ст отточенных  плоскостей,  и  новый
отряд дольтшпиров лег на крыло, вписываясь в крутой изгиб русла.
   Лутц вскинул винтовку и выстрелил  из  подствольного  гранатомета.  Заряд
ударил точно в цель, и крылатый монстр врезался в песок, а затем  взорвался,
разлетевшись на миллионы светящихся осколков.
   - Ты  что  делаешь,  придурок?!  -  закричал  Шапиро,  на  всякий  случай
выстрелив в еще один дольтшпир Ральф не  знал  промахов,  и  вторая  машина,
скользнув вниз, врезалась в дно ручья.
   Хосмар вскочил и побежал в глубь леса, а Жак приготовил  винтовку,  чтобы
держать оборону. Однако дольтшпиры, словно  не  заметив  потерь,  проскочили
дальше - в данный момент у них были другие задачи.
   107
   Не слишком углубляясь в чащу и придерживаясь русла ручья, маленький отряд
Жака  Монро  вышел  из  леса  и  оказался  на   краю   огромного   открытого
пространства, на котором еще кипел жестокий бой.
   Темные точки неизвестных машин посылали в небо цепи светящихся зарядов, и
те  подрывались  со  страшным  грохотом,  проходя  через   толщу   скоплений
дольтшпиров. Однако черная саранча была столь  многочисленна,  что,  хотя  и
гибла десятками, продолжала посылать вперед свои поющие жала.
   Боевые машины горели, но продолжали стрелять. Слабый ветер лениво относил
в сторону черный дым, непроницаемый, как выливающиеся из бутылки чернила.
   На другой стороне ручья, метрах в ста от Монро  и  его  товарищей,  среди
кустов и деревьев прятались войска Популара Второго.
   - Они нас не видят, - сказал Тони.
   - Но что толку, - с досадой произнес Жак. - Они  пойдут  в  атаку,  когда
дольтшпиры сделают свое дело.
   Затаившиеся в чаще  фехтовальные  машины  нервно  пощелкивали  ножами,  а
большие граху поигрывали дубинками, то выпуская, то убирая обратно их острые
лезвия.
   Простые пехотинцы, словно  мигрирующие  муравьи,  переливались  потоками,
вытягиваясь вдоль всей линии леса.
   - Нужно предупредить своих, - предложил Монро, однако все знали, что  его
рация все еще не работает.
   - Это несерьезно, лейтенант. Посмотри на небо  -  двадцать  или  тридцать
шагов, и нас нашпигуют поражающими элементами, - предупредил Шапиро.
   - Он прав, сэр, - поддержал Ральфа Лутц. - Это форменное безумие. До  них
километра полтора, не меньше.
   - Они нас не тронут, - сказал Жак, чувствуя, как вместе со словами к нему
приходит непоколебимое убеждение. - Сейчас они думают только о  "скаутах"  и
об этих самоходках, - добавил он, но лишь  для  того,  чтобы  уверить  своих
спутников.
   - Он дело говорит, - неожиданно поддержал Монро Хосмар. - Нужно бежать, а
то беды не миновать.
   - Ты смотри как разговорился! - удивился Тони.
   - Хорошо, я тоже согласен с лейтенантом, - произнес Шапиро  таким  тоном,
будто знал, что Монро лжет, но все равно пойдет под его командой.
   - Эх, ну раз все спятили, то и я с вами, -  решился  Тони  и  сплюнул.  -
Рванули!
   И они побежали через поле.
   Небо наполнилось еще большим количеством больших и  маленьких  роев.  Они
взлетали к самым облакам, проносились над землей так низко, что  казалось  -
вот-вот заденут бегущих  людей,  однако  этого  не  происходило.  Дольтшпиры
видели только отчаянно сопротивляющиеся машины из  мира  Одос,  огрызавшиеся
пороховым пламенем и выставляющие на пути "посмертных теней"  целые  фонтаны
непроходимого огня.
   Между тем Монро бежал вперед, растеряв последние остатки страха. Он видел
только два высоких силуэта - двух  роботов,  похожих  на  отмахивавшихся  от
надоедливых насекомых великанов.
   Дольтшпиры наседали все настойчивее, и вскоре один из роботов  упал.  Жак
едва не закричал в полный голос. Ему показалось, что рухнул "скаут" Саломеи.
   Танки, теперь Жак рассмотрел их лучше, стали бить по скоплению  мечущихся
в воздухе дольтшпиров, не давая им добить роботов.
   В этот момент под ноги Монро попался камень,  и  он  растянулся  во  весь
рост.
   - Ты ранен?! - прокричал Шапиро.
   - Нет! Беги! - ответил ему Жак, вскакивая  и  продолжая  бег.  Теперь  он
видел, что сбитый "скаут" снова стоит на ногах, и это добавило Жаку сил.
   Неожиданно  вся  армада   дольтшпиров   начала   отступать,   и,   словно
подхваченные порывом ветра мотыльки, они понеслись прочь, оставив поле  боя.
Вскоре их рой затерялся где-то вдалеке за лесом.
   - Что это с ними? - удивленно спросил Тони, переходя на шаг.
   Остальные тоже остановились, а  Хосмар  пробежал  еще  немного  и  просто
опустился на землю, обессилев от быстрого бега.
   - Как будто даже светлее стало, - сказал Жак и, подойдя к Хосмару, рывком
поднял его на ноги. - Держись, осталось пройти совсем немного. Вон, нас  уже
заметили!
   И действительно, со стороны чадящих танков, до которых оставалось  пройти
каких-то три сотни метров, на них уже смотрели солдаты.
   - Я все... равно не... могу, - простонал Хосмар и хотел снова упасть,  но
Шапиро пришел лейтенанту на помощь, и  вместе  они  заставили  Хосмара  идти
дальше.
   - Бро-о-осте меня, - хныкал тот, придерживая спадающую шапочку, но Шапиро
и Монро продолжали его тащить, а  Тони,  чтобы  взбодрить  проводника,  стал
обзывать его "урюком".
   Вскоре среди незнакомых тяжелых  машин  Жак  заметил  легкий  танк  "КХ".
"Кекс", как назвали его солдаты. Танк был всего один, и это  могло  означать
все, что угодно.
   - Кажется, это Вильямс, ребята! - обрадованно воскликнул Тони, заметив на
броне "КХ" ссутуленную фигуру.
   Он помахал полковнику рукой, но тот неожиданно спрыгнул на землю и что-то
закричал. Полковник кричал, указывая руками в сторону леса, и,  обернувшись,
Монро увидел стелившуюся по самой земле массу дольтшпиров.
   Они казались лавой мчащихся всадников, вложивших в последний  бросок  всю
свою решимость. Точно гигантская  змея,  этот  поток  подрагивал  смолистыми
боками и продолжал стремительный полет, уже избрав себе главные жертвы.
   Дольтшпиры неслись прямо на подраненных "скаутов",  будто  только  в  них
видя причину своих неудач.
   Поняв, что их не остановить и ничего сделать больше нельзя,  Жак  оставил
Хосмара и, вскинув винтовку, открыл огонь по атакующим.
   Следом за Монро начал стрелять Шапиро, его  поддержал  Тони,  и  еще  две
сотни  незнакомых  Жаку  солдат  стали  палить  из  стрелкового   оружия   и
подствольных   гранатометов,   стараясь   хоть   как-то    ослабить    удар,
предназначенный двум "скаутам".
   Стремительно  катящийся  таран  дольтшпиров  нес   потери,   дробился   и
извивался, но практически не терял своей мощи.
   Запоздало ударили орудия  танков,  однако  сделать  точный  выстрел  было
невозможно.  И  только  отчаянный  огонь  самих  "скаутов"  слегка  ошеломил
передние  ряды  атакующих,  но  следующие  за  ними  решительно   продолжали
движение.
   Роботы, как  заколдованные,  стояли  на  месте,  вибрируя  от  непрерывно
работавших  пушек,  которые  захлебывались  собственной  яростью  и   веером
рассыпали горячие гильзы.
   В какой-то миг  коллективный  разум  роя  принял  решение,  и  дольтшпиры
мгновенно разделились на два  потока  -  две  пилы,  составленные  из  остро
отточенных крыльев.
   Они действовали стремительно и мгновенно,  но  один  из  роботов  все  же
попытался спастись, слегка присев и вскинув для защиты уже ненужные пушки.
   Послышался скрежет, дробящие удары, и рваные  куски  металла  взлетели  в
воздух, словно обрывки фольги.
   Поток дольтшпиров понесся дальше и вскоре исчез из виду, а обезображенные
"скауты" повалились на землю.
   Забыв обо всем на свете, Жак помчался что было духу. Опередив  остальных,
он, вконец обессиленный, подбежал  к  поверженному  "скауту"  с  оторванными
манипуляторами и вскочил на его испещренную пробоинами грудь.
   Добравшись до кабины,  Монро  прилаженным  к  винтовке  штыком  попытался
вскрыть запертый изнутри люк. Его  желание  спасти  Саломею  было  настолько
велико, что прочный штык сломался.
   Монро растерянно посмотрел на упавший обломок, затем на невредимый люк  и
тут услышал, как чья-то ослабевшая рука медленно поворачивает рукоять замка.
   Запоры лязгнули, и крышка люка слегка отошла.
   Жак тут же  подхватил  ее  и  резко  распахнул,  а  ему  на  руки  выпала
обессиленная Саломея.
   Она была вся в крови и что-то пыталась говорить, но Жак прижал ее к  себе
и стал баюкать, как ребенка: - Я все знаю, любимая. Молчи. Теперь уже ничего
не нужно говорить...
   За его спиной прогремел залп уцелевших "лосфиргов".
   Шапиро, Лутц и полковник Вильямс уже были вместе и что-то  сосредоточенно
обсуждали, махая руками в сторону укрывшихся в лесу отрядов.
   Заполыхали деревья, столбы взрытой земли взлетели к  небу,  однако  часть
фехтовальных  машин  и  соединений  пехоты  все  же  пошла  в   атаку.   Они
стремительно надвигались на израненную колонну, но  продержались  только  до
третьего залпа, когда огненный смерч поглотил их целиком.
   Через минуту ветер развеял клочья перегоревшего дыма,  и  на  почерневшей
земле не оказалось никого.
   108
   Саломея очнулась, когда поредевшая колонна была уже на марше.
   Она открыла глаза и увидела только полумрак, прорезаемый струйками света,
проникавшими сквозь смотровые щели.
   Салли поняла, что она внутри бронемашины, возможно  той,  на  которой  ее
подвозил капитан Ольсен. Стоило ей пошевелиться, как  она  ощутила  на  теле
тугие повязки. "Ну да, я же ранена",  -  Салли  вспомнила,  что  было  перед
таранным ударом.
   За секунду до столкновения  с  потоком  дольтшпиров  она  успела  поднять
манипуляторы, и основной удар пришелся на механизмы пушек.
   Затем падение и темнота. Она потеряла  сознание.  А  потом...  Потом  был
капитан Ольсен. Он помог ей выбраться из кабины и понес ее на руках.
   Саломея помнила, что позже она начала бредить.
   Она видела Луща и Шапиро, солдат, которые ушли вместе с  Жаком  Монро.  А
еще она видела Торрика, который странно двоился у нее в глазах.
   "Ужас", - подумала Саломея и, нащупав рукой  стальную  скобу,  попыталась
подняться. Она опасалась, что почувствует боль и слабость - такое  случалось
при прежних ранениях, но оказалось, что на этот раз  ей  повезло.  Небольшое
жжение в некоторых местах и заплывший правый глаз - вот и все повреждения.
   "А что же с Бонн? - вспомнила она. В те последние секунды  перед  тараном
она уже не видела, что происходило с ее  напарницей.  -  Надеюсь,  она  тоже
отделалась царапинами". Однако тут же Саломея подумала, что,  если  бы  Бонн
ранили, она лежала бы вместе с ней. Места в бронемашине было достаточно.
   Правда, Бонн могла отделаться еще легче, ведь для нее это было в  порядке
вещей. Должно быть, она ехала на броне танка и смеялась,  позволяя  солдатам
лапать себя. Эта разбойница уже признавалась Саломее, что хотела бы  оценить
"корнуэльских мужиков". При этом она смеялась так заразительно, что  Саломея
не могла на нее сердиться.
   Ухватившись за скобу покрепче, Хафин подтащила  себя  ближе  к  горловине
люка и, собравшись с силами, толкнула его крышку.
   Яркий свет ударил в глаза. Салли зажмурилась и не сразу поняла, кто сидел
на броне рядом с люком. Прикрывая глаза ладонью, она взглянула еще раз и  не
поверила себе.
   "У меня снова бред", - решила девушка, однако лейтенант Монро не таял, не
растворялся в воздухе, а, напротив, становился все более осязаемым и живым.
   - Жак, - произнесла она, не узнавая собственный голос. - Жак, это ты?
   Монро обнял ее бережно,  чувствуя  под  руками  твердые  жгуты  бинтов  и
бандажа.
   - Это действительно я, - сказал он. - И я больше никуда не уйду.
   - Никогда-никогда? - спросила Саломея.
   - Никогда,  -  поклялся  Монро  и  осторожно  поцеловал  Саломею  в  нос,
единственное место на ее лице, не покрытое ссадинами и ушибами.
   Так, обнявшись,  они  просидели  несколько  минут,  раскачиваясь  в  такт
припадающему на ухабистой дороге бронетранспортеру.
   Вскоре справа показались окраины Люктинга и все тот  же  знакомый  экипаж
Мадраху.
   Турган сам, не дожидаясь слуг, соскочил  на  землю  и  побежал  наперерез
колонне, выкрикивая: - Пощадите, я не хотел! Меня заставили!  Вы  уйдете,  а
моему народу здесь еще жить! Пощадите!
   Сидевший на  головной  машине  Вильямс  взмахнул  рукой,  и  танки  стали
притормаживать. Солдаты угрюмо посматривали то на незнакомого им  серолицего
человека, то на зловещие конструкции, раскинувшие свои ветви над городом.
   - Что ты хотел нам сказать, Мадраху? - спросил Вильямс,  когда  его  "КХ"
сбавил скорость.
   - Не разрушайте мой город, военачальник Вильямс! Прошу  вас!  У  меня  не
было  другого  выхода,  кроме  как  поддержать  Популара!  Он  здесь   самый
могущественный турган... Простите меня, я старался для своего города.
   - Мы уходим, Мадраху. Мы уходим, чтобы никогда не возвращаться сюда,  но,
если кто-то попытается остановить нас на  горной  дороге,  мы  дотянемся  до
Люктинга и твой город опустеет, как опустели твои сухие деревья!
   Последнюю фразу  Вильямс  буквально  выкрикнул  и  указал  на  чудовищные
ветвистые сооружения, на которых почти не осталось дольтшпиров.
   С небольшим запозданием подбежали слуги Мадраху и  тоже  стали  кланяться
вместе со своим господином.
   Колонна снова зарокотала двигателями, и танки покатились дальше,  обдавая
стоявшего на обочине Мадраху копотью выхлопов.
   - Кто это? - спросил Жак, когда Мадраху, узнав Саломею, помахал ей рукой.
   - Правитель этого города. Он никак не мог определиться и все время врал.
   109
   Тяжело  переваливаясь  через   попадавшиеся   под   гусеницы   булыжники,
испещренные   рубцами   "лосфирги"    поднимались    по    горной    дороге.
Солдаты-корнуэльцы  тревожно  оглядывались,  не  доверяя  горам  и  глубоким
ущельям, из которых в любую минуту могли появиться дольтшпиры.
   Саломея их понимала. Всего лишь несколько дней назад она ожидала именного
этого, и не напрасно.
   Теперь она сидела на броне рядом с Монро и  в  его  объятиях  чувствовала
себя защищенной. Ничего похожего она не  испытывала  даже  в  кабине  своего
безотказного "скаута". Но теперь его не было. Не было машины Бонн Клейст,  и
ее самой тоже не было. Остался в этой земле Грэй, здесь же осталась и  Фэйт.
А несколько часов назад Ловус принял еще  четыре  сотни  солдат-корнуэльцев.
Наспех забросанные глинистой землей, они навсегда  сохранят  верность  этому
миру.
   Позади тянулись тридцать четыре уцелевших "лосфирга". Полковник  Бертольд
взял лишь те, которые наверняка могли идти своим ходом. Но  даже  и  на  них
было много свободного  места  для  размещения  оставшихся  в  живых  трех  с
половиной сотен солдат.
   Как ни странно, Саломея сразу поверила Жаку,  когда  он  рассказал  ей  о
способе возвращения  на  Конфин.  Наверное,  потому,  что  он  уже  совершил
невозможное и вернулся из небытия.
   Солдаты, те вообще не знали, куда и  зачем  они  направляются.  Они  лишь
выполняли приказ, а Вильямс и его коллега полковник Бертольд были  вынуждены
смириться с собственными сомнениями, поскольку  другого,  более  подходящего
выхода из создавшейся ситуации они не знали.
   - Я не верю тебе, Жак, - признался ему полковник Вильямс, - но я на  тебя
надеюсь. Я надеюсь на твое предвидение или на что-то другое,  не  знаю,  как
оно называется.
   Когда колонна  оказалась  на  самой  верхней  точке  перевала,  в  долине
разгорелся воздушный бой.
   Мадраху помнил об угрозах и не пропускал  дольтшпиров  Популара  Второго,
бросая в битву все свои резервы.
   - Продержится ли? - спросил Бертольд, кивая на частые вспышки гибнущих  в
долине дольтшпиров.
   - Он обязан. У него нет другого пути.
   Видимо, турган Люктинга справился. И колонна без приключений спустилась в
пригород Урюпина, где была встречена немногочисленными приверженцами  учения
Василия и конечно же самим старостой Мастаром.
   - Оставайтесь у нас! - кричал он. - Хотя бы погостите!
   Но Вильямс только  улыбался  и  махал  рукой,  показывая  колонне,  чтобы
двигались дальше.
   И снова "лосфирги" газовали черной копотью и важно плыли один за  другим,
покачиваясь в болотистых низинах и разрывая цепь густого кустарника.
   - Стой! - закричали вдруг где-то впереди, и  колонна  встала,  отойдя  от
Урюпина на приличное расстояние.
   - В чем дело?
   - Да местных парней чуть не увезли.  Тех,  что  пришли  с  имперскими,  -
пояснил механик, который вел бронетранспортер. Однако вспомнив, что  Саломея
и Монро и есть эти самые имперские, неловко засмеялся.
   Торрик и Хосмар сошли с брони и с некоторой неохотой  побрели  в  сторону
города. Вместе с новыми друзьями они прошли  длинный  путь,  но  теперь  все
кончилось и они возвращались к своим.
   К семьям, к городу, к Ловусу.
   110
   Казалось,  что  вдоль  ровных  рядов  пирамид  колонна  двигалась   целую
вечность.
   Траки  гусениц  постукивали  по  мощенной  булыжником  дороге,  а  солнце
пряталось за  туманную  мглу  и  давало  блеклый  неуверенный  свет,  словно
какой-то искусственный светильник.
   Солдат-корнуэлец сидел на броне "лосфирга" и,  развеивая  скуку,  говорил
своему соседу - солдату полковника Вильямса:  -  Если  и  вправду  выберемся
отсюда, завяжу со службой.
   - Чего делать будешь?
   - У меня брат на Красном Хенесси студию открыл. Кино теперь делает и меня
к себе звал. Свои люди, говорит, ему требуются.
   - Так ты разве забыл, что сорок лет минуло, как ты исчез?
   - Ах ты ж зараза! -  воскликнул  корнуэлец,  хлопнув  себя  по  стальному
шлему. - Как же теперь быть-то?
   - Ну так, наверное, все уже получилось,  -  сказал  имперский  солдат.  -
Может, он живой, да еще и богатый.
   - Ах ты ж зараза, -  повторил  корнуэлец.  -  А  мне  так  хотелось  кино
снимать, честное слово.
   - А как звали-то твоего  брата?  -  спросил  Ломмер,  слушавший  разговор
сквозь цокот танковых гусениц.
   - Роберт Помнено...
   - Правда? Случайно не Роберт Помнено Седир? - уточнил Ломмер.
   - Точно! - обрадовался корнуэлец. - Он Роберт Помпено Седир, а  я  Гонтас
Помнено Филлой. А что, вы разве его знаете?
   Имперские солдаты засмеялись.
   - Да твоего братца теперь кто не знает, - сказал Ломмер. - Он  заправляет
почти всеми таблетками в мире!
   - Да, парень, - подтвердил  второй  солдат,  -  фармацевтическая  империя
"Помпено". Значит, теперь ты богатенький наследник.
   - Так я же старший брат! - недоумевал корнуэлец.
   - Теперь уже нет, парень,  -  сказал  Ломмер  и,  опершись  на  винтовку,
посмотрел вперед, туда, где  через  три  машины  двигался  штабной  броневик
корнуэльцев. На его броне сидел Жак Монро, а радом с ним Саломея.
   Эта  бронемашина  теперь  представлялась  Ломмеру  той  территорией,  где
вершилась судьба всех,  кто  еще  был  жив.  Корнуэльцам  ничего  толком  не
объяснили, но люди полковника Вильямса были в курсе дела -  лейтенант  Монро
знает выход. Лейтенант Монро поможет вернуться домой.
   Время от времени Ломмеру казалось, что ничего из этого не  выйдет,  и  он
совсем падал духом. И именно в такие моменты Ломмеру  требовалось  взглянуть
на силуэт Жака Монро, чтобы напитаться от него новым зарядом оптимизма.
   Время шло. Солнце пробило туман и поднялось в зенит.  Броня  раскалилась,
как сковорода, и  даже  накатывавшие  волны  встречного  ветра  не  остужали
шершавых танковых бортов.
   Все пребывали в каком-то полусне, и появление пары штурмовиков "Хэнт-300"
поначалу было не замечено. Их приняли  за  многочисленные  сбои  утомленного
сознания,  провоцирующего  то  неясными  образами,  то  легкими  мимолетными
галлюцинациями.
   И лишь Саломея, привычная к самым тяжелым условиям наблюдения, указала на
небо рукой и крикнула: - Наши!
   111
   Утомительное однообразие проносящихся рядов пирамид навевало нескончаемую
скуку  и  убивало  аппетит.  Пилот  штурмовика  капитан  Гувер   зевал   под
кислородной маской и уже мечтал о  возвращении  на  орбиту.  Туда,  где  был
спортзал, легкие напитки и дивизионный бордель - фактор на службе далеко  не
последний.
   Патрульная работа бы