вышел из-за кустов, как возле  него  снова  появилась  Лала.  Она
отвела Джефа обратно, а на его предложение сходить к реке ответила отказом.
   - Но почему бы нам не побродить по острову? Мне надоело быть  запертым  в
четырех стенах.
   - Нельзя, - покачала головой Лала.  -  Аюпа  не  разрешает.  Может  быть,
позже.
   - Слушай, а почему днем в деревне нет мужчин?
   - Они охотятся.
   - На острове?
   - И на острове, и на том берегу, - махнула девушка в  противоположную  от
базы сторону.
   - А солдат они не боятся?
   - Мы уже пришли, - сказала Лала, остановившись возле входа в хижину.
   - Ты зайдешь?
   - Зачем?
   - Поговорить - время скоротать.
   - Ты странный, Жефа. Злые люди вообще непонятны.
   - Почему ты называешь меня злым человеком?
   - Иди в хижину. Потом поговорим.
   Джефу ничего не оставалось, как, пожав плечами, скрыться за циновкой.  От
нечего делать он снова улегся на лежанку и долго смотрел на подвешенные  под
крышей высохшие букеты. Не покидала мысль о побеге, но куда бежать на  диком
Танжере?
   В конце концов Джеф пришел к выводу, что общество туземцев ему  подходило
больше, чем общество диких котов и водяных чудовищ.
   "Надо ждать..." - вздохнул Мэнсон и вскоре заснул. Он  снова  проспал  до
самой темноты и так же, как и в прошлый раз, проснулся от прикосновения руки
Лалы.
   - Добрый вечер, - поздоровался Джеф, но  девушка  ничего  не  ответила  и
потянула его за руку.
   Мэнсон последовал за своей проводницей, и  они  опять  прошли  через  всю
деревню. Возле некоторых костров в  этот  вечер  царило  оживление:  женщины
скребли кухонную утварь и обсуждали свои женские проблемы.
   Поодаль, отдельно от женщин, у  костров  сидели  мужчины.  Застыв  словно
статуи, они неподвижно смотрели на пламя.
   - Что они делают? - спросил Джеф  у  Лалы,  но  девушка  пропустила  этот
вопрос мимо ушей.
   Они подошли к жилищу Аюпы, и Лала, как и  в  прошлый  раз,  чувствительно
подтолкнула Мэнсона внутрь хижины.
   - Здравствуйте, мистер Аюпа Рад вас видеть снова, - кивнул Джеф. В  ответ
старик указал на прежнее место Мэнсона, а когда  тот  сел,  начал  говорить,
будто не прерывал вчерашнего разговора: - Внутри  тебя,  Жефа,  я  вижу  еще
большее зло. "Ну вот, опять он за старое..." - вздохнул Мэнсон и спросил:  -
Что вы имеете в виду, мистер Аюпа? Что за зло?
   - Это черное зло, которое стремится убивать и насыщаться кровью...
   Старик замолчал,  а  Джеф  стал  принюхиваться  к  сладковатому  аромату,
который  начал  распространяться  по   жилищу.   Белый   дым   струился   из
отшлифованного панциря черепахи и, поднимаясь к потолку, постепенно заполнял
все пространство хижины.
   - Зачем этот дым, мистер Аюпа? - забеспокоился Джеф.
   - Он не принесет тебе вреда, Жефа, но  поможет  мне  лучше  увидеть  твое
черное зло.
   "Похоже, старика заклинило..." - подумал Мэн-сон  и  почувствовал  легкое
беспокойство, что-то вроде раздражения, постепенно переходящего  во  вспышки
короткого гнева. Где-то далеко в сознании  промелькнула  трусливая  мысль  -
выскочить из задымленного жилища, но некая сила заставила  Джефа  терпеть  и
оставаться на месте.
   Аюпа поднялся из своего темного угла и стал приближаться к  Джефу.  И  по
мере  того  как  он  выходил  на  освещенное  лампой  пространство,   Мэнсон
убеждался, что Аюпа не так уж стар. Он  совершенно  не  горбился,  его  кожа
казалось упругой, а глаза молодыми. Вот только длинные волосы  выдавали  его
возраст - они были совершенно седы.
   Вместе с дымом хижина стала наполняться нестерпимым жаром. Штаны и куртка
Мэнсона мгновенно пропитались потом, а лицо покраснело.
   Аюпа стоял уже в трех шагах и, слегка щурясь, вглядывался в Джефа, словно
тот был стеклянной игрушкой. Кровь гулко  стучала  в  ушах,  и  ритм  сердца
заслонял собой все окружавшие звуки. В какой-то момент Джеф перестал  видеть
Аюпу и перенесся на незнакомое плоскогорье
   Со стороны моря дул  ветер,  и  Джеф  различал  в  нем  множество  разных
запахов. И самый главный из них - запах диких лошадей.
   Джеф пошел против ветра, затем побежал. Запах то пропадал,  то  появлялся
вновь. Было время отлива, и  табун  передвигался  вдоль  линии  прибоя,  где
лошади подбирали йодистые водоросли.
   Вскоре Джеф уже несся, перемахивая через скальные  обломки  и  поваленные
бурей стволы сухих деревьев. Там, возле песчаных дюн, уже темнело  очертание
растянувшегося табуна, и запах конского пота приятно щекотал нос.
   Мозолистые лапы затопали по плотному песку, и, не замечая сухих  колючек,
охотник рванулся к добыче. В табуне его тоже заметили, и, развевая по  ветру
нечесаные гривы, лошади понеслись по мокрому песку, храпя от ужаса и взбивая
пену набегавших волн.
   Джеф сделал стремительный рывок, и его передние конечности вонзили  когти
в  спину   жертвы.   Лошадь   сделала   еще   несколько   шагов   и   упала,
перекувыркнувшись через голову,  а  Джеф  ловко  соскочил  на  песок,  чтобы
уберечься от случайного удара копытом.
   Спустя секунду клыки сомкнулись на горле жертвы, и Джеф  ощутил  безумное
ликование. Неожиданно его затошнило, и он пришел в себя...
   Аюпа уже сидел в своем темном углу, а дурманящий дым  рассеялся  и  вышел
через отверстие в крыше.
   - Ты видел? - спросил старик.
   - Видел... - хрипло отозвался Джеф.
   - Теперь ты понимаешь, о чем я говорил?
   - Да, понимаю.
   - А знаешь ли ты, чего тебе следует бояться? - спросил Аюпа.
   - Пока мне многого нужно опасаться...
   - Ты не понял. Тебе нужно бояться слова.
   - Слова?
   - Да, Жефа, тайного слова. Стоит тебе его услышать,  и  ничто  не  спасет
тебя. Ты не достигнешь той силы и легкости, ты не побежишь и не нападешь. Ты
умрешь, истекая нечистотами и испорченными соками тела...
   - Но я... - начал было Джеф и, спохватившись, замолчал, едва не сказав об
одном успешном превращении.
   Черты лица старика едва проступали из полумрака,  но  Джеф  заметил,  что
Аюпа усмехнулся.
   - То, что было, Жефа, уже не повторится. Теперь твои силы на исходе, и их
не хватит на то, чтобы стать счастливым  зверем,  собирающим  свою  кровавую
жатву... Берегись тайного слова.
   - Тебе легко говорить, старик, а что мне делать? Говоря твоим языком, мне
суждено встретиться с тайным словом. Но так было задумано. Рано или поздно я
услышу это слово и умру, истекая всей той гадостью, которую  ты  так  хорошо
описал... -  ощутив  свою  уязвимость,  Джеф  впервые  заговорил  совершенно
искренне, забыв про субординацию... - К тому же ты обещал  меня  убить...  -
напоследок обронил Мэнсон.
   Аюпа помолчал, а потом ответил: - Добить раненого - чести  немного...  Он
поднялся со своего места и, подойдя к Джефу, взял его за руку.
   - Пойдем со мной, тебе нужно глотнуть свежего воздуха.
   Джеф  послушно  последовал  за  Аюпой  и,   оказавшись   снаружи,   сразу
почувствовал себя  лучше.  Голова  стала  яснее,  а  желудок  сократился  от
голодного спазма.
   "Это от дыма..." - догадался Мэнсон.
   Горевшие в деревне костры были уже погашены, из чего Мэнсон сделал вывод,
что он пробыл в гостях у Аюпы не двадцать минут, а несколько часов. Вслед за
Аюпой  Джеф  посмотрел  на  ночное  небо  и  попытался  сориентироваться   в
запутанной карте звезд.
   - Где твой дом, Жефа?  -  спросил  старик,  сделав  приглашающий  жест  в
сторону звездного неба.
   - Что? - не понял Джеф.
   - Где твоя планета? Откуда ты?
   - Я... - начал было Джеф, но остановился, поняв, что  собирается  сказать
данные из "легенды". По "легенде" он родился на Шакуте, а на самом деле... А
на самом деле Джеф не помнил.
   "Я не помню, где я родился!.. - ужаснулся он. - Стоп, но я должен помнить
хотя бы город... Или свое настоящее имя. Вспомнил! Мое имя Ленни Фрозен!"
   Однако секунду спустя Джеф вспомнил и то, что Ленни Фрозен - это  имя  из
предыдущей "легенды". Мэнсон посмотрел на Аюпу, интуитивно  ожидая  от  него
поддержки,  но  старик  продолжал  смотреть  на  небо,  будто   не   замечая
затруднений Мэнсона.
   Джеф попробовал повспоминать еще, но всякий раз он наталкивался только на
обрывки "легенд" и фрагменты устаревших секретных инструкций.
   - Вот именно это я и называю "злой человек" или "злые  люди",  -  обронил
Аюпа, продолжая смотреть на небо.
   В этот момент возле легкого навеса, стоявшего  на  краю  деревни,  начало
разгораться светлое пятно. Оно разгоралось все сильнее,  а  затем  в  ночное
небо ударил яркий столб света. Он жил только долю секунды, а потом  растаял,
поглощенный ночным мраком.
   Джеф хотел задать Аюпе вопрос, но с интервалом в  пару  секунд  необычный
феномен повторился еще два раза.
   Предотвращая готовые вырваться вопросы, на плечо Мэнсона легла рука Лалы.
Джеф понятливо кивнул и покорно последовал за девушкой. Доведя гостя до  его
хижины, Лала пропустила его вперед и, придержав циновку, сказала:  -  Завтра
пойдем купаться, Жефа, - от тебя уже плохо пахнет.
   - Да, конечно. Давно пора... И бритву мне найди,  а  то  я  бреюсь  тупым
ножом...
   - Хорошо, Жефа. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, Лала.
   Шаги  девушки  растаяли  в  тишине,  а  Джеф,  нащупав  свою  лежанку,  с
облегчением повалился на соломенный тюфяк.  Он  чувствовал  себя  совершенно
разбитым. Не сделав  никакой  физической  работы,  он  вымотался  только  от
путешествия в неизвестное и попыток вспомнить свое настоящее имя.
   "Настоящее имя... А было ли оно у меня?.."
   49
   Фрэнк стоял возле окна и  с  ноткой  ностальгии  смотрел  на  неухоженный
скверик, находившийся как раз под  его  окном.  Во  всей  Чипиере  это  было
единственное место, хоть как-то напоминавшее знакомые Фрэнку миры.
   Несколько оставшихся в сквере скамеек занимали бродяги. Они  не  покидали
своих мест, а если и уходили, то оставляли на скамьях  пустые  ящики,  давая
понять, что территория занята.
   На заросшей чертополохом лужайке целыми днями шумели дети. Они  играли  в
салки  и  бегали  вокруг  непонятного   бетонного   гриба,   так   неуместно
оказавшегося на территории сквера. По виду он напоминал военное  сооружение,
и, как Горовиц ни гадал, он не мог определить, что это такое.
   В дверь его комнаты постучали.
   - Войдите...
   Дверь приоткрылась, и показалась голова мадам Консератос.
   - Ваш обед готов, мистер Кертис.
   - Спасибо, я уже иду. - Фрэнк отошел  от  окна,  на  секунду  заглянул  в
потрескавшееся  зеркало  и  спустился  в  хозяйскую  столовую,  из   которой
доносились аппетитные запахи.
   Фрэнк прошел к обеденному столу и, потянув носом, спросил: - Чем это  так
вкусно пахнет? Что у нас на обед?
   - Суп из ревеня и пшенная каша с мясом, - гордо сообщила хозяйка.
   - О, это очень кстати, - улыбнулся Горовиц, усаживаясь за стол.
   По настроению мадам Консератос нетрудно было догадаться, что данное  меню
олицетворяло для нее верх королевской роскоши.
   "Интересно, чем же она питается, когда не удается заполучить жильца?.." -
подумал Фрэнк, принимая от хозяйки тарелку с горячим супом. По виду это была
зеленоватая вода с утопленными в ней корешками. К  тому  же  на  поверхности
супа не плавало ни одной капельки жира.
   "Ничего, в нем наверняка полно витаминов..." - успокоил  себя  Горовиц  и
под взглядом мадам Консератос зачерпнул первую ложку. Суп оказался кисловат,
но Фрэнку приходилось есть вещи и похуже.  На  одном  дыхании  он  опустошил
тарелку и, отставив ее в сторону, благодарно кивнул хозяйке.
   - Еще тарелочку? - радостно спросила она.
   - О нет, благодарю вас. У меня осталось место только на порцию второго.
   - Ну как хотите... - Вдова вышла на кухню, а Фрэнк принялся рассматривать
райских птиц, которыми была расшита некогда роскошная скатерть.  Сейчас  она
превратилась в ветхую тряпочку, любовно заштопанную опытной рукой.
   Наконец вдова Консератос вынесла второе блюдо и поставила его перед своим
жильцом.
   -  Отлично,  выглядит  просто  сногсшибательно.  -  Фрэнк  заранее  начал
расточать восторги, стараясь  не  столько  угодить  своей  хозяйке,  сколько
убедить себя в съедобности очередного блюда. - Пшено у вас привозное,  мадам
Консератос?
   - Да, на Хингане ничего нет.
   - А ревень?
   - Ревень местный.
   "Хорошо хоть ревень освоили",  -  подумал  Фрэнк  и  осторожно  поковырял
подозрительно белое мясо.
   - А что это за мясо?
   - Мясо и мясо. У нас на Хингане его  не  различают.  А  в  других  местах
по-другому?
   - Да как вам сказать, мадам... - Горовиц  подцепил  на  вилку  "мясо"  и,
собрав всю волю в кулак, положил кусок  в  рот.  Стараясь  не  вдаваться  во
вкусовые оттенки, он прожевал его и  быстро  проглотил.  Затем  так  же,  по
методике приема лекарств, он справился со всем блюдом.
   - Не нужно ли добавочки? - умильно поглядывая на жильца,  спросила  мадам
Консератос.
   - Нет-нет, - поспешил встать из-за стола Фрэнк, - не нужно, я сыт.
   - Постойте. А кофе?
   - Кофе? -  Горовиц  засомневался.  С  одной  стороны,  он  опасался,  что
придется пить очередную "бяку", но, с другой стороны, съеденный обед валялся
в брюхе, точно холодный  булыжник,  и  его  просто  необходимо  было  чем-то
запить, - А что у вас за кофе?
   -  Сейчас  посмотрю...  -  Мадам  Консератос  вышла  на  кухню  и  вскоре
возвратилась с коробочкой. Она отвела ее подальше от глаз,  как  это  делают
пожилые люди, и прочитала:
   - "Из натурального сырья..." - Хорошо, это подойдет, - кивнул  Горовиц  и
вернулся за стол.
   Вдова тотчас пошла к плите, чтобы  приготовить  кофе,  а  Фрэнк,  занимая
паузу, спросил: - Мадам Консератос, а почему все богатые и влиятельные  люди
Чипиеры живут на грязном болоте, а вы в старой части города,  среди  зеленых
деревьев?..
   - Ой, кажется, я насыпала слишком много порошка, - донеслось из кухни.  -
Вы пьете крепкий, мистер Кертис?
   - Да, крепкий подойдет.
   Мадам Консератос вышла из кухни, неся на подносе две чашки: большую - для
жильца и маленькую - для себя. Вместе с хозяйкой в столовую  проник  сильный
аромат настоящего кофе.
   - Точно я сказать не могу, - начала отвечать мадам, - но,  наверное,  они
боятся бомбы.
   - Бомбы? - удивился Горовиц. - Какой бомбы?
   - Которая лежит здесь, в сквере...
   - Бомба в сквере?! - еще больше удивился Фрэнк.
   - Да, бомба в сквере, - кивнула мадам Консератос, садясь напротив Фрэнка.
- Вы ведь видели эту каменную штуку?
   - Бетонный колпак?
   - Да, бетонный колпак. Именно  так  его  называли  военные,  которые  его
устанавливали. - А что это за  бомба,  расскажите,  пожалуйста,  -  попросил
Фрэнк, невольно припоминая, как вокруг колпака играли дети.
   - Это было давно, лет сорок назад, - сказала хозяйка и прихлебнула  кофе.
- Проходили военные маневры, и один из кораблей  потерял  водородную  бомбу.
Она упала с неба и с такой силой встряхнула наш дом,  что  потрескались  все
стекла... Потом  приехали  военные,  осмотрели  яму  и  что-то  сказали  про
невозможность извлечь эту бомбу на поверхность. Я-то сама в этом  ничего  не
понимаю, но мой муж объяснял мне, что от  сильного  удара  бомба  встала  на
"боевой взвод". Вы знаете, что это такое?
   - Да... - кивнул Горовиц, чувствуя себя не слишком уютно.
   - А вы чего же не пьете?
   - Я пью, - кивнул Фрэнк и сделал несколько больших глотков. Кофе  казался
немного пережженным, но в общем имел довольно приличный вкус.
   - Ну вот. А потом сделали этот... как его...
   - Бетонный колпак, - подсказал Горовиц.
   - Да, бетонный колпак. Это чтобы никто  не  спустился  в  эту  яму  и  не
взорвал бомбу. Ну знаете - дети или какие-нибудь пьяные...
   - Понимаю... - кивнул Фрэнк, дивясь тому, с  каким  спокойствием  пожилая
женщина рассуждала о водородной бомбе, на  которой  она  практически  сидела
верхом.
   - Ну как вам кофе, мистер Кертис?
   -  Спасибо,  очень  хорош,  -  совершенно  серьезно  похвалил  Фрэнк.  Он
посмотрел на осевшую на стенке  чашки  пенку  и  различил  тараканью  лапку.
"Ладно, это пустяк. Подумаешь, лапа таракана или  волос..."  -  Что  вы  там
увидели? - заметив затруднения жильца, спросила мадам Консератос. - Надеюсь,
не мусор?
   - Нет, не мусор, - поспешил заверить Фрэнк и добавил: - Лапка таракана...
   - Ах  вот  оно  что!  -  спокойно  кивнула  хозяйка.  -  Наверное,  плохо
перемололи жучков...
   - Жучков? Каких жучков? - напрягся Горовиц.
   - Ну каких жучков, - пожала плечами  хозяйка,  -  обыкновенных  жучков  -
кофейных...
   - Вы хотите сказать, что кофе... из  жучков?..  -  В  своем  брюхе  Фрэнк
ощутил неприятные передвижения. Мелькнула мысль о промывании желудка.
   - Ну да, из натуральных кофейных  жучков.  -  На  лице  мадам  Консератос
появилось выражение недоумения.
   - Видите ли, мадам, - заговорил Фрэнк, справившись с приступом тошноты, -
я, конечно,  слышал  о  всех  этих  успехах  генетиков,  но  непосредственно
столкнулся с этим  впервые...  Раньше  я  пил  только  растительный  кофе  и
растительный чай.
   - А у нас на Хингане другого никогда не было. В подвалах мусорного завода
номер 6 их и выращивают, этих жучков. Вы не поверите, мистер  Кертис,  жучки
могут имитировать до шести сортов  кофе  и  двенадцати  сортов  чая.  Я  это
вычитала  в  "Хинган  тайме".  Они  могут  кормиться  каменной  плесенью   и
отбросами. При этом  живут  в  абсолютной  темноте  и  не  требуют  никакого
ухода...
   Горовиц хотел улыбнуться, но улыбка получилась кривоватой.
   - Ну извините, мистер Кертис, я не знала, что в  вас  так  сильны  всякие
предубеждения...
   Наконец Фрэнк покончил с таким непростым обедом и, попрощавшись с  вдовой
Консератос, вышел на улицу. Довольно легко он нашел такси, остановив  только
то, которое больше других напоминало настоящий автомобиль.
   Выслушав заказ клиента,  таксист  тронул  машину  с  места,  и  тотчас  с
противоположной стороны улицы следом за такси двинулся еще один автомобиль.
   50
   Видимо, по заказу клиента машина резко набрала скорость и,  рискуя  своей
подвеской,  смело  атаковала  высокий  бордюр  тротуара.  Прохожие  привычно
отпрыгнули к стенам, и такси заскочило в проходной двор.
   Эрик Браво криво усмехнулся и, круто повернув  руль,  ловко  втиснулся  в
узкий  проезд,  слегка  задев  крылом  зазевавшегося   гражданина.   Бедняга
перелетел через капот и упал на тротуар.
   - Ну, Эрик, ты, как всегда... - подал голос напарник Эрика, Тоби Крейцер.
   - Я на работе... - процедил Браво, закладывая очередной вираж.
   Таксист был парень не промах, к тому же  хорошо  знал  здешние  переулки.
Однако Эрик уверенно давил на газ, и его машина, срывая бельевые  веревки  и
переворачивая мусорные баки, не отставала ни на шаг.
   Проскочив жилой квартал, такси выскочило в промышленную зону, где  дороги
были попрямее, а колея поглубже. В воздух полетел  мусор,  и  смятые  пивные
банки застучали в защищенное сеткой лобовое стекло.
   - Сколько же он ему заплатил? - невольно задал вопрос Тоби Крейцер. - Так
ведь и гробануться можно...
   - А ты  пристегнись...  -  посоветовал  Эрик  Браво,  подрезая  дизельный
"олдсмобил". Тем временем такси перескочило на пустующую встречную полосу  и
начало отрываться.
   Эрик вильнул следом за ним и щелкнул  тумблером  турбонагнетателя.  Мотор
взревел, и полицейский "феникс" помчался вслед за такси.
   Мусор молотил по защитной сетке, а  клочки  бумаги  забивались  в  мелкие
ячейки.  Встречные  машины  тревожно  сигналили,  но  такси  не   сбрасывало
скорости, а вместе с ним не убирал ногу с газа и Браво.
   - Послушай, Эрик, а так ли  уж  это  необходимо?..  -  осторожно  заметил
Крейцер. Он пристегнулся ремнем безопасности и вдобавок вцепился  в  сиденье
руками.
   - Если ты боишься, Тоби, я могу тебя высадить...
   Тут "феникс" подскочил на выбоине и  пролетел  по  воздуху  метров  пять.
Когда он с грохотом встал на колеса, Тоби пискнул: "Ой, мама..." -  а  Браво
довольно улыбнулся: - Когда еще так погоняешь? Я даже благодарен этим парням
за возможность размяться...
   Дорога пошла под уклон, и такси сбавило скорость