегда так выглядели -  посланцы
Руди Коэна.
   - Вы не могли бы пройти со мной, генерал...
   - Что? - Спайк посмотрел на "чистильщика", потом на Фрэнка Лессера.
   Тот выдержал этот полный паники взгляд и сказал ни к чему не  обязывающую
фразу: - Ну сходи с ним, Спайк, выясни все вопросы.
   Деньер кивнул и сразу, как-то ссутулившись, пошел следом за самоуверенным
человеком в штатском костюме. Спайк понимал, что это были его последние шаги
и где-то там, в темном подвале его уже ждали.
   Что послужило причиной, Деньер  точно  не  знал  -  неувязка  с  проектом
"Циклон-квадро" или, может быть, всплыла связь с Юлианом. Сейчас это уже  не
имело никакого значения.
   За спиной генерала закрылась дверь совещательного зала, и сразу несколько
человек шагнули к нему сзади. В  воздухе  просвистела  нейлоновая  удавка  и
затянулась на шее генерала.
   - Ноги, ноги держите... - подошел ближе  Рудольф  Коэн.  -  Там  же  идет
совещание...
   Исполнители торопливо прихватили ноги, но этого уже не требовалось.  Тело
дернулось последний раз, и все было кончено.
   - Уносите... -  приказал  Коэн  и,  проводив  взглядом  команду  палачей,
осторожно приоткрыл дверь зала.
   Коэн подождал, пока адмирал Нортон бросит на  него  взгляд,  и,  тихонько
притворив дверь, ушел.
   А в зале  продолжалось  совещание.  Начальники  отделов  читали  доклады,
сообщали о трудностях и редких успехах. Адмирал делал замечания и высказывал
свое высочайшее мнение.
   Словом, все шло как обычно.
   Лессер покосился на пустовавший рядом с ним стул и  вспомнил,  как  делал
для начальства подборку из видеоматериалов. Должно  быть,  это  и  оказалось
последней каплей. За Деньером уже водилось достаточно и других грешков.
   -  Перед  тем  как  закрыть  совещание,  господа,  я  хочу  сообщить  вам
неприятное известие: только что скоропостижно скончался наш товарищ, генерал
Спайк Деньер... - Нортон сделал паузу и,  склонив  свою  поседевшую  голову,
добавил: - По старинному обычаю мы собираем деньги на  венок.  Ответственным
за это назначается генерал Лессер.
   - Есть, сэр! - вскочил Фрэнк.
   - Соберите деньги, генерал, и  передайте  их  вдове.  Вы  ведь,  кажется,
знакомы? - В голосе Нортона Фрэнку послышался легкий намек.
   - Да, сэр, хорошо знакомы.
   - Вот и прекрасно. А теперь все свободны.
   Мимо Лессера проходили люди, и перед ним росла горка пожертвований. Когда
в зале никого не  осталось,  он  сосчитал  деньги,  добавил  свои  пятьдесят
кредитов и вышел в коридор.
   Ему  сразу  бросился  в  глаза  лежавший  около  стены  предмет.  Генерал
остановился, огляделся по сторонам и быстро поднял расческу,  принадлежавшую
Спайку Денверу.
   "Я отдам ее Дейдре..." - подумал он, торопливо пряча находку в карман.
   По дороге в свой кабинет он вспоминал годы учебы, бок о  бок  проведенные
рядом со Спайком Деньером. Они были не просто приятели,  а  самые  настоящие
друзья, и тогда Деньер вполне нормально относился к женскому полу.
   Мимо прошел один из подчиненных Коэна. Фрэнк невольно напрягся, а  затем,
когда в коридоре снова стало пусто, достал из кармана расческу и бросил ее в
урну.
   "Так будет правильнее. Ведь Спайку уже все равно..."
   Лессер вошел в свой кабинет, затем позвонил в службу  сервиса  и  заказал
себе чашку кофе.
   Как ни странно, он не испытывал к Спайку никакой жалости. Напротив, с его
смертью Фрэнку пришло некоторое облегчение. Облегчение оттого, что больше не
нужно смотреть записи этих отвратительных встреч, не нужно монтировать самые
гадкие кадры, чтобы его, Фрэнка Лессера, не заподозрили в симпатиях к своему
давнему  другу.  Больше  не  нужно  сдерживать  брезгливую  судорогу,  когда
пожимаешь Деньеру руку, быть может, еще хранившую следы  его  связи  с  этим
юнцом. Ничего этого больше нет, а то, что осталось от Спайка Деньера, это  -
Дейдра.
   "Такая женщина не должна оставаться одна... Не должна..." - Фрэнк  решил,
что уже сегодня может остаться у нее.
   Приоткрылась  потайная  дверка,  соединявшая  кабинет  Лессера  с  постом
оперативной связи. Дежурный связист с утомленным лицом взглянул на  генерала
и сказал: - Сэр, пришел новый банк данных.
   - На сколько человек?
   - Сто двадцать четыре...
   - Случаи измены?
   - Пять, сэр. И еще восемь - вербовка.
   "Да, Коэну работы прибавится", - подумал Лессер.
   - Хорошо, Болан, иди, я сейчас буду. Мне должны принести кофе...
   35
   Над головой доктора  Фонтена  ласковым  сверчком  стрекотал  кондиционер.
Стоящий на столе букет пустынных цветов  издавал  горьковатый,  но  приятный
аромат.
   В новом, расположенном на поверхности жилище  было  намного  уютнее,  чем
там, под многометровой толщей песка.
   Теперь  не  только   доктор   Фонтен,   но   и   весь   обслуживающий   и
исследовательский персонал был переведен  в  наземные  помещения,  поскольку
влияние объектов становилось все заметнее.
   Внизу  находились  только  дежурные  смены,  время  работы  которых  было
сокращено вдвое.
   "Что же ожидает нас дальше?.."  -  размышлял  Фонтен.  Его  всклокоченные
волосы  теперь  все  время  стояли  торчком,  делая   доктора   похожим   на
сумасшедшего. И вдобавок ко всем неприятностям он еще  стал  видеть  неясные
образы.
   Иногда это были разноцветные бесформенные пятна, существовавшие  сами  по
себе,  а  временами  Фонтен  видел  длинный   шлейф   каких-то   студенистых
нагромождений, следовавших за каждым человеком. Доктор помалкивал, чтобы  не
рассеять последние крохи доверия к  нему  со  стороны  персонала.  Выглядеть
уверенным лидером становилось все сложнее, но Фонтен  крепился  и  жаловался
только своему помощнику Руцбанну: - Что с нами будет,  Фред?  Сумеем  ли  мы
удержать этих монстров в узде?
   - Конечно, сэр, вы обязательно что-нибудь придумаете, - заверял помощник,
и от этого доктору становилось немного легче.
   В дверь постучали. Опомнившись, Фонтен встряхнулся, пригладил непослушные
волосы и сказал: - Войдите.
   Появилась Шарон Йорк. Она единственная  сохраняла  бодрость  духа,  в  то
время как остальные только и вспоминали тех, кто погиб  во  время  недавнего
происшествия.
   - Добрый день, доктор, - улыбнулась Шарон, и от нее повеяло поддержкой  и
симпатией. Фонтен оживился: - Рад вас видеть, доктор Йорк. Как ваши дела?
   - Более или менее нормально. Мы сделали первичную классификацию тканей  и
на первый взгляд не нашли в них ничего необычного. За исключением того,  что
клетки многоядерные...
   - Вот как?
   - Да, и еще на, конец-то дал результаты наш тест на крысах...
   - Интересно-интересно.
   Доктор Йорк нагнулась над столом Фонтена, и в разрезе маечки он увидел ее
красивую грудь.
   "Какая интересная женщина", - вздохнул уже немолодой Луи.  Слишком  долго
он не имел с женщинами никаких контактов - все силы забирала научная работа.
Однако с Шарон Йорк, в этом Луи Фонтен  был  уверен,  у  него  бы  наверняка
получилось.
   - Доктор Фонтен, возьмите меня на следующее обследование,  -  придвигаясь
ближе, попросила Шарон.
   - Это опасно, доктор Йорк. Я не могу пойти на это, -  пролепетал  Фонтен,
чувствуя на спине испарину. Грудь Шарон была так близко, что Луи  рассмотрел
даже прелестную родинку.
   - Я вас очень прошу... - горячий шепот обжег ухо Луи, и он  почувствовал,
что начинает терять над собой контроль.
   Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы доктора снова не "накрыл"
приступ странного видения.
   Шарон предстала перед  ним  системой  циркулирующих  субстанций  желтого,
светло-зеленого, синего, фиолетового и белого цветов. Они накладывались друг
на  друга,  исчезали  и  появлялись   вновь.   Изменяясь,   эти   субстанции
превращались в искрящийся дождь или разноцветные вспышки.
   Вот печень доктора  Йорк.  Фонтен  с  удивлением  рассматривал,  как  она
работает. Нижняя ее часть была яркого красного цвета.
   "Воспаление... - промелькнуло в голове Фонтена. - Накануне она  принимала
спиртное..."
   - Сэр! - послышался голос Руцбанна.
   - А? - доктор Фонтен пришел в себя, а Шарон Йорк распрямилась и с досадой
посмотрела на некстати появившегося помощника.
   - Браун все приготовил, сэр. С людьми проведена беседа, и они ждут вашего
решения. Может, лучше отменить?
   Фонтен промолчал. Он  смотрел  на  Руцбанна  и  видел,  как  его  пищевод
"дымится" черной копотью. Доктор знал, что Рудбанн часто страдает от изжоги.
   - Фред, тебя сейчас не мучает твой желудок?
   - Признаться, мучает, - скривился Руцбанн, - даже таблетки не помогают.
   - Понятно, - кивнул Фонтен и, подумав,  добавил:  -  Отменять  ничего  не
будем...
   Он еще раз посмотрел на внутренности  своего  помощника  и  заметил  язву
двенадцатиперстной кишки.
   "У меня бред  или  я  действительно  что-то  вижу?.."  -  Доктор  Фонтен,
возьмите меня с собой! - снова попросила Шарон Йорк.
   Луи смерил ее взглядом, как  будто  видел  впервые,  и,  задержавшись  на
картине легких, спросил: - Курить давно бросили?
   - Уже полгода, - удивилась доктор Йорк.
   - То-то...
   "Хватит бредить, Фонтен, а то тебя упрячут в психушку..." -  напомнил  он
себе, а вслух произнес: - Разумеется, доктор  Йорк,  я  беру  вас  с  собой.
Можете собираться...
   Словно боясь, что Фонтен передумает, Шарон выскочила из помещения.
   - Что она здесь делала, сэр? - спросил Руцбанн.
   - Демонстрировала свою бесспорно красивую грудь, - усмехнулся Фонтен.
   36
   Загорелась лампочка четвертого  поста,  и  сержант  Рубенс  снял  трубку.
Докладывал рядовой Вуттон:  -  Сэр,  тут  что-то  происходит...  Или,  может
быть...
   - Что может быть? - недовольно спросил сержант. Последние несколько  дней
он чувствовал себя прескверно.
   - Может, я заболел, сэр?
   - Что, у тебя живот, что ли, болит или кашляешь сильно?
   - Нет, сэр. Мерещится мне что-то...
   - Это у тебя не от болезни. Это от глупости, - отрезал сержант и  положил
трубку.
   Сегодня время тянулось особенно медленно.
   Служба и раньше была не мед - сидеть под низкими  потолками,  да  еще  на
глубине ста метров.
   Сыро, посторонние запахи, и, несмотря на  старания  уборщиков,  постоянно
нараставшая на стенах слизь. Ее скребут, чистят,  а  наутро  она  появляется
снова.
   "Как в могиле", - подумал сержант и поежился. Последнее время все  вокруг
переменилось - персонал ходил подавленный, и Рубенс видел, что люди боялись.
Чего они боялись, сержант не знал, поскольку его делом была только охрана.
   Секретность  -  она  и  есть  секретность,  но  иногда   что-то   удается
подсмотреть, о чем-то догадаться. По мнению Рубенса, в подземелье  регулярно
испытывали  новое  оружие,  и   случалось,   что   испытания   заканчивались
трагически.
   Не так давно пришлось помогать выносить  трупы.  Много  трупов.  Конечно,
существовала опасность, что может пострадать и охрана, но тут уж  ничего  не
поделаешь - на то она и  военная  служба.  Да  и  где  на  гражданке  будешь
получать по две тысячи кредитов за сидение на собственной заднице?
   Вчера  сержант  Рубенс  видел  паука.  Здорового  и  черного.  Он  загнал
насекомое в угол, но  в  последний  момент  эта  тварь  куда-то  подевалась.
Удивительно. А еще этот злыдень капрал Малюта со  своим  нытьем:  "Нехорошее
здесь место - нечистое..."
   Рубенс и сам ощущал эту, словно напитавшую воздух,  гадость,  но  он  еще
держался, а вот солдаты  на  постах  -  те  приходили  со  смены  бледные  и
молчаливые. Два дня назад один из них пытался застрелиться,  однако  вовремя
заметили - успели отобрать автомат. Жутко.
   Позади послышался шорох. Рубенс обернулся, но никого не  увидел.  Пустой,
как обычно, коридор, освещенный  мутноватыми  светильниками.  Такие  длинные
туннели уходили во всех направлениях и заканчивались тупиками,  хранилищами,
боксами и криокамерами.  Вдоль  стен  под  самым  потолком  тянулись  связки
силовых кабелей и пневмопроводов.
   "Сижу,  как  в  кишках  каких-то",  -  подумалось  сержанту.   Это   было
неожиданное сравнение,  но  именно  оно  как  нельзя  лучше  соответствовало
ощущениям сержанта Рубенса.  Он  необычайно  четко  представил  себя  внутри
огромного организма.
   И он, и солдаты его смены, и дежурные электрики,  технологи,  инженеры  -
все они переварятся и превратятся в ничто.
   "Наверное, я тоже заболел", - подумал сержант. Таких  дурацких  мыслей  у
него еще не было.
   Позади что-то щелкнуло.
   Решив не обращать на это внимание, Рубенс взял со  стола  регистрационный
журнал и начал его перелистывать. "Нужно  было  хоть  книжку  захватить",  -
подумал Рубенс. Он не особенно любил  читать,  но  сейчас  книжка  очень  бы
пригодилась.
   Из коридора снова донесся шорох. Сержант не выдержал и повернулся.
   Но там по-прежнему никого  не  было,  только  Рубенсу  показалось,  будто
воздух в коридоре немного подрагивает, как это бывает рядом  с  каким-нибудь
горячим предметом.
   Сержант  напряг  зрение.  Дрожание  прекратилось,  и  воздух  снова  стал
идеально прозрачным.
   "Ох... - выдохнул Рубенс. - Когда же закончится смена?.."
   Он посмотрел на настенные часы - что  за  чушь?  Часы  тикали,  секундная
стрелка двигалась, но стрелки показывали без трех восемь - то же время,  что
и несколько минут назад.
   - Ну вот, еще и  часы  сломались...  -  проговорил  Рубенс  вслух,  чтобы
немного взбодрить  себя.  Однако  его  голос  прозвучал  одиноко  и  тут  же
растворился, поглощенный сырыми стенами.
   Сержант обвел взглядом свой тупичок, где стоял стол с телефоном и пультом
охраны. Чисто, светло - чего бояться? Неожиданно в углу Рубенс снова  увидел
черного паука.
   - Ага... - сказал сержант и взялся за тяжелый журнал регистрации.  Сейчас
это насекомое олицетворяло для него весь его страх и дурные мысли.
   "Убью гада..." - решил он.
   Паук сидел не шевелясь, словно смирившись с уготованной ему участью.
   Рубенс сделал шаг, другой. Паук не шевелился. Сержант остановился в метре
от своей жертвы и замахнулся журналом.
   В этот момент в коридоре послышались шаги.  Рубенс  резко  повернулся,  и
шаги стихли. Из угла, где сержант охотился на паука, он видел  только  часть
коридора, поэтому, позабыв про охоту, он стал осторожно продвигаться вперед.
   Но нет, в коридоре по-прежнему никого не было.
   По крайней мере, Рубенс не увидел ничего подозрительного. Однако  он  уже
не полагался на зрение. По спине побежали мурашки, и сержант понял, что  это
подсознательное предупреждение.
   Он попятился к столу, и "Нечто" стало двигаться одновременно с  ним.  Оно
скользило по коридору легко и неслышно, но Рубенс чувствовал это движение, и
глаза сержанта расширялись от ужаса, как будто он видел собственную смерть.
   - Стой!!! - закричал Рубенс страшным голосом и, выхватив из  ножен  штык,
стал размахивать им перед собою.
   Блеск стали ободрил его, и "Нечто" прекратило свое наступление.
   - Кто ты? - крикнул сержант, держа штык  наготове.  -  Кто  ты,  сволочь,
покажись!
   Однако "Нечто" не  отвечало.  Оно  заскользило  вокруг  Рубенса,  пытаясь
обойти острое лезвие штыка, но сержант не сдавался. Он кожей, позвоночником,
костями - неизвестно чем - чувствовал эту безликую опасность, которая пришла
за ним и намеревалась сделать свое дело.
   Холодный пот лился  с  сержанта  ручьями,  но  побелевшие  пальцы  крепко
сжимали рукоятку штыка.
   - Врешь, сволочь, врешь...  -  шипел  Рубенс.  -  Тебе  не  взять  Дрейка
Рубенса...
   Холодный поток, словно внезапный сквозняк, прошелестел  мимо,  и  сержант
услышал тиканье настенных часов.
   Он почувствовал внезапное облегчение и, опустив штык, взглянул  на  часы.
Теперь он был уверен, что время двигалось..
   37
   Лифт вздрогнул и бесшумно поехал вниз, унося с собой новую смену  охраны.
Через пару минут кабина поднялась снова - уже  пустая  и  готовая  к  приему
новых пассажиров.
   - Заходим, господа! - подчеркнуто бодрым голосом распорядился Фонтен.
   И снова он сам, инженер Браун, двое биологов и двое медиков заняли  место
в лифте. На этот раз в команде оказалась и Шарон Йорк.
   - Сегодня будет удачный день. Я это чувствую, - объявил  доктор,  и  лифт
понесся вниз.
   Инженер Браун обеспокоенно переступил ногами - ему показалось,  что  лифт
опускается слишком быстро.
   "Нет, это нервное, это только кажется..." - успокаивал себя Браун, однако
никак не мог отделаться от ощущения, что лифт просто падает. На лбу инженера
выступил п