и все остальные расступились, молча наблюдая за  тем,  как  круг  за
кругом Мэнсон обходил все ярче разгоравшийся костер. В какой-то момент  Джеф
перестал ощущать жар пламени, поскольку, как  ему  показалось,  пламя  стало
холодным. Теперь костер полыхал желтым пламенем, которое  будто  пронизывало
все существо Мэнсона, делая его посторонним наблюдателем.
   Вот его поставили рядом с Лалой и неизвестным  пленником,  который  тоже,
как и Мэнсон, был абсолютно голым
   Справа от Джефа появился Акта и  задал  незнакомцу  вопрос:  -  Как  тебя
зовут, "злой человек"?
   - Лейтенант Хаммер... - проговорил тот голосом синтетической куклы.
   - Как твое полное имя? - настаивал Аюпа.
   - Лейтенант Хаммер, 128-й пехотный полк, база Танжер...
   - Имя, солдат, как твое имя? - давил на Хаммера старик. - Твое имя...
   - Я помню свое личное дело... - бесцветно  проговорил  лейтенант.  -  Там
было написано: "Георг Лихаммер".
   Аюпа удовлетворенно кивнул. Он зашел Георгу за спину  и  острой  палочкой
прочертил длинную царапину вдоль всего позвоночника. Затем  зашел  за  спину
Джефу и тоже расцарапал ему кожу.
   "Что он делает?.." - пытался понять Джеф. Он чувствовал, как капли  крови
катились по его спине.
   "Надеюсь, эти палочки стерильные." - пришла не совсем уместная мысль.
   Джефа снова взяли за  руки  и  повели  к  Георгу  Ли  Хаммеру.  Затем  их
соединили - спина к спине и начали связывать вместе.
   Рука к руке, нога к ноге... Хаммер был ниже ростом  на  целую  голову,  и
Джеф чувствовал его затылок у себя между лопаток.  Веревки  стягивались  все
туже, и в какой-то момент Мэнсон решил, что слышит  пульс  Хаммера.  Сначала
Джеф подумал, что это его собственный, однако скоро понял, что это  не  так.
Слышимый им пульс был взволнованным, неустойчивым и частым, в то  время  как
сам Мэнсон был спокоен.
   "И зачем они связали нас в этот бутерброд?" - подумал Джеф. Он  попытался
повернуть голову, чтобы увидеть коллегу по несчастью, но из этого ничего  не
получилось. Тогда он позвал его: - Эй, Хаммер, ты меня слышишь?  Отзовись...
Но лейтенант ничего не ответил, только простонал что-то  похожее  на  имя  -
Элеонора...
   - Далась тебе эта Элеонора, Хаммер, - улыбнулся Джеф и попытался  сделать
шаг. Однако ноги были туго стянуты веревками
   То, что он стал таким неуклюжим, показалось Джефу смешным, но  неожиданно
ярко-желтое пламя костра опалило его лицо.
   - Хаммер! Да нас, кажется, жарят!  Ты  знаешь  такое  блюдо  -  охотничья
запеканка? Нет?.. Сейчас я тебе объясню, как она делается...
   В этот момент Джеф увидел сосредоточенные лица сидевших у костра людей. В
их широко раскрытых глазах плясало желтое пламя.
   -  Так  вот,  Георг,  я  тебе  объясню...  Хаммер  опять  простонал   имя
"Элеонора".
   - Наплюй на эту  бабу,  парень.  Слушай  только  меня...  Для  охотничьей
запеканки нужно взять фунт козлятины, фунт телятины и два фунта свинины.  Ты
спросишь, почему свинины больше?.. Я тебе скажу. Свинина  обычно  жирнее,  и
она сильно ужаривается... Ты меня слушаешь, Хаммер?..
   В этот момент что-то оглушительно взорвалось и больно ударило Мэнсона  по
ушам. Он вскрикнул и, схватившись за голову, упал на  песок.  Затем  перевел
дух и осторожно поднялся. Оглядевшись по сторонам,  он  увидел,  что  вокруг
никого не было.  Ни  деревни,  ни  людей  -  никого.  Только  костер  с  его
ярко-желтым пламенем.
   - Эй, Хаммер! Ну  хоть  ты-то  здесь?..  Никто  не  отозвался,  но  Джефу
показалось, что лейтенант его слышит.
   - Ну тогда я продолжу. Смысл запеканки в том,  чтобы  приготовить  мясное
блюдо из разных  сортов  мяса.  Ты  меня  понимаешь?  Мясо  разных  животных
готовится при разной температуре... Кстати, сдается  мне,  что  мы  с  тобой
разные животные... Ты козлятина, а я телятина. Или нет, я свинина...
   Неожиданно Джеф обнаружил, что  его  ноги  объяты  пламенем.  Однако  это
открытие его не испугало.  Скорее  удивило.  И  вдруг  накатившийся  приступ
удушья швырнул Джефа в мир живых ощущений и слышимых звуков.
   Мэнсон открыл глаза и увидел,  что  валяется  на  песке  возле  погасшего
костра. Вокруг него  суетились  люди,  которые,  взмахивая  острыми  ножами,
перерезали плотные веревки. Вместе с тем Джеф слышал звериное урчание  прямо
у себя над ухом. Он хотел повернуться, но веревки все еще мешали ему.
   Наконец они были срезаны, и сразу несколько рук подхватили Джефа и быстро
потащили по песку в сторону от костра.
   "Должно быть, я похож на ту дохлую собаку, что мы с Гонзой привязывали  к
трактору старика Бачера", - вспомнил Джеф. Он еще не успел осознать,  откуда
взялись эти воспоминания, когда ему помогли подняться.
   - Как ты себя чувствуешь, Жефа? - услышал Мэнсон  озабоченный  голос.  Он
обернулся и увидел Аюпу.
   - Нормально чувствую, только надо песок обмыть, а то я весь извалялся.
   - Подожди, до рассвета тебе нельзя касаться воды, - предупредил старик.
   И только сейчас Мэнсон заметил, что была уже  предутренняя  пора.  Звезды
поблекли, а небо на востоке начало светлеть.
   Грозный звериный рык заставил его вздрогнуть.
   - Что это? - спросил Джеф.
   - Идем, я покажу тебе, - кивнул Аюпа и повел Джефа к угасавшему кострищу.
Там все еще находилось несколько мужчин, которые  с  безопасного  расстояния
наблюдали за извивавшимся на песке существом.
   Зверь неизвестного вида то взмахивал пятнистой лапой, то бился  уродливой
головой и силился подняться, но почему-то не мог этого сделать, - Что это? -
снова повторил свой вопрос Мэнсон.
   - Это то, чем должен  был  стать  ты,  Жефа.  То  же  самое  когда-нибудь
произошло бы и с тобой.
   - И это тот парень...
   - Да, это  Георг  Ли  Хаммер.  Он  выполнил  свое  предназначение,  и  мы
благодарны ему за это.
   В этот момент монстр поднял голову и  сверкнул  безумными  глазами.  Джеф
заметил, что превращение произошло не полностью - что-то у  этого  тела  все
еще принадлежало человеку, а что-то - уже настоящему дикому зверю. На  левой
стороне  успели  сформироваться  мощные  мускулы,   и   теперь   они   мелко
подрагивали, натягивая  пятнистую  шкуру,  так  и  не  набравшую  природного
пигмента.
   В одно мгновение Мэнсону стало ясно, сны какого хищника он видел по ночам
и кто проглядывал из-за его спины, когда отступали в джунгли кабаны и  дикие
кошки.
   Монстр еще силился подняться, но каждая очередная попытка становилась все
менее удачной. Силы оставляли несчастного, и в его дыхании начали появляться
громкие хрипы.
   Наконец существо издохло Его уродливые члены неестественно  вытянулись  и
мелко задрожали, расставаясь с последними искрами жизни.
   74
   До рассвета Мэнсон просидел на берегу реки, а  потом,  с  первыми  лучами
солнца, вошел в еще затянутую ночным туманом воду. Он оттолкнулся ото дна  и
поплыл, совершенно не боясь  речных  зверей.  Джеф  чувствовал  необъяснимую
уверенность в собственной безопасности.
   Смыв с себя песок, Мэнсон направился к берегу, где  его  ждала  принесшая
одежду Дала.
   - Как ты себя чувствуешь, Жефа? - спросила она, и в голосе девушки Мэнсон
уловил ту же искреннюю заинтересованность, что и в недавнем вопросе Аюпы.
   - Спасибо, Дала. Чувствую большое облегчение Видимо, эта звериная  судьба
действительно слишком тяготила меня...
   - Ты хочешь посмотреть хижину Когти? - спросила девушка.
   - Хижину духа?
   - Да.
   - Сейчас?
   - Прямо сейчас, Жефа.
   - А это далеко?
   - Нет. Это здесь, в деревне.
   - Ну пошли, - пожал плечами Джеф и последовал за девушкой.
   Как оказалось, жилищем Котти была одна из  обыкновенных  травяных  хижин,
точно такая, как и все остальные хижины деревни. Она стояла  на  окраине,  и
Джеф видел ее и раньше, но он считал, что там живут люди.
   Вблизи жилище выглядело  необжитым.  Отпечатков  ног  почти  не  было,  а
игравшие роль дверей циновки были совсем новые. Следуя за Лалой, Джеф  вошел
внутрь и поразился необычному запаху  или  даже  качеству  воздуха.  Он  был
насыщен невидимым электричеством. Оттого и  запахи  букетов,  подвешенных  к
потолочным перекладинам, казались необыкновенно резкими.
   А через секунду Джеф был удивлен еще сильнее. На значительно большем, чем
требовалось  самому  высокому  человеку,  лежаке  были   разложены   десятки
жидкокристаллических экранов. В основном они были от  портативных  устройств
вроде переносных радиосканеров, периферийных датчиков  и  осциллографов.  На
экранах болтались обрывки разноцветных проводов, из чего следовало, что  они
выворачивались из приборов в большой спешке.
   - Что это такое? - не понял Джеф. - Откуда все это?
   - Это кристаллы. Пища  для  Котти.  Именно  за  ними  почти  каждую  ночь
отправляются наши охотники.
   - Это и есть та самая ночная охота?
   - Да, Жефа.
   В то, что эти дикари могли куда-то "летать" и воровать там экраны,  Джеф,
естественно, не верил. Ну да,  колдовские  штучки  с  наркотическим  зельем,
гипноз, внушение - это понятно, но полеты в космос... такого Джеф просто  не
мог принять.
   Стараясь оставаться серьезным, он указал на сваленные экраны и спросил: -
Я могу это посмотреть?
   - Конечно, Жефа.
   Мэнсон подошел к свалке и осмотрел несколько экранов,  которые  были  еще
"живы". На них горели остановившиеся в момент обрыва цифры дат и времени.
   Кулончик с часами всегда находился при нем, и Мэнсон сумел сравнить  даты
на экранах  с  реальным  временем.  Как  оказалось,  самые  "свежие"  экраны
запечатлели позавчерашний и  вчерашний  дни.  Предположение,  что  аборигены
подобрали какие-то обломки, совершенно не годилось.
   - Надеюсь, Аюпа научит меня летать  к  звездам?  -  спросил  Джеф,  чтобы
скрыть свое замешательство.
   - Да. Но тебе нельзя делать это слишком часто.
   - Ну конечно, - согласился Мэнсон, даже не интересуясь, почему нельзя.
   Когда Джеф и Лада  уже  шли  по  деревне,  их  встретил  один  из  ночных
охотников - Тамил. Увидев Джефа, он радостно  улыбнулся  и  сказал:  -  Аюпа
велит тебе отдыхать три дня, а потом мы возьмем тебя с собой.
   - Я очень рад, - вежливо склонил голову Мэнсон, и Тамил ушел.
   - Скоро ты станешь одним из  нас,  Жефа,  -  сказала  Дала  и,  посмотрев
Мэнсону в глаза, добавила:  -  Скоро  судьба  нашего  народа  переменится  к
лучшему.
   75
   Три дня отдыха оказались не тем, что привык считать отдыхом Джеф  Мэнсон.
Вместо того чтобы есть от пуза и  часами  сидеть  у  песчаной  отмели,  Джеф
подвергался длительным лечебным процедурам. В основном это  были  массажи  и
растирания.
   Пять человек - три девушки и двое мужчин - поочередно мяли мышцы Мэнсона,
втирая  в  его  кожу  то  пахнущую  нефтью  прозрачную  жидкость,   то   сок
напоминавшего алоэ растения, то  какой-то  порошок,  который  Джеф  поначалу
принял за обыкновенную золу.
   - Зачем эта зола, приятель? - спросил он молотящего его спину мужчину.
   - Это не зола, Жефа. Это просеянный помет чайки...
   - О-о... - только и смог сказать Мэнсон.
   - Да, - по-своему истолковал его восклицание массажист. - Помета мало. Мы
его полгода всей деревней собирали...
   После бесконечных втираний мыться Джефу  не  разрешали.  Перерывы  делали
только для еды. Приходилось много пить, и  оттого  Джеф  постоянно  потел  и
отлучался в кусты чаще обычного.
   Еще он заметил, что начал сильно  сбрасывать  вес,  а  в  теле  появилась
необычайная легкость и какой-то мышечный восторг. Однако этот восторг быстро
улетучивался, когда за Мэнсона снова бралась команда массажистов.
   Иногда приходила Лала. Она не разговаривала  с  Джефом  и  только  издали
наблюдала за тем, что с ним проделывали. Аюпа  не  появлялся  вовсе,  однако
Джеф подозревал, что старик и так был в курсе всех событий.
   Во время процедур Мэнсон пытался не терять времени даром  и  размышлял  о
своей дальнейшей судьбе и о задании полковника  Кельвина,  однако  массаж  и
душистые притирки делали процесс  мышления  совершенно  невозможным.  Голова
была пустой и расслабленной.
   Лениво анализируя эти новые ощущения,  Джеф  пришел  к  выводу,  что  они
сродни отдыху натруженных мышц. Этот вывод слегка удивил и озадачил Джефа  -
ему и в голову не приходило, что мозги могли отдыхать.
   Наконец минули три установленных дня, и снова появилась Дала. Она помогла
Джефу подняться с топчана и,  взяв  его  за  руку,  повела  к  реке.  Мэнсон
двигался совершенно автоматически, не обращая внимания ни  на  Лалу,  ни  на
встречавшихся жителей деревни.
   В кустах возле самого берега  он  помочился  на  речные  лопухи  и  затем
спустился к воде, где Нала уже скручивала мочалки из сухих водорослей.
   Первое за три дня прикосновение к воде вызвало у Джефа небольшой  стресс.
Он громко вскрикнул, и из уголков его глаз покатились слезы.  Зайдя  в  воду
поглубже, Мэнсон  окунулся  с  головой  и  вынырнул  уже  совершенно  другим
человеком.
   - Как ты себя  чувствуешь,  Жефа?  -  задала  Дала  ставший  традиционным
вопрос.
   - Я как будто родился заново... - признался Мэнсон и подставил спину  под
жесткие мочалки.
   Спустя час Джеф выглядел  чистым,  как  поросенок  из  рекламного  ролика
овсяных хлопьев. От него пахло мыльной травой и мокрыми водорослями.
   Дала помогла Мэнсону надеть некое подобие штанов, в  которых  ходили  все
местные мужчины. Только  сейчас  Джеф  осознал,  что  все  три  дня  он  был
совершенно нагим. Девущка  безо  всякого  стеснения  проверила  правильность
укладки в штанах всех приложений и после  этого  завязала  шнурок,  игравший
роль пояса.
   Уже почти стемнело, когда Джеф с Лалой оказались в деревне, где  уже  шли
приготовления к очередной ночной охоте.  В  сопровождении  помощников  важно
расхаживал Аюпа, разжигались  костры,  и  мужчины  усаживались  вокруг  них,
занимая свои места.
   Подошел Тамил.  Он  принял  руку  Лалы  Джефа  и  повел  его  на  заранее
подготовленное место.  Джеф  покорно  следовал  за  ним,  немного  удивленно
посматривая по сторонам. Необычная способность видеть все, как в  освещенном
туннеле, забавляла его, и он вновь и вновь крутил головой, наводя  прожектор
своего зрения на разные детали.
   Куда бы он ни смотрел, все виделось ему совершенно отчетливо, несмотря на
то, что синие сумерки становились все темнее.
   - Садись сюда, Жефа, - сказал Тамил, показывая на свободное  место  между
двумя ночными охотниками.
   Джеф сел и посмотрел на  своих  соседей,  но  они  не  обратили  на  него
внимания, поглощенные только созерцанием пламени. Мэнсон  решил,  что  Тамил
ушел, но голос охотника неожиданно прозвучал над  самым  ухом:  -  Не  верти
головой, Жефа. Смотри на огонь...
   - Зачем? - спросил Мэнсон.
   - Смотри на пламя до тех пор, пока оно не остановится.
   - А что потом?
   - Потом я скажу тебе, что делать. А пока смотри на огонь...
   Больше у Мэнсона вопросов не было, и он стал смотреть на пламя.  Поначалу
оно было обычным жарким и оранжево-красным, но стоило Джефу сконцентрировать
свое внимание на огненных языках,  как,  странное  дело,  они  замирали.  Он
удивлялся и начинал думать, а мысли тотчас разрушали концентрацию,  и  пламя
вновь оживало, вспыхивая редкими искрами.
   Мэнсон понял, что посторонних мыслей допускать нельзя, и пытался избегать
эмоций, едва только  останавливались  языки  пламени.  Он  держался  в  этом
состоянии  не  более  секунды-двух,  но  эффект   был   поразителен.   Пламя
растворялось, а свечение, наоборот, усиливалось, будто огонь распространялся
вокруг и занимал все пространство.  И  опять  удивление  порождало  ненужные
мысли, и снова разрушалась концентрация, но Джеф быстро учился.
   Отдохнув несколько мгновений, он снова устремился за едва уловимой точкой
концентрации, проходя все новые и  новые  пороги.  Фантомы  дежурных  мыслей
пытались разрушить обретенную гармонию, но Джеф гнал их прочь, оставаясь  на
тонкой грани необъяснимого мира.
   Наконец  он  осилил  дисциплину  собственного   мозга,   и   все   образы
растворились в едином ощущении всеобщего состояния.
   Мэнсон парил в ярком и ясном пространстве, лишенном  всякого  движения  и
звуков. Полное спокойствие  и  утонченная  гармония  держали  его  на  своем
пересечении. Неизвестно,  сколько  это  продолжалось,  но  неожиданно  извне
проникли посторонние звуки. Это был голос, и принадлежал он Тамилу:
   - Жефа, ты ушел слишком далеко. Вернись... - Это был не крик и не приказ.
Это было определение нужных координат.
   Джеф вернулся без видимых усилий. Он вернулся к  состоянию,  из  которого
можно было наблюдать остановившееся пламя костра и насыщаться  его  лимонным
сиянием.
   И снова появился голос Тамила. Теперь он звучал совсем близко, и значения
слов сразу достигли сознания Мэнсона.
   - Вставай, Жефа. Вставай и иди за мной...
   Как поднялся на ноги, Мэнсон не почувствовал. Он просто знал, что встал и
следует за Тамилом.
   Охотник зашел под навес и сел на песчаный пол. То же самое сделал и Джеф.
   Где-то далеко, за пределами теперешнего своего состояния, он ожидал,  что
песок будет холодным, но никаких телесных ощущений не последовало.  Не  было
ни запахов,  ни  звуков.  Только  ощущение  новой  реальности  и  внутренняя
осведомленность обо всем происходившем вокруг.
   - Приготовься к прыжку, Жефа, - сказал Тамил.
   - К прыжку куда? - спросил Джеф. Он слышал собственный голос, но понимал,
что говорит, не открывая рта.
   - Увидишь движущуюся звезду и сразу прыгай.
   - Как прыгать?
   - Просто. Толкайся ногами и прыгай...
   Даже не поднимая головы, Джеф сразу  увидел  звездное  небо.  И  странное
дело, он увидел звезды так близко, что, казалось,  мог  дотронуться  до  них
рукой. Звездная карта была такой живой  и  осязаемой,  что  Мэнсон  невольно
залюбовался столь необычным зрелищем.
   Вдруг слабое мерцание привлекло его внимание, и Джеф  понял,  что  это  и
есть движущаяся звезда. На короткое мгновение он засомневался,  его  ли  это
цель, но звезда излучала волны притяжения, и Джеф, вспомнив совет Тамила,  с
силой оттолкнулся обеими ногами.
   76
   В нос ударил запах гари, а барабанные перепонки  едва  выдержали  раскаты
страшного грохота. Стены и  пол  сотряслись  от  сильного  удара,  и  Мэнсон
полетел в ближайший угол. Спустя секунду он уже вскочил на ноги, но все  еще
не мог понять, куда он попал и что с ним произошло.
   Где-то  шипел  вырывавшийся  из  магистрали  воздух,  разбрасывая  искры,
потрескивала замыкавшая электропроводка. Едкий дым поднимался  к  потолку  и
растекался вдоль стен, распространяя едкий запах. И топот  -  неясный  топот
десятков ног.
   Мимо пробежали люди. Они не  обратили  на  Джефа  никакого  внимания.  Он
понял, что это были военные.
   Осторожно ступая  по  ребристому  полу,  Джеф  двинулся  по  задымленному
коридору. Скоро он понял, что  оказался  на  судне.  Время  от  времени  оно
совершало резкие маневры, и Мэнсона бросало от стены к стене. Неожиданно  он
наткнулся на труп. Тело лежало поперек прохода, и Джефу пришлось через  него
перешагнуть.
   Судно снова стало выполнять маневр, и Джефа швырнуло в сторону.
   - Эй, ты! - закричали из дыма. - Вали сюда!..
   Джеф  двинулся  на  голос  и   увидел   незнакомого   лейтенанта,   всего
перемазанного машинным маслом. Мэнсон хотел что-то сказать, но совсем  рядом
послышался дробный стук, как будто работала автоматическая пушка.
   - Ты откуда? Со второго  отделения?  -  перекрикивая  звуки  выстрелов  и
шипение воздушной магистрали, спросил лейтенант.
   Мэнсон пожал плечами, а затем утвердительно кивнул.
   - Пошли скорее на артиллерийский пост - у  нас  людей  не  хватает!  -  И
лейтенант побежал  по  коридору,  а  Джеф  последовал  за  ним,  захваченный
всеобщей горячкой.
   Возле одного из отводов  коридора  лейтенант  остановился  и  крикнул:  -
Фолкнер! Как пробоина?
   - Пластырь уже твердеет, сэр! - отозвался невидимый Фолкнер, и  лейтенант
побежал дальше.
   Пока Джеф бежал следом за лейтенантом, в борт  судна  еще  несколько  раз
ударил невидимый сокрушающий таран. От такой