,  и,  когда
Джим подходил к номеру двадцать один, его уши  снова  ломило  от  холода,  а
глаза слезились от встречного ветра.
   Забежав в подъезд, Джим постоял минуту  возле  радиатора  и,  восстановив
дыхание, начал подниматься на второй этаж.
   Вот и дверь с номером 12. Джим  осторожно  нажал  кнопку  звонка,  однако
ничего не услышал. Или звонок был неисправен, или  работал  он  очень  тихо.
Джим надавил еще раз, но опять - ничего.
   Форш приложил ухо к двери, надеясь что-то расслышать,  но  этого  легкого
прикосновения хватило, чтобы дверь открылась - Как оказалось,  она  не  была
заперта.
   Джим опасливо покосился по сторонам, а затем шагнул  через  порог  жилища
Зуфара.
   Плотно притворив за собой дверь,  он  огляделся.  Уже  из  прихожей  было
видно,  что  здесь  побывали  посторонние.  Выброшенные  из  шкафов   книги,
вспоротая обшивка кресел, вырванные  с  корнем  стенные  выключатели  -  все
говорило о том, что здесь проводился тщательный обыск.
   Кто его проводил? Да кто угодно. Зуфар всю  жизнь  торговал  информацией,
поэтому мог перейти дорогу  кому  угодно  -  политической  партии,  полиции,
спецслужбам, мафии. Скорее всего, его самого уже не было в живых.
   Джим прошел в комнату и,  перешагивая  через  разбросанные  и  поломанные
вещи, начал осматривать разгромленное жилище.
   Форш знал одну особенность Зуфара. Тот был неравнодушен к ножкам столов и
стульев, поэтому часто использовал их в качестве тайников. Ему говорили, что
это примитивно, но Зуфар все равно делал свои тайники в этих ножках.
   Решив, что ничего другого не остается, Джим приступил к осмотру ножек. Он
обошел все  комнаты,  простукал  все  деревянные  подставки,  но  ничего  не
обнаружил. Зайдя напоследок на кухню, Форш обнаружил еще один стул.
   На всякий случай Джим разломал и его. Как оказалось, не  зря  -  одна  из
ножек была полой.
   Форш вытащил из тайника кристаллический накопитель - прибор, записывающий
все звуки.
   Пришлось немного повозиться с  воспроизведением,  и  наконец  послышались
едва различимые голоса. Потом треск ломаемой мебели,  ругательства.  Громкие
шаги - то приближающиеся, то удаляющиеся. Снова голоса - сначала  спокойные,
ровные, потом переходящие на повышенные тона.
   Затем послышался первый крик. По нему трудно было определить,  Зуфар  это
или кто-то другой. Крик повторился, но потом сделался глухим. Видимо, голову
несчастного накрыли одеялом - чтобы перепуганные соседи не вызвали полицию.
   Наверное, пытки продолжались довольно долго, но микрофон включался только
на звук, поэтому паузы отсутствовали и крики истязаемого были сжаты  в  один
длинный предсмертный вой.
   Ему на смену пришли голоса. Они что-то  обсуждали.  Джим  разобрал  слово
"ванная". Тяжело затопали ноги - по  всей  видимости,  эти  люди  переносили
тело.
   Затем Джим услышал женский голос. Слышимость была плохая,  но  он  понял,
что это была именно та "племянница", которая с ним говорила.
   На этом все закончилось. Потом были только шаги самого Джима Форша.
   Решив не оставлять никаких следов, Форш разбил  кристалл  о  край  стола.
Мелкие осколки разлетелись по всей кухне, и Джим удовлетворенно отметил, что
собрать кристалл будет невозможно.
   Уже зная, что увидит, Джим прошел в ванную.
   Зуфар лежал накрытый сорванной  занавеской.  Раковина,  кафель  и  пол  в
ванной  были  перепачканы  запекшейся  кровью.  Судя  по   всему,   трагедия
разыгралась два дня назад.
   Решив, что искать здесь больше нечего, Форш вышел из ванной, и тут же ему
в висок уперся холодный ствол пистолета.
   - Добро пожаловать, дружок, - произнес  чей-то  неприятный  голос,  и  на
Джима  пахнуло  дыханием  хронического  курильщика.  -  Повернись,  лапы  на
стену...
   Джим повиновался. Чьи-то руки профессионально прошлись по его карманам.
   - Ничего нет, шеф.
   - Ладно, лейтенант, выводи его и сажай в машину, - проворчал курильщик.
   - Одну руку назад! - приказал лейтенант. Джим повиновался и услышал,  как
на запястье щелкнул замок наручников.
   - Вторую руку! Молодец. Теперь поворачивайся к двери и шагом марш.
   Форш двинулся к выходу. Уже на лестничной  клетке  он  увидел  группу  из
нескольких человек - судя по  всему,  это  были  полицейские  эксперты.  Они
равнодушно скользнули  взглядами  по  лицу  арестованного  и  прошли  внутрь
квартиры.
   - А где труп? - спросил один из них.
   - В ванной, - ответил ему курильщик.
   Подталкиваемый своим конвоиром, Джим стал спускаться по  лестнице.  Выйдя
из подъезда, он увидел полицейский фургон, а рядом с ним патрульную машину.
   - Калахер! - позвал лейтенант.
   - Я здесь, сэр, - из  фургона  выглянул  полицейский  в  форме.  Судя  по
напряженной физиономии, его оторвали от игры в кости - Кто там еще с  тобой?
Уилкинс?
   - Уилкинс, сэр.
   - Возьми вот этого фрукта и посади в клетку на большую цепь.
   Калахер выскочил из фургона и, подбежав к Джиму, крепко  схватил  его  за
локоть. Уилкинс только выглянул из кабины, но вылезать не стал.
   - Ну-ка, вперед давай! - грозно сказал Калахер,  дергая  Форша  за  руку.
Однако было заметно, что он слегка струхнул.  В  клетку,  да  еще  на  цепь,
сажали не каждого.
   Передав арестованного, лейтенант ушел, а сидевший в кабине Уилкинс сладко
потянулся.
   Джим залез в фургон и пробрался в предназначенный для него "обезьянник" -
небольшую отгороженную клетку на  двух,  максимум  -  трех  заключенных.  Не
дожидаясь приглашения, он сел на металлическую скамейку.
   Калахер, не спуская с арестанта глаз, закрыл дверку и запер ее на  замок.
Затем снял со стены толстую цепь с замком на конце  и  потребовал:  -  Давай
сюда ногу!
   Форш просунул ногу между прутьев, и Калахер защелкнул замок  на  лодыжке.
Затем дернул цепь, проверяя, хорошо ли она держится, и, почувствовав себя  в
безопасности, улыбнулся: - Ну что, попался, козел?
   - Пью, ну ты где? - позвал Калахера его партнер по игре.
   - Иди сюда, Уил, а то я теперь на службе.
   Уилкинс оставил кабину и, обежав фургон, забрался к  Калахеру.  Увидев  в
"обезьяннике" арестованного, Уил улыбнулся и прокомментировал:  -  Ни  хрена
себе струя, да, братан? А ты небось думал, что все будет по-тихому?
   - Кончай базары, Уил. Мне еще отыграться нужно
   успеть.
   - Успеешь, - Уилкинс уселся поудобнее, затем достал из кармана  стаканчик
и кости. - На пол бросать будем?
   - На пол, - согласился Калахер.
   - А вдруг они к нему укатятся? - И Уил посмотрел на Джима.
   - Так он свой парень - он их  нам  вернет.  Вернешь,  братан?  -  Калахер
улыбнулся Джиму, и тот кивнул: - Конечно, верну, ребята, об чем разговор.
   - О, ты смотри. Я думал у тебя голос будет, как у того  парня  из  фильма
"Пожиратель девственниц"! - удивился Уилкинс.
   - Фантастика, что ли? - спросил Калахер.
   - Ты про пожирателя?
   - Нет, я про девственниц!
   И оба приятеля дружно  заржали.  Потом  они  начали  увлеченно  играть  и
оставили Джима в покое.
   "То, что судно не в порту, это правильно, - думал он. - Иначе бы и ребята
вляпались и на "Тритон" наложили бы арест".
   Джим посмотрел на полицейских. Калахер здорово злился и играл уже в  счет
будущего жалованья, а Уилкинс очень тонко его подначивал.
   Подъехала "труповозка". Двое санитаров выкатили носилки и потащили  их  в
дом. И тут, словно по команде, начали собираться зеваки. Джим даже удивился,
почему они пришли так поздно.
   Полицейские прекратили игру и стали конаться, кому идти наводить порядок,
поскольку любопытных становилось все больше и они  уже  закрывали  выход  из
подъезда.
   Из довольно эмоционального обмена мнениями между  Уилкинсом  и  Калахером
Джим понял, что их капитан может оторвать им все, что посчитает нужным.
   - Ладно, друг, мы оставим тебя одного  всего  на  пару  минут,  -  сказал
Калахер, и они с Уилкинсом выбрались из фургона.
   Сойдя на землю, Калахер обернулся к Джиму и добавил:
   - Да, чуть не забыл, если хочешь, можешь пока погулять вокруг машины ноги
размять...
   После этой шутки оба полицейских снова заржали.
   "Посмейтесь, посмейтесь..." - сам не зная почему, мысленно предостерег их
Джим.
   В узкое окошко он видел, как Калахер и Уилкинс начали  наводить  порядок.
Они без колебаний пускали в ход дубинки, и вскоре зеваки, которых  набралось
уже человек пятьдесят, стали выполнять их команды. Если проезжавшие по улице
машины притормаживали, полицейские орали на водителей и требовали, чтобы они
   ехали дальше.
   Вскоре появился микроавтобус с прессой. Едва он остановился  на  обочине,
как из него, словно тараканы из помойного ведра, начали выскакивать  люди  с
видеокамерами, фотоаппаратами и микрофонами.
   Мастерски уворачиваясь от  дубинок  Калахера  и  Уилкинса,  представители
прессы рванули в подъезд. Однако это был отвлекающий маневр,  и  двое  самых
шустрых репортеров прилипли к окошку фургона.
   - Мистер Гуров, за что вас арестовали на  этот  раз?  Или  вы  не  мистер
Гуров?
   - Нет, - покачал головой Джим.
   - А кто же вы?
   Форш вспомнил одну из фамилий, которую как-то раз слышал в новостях: -  Я
Фортунато Маргадон...
   - Фортунато Маргадон! Знаменитый  анархист-революционер!  -  одновременно
завопили репортеры.
   - На чем вас взяли, мистер Фортунато?
   - Я пытался получить контрольный пакет акций "Пацифик Ойл".
   - А кто вам должен был его передать?
   - Вице-президент компании.
   -  Ох!  -  От  перевозбуждения  репортеры  засучили  ногами.  Раскаленный
материал прямо-таки лился  им  в  руки.  -  Вы  вынудили  его  отдать  акции
шантажом?
   - Нет, этот человек давно сочувствует нашей борьбе, - Джим  разозлился  и
врал самозабвенно, заранее готовя полицейским западню.
   Послышались крики, шум,  и  из  подъезда  стали  выбегать  журналисты.  У
некоторых в руках были  поломанные  видеокамеры,  другие  зажимали  разбитые
носы.
   Последними с разгоряченными и  счастливыми  лицами  выскочили  Калахер  и
Уилкинс.
   Увидев возле фургона еще двух небитых журналистов, полицейские, как  пара
доберманов, рванулись вперед.
   Удар, и один репортер упал возле фургона. Другой удар пришелся  в  стенку
фургона, поскольку второй репортер сумел увернуться. Он бросился  наутек,  и
полицейские погнали его вдоль улицы.
   Тем временем его коллега пришел в себя и на локтях кое-как стал отползать
от колес фургона. По лицу бедняги текла кровь, но никто из зевак и не  думал
ему помогать, люди лишь внимательно следили за его действиями.
   Репортер достал из кармана телефонную трубку и, набрав нужный номер, стал
передавать  сообщение:  -  Лола,  это  я,  Филипп!  Подожди,  не  перебивай,
немедленно в номер1  Не  перебивай,  я  тебе  говорю...  Слушай:  сегодня  в
четырнадцать пятнадцать на улице адмирала Вольштейна в  доме  двадцать  один
был арестован Абрам Гуров, который оказался знаменитым террористом Фортунато
Маргадоном. Оказалось, что это одно и то же лицо... Не перебивай,  а  слушай
дальше! Его взяли в момент передачи ему контрольного пакета  акций  "Пацифик
Ойл". Акции пожертвовал вице-президент компании... Нет, как его зовут, я  не
знаю, - репортер приложил к рассеченной голове носовой  платок  и  продолжил
передачу.
   Заинтригованные зеваки подошли к нему ближе и старались не пропустить  ни
одного слова.
   - Пиши дальше. Целью этой акции являлись  обрушение  рынка  ценных  бумаг
всей нефтяной  отрасли  и  организация  беспорядков.  В  итоге  должна  была
на-чать-ся всемирная  революция...  Все,  Лола.  Записала?  Молодец.  Теперь
немедленно в номер - на первую страницу! Как не Лола? А кто же? А чего же ты
молчишь, корова старая! А я тут перед ней распинаюсь!
   Репортер  так  выругался,  что  некоторые  из   зевак   переглянулись   и
одобрительно закивали головами.
   Между тем на  улице  адмирала  Вольштейна  движение  практически  встало.
Машины сигналили, водители оскорбляли друг друга, но это дела не ускоряло, и
пробка становилась все плотнее.
   Вызванные дополнительные силы полиции были вынуждены добираться на  своих
двоих. Они прибегали  потные  и  злые,  поэтому  увеличившейся  толпе  сразу
досталось дубинками.
   Вскоре вернулись Калахер и  Уилкинс.  Последний,  словно  голову  убитого
врага, держал изорванную репортерскую сумку.
   Увидев прибывших коллег, он отсалютовал им дубинками, а Калахер распахнул
дверцу фургона и заглянул внутрь. По его нагловатой улыбочке Джим понял, что
полицейский  собирается  сказать  очередную  гнусность.   Форш   решил   его
опередить: - Вас тут начальство искало. Обещали забить вам  в  задницы  ваши
дубинки.
   - За что? - опешил Калахер. Улыбка тут же исчезла с его лица.
   - За то, что вы оставили без охраны опаснейшего преступника.
   - Ну так и что?
   - А у меня в кармане мог оказаться графитовый шнур.
   - Иди ты, - не поверил Калахер.
   - Короче, иди покажись начальству, а то потом сам знаешь что...
   - Ага, - кивнул Калахер, - мы быстро, а ты подожди тут.
   -  Ладно,  подожду,  -  согласился  Джим  с  таким  видом,  будто   делал
полицейским одолжение.
   Они побежали в подъезд, а Джим уставился на газон, где сидел передававший
информацию репортер. Он снова  наговаривал  свой  горячий  материал,  и  его
рассказ обрастал все новыми подробностями.
   86
   Спустя десять минут появились санитары, а следом за  ними  вышла  бригада
экспертов. Под возгласы оживившейся толпы санитары забросили тело в машину и
стали выбираться на проезжую часть. Полицейские уже навели на улице порядок,
и машины, хотя и медленно, все же двигались в обоих направлениях.
   Эксперты набились в патрульную машину, а старые знакомые Джима - воняющий
табаком капитан и лейтенант забрались в фургон. Калахер с  Уилкинсом  заняли
места в кабине - и фургон тронулся с места.
   -  Я  капитан  Эспозито,  -  подвигаясь  ближе  к  клетке,   представился
начальник. Он тут же вставил в рот новую сигарету и одной затяжкой спалил ее
почти наполовину. - В криминальной полиции  я  служу  больше  двадцати  лет,
поэтому давай рассказывай все без утайки. Сейчас ты можешь говорить даже то,
что не хотел бы заносить в протокол...  Пусть  у  нас  будет,  так  сказать,
частная беседа.
   Капитан затянулся еще раз и стряхнул со штанов упавший пепел.  Оставшийся
окурок сигареты переместился в угол рта, и это, видимо, говорило о том,  что
капитан Эспозито приготовился слушать.
   - В чем меня обвиняют? - спросил Джим.
   - Убийство, понятное дело, - ухмыльнулся капитан,  и  они  с  лейтенантом
переглянулись.
   Фургон резко затормозил на светофоре, и выпавший из окурка огонек упал на
брюки капитана. Появилась дырка.
   - Ах ты уродливая  морда!  -  завопил  Эспозито  и  принялся  колотить  в
зарешеченное окошко кабины. - Ты что, харя суконная, водить не умеешь?!
   Калахер испуганно обернулся, но в этот момент включился  зеленый  свет  и
позади послышались нетерпеливые сигналы.
   Фургон поехал дальше, а капитан вернулся  на  прежнее  место.  Он  достал
новую сигарету, прикурил ее, но мощной  затяжки,  которой  ожидал  Джим,  не
последовало.
   - Ну что, глазки будешь пучить или, может, поговорим? -  снова  предложил
Эспозито. Джим погремел цепями и сказал: - Этот труп лежал в ванной уже  дня
два или больше, а взяли вы меня сегодня. Неувязочка у вас.
   - А никакой неувязочки у нас как  раз  нет.  Так,  Филдинг?  -  обратился
капитан за поддержкой к лейтенанту.
   - Так точно, сэр.
   - Вот видишь? Лейтенант Филдинг говорит, что неувязочки нету, а лейтенант
Филдинг у нас голова, - капитан затянулся и, подержав дым внутри себя,  стал
медленно выпускать его в окружающее пространство.
   Все внимательно следили за этим феноменом - и Джим, и лейтенант  Филдинг,
и сам капитан Эспозито. Он любовался красивой струей дыма и, наверное,  даже
удивлялся, как это он, капитан Эспозито, мог  выделывать  такие  грандиозные
фокусы.
   Дым вышел весь, и капитан вернулся к прерванной беседе: - Неувязочки нет,
потому что ты вернулся на место преступления, чтобы найти то, что  не  сумел
найти в первый раз.
   - И нашел? - спросил Джим.
   - Мы думаем, что да. В этом пакетике, - Эспозито продемонстрировал  Джиму
свою находку, - осколки от кристаллического накопителя. Ты разбил его, чтобы
стереть следы своего пребывания.
   - Я не убийца, капитан. Зуфар был моим другом,  и  я  приехал  к  нему  в
гости.
   - В гости, - повторил капитан и сделал новую затяжку. Однако на этот  раз
он просто выдохнул дым вниз и шоу не получилось. - Не хотелось бы мне, чтобы
кто-то вроде тебя пришел ко мне в гости. Где твои документы?
   - Украли.
   - Ты слышал, Филдинг? Документы у него украли.
   - Так точно, сэр, - отозвался верный Филдинг.
   - Если убийство удастся доказать, тебе грозит смертная казнь. А учитывая,
что ты не сотрудничаешь со  следствием,  никаких  поблажек  тебе  не  будет.
Правильно, Филдинг?
   - Так точно, сэр, - подтвердил лейтенант и,  решив  проявить  инициативу,
добавил: - Колись, придурок, твоя баба тебя сама  подставила.  Это  она  нам
позвонила!
   "Ольга... Племянница..." - догадался Джим.
   - Слышал, что сказал Филдинг? А  Филдинг  у  нас  голова,  правда,  очень
тупая. - Капитан повернулся к лейтенанту и сквозь зубы произнес: - Тебя  кто
просил, кретин, лезть с этой бабой?
   - Ну вот вам и ответ,  капитан,  -  решил  воспользоваться  затруднениями
полицейских Джим. - Я звонил Зуфару, но трубку взяла неизвестная мне  особа.
Она сказала, что ее зовут Ольга и  она  племянница  Зуфара.  Вот  где  нужно
искать убийцу... Через два дня я приехал, и она, как только увидела,  что  я
вошел в квартиру, позвонила вам.
   Капитан удрученно вздохнул. Он ничего не сказал и достал из помятой пачки
новую сигарету. В этот  момент  Калахер  сделал  опасный  маневр,  и  фургон
накренился, однако Эспозито не придал этому значения.
   Машина выровнялась, и капитан сказал: - Звонок был анонимный,  и  женщина
себя не назвала. Как бы там ни было, тебя  взяли  рядом  с  трупом,  поэтому
разбирательства не избежать.
   Пару  минут  все  молчали,  слушая   монотонное   гудение   двигателя   и
приглушенные ругательства Калахера, когда кто-нибудь из  прохожих  перебегал
дорогу.
   - Филдинг, у тебя радиоприемник с собой?
   - Да, сэр.
   - Тогда включи, послушаем новости.
   Лейтенант достал портативный приемник и настроился на нужную волну. Почти
сразу же хорошо поставленный женский голос начал  повествовать  о  последних
событиях.
   - ... Чрезвычайный выпуск газеты "Квакер-Мото"  сообщает,  что  известный
террорист анархист-революционер Фортунато  Маргадон  наконец  арестован.  Им
оказался знаменитый борец с коррупцией в Императорском  Флоте  Абрам  Гуров.
Как выяснилось, Гуров уже давно являлся двойным агентом, работая на разведки
Ученого Дома и Области Руфим.  Операция  по  захвату  шпиона-анархиста  была
проведена по адресу: улица адмирала  Вольштейна,  дом  двадцать  один.  Были
задействованы силы криминальной полиции и  подразделения  спецназа  "Кобра".
Абрам Гуров оказал сопротивление, в  результате  чего  один  из  полицейских
погиб. Бывший борец с коррупцией уже начал давать показания  и  выдал  своих
сообщников, одним из которых является вице-президент компании "Пацифик Ойл".
Судя по всему,  целью  шпионской  сети  являлась  организация  покушения  на
императора. Из пресс-центра Имперской службы безопасности нам сообщили,  что
уже в ближайшие часы делом Абрама Гурова займутся следователи спецслужб...
   - Что это за дерьмо, Филдинг? Скажи нам, ведь ты у нас голова, -  спросил
Эспозито. - Кто нагородил этим придуркам такую чушь?
   - Впервые это слышу, сэр, - развел руками лейтенант.
   - Выходит, я уже не ваш клиент, - повеселел Джим. Чем больше вокруг  него
возникало путаницы, тем больше  было  шансов  выскользнуть  из  лап  стражей
порядка.
   Хотя могло так статься, что его не отпустят за отсутствием улик, а просто
пристрелят и вывезут на свалку. Джим знал и о таких случаях.
   "А мои ребята ни о чем не догадываются, - подумал Форш.