та у кого будет?
   - У мужчины, конечно, ведь это он новости  смотрит.  Ты  зря  улыбаешься,
котик. Мой Гектор до того дозлоупотреблялся, что теперь начинает икать, едва
включает TV-бокс. Так-то.
   Наконец за Абигайль закрылась дверь, и эта непоседа застучала  каблучками
по коридору, спеша то ли к  мужу,  то  ли  всего  лишь  на  следующий  этаж.
Абигайль была непостижима.
   Оставшись один, Джим заглянул под кровать и  достал  оттуда  свернутые  в
трубку листы чертежного пластика. Сняв тугую резинку,  он  раскинул  чертежи
прямо на полу и  стал  рассматривать  препарированный  лонгсфейр,  додумывая
появившуюся у него мысль.
   "Если поставить сюда лобовой отражатель, -  размышлял  Кэш,  -  то  можно
вовсе обойтись без корпуса".
   Ему приходилось видеть подобные лобовые отражатели у айрбайков. Правда, у
тех скорость была не  более  двухсот  километров,  а  хороший  лонгсфейр  на
движках А-4 мог преодолеть скорость звука.
   Правда, на А-4  у  Джима  деньжат  не  наскреблось,  однако  этого  и  не
требовалось. Впрочем, он и не  собирался  летать  на  лонгсфейре  с  лобовым
отражателем, поскольку  это  было  бы  полным  безумием.  Просто  эта  мысль
показалось ему интересной - только и всего.
   Свернув чертежи и запихнув их обратно, Джим прибавил громкости TV-боксу и
снова попал на новости. Речь опять шла о  проникновении  обитателей  Чаши  в
город. Такое случалось и  раньше,  но  сейчас  почему-то  этому  придавалось
большое значение. Возможно, потому, что на данный час ничего более  ужасного
в мегаполисе не случилось.
   Между тем диктор провел краткий экскурс в историю и  сообщил,  что  Чашей
эта зона стала называться потому, что образовалась в кратере "Чаша радости".
Однако  с  самого  начала  она  не  приносила  колонистам  ничего  хорошего.
Уходившие туда на разведку геологи  не  возвращались,  летательные  аппараты
беспричинно падали и разбивались, а картографический департамент недоумевал,
поскольку его спутники не фиксировали в Чаше ничего особенного и внешне  она
представляла собой безжизненную пустыню.
   Тем не менее такое, казалось бы, страшное место привлекало к себе  многих
людей. Драгоценные руды залегали по периметру ее границ, и постепенно с двух
сторон  Чаши  выросли  гигантские  перерабатывающие   комплексы,   неизбежно
породившие мегаполисы Таурос и Кинто.
   В дверь снова постучали, и Джим поднялся с  кровати,  чтобы  открыть.  Он
даже не спрашивал кто, по стуку поняв, что это Лу Эрвиль.
   - Привет! Валяешься? - бодро спросил Лу, но,  едва  поведя  носом,  сразу
погрустнел.
   Кэшу не нужно  было  объяснять,  в  чем  тут  дело.  Бедняга  Эрвиль  был
безнадежно влюблен в Абигайль, попавшись  на  ее  крючок  после  первого  же
свидания. Он даже сделал ей предложение и потребовал, чтобы она развелась  с
мужем.
   Бигги было лестно слышать  такое,  однако  она  не  смешивала  чувства  с
работой и лишь принимала подарки Эрвиля, и, между прочим, духи за  четыреста
кредитов, которыми пользовалась до сих пор. Именно их безошибочно засекал Лу
и сразу расстраивался.
   - Ничего не было, Лу, - соврал другу Кэш. - Она была должна мне пятьдесят
кредитов и занесла долг, а потом отправилась с мужем на шоу.
   Джим  опасался,  что  Эрвиль  потребует  предъявить  ему  эти   пятьдесят
кредитов, но тот был рад полученному объяснению и вопросов не задавал.
   - Да нет, Джим, на самом деле Абигайль  меня  больше  не  заботит.  Пусть
устраивает свою жизнь, как посчитает нужным. Она свободный человек.
   - Вот именно, - согласился Кэш.
   - Предлагаю прошвырнуться  по  городу.  Возможно,  нам  в  голову  придет
какая-то умная мысль и...
   - ...мы помчимся в порт, чтобы взять два билета до Кинто, -  закончил  за
него Джим.
   - Может быть, и так.
   6
   Только на шумных улицах города Джим полностью осознал, что теперь  он  не
имеет работы, а  стало  быть,  остался  без  средств  к  существованию.  Ему
казалось, что все вокруг должно остановиться и замереть, но ничего подобного
не происходило, и толпы  прохожих  по-прежнему  текли  по  улицам  в  разных
направлениях, а автомобилисты все так же злились в плотных пробках,  выделяя
в атмосферу отравляющие газы.
   Кэш и Эрвиль бродили по городу уже битых два часа, но никакие  гениальные
мысли их не осеняли, а витрины  дорогих  магазинов  только  напоминали,  что
отсчет времени начат и непополняемые средства уходят, как вода в песок.
   Оба понимали, что в Тауросе оставаться дольше  нельзя,  однако  никто  не
гарантировал, что в Кинто найдется работа и не придется ночевать на  улицах,
истратив деньги на недешевые билеты.
   Стало смеркаться. Устав от бесцельного блуждания, Кэш и Эрвиль спустились
в торговый комплекс, чтобы съесть в кафе по паре бутербродов.
   Забравшись на высокие  неудобные  табуреты,  они  подавленно  взирали  на
фланирующую публику, у которой, по всей  видимости,  денежки  еще  водились.
Существовала целая прослойка жителей города, которые ходили в магазины  ради
развлечения. Люди получали  удовольствие  от  покупок  ненужных  товаров,  и
подобные увеселения всегда злили Джима.
   - Ты только посмотри на этих разодетых индюков, Лу! Неужели им все еще не
хватает шмоток,  что  они  обвешиваются  этими  коробками,  как  какие-то...
вьючные козлы.
   - Они тебя раздражают? - спросил Эрвиль, потягивая дешевую колу.
   - Ну еще бы. Какой смысл покупать тряпки, если дома их полно!..
   Эрвиль улыбнулся. Некоторая неопытность в делах житейских не  мешала  ему
обладать интуитивной мудростью.
   - Думаю, они удивились бы, Джим, если бы узнали, как ты исходишь слюной в
магазинах разных технических железок... Подбираешь смазочные масла, какие-то
трубочки, газовые подшипники. По их  мнению,  увлечение  подобной  тематикой
тоже является полным и законченным диагнозом.
   - Ну, это ты не равняй, - не согласился Кэш, - То, чем увлекаюсь я, - это
процесс творческий, а  эти  свиньи  только  потребляют.  Именно  потребление
является для них главным.
   - Это все равно  что  ругать  тех,  кто  любит  вкусно  поесть  и  выпить
настоящего вина. Скажешь, это тоже плохо?
   - Не скажу, что плохо. Скажу - отвратительно. Например, я  обхожусь  тем,
что мне дает пищеблок и пьезобелковые таблетки.
   - Это на здоровье, только не нужно всех принуждать пожирать эту гадость.
   - Ты задница, Лу. Задница долбаного пролетария, -  с  чувством  выговорил
Джим.
   - Увы, ты не прав, -  развел  руками  Эрвиль,  -  теперь  я  безработный.
Пошли-ка лучше домой. Наверное, сегодня не тот день, когда в голову приходят
умные мысли.
   -  Но  приходят  непрошеные  гости...  -  тихо  произнес  Кэш,  глядя  на
приближавшуюся группу уличных бандитов.
   7
   На душе у Хэнкса Дефлектора пели весенние птицы, а прожаренный  городской
воздух благоухал, как степной  букет.  Сегодня  сам  Джованни  Перло  сказал
Хэнксу: "Теперь, парень, ты один из нас".
   Вы не знаете,  кто  такой  Джованни  Перло?  Джованни  Перло  -  это  два
универмага в западной части города,  это  полсотни  баров,  четыре  клуба  и
десять публичных домов. Джованни Перло - это проплаченная полиция, протекция
мэра и нити, уходящие в региональное правительство.
   Таких людей по эту сторону Чаши было меньше, чем пальцев на  одной  руке.
Они предпочитали не затевать в городе войны и все вопросы решали миром.
   Однако хочешь мира -  готовься  к  войне,  поэтому  все  боссы  содержали
изрядное  количество  солдат,  которые  контролировали  законную  территорию
боссов и следили за тем, чтобы там было все в порядке.
   Пушерам следовало торговать наркотиками, проституткам -  своим  телом,  а
лохам полагалось дергать за  рычаги  игральных  автоматов.  Всему  надлежало
происходить  именно  так,  а  не  иначе,   поскольку   порядок   обеспечивал
непрерывное течение денежных  ручейков  в  главное  русло,  которое  в  свою
очередь впадало в бездонные карманы босса Джованни.
   И именно он сказал Хэнксу: "Теперь, парень, ты один из  нас",  -  да  еще
дружески потрепал его по щеке. Хэнке едва не расплакался.
   Потом он имел разговор с боссом  помельче  -  Альваро  Меркано.  Тот  был
невелик ростом, однако обладал немигающим взглядом, который, по слухам,  мог
увидеть любую зарождавшуюся измену в самом начале.
   - Твои люди пока что уличная банда, сынок, - сказал Альваро,  впиваясь  в
Хэнкса своими зрачками. - Им нужно многому научиться,  и  в  первую  очередь
дисциплине.
   - Я понимаю, синьор Меркано.
   - Одного понимания  мало,  сынок.  Нужны  действия...  -  прервал  Хэнкса
Альваро. Ему не нравилось, что этот ублюдок с улицы осмеливался  произносить
без разрешения какие-то слова.
   - Сегодня  пройдете  по  своему  излюбленному  маршруту,  где  вы  обычно
задирали прохожих и вырывали у старушек сумочки...
   В  этом  месте  синьор  Альваро  позволил  себе   презрительную   улыбку,
показывая, как он относится к Хэнксу и его банде необузданных молокососов.
   - Так вот, пройдете по тому же маршруту,  но  теперь  уже  как  настоящие
пехотинцы босса Джованни. Невозмутимо и с достоинством...
   Синьор Альваро даже приосанился, показывая, как именно  должно  выглядеть
достоинство пехотинцев босса Джованни.
   - А теперь можешь задать мне пару вопросов, - наконец сказал он.
   - А что мы должны делать, синьор Альваро? - спросил озадаченный Хэнке.
   Он был уверен,  что  ему  поручат  разобраться  с  какими-нибудь  крутыми
парнями, к каковым он себя также причислял.  Погони,  скрежет  автомобильных
покрышек  и  стрельба  от  бедра   из   автоматического   оружия   -   таким
представлялось Хэнксу его первое задание. А тут - пройдитесь с достоинством!
   - Я же сказал: только пройдетесь, и на этом все. Никого не трогать  и  не
задевать.
   - Но... но если какая-то тварь вдруг будет угрожать нашей  жизни,  синьор
Альваро!..
   - Ну, если вопрос пойдет о жизни и смерти, тогда вступайте в бой - ничего
не поделаешь. Но в таком случае никаких шуток и полумер быть не  может.  Нож
просто так не вынимать и пистолетом над головой не размахивать. Понятно?
   В голосе Альваро все так же звучали презрение и издевка, однако Хэнке  их
не слышал, мысленно примеряя на себя новое амплуа достойного человека.
   Впрочем, делать было нечего. Никто его не тянул за язык  и  не  заставлял
набиваться в работники к боссу  Джованни.  Дефлектор  буквально  преследовал
одного знакомого гангстера, чтобы тот нашел ему "хорошее применение", и  тот
при случае замолвил слово. У мистера Перло  как  раз  намечалось  расширение
штатов, и уличных оболтусов решили взять на воспитание. К тому же  и  стоили
они недорого.
   Хэнке Дефлектор вернулся к своим дружкам,  окрыленный  высоким  доверием,
начисто позабыв про свое удивление. Теперь он сам, тем же насмешливым тоном,
разъяснял членам шайки, почему нельзя громко сквернословить, плевать на  пол
и хватать за грудь приглянувшуюся девушку.
   -  Теперь  мы  пехотинцы  босса  Джованни,  ребята.  И  никто  не   смеет
переступать нам дорогу. Вам понятно?
   - И даже ребята с Блэк-Энда? - гундосо  переспросил  парень  по  прозвищу
Семафор, которому неделю назад сломали в Блэк-Энде нос.
   - Блэк-Энд - обычная уличная  шпана,  дружище,  а  мы  профессионалы.  Мы
наемники - псы войны! - уже закричал Хэнке так громко, что несколько бродяг,
копошившихся у мусорных баков, оглянулись.
   - Ну, насчет псов войны ты немного загнул, - возразил  Томато  и  поиграл
мышцами лица. Затем задумчиво перекинул из руки в руку кастет и  добавил:  -
Мы еще не псы войны - факт.
   - Но будем! - уверенно пообещал Хэнс.
   - Это ясен пень, - согласился Томато.
   8
   Обычно Хэнке Дефлектор выступал впереди войска,  состоящего  из  тридцати
двух головорезов, но на этот раз он решил взять с  собой  только  пятнадцать
человек - тех, кто, по его мнению, выглядел наиболее прилично и  походил  на
достойных пехотинцев босса Джованни.
   После более чем усиленного инструктажа бойцы Дефлектора чувствовали  себя
скованно и делали странные вещи, совершенно несвойственные им прежде.
   Например, Семафор при входе в подземку придержал стеклянную дверь,  чтобы
та не ударила старушку. Да еще добавил при этом: - Осторожнее, бабуля...
   Дружки как по команде уставились на него с таким видом, будто у  Семафора
свалились штаны.
   Другой случай - Томато. Он по настоянию Хэнкса  не  доставал  из  кармана
кастет, а чтобы занять руки, купил в  киоске  журнал.  Именно  купил,  а  не
выхватил первый попавшийся из рук зазевавшегося прохожего.  Впрочем,  журнал
не мог заменить кастета,  и  Томато  сосредоточенно  мял  бумагу  узловатыми
пальцами, чувствуя с непривычки легкое головокружение и тошноту.
   Обитавшие  в  переходах  нищие,  которых  Хэнке  регулярно  грабил,   при
появлении отряда в кожанках моментально попрятались, однако громилы даже  не
посмотрели в их сторону, следя за своей осанкой и походкой.
   На пересечении подземных частей Сороковой и Триумфальной улиц вся  группа
остановилась у общественного туалета. Раньше для физиологического облегчения
годился любой угол, однако теперь менялось буквально все.
   Подавая личный пример,  Хэнке  первым  вошел  в  туалет  и  прежде  всего
остановился возле умывальника, чтобы  сплюнуть.  Раньше  он  не  задумываясь
плевал  на  стены  и  не  подозревал,  что  эта  привычка  стала  для   него
необходимостью, почти такой же важной, как дыхание. От  долгого  воздержания
во рту у Дефлектора образовалась неприятная сухость, и он опасался, что  это
отразится на его здоровье.
   Из кабинки вышел Синий Кактус. Цепь с шипами, которую он прежде повязывал
в качестве пояса, была спрятана под куртку, и Кактус  выглядел  как  обычный
человек. Правда, сейчас он заметно нервничал.
   - Там это... - сказал он, кивая через плечо. - Вода...
   Хэнке внимательно посмотрел на своего дружка и не сразу  понял,  что  тот
только что спустил за собой воду. Когда же до  него  дошло,  то  он  захотел
похвалить Кактуса, но потом решил не делать этого, а только сказал: - Это же
нормально, Синий.
   9
   Далее обход территорий  происходил  без  приключений,  и  труппа  Хэнксае
спустившись еще на пару ярусов, двинулась вдоль вереницы  стеклянных  дверей
универмага "Маршалл".
   Ярко освещенные  торговые  залы  изливали  свет  в  сумрачную  галерею  и
создавали  атмосферу  праздника,   а   возбужденные   покупками   посетители
универмага придавали этому ощущению большую достоверность.
   - Клево, - не выдержал Семафор. - Прямо как  на  День  независимости.  Не
хватает только салюта.
   Остальные его поддержали, поскольку настроение у всех  было  приподнятое.
Мучительный обход был практически закончен, и можно было подняться наверх  и
в каком-нибудь проходном дворе снова почувствовать себя человеком.
   - Эй, Хэнке, -  остановился  вдруг  Томато.  -  Кажется,  я  вижу  одного
знакомого парня.
   - Ну и что?
   - А то, что он мне чуть башку не разбил...
   - Кто?! Где?! - вскинулся Дефлектор и, проследив  взгляд  Томато,  тотчас
узнал своего давнего обидчика. - Точно! Он!
   - Валим его, Хэнке?! - уточнил Синий Кактус, и в его  голосе  послышалось
зарождавшееся возбуждение.
   - Валим однозначно, Синий, - подтвердил вожак. - Валим.
   Заметив движение  группы  хулиганов,  посетители  небольшого  кафе  стали
быстро расходиться, подхватывая покупки и оставляя недоеденные бутерброды.
   Увидел их и тот парень, с которым они собирались разделаться.
   - Окружайте гада! - скомандовал Хэнке,  и  в  его  руке  блеснуло  тонкое
лезвие ножа.
   Кактус развернул свою  цепь  с  изогнутыми  шипами,  а  Томато,  отбросив
измятый журнал, поудобнее перехватил кастет.
   Из задних рядов выскочил боец Хэнкса по прозвищу  Бешеный  и,  размахивая
отточенным крюком, бросился на прижатых к стойке врагов.
   - Осторожнее, он шустрый! - предупредил Дефлектор  Бешеного,  однако  тот
уже получил по голове пустым кофейником и рухнул на пол.
   Встретив такой яростный отпор, громилы на секунду остановились,  и  этого
хватило, чтобы  оба  их  врага  перепрыгнули  через  стойку  и  оказались  в
небольшой импровизированной крепости.
   Дефлектор крякнул от досады и метнул нож. Он просвистел над  ухом  одного
из противников и  вонзился  в  пластиковую  панель.  В  ответ  обороняющиеся
окатили людей Хэнкса  кипятком,  и  несколько  человек  пострадало.  Бедняги
побросали ножи и стали орать дикими голосами, а в это  время  оба  виновника
скрылись за служебной дверью.
   Кактус запоздало шваркнул цепью  по  стойке  и,  перепрыгнув  через  нее,
помчался в погоню. Дефлектор последовал за ним, увлекая за собой всех,  даже
ошпаренных, и вскоре вся банда неслась по запутанным коридорам,  при  случае
нанося удары  всем,  кто  попадался  под  руку.  Постепенно  крашеные  стены
подвальных помещений сменились коридорами с грубой каменной кладкой, местами
попорченной сыростью.
   Томато со злости разбил пару валявшихся в пыли писсуаров, а затем и  лицо
человеку в спецодежде  электрической  компании.  Остальные  работники  сетей
успели разбежаться.
   - Ну и где мы теперь? -  спросил  Кактус,  едва  переводя  дыхание  после
быстрого бега.
   - А хрен его знает, - пожал плечами Хэнке. - Давайте пойдем  туда,  -  он
неопределенно махнул в  сторону  узла,  из  которого  расходилось  несколько
сумрачных коридоров.
   Чтобы  собрать  остальных  членов  банды,  пришлось  покричать,  но   эхо
искажалось в туннелях и возвращало  назад  чужие  тяжкие  стоны,  как  будто
обитатели земельной  толщи  стучались  в  кирпичные  стены  и  просились  на
свободу.
   Эффект был жуткий, и Хэнке начал громко ругаться, чтобы подбодрить себя и
остальных.
   Проплутав в сырых переходах с полчаса, Хэнке  и  его  люди,  сломав  пару
решеток, оказались в складском помещении универмага. Они были  обессилены  и
подавлены, а потому жестоко избили кладовщика, поставив ему в вину,  что  он
"старый козел".
   Однако на выходе их уже ждали  усиленные  полицейские  наряды,  и  первый
глоток свежего воздуха был сопровожден нестерпимо ярким  светом  и  командой
через мегафон: - Оружие на землю, руки вверх, подонки! Вы у нас на мушке!
   Щурясь от мощных прожекторов, Хэнке тут же поднял руки, а следом за  ним,
побросав ножи и кастеты, стали сдаваться и остальные.
   - Рассредоточиться! - продолжал надрываться мегафон.  -  Рассредоточиться
вдоль стены, руки за голову!
   Бандиты не стали сопротивляться  и  выполнили  приказание.  Только  после
этого  из-под  прикрытия  полицейских  машин  стали   выходить   патрульные,
вооруженные штатными дробовиками.
   - А ты, значит, у них главный?  -  спросил  Хэнкса  офицер,  кричавший  в
мегафон.
   - Вроде так, - нехотя ответил Дефлектор и тут же получил в живот стальным
кулаком.
   - Когда с тобой говорит лейтенант Стиллер, подонок,  ты  должен  отвечать
"так точно", - пояснил  офицер.  -  Поднимите  его,  что-то  он  плохо  себя
чувствует.
   Двое патрульных защелкнули на запястьях Хэнкса наручники, а затем дернули
его вверх, будто какую-то дохлую кошку.
   Между тем остальные члены банды уже были скованы  наручниками,  и  их  по
одному рассаживали в прибывавшие машины. Собравшиеся по такому случаю зеваки
одобрительно кивали головами, соглашаясь с методами полицейских.
   - Я... я работаю на Джованни Перло... - произнес  Дефлектор,  как  только
смог восстановить дыхание.
   - Правда?! - обрадовался  лейтенант.  -  А  дочку  мэра  ты  случайно  не
трахаешь?
   С этими словами Стиллер выдал  серию  ударов  по  ребрам  Хэнкса,  и  тот
потерял сознание.
   10
   Когда все арестованные были распределены по  местам,  полицейские  машины
выстроились в длинную колонну и с включенными сиренами поехали в управление.
   Зеваки начали расходиться, и спустя десять минут уже ничто не  напоминало
о  таком  заметном  происшествии.  Лишь  после  этого  дверь  порномагазина,
стоявшего через улицу напротив, приоткрылась, и оттуда вышли Эрвиль и Кэш.
   Лу держал в руках глянцевый журнал "Очевидно, но  просто  не