ак празднуют зиму в Панконде? - едко поинтересовался штандартенфактор.
   Пули были ему не опасны, однако страх смерти в нем все же присутствовал.
   - Нет, в Тауросе, - поправил его Джим.
   -  В  Тауросе?  -  Брови  Квардли  удивленно  поднялись,  а  его  солдаты
напряглись еще сильнее.
   Они все еще надеялись, что шеф даст команду стрелять, однако это пока  не
входило в планы Квардли.
   Потаенные механизмы стальных коней  поскрипывали,  и  колонна  продолжала
спускаться в долину. Купе адмиралов было уже далеко, и, казалось,  ничто  не
мешало Квардли расправиться с ними. Ничто, кроме их настороженных  взглядов.
Штандартенфактор знал силу их заклятий и опасался, что  они  успеют  стереть
его в порошок, прежде чем солдаты уничтожат обоих.
   Нет уж, лучше убрать этих змеиных монстров чужими руками!
   - Слезь с лошади, когда говоришь с адмиралом, - сказал вдруг Лу.
   Его слова прозвучали тихо,  однако  всем  стало  ясно,  что  это  приказ.
Штандартенфактор колебался недолго, и лицо его исказила фальшивая улыбка.
   - Прошу меня простить, господин граф! Так много работы - ну  очень  много
работы!
   Квардли спрыгнул с лошади, и та, скрипнув пружинами, покачнулась,  но  не
упала. А штандартенфактор пошел навстречу Лу и Джиму,  на  ходу  рассказывая
какие-то истории и смеясь. Наконец он остановился в двух  шагах  от  Кэша  и
заявил: - Теперь, когда мы добрались до снега, есть  возможность  пересадить
вас на лошадей, господа, и прямо завтра отправиться на легкую разведку. Да и
не на разведку вовсе, а так - на небольшую экскурсию!
   - Ваша тяга к музеям и экскурсиям общеизвестна, - вспомнил Лу.
   - Только командовать разведчиками буду я сам, - поставил условие Джим.
   - Естественно, господин герцог, иначе и быть  не  может.  Это  только  во
время похода, на правах местного жителя, знакомого с условиями,  я  позволял
себе окунуться в тяжкий труд военной организации, а теперь, господа, теперь,
когда до кровавых столкновений осталось совсем  немного,  только  вы  и  ваш
военный гений могут спасти нас, нашу державу, нашего...
   - Заткнись, а? - вежливо попросил Лу.
   - Да я, в общем-то, уже все сказал! - Квардли счастливо  расхохотался  и,
хлопнув в ладоши, крикнул: - Адмиральских лошадей сюда, быстро!
   98
   Новый порыв ветра ударил в стену, и стекла в окне  задребезжали.  Генерал
Хакиннен поежился и снова уставился в карту.
   Вот уже  третий  час  он  выстраивал  возможные  пути  перехвата  колонны
противника, которая, несмотря на  относительную  немногочисленность,  дерзко
двигалась прямо к жирной  линии  Биттер-Дримм.  Маневр  в  обычных  условиях
просто самоубийственный, если бы не одно "но", а точнее, целых два "но".
   Невесть откуда взявшиеся адмиралы Эрвиль Ваннадет ду Хольтц и  Джим  Дадл
Красивый в  короткие  сроки  изменили  весь  расклад  сил  соседей  империи.
Разведка уверяла, что обе эти личности выдуманные - эдакие идеальные  герои,
которые якобы воюют в периферийных районах империи. И вдруг на тебе, оба эти
супермена появляются в реальном  обличье,  да  еще  участвуют  в  совершенно
бесперспективном походе на цитадель Ангур.
   Генерал Хакиннен не раз бывал в Ангуре и был уверен в неприступности этой
крепости. Он даже завидовал Инглегассому Союзу, что тот имеет против империи
такой надежный аргумент. И теперь этого  аргумента  нет,  а  адмиралы-герои,
получив новые имена - Эрвиль Жестокий и Джим Мудрый,  -  даже  добились  для
себя высокородных званий - герцог и граф.
   Сам Хакиннен ни за что бы в это не поверил, если бы  два  его  агента  не
присягнули перед ним,  что  видели  отрубленную  голову  Железного  Германа.
Варвары протащили ее по городу, словно гигантский шар.
   А теперь  эти  маньяки  двигались  на  линию  Бигтер-Дримм,  признаваемую
неприступной,  однако  после  падения  Ангура  ничто  не  могло   оставаться
неизменным...
   Ветер за  окнами  стал  утихать,  и  генерал  услышал  голоса  резвящихся
лейтенантов. Они были молоды  и  радовались  новой  войне,  в  которой,  без
сомнения, видели себя победителями.
   - Рюэлле!  -  позвал  генерал,  и  на  пороге  появился  его  помощник  в
капитанском звании.
   - Слушаю, мой генерал.
   - Позовите участников совещания, если они, конечно, собрались.
   -  Все  собрались,  -  подтвердил  капитан.  -  За  исключением  генерала
Нильсена.
   "Вечно эти истляндцы  опаздывают,  ссылаясь  на  длинные  расстояния",  -
подумал про себя Хакиннен
   Рюэлле ушел и вскоре  появился  с  представителями  военных  штабов  всех
северных государств Они молча расселись на приготовленные места,  а  генерал
невольно сравнивал их рост со своим Он с детства гордился  тем,  что  всегда
был на голову выше остальных северных орков, и втайне считал себя человеком.
   Когда доклад подходил к концу, наконец-то появился Нильсен Его лицо  было
красным от холода, и  никому  в  голову  не  пришло  спрашивать,  почему  он
опоздал.
   Истляндец прошел на свободное место  и,  дослушав  доклад,  стал  активно
участвовать в обсуждении
   "Проснулся  наконец",  -  недовольно  подумал  Хакиннен,  однако  генерал
Нильсен задавал толковые вопросы, и скоро Хакиннен перестал сердиться.
   Обсуждение было закончено, но ничего конкретно решить не удалось. Сошлись
только на  том,  что  руководить  объединенными  силами  должен  эфтляндский
представитель генерал Хакиннен.
   Общее настроение было  подавленным,  и  это  связывалось  с  вестью,  что
небольшие силы императорских войск возглавляли небезызвестные адмиралы.
   Неожиданно в комнату совещаний вошел капитан Рюэлле.  Это  означало,  что
случилось что-то важное, и Хакиннен, извинившись, вышел вслед за  помощником
- Важные сведения, мой генерал! Идемте!..
   И он почти потащил своего шефа через  коридор,  мимо  вешалок  с  теплыми
генеральскими шинелями гостей - в небольшой закуток, где  хранились  лыжи  и
теплая обувь.
   Там, к своему удивлению,  генерал  обнаружил  драгуна-эфтляндца,  который
бодро отдал генералу  честь  и  представился:  -  Лейтенант  Отто  Лямминен,
разведка кавалерийской бригады. Вот, господин генерал, это самое послание.
   С этими словами Лямминен передал  генералу  скрученный  в  трубочку  лист
бумаги.
   Хакиннен  развернул  лист  и  начал  читать,  напрягая  глаза  в   темном
помещении.  Неизвестный  корреспондент  сообщал,  что  завтра  возле   озера
Оллевала примерно в двенадцать часов дня проедут адмиралы Эрвиль  и  Джим  в
сопровождении отряда из сорока человек.
   "Не зевайте", - стояло вместо подписи в конце за писки,
   "Не зевайте, - повторил про себя Хакиннен. - Уж не намек ли это, что  мы,
эфтляндцы, - тормоза? Мы никакие не тормоза. Мы  при  желании  всегда  можем
стать первыми".
   - Как это попало к вам, лейтенант?!
   - Я выехал на ближнюю разведку в одиночку. Возле деревни  Пыхлесалома  из
еловых кустов мне навстречу выскочили двое драгун  противника.  Я  не  трус,
господин генерал, и я выхватил саблю - на винтовку времени не было. Но  один
из них выстрелил из  арбалета  в  грудь  моей  лошади  и  пробил  ее  лошадь
двигаться больше не могла.  Я  думал,  что  они  нападут  на  меня,  но  они
развернулись и ускакали... Тогда я слез с лошади и стал думать,  что  делать
дальше...
   - Короче, лейтенант, - начал терять терпение Хакиннен.
   - Записка оказалась на стреле, - закончил за эфтляндца капитан Рюэлле.
   - Отлично, - сказал генерал и, похлопав  земляка  по  плечу,  добавил:  -
Возвращайся в бригаду, но о записке никому ни слова.
   - В смысле - не говорить? - уточнил лейтенант.
   - Да, в смысле не говорить, - подтвердил Хакиннен и, повернувшись,  пошел
обратно в совещательный зал.
   Его появление было воспринято с волнением. Все заметили, что генерал  был
вызван  по  срочному  делу.  Хакиннен  не  стал  испытывать  терпение  своих
союзников. Помахав перед присутствовавшими листом бумаги, он сказал: - Некие
неизвестные нам друзья сообщают, что завтра адмиралы Эрвиль и Джим  появятся
в определенном месте с небольшим отрядом охраны...
   - А если там будет засада? - осторожно спросил кто-то.
   - В этом нет никакого смысла. Мы пошлем туда двести  всадников,  и,  даже
если потеряем их всех, на нашей боеспособности это не отразится.
   - Тогда пусть это будут эфтляндские всадники, - заметил генерал Нильсен.
   - Что ж, - Хакиннен развел руками, - эфтляндцы почтут за честь.
   - Линтвийцы тоже, - поднял руку генерал Петерссен.
   - Я пошутил, господа! - тут же пошел на попятную Нильсен.  -  Мне  только
хочется узнать, кто и зачем протягивает нам руку помощи.
   - Узнать - это, конечно, интересно, - улыбнувшись, отметил Хакеннен, - но
такой подарок я согласен принять и от анонима.
   99
   Лошади мерно рысили по неглубокому снегу, оставляя на нем очень  красивые
цепочки следов. В отличие от настоящих животных, у  механических  шаги  были
одинаковой длины, поэтому они вязали на снегу безупречные узоры.
   Джим ехал  в  окружении  пяти  драгунов,  которые  должны  были  защитить
адмирала в случае появления врага. Впрочем,  эти  пятеро  являлись  агентами
Квар-дли, поэтому Джим тайком поглаживал свои  ножны  с  клинком  знаменитых
завоевателей.
   Следом за Джимом, в таком же плотном кольце, двигался  Эрвиль.  Время  от
времени он хулиганил - сознательно бросал лимонного коня то влево, то вправо
и легко выбивал  охранников  из  седла,  поскольку  адмиральские  кони  были
намного тяжелее.
   Джим, между прочим, даже выяснил почему. Он совершенно случайно поговорил
с одним из офицеров, до того как  это  заметил  шпион  штандартенфактора,  и
оказалось, что внутри адмиральских лошадей не одна,  а  целых  две  заводные
пружины.
   Одна работала постоянно, а  вторая  находилась  в  заведенном  состоянии,
чтобы вынести драгоценного военачальника в случае возникновения опасности.
   Перед выездом на разведку-экскурсию Джим потребовал завести обе  пружины,
чем весьма огорчил Квардли. Желтое лицо штандартенфактора  покрылось  синими
пятнами, однако он выдавил из себя кривую улыбку  и  распорядился  выполнить
пожелания адмиралов.
   Сейчас он ехал  впереди  отряда,  в  окружении  еще  большего  количества
телохранителей, и постоянно сверялся с картой, боясь  не  попасть  в  нужное
место.
   Когда штандартенфактор останавливался, группа Кэша его нагоняла, и  тогда
Джим мог расслышать некоторые слова,  которыми  обменивались  люди  Квардли.
Чаще других повторялось название "Оллевала".
   Наконец, когда отряд выбрался на небольшое возвышение, Джим увидел то,  к
чему стремился Квардли.
   Озеро Оллевала. Оно было почти округлым, и по его пологим  берегам  росли
густые кусты и небольшие деревья. Даже  сейчас  зимой  и  без  листьев,  они
представляли собой довольно удобное укрытие.
   Увидев озеро, Квардли заметно повеселел. По  его  приказу  кольцо  охраны
вокруг адмиралов ослабилось, а сам штандартенфактор заулыбался и,  развернув
своего неповоротливого коня, нервной рысью подъехал к Джиму.
   - Ну вот, - махнул он в сторону озера. - Это Оллевала. За ним  начинаются
пустоши, по которым очень удобно добираться до Кюсселя...
   - Правда? - удивился Джим, играя боевой задор.
   Он уже знал, что город  Кюссель  стоял  посередине  оборонительной  линии
Биттер-Дримм и являлся ключевым для захвата всего комплекса укреплений.
   - Да, представьте себе. Так что  я  предлагаю  вам  с  графом  и  охраной
проехать вдоль озера, а я со своими людьми обогну вон тот двойной холм, и за
ним мы встретимся. Идет?
   - Идет, - согласился Кэш, потому что не видел иного выхода.
   Он понимал,  что  сейчас  что-то  должно  произойти,  вплоть  до  попытки
убийства его и Эрвиля. Эти мерзавцы с лицами разбойников сделали  бы  это  с
удовольствием, тем более что они были в курсе - адмиралы вовсе  не  являлись
гениями кавалерийских атак. Правда, и шпики Квардли тоже плохо  держались  в
седлах, однако их было больше - по пять на каждого адмирала.
   Квардли посмотрел на часы, включил своей лошади поворот, и та со  скрипом
протанцевала на снегу целую яму. Затем резко рванулась вперед, и  следом  за
предводителем понеслась  его  шайка.  Рядом  с  адмиралами  осталась  только
охрана.
   - Какие у нас планы, адмирал?  -  спросил  Лу,  бесцеремонно  расталкивая
прикрепленных к Джиму охранников.
   Когда один из  них  попытался  что-то  сказать,  Лу  вытащил  пистолет  и
прострелил наглеца насквозь. Не помогла даже стальная кираса.
   Это было неожиданно даже для Джима, но он согласился с  поступком  Эрвиля
Жестокого. Возле озера их ожидали неприятности, и то, что  охранников  стало
на одного меньше, повышало шансы к выживанию.
   Помимо  прочих  выгод,  убийство   охранника   произвело   на   остальных
необходимое впечатление. Агенты в панике переглядывались  и  не  знали,  как
поступить дальше. Было очевидно, что они  не  могли  тронуть  адмиралов  без
приказа Квардли, а тот был уже далеко и выстрела не слышал.
   - Короче, так,  ребята.  По  законам  военного  времени  буду  уничтожать
каждого гада, который попробует показать мне зубы, - внятно объяснил Эрвиль.
- Вопросы есть?
   Вопросов ни у кого не было, и небольшой отряд начал спускаться  к  озеру,
оставив в снегу труп и замершую без управления лошадь.
   - Что-то не нравится мне эта поездочка, - вполголоса заметил Лу,  и  Джим
едва расслышал его из-за скрипа снега и звона амуниции.
   - Ничего, сейчас проедем по берегу и  встретимся  с  Квардли  за  холмом.
Оттуда начинаются пустоши до самого Кюсселя...
   Едва Джим проговорил эти слова, как  из  балки,  в  ста  метрах  впереди,
словно из-под снега,  поднялись  всадники,  да  так  много,  что  Джим  даже
растерялся.
   - На засаду вывел, сволочь!  -  крикнул  Эрвиль  и  выхватил  вдобавок  к
пистолету свою саблю. - К бою, мерзавцы! -  потребовал  он  от  заметавшихся
охранников.
   Даже Кэш удивился отваге Эрвиля Жестокого. На них надвигались по  крайней
мере полторы сотни всадников, а Лу призывал к бою.
   Между тем чуть правее послышался топот, и неожиданно появилась  небольшая
группа императорских драгун. Поначалу  Джим  принял  их  за  возвратившегося
Квардли, однако это были другие люди. Впрочем, они так же плохо держались  в
седлах, как и шпики штандартенфактора.
   Группа  драгун  на  ходу  выстроилась  во  фронт  и  продолжала  движение
навстречу вражеским всадникам. Джиму ничего не оставалось, как  скомандовать
"своим" к бою, а Лу от себя добавил, что трусов пристрелит самолично.
   Итак, контратака началась. Лошадь Джима  уверенно  двигала  механическими
ногами, а он получше приспосабливал в руке саблю, еще  не  представляя,  что
будет с ней делать. Того боевого настроения, что было у него при тренировках
в ангаре, Кэш в себе не ощущал, однако страх был - это он чувствовал  вполне
отчетливо. А что прикажете чувствовать человеку, брошенному в первую в жизни
кавалерийскую атаку навстречу обученным и безупречным солдатам?
   За те короткие мгновения,  что  противные  силы  скакали  навстречу  друг
другу, Джим успел разглядеть своих врагов. Это были всадники  в  темно-синей
форме, в стальных шлемах без перьев и  с  широкими  палашами  в  руках.  Они
скакали на невысоких механических лошадях, передние ноги  которых  оказались
неподвижными и прочно прикрепленными к чему-то наподобие лыж. Поначалу Джиму
это  показалось  смешным,  однако  в  условиях  постоянных  снегов  подобное
оснащение было нелишним. Именно поэтому  лошади  северян  двигались  гораздо
быстрее и ровнее, нежели "красавцы" императорских кавалеристов.
   100
   Наконец отряды сшиблись, и императорские драгуны  сразу  понесли  потери.
Джим сумел пригнуться и избежать удара пикой, однако отчетливо  увидел,  как
голова одного из драгун отделилась от тела и взвилась  в  воздух  вместе  со
шлемом, вращаясь, словно мяч.
   Верный себе Эрвиль открыл огонь из пистолета, и в следующее мгновение все
смешалось в кучу, где началась самая настоящая резня. Всадники сцеплялись  и
падали на снег и уже  там  продолжали  выяснять  отношения.  Кровь  обагрила
снежное поле, а механические лошади смешно скрипели  промерзшими  шарнирами,
пытаясь выполнить немыслимые маневры.
   Лу уже дважды вылетал из седла, однако ему везло, и на  его  кирасе  лишь
появлялись новые шрамы. Он проворно  вскакивал  в  седло  и  все  стрелял  и
стрелял, меньше доверяя холодному оружию.
   Джим пока  держался,  отмахиваясь  именитой  саблей  и  временами  сбивая
"лыжников", как он окрестил вражеских кавалеристов, на снег. Впрочем, у  его
белой  лошади  было  преимущество  в  росте  и  силе,   поэтому   в   случае
необходимости он просто прятался за  стальной  шеей  скакуна  и  пускал  его
вперед, как танк.
   Скоро все приставленные Квардли шпионы честно полегли в бою. Они  дрались
самоотверженно и оправдали  звание  охранников.  Другой  отряд  драгун,  под
предводительством знакомого  Джиму  капитана,  держался  лучше  и  время  от
времени непонятным образом атаковал врага и  отбрасывал  его  от  адмиралов.
Джим наблюдал только краем глаза, однако ему казалось, будто людей  в  синих
мундирах выбрасывала из седла какая-то невидимая волна
   Вокруг уже были навалены кучи стонущих раненых,  окровавленных  трупов  и
стальных коней, которые продолжали дергать ногами, думая, что все еще скачут
в атаку.
   В какой-то момент получилось так, что Кэш оказался в окружении нескольких
врагов, и он подумал, что вот теперь - точно все...  Разогретые  боем  парни
бросились убивать вражеского адмирала, и Джиму сразу же досталось по  шлему.
Удар был нанесен скользящий, но очень сильный. Весь мир поплыл у Джима перед
глазами, а по лбу потекла кровь, между  тем  это  освободило  его  разум  от
страха, и Джим Бунзель Мудрый, герцог  Ангурский,  почувствовал  необычайный
подъем.
   Казалось, его сабля сама вспомнила руку завоевателя Мо Гирвелла  и  героя
Баттелкэта. Она  стала  на  удивление  легкой  и  послушной,  а  Джима  стал
одолевать нешуточный азарт. Посбивав на  землю  окруживших  его  врагов,  он
помчался в атаку на другую их группу, которая шла на помощь первой.
   Там было не менее пятидесяти всадников, однако они просто опешили,  когда
увидели несущегося им навстречу адмирала на белом  коне  и  с  окровавленной
саблей в руках.
   Следом за первым  сумасшедшим  всадником  неслось  еще  человек  двадцать
подкрепления, и северяне, прикинув свои шансы, дружно повернули назад.
   - А, испугались! - радостно проорал Кэш.
   Он прибавил хода своей лошади, однако в этот момент у нее кончился завод,
и адмиральский красавец сбросил ход, а затем и замер, не обращая внимания на
ругательства и понукания разъяренного всадника.
   Джим помнил о второй пружине, но в такой горячке напрочь забыл,  где  она
включается.  Оставалось  только  плюнуть   вслед   отступавшему   врагу   и,
обернувшись, посмотреть на друзей-драгун, которые  так  вовремя  прибыли  на
подмогу.
   Вместе с ними оказался и Эрвиль. Джим обрадовался, увидев его живым.
   - Назовите свое имя, капитан, и  вы  будете  представлены  к  награде!  -
громко произнес Кэш, подражая сцене из виденного когда-то фильма.
   Драгуны остановились, а капитан как-то странно  улыбнулся,  и  тут  Джиму
показалось, что он узнал это лицо. Однако вспомнить окончательно ему помешал
Квардли. Он прискакал с двумя сотнями драгун и несколькими  своими  шпиками,
видимо, для того, чтобы  подобрать  трупы  адмиралов.  Каково  же  было  его
удивление, когда он увидел их обоих живыми!
   - Что здесь произошло? На вас напали?  -  задал  штандартенфактор  глупый
вопрос. Затем бросил взгляд на капитана драгун, которые  пришли  на  выручку
брошенным адмиралам, и сразу все понял.
   - Ты-ы-ы!!! - взвыл Квардли. - Ты  ответишь!  Эй  вы,  рубите  их  -  это
предатели!
   101
   Позади  кипела  новая  рубка,  а  Джим  и  Эрвиль  на  запасных  пружинах
возвращались к войскам. Участвовать в неизвестной им  междоусобице  адмиралы
не хотели, а потому держали нейтралитет.
   - Как ты думаешь, кто победи