вопросы, Жефа, у нас не задают даже дети.
   Мэнсон пожал плечами и замолчал, пропуская Лалу вперед.
   Спустя полчаса они уже были на закрытой кустарником полянке, в двух шагах
от места купания.
   Джеф сбросил сумку и начал было раздеваться, но Лала его остановила:
   - Постой, Жефа. Время купания еще не наступило. Сядь отдохни...
   - Ну хорошо. Когда будет можно, ты мне скажешь, - согласился Мэнсон и сел
напротив Лалы.
   Внезапно откуда-то сверху спикировала чайка и пролетела над самой головой
Мэнсона. Он вздрогнул и с запозданием отмахнулся, как от мухи, а Лала  снова
обрадовалась и, улыбнувшись, сказала: - Ты видишь, Жефа, Котти любит тебя...
Джеф тоже улыбнулся и кивнул. Наконец Лала поднялась и  начала  раздеваться.
Мэнсон тоже взялся за свою одежду, но Лала его удержала:  -  Подожди,  Жефа.
Сейчас тебе нельзя - это опасно... Когда будет можно, я позову.
   - Ну хорошо, Лала, - согласился Джеф и оставил свои штаны в покое.
   Девушка спокойно разделась, постояла перед  Мэнсоном  во  всей  красе,  а
затем повернулась и исчезла в зарослях кустарника.
   "Да, эта девчонка может производить впечатление... - подумал  Джеф.  -  С
такими данными это сделать нетрудно..."
   Он вспомнил некоторые подробности ее телосложения,  а  потом,  увлекшись,
позволил себе определенные фантазии.
   "Стоп, Мэнсон, стоп... - спохватился Джеф. - Ты на работе..."
   Лала отсутствовала не больше пяти минут, потом  она  снова  появилась  на
полянке - с мокрыми волосами и вся в капельках воды.
   Присев перед Джефом на корточки, она  посмотрела  куда-то  мимо  него,  а
затем сказала: - Ну вот. Теперь неопасно - пойдем купаться.
   63
   По случаю намеченного акта возмездия лейтенант Хаммер  пришел  на  десять
минут раньше.
   Во-первых, чтобы  приготовить  позицию,  а  во-вторых,  чтобы  остыть,  -
винтовка "гепард" весила немало, и тащить ее было нелегко.
   Лейтенант пришел на огневой рубеж, отер пот и сел на песок, ожидая, когда
речной ветер остудит его  раскрасневшиеся  щеки.  Чтобы  глазок  оптического
прицела не запотел от разгоряченного лица,  требовалось  подождать  какое-то
время.
   "Подведем черту,  господа..."  -  появилась  в  мозгу  лейтенанта  вполне
подходящая фраза.
   Сегодня пришлось соврать капитану Пакгаузу, будто  он  собрался  идти  на
диких коз. Пакгауз, конечно, дурак, но и он не поверил.
   Лейтенант вздохнул. Он знал - все, кто видел его с оптической  винтовкой,
решили, что он  собрался  поставить  логическую  точку  в  своем  двухлетнем
сумасшествии.
   "Они думают, что я могу убить Элеонору. Глупцы..." - горестно  усмехнулся
Хаммер.
   Вчера капитан Пакгауз  и  лейтенант  Коноплев  напомнили  про  поездку  в
офицерский бордель через два дня. Хаммер ответил им отказом, однако особенно
на себя не надеялся и опасался, что все же согласится.  Пакгауз  и  Коноплев
казались ему демонами-обольстителями.
   "Поедем, Хаммер, тамошние девицы подпускают офицеров гораздо  ближе,  чем
твоя  дикарка.  Бинокль  тебе  не  понадобится..."  -  ухмылялся   Коноплев.
"Действительно, дружище,  едемте  с  нами.  Стоит  ли  пренебрегать  шансом,
выпадающим раз в полгода?.." - вторил Коноплеву капитан Пакгауз.
   На соседний куст вспорхнула синица-сосновка. Она опасливо  покосилась  на
лейтенанта и, испачкав ветку пометом,  полетела  дальше  по  своим  синичьим
делам.
   "Вот бы и мне так, - подумал Хаммер,  -  взмахнуть  крыльями  и  улететь.
Далеко-далеко отсюда, с этого проклятого Танжера".
   Хаммер бросил короткий взгляд на часы - без трех  четыре.  Пора  занимать
позицию. Он открыл чехол, достал винтовку и  поставил  ее  на  сошки.  Затем
вытащил магазин на двадцать патронов и вогнал его в гнездо.
   Сломав  несколько  мешавших  веточек,  Хаммер  поднял  бинокль  и   начал
осматривать прибрежную часть острова.
   Вот показались девушки и с ними группа женщин постарше.  Появление  этого
передового отряда было для Хаммера предвестником выхода его королевы.
   Лейтенант убрал бинокль и взялся за  винтовку.  Подняв  предохранительную
шторку прицела, он припал к нему глазом и одобрительно  хмыкнул  -  цифровая
оптика давала идеальную контрастность. Никаких  тебе  полутеней,  дифракций,
интерференции.
   Хаммер перевел прицел на кусты, из которых  обычно  появлялась  Элеонора.
Вот разошлись зеленые  ветки,  и  она  появилась.  Цифровая  оптика  прицела
обедняла цветовую  гамму,  зато  теперь  Хаммер  в  большей  мере  сумел  по
достоинству оценить фигуру.
   Игра  линий  женского  силуэта   заставила   Хаммера   забыть   о   своей
первостепенной задаче.  Преследуемая  алчным  взглядом  лейтенанта,  девушка
вошла в воду, и только тут Хаммер вспомнил о сопернике. О том, кто  был  уже
приговорен. Однако мужчины не было. Его не было, и Элеонора вела  себя  так,
будто никого не ждала.
   "Остался в деревне, сукин сын. Испугался!  Трус!.."  Хаммер  почувствовал
себя сильнее. Он успокоился и, оторвавшись от прицела, снова взялся за  свой
бинокль.
   И опять он погрузился в сказку. Бинокль был как театр, а прицел  винтовки
- как простое счетное устройство. В этом и была вся разница.
   "Едва ли я сумел бы полюбить эту девушку, если бы смотрел на  нее  сквозь
перекрестие оптического прицела..." - заключил Хаммер.
   Элеонора закончила свое купание и стала выходить на берег. Все проходило,
как обычно, - за последние два года Хаммер  видел  это  сотни  раз.  Девушка
поднялась к кустам, и они сомкнулись  позади  нее,  словно  занавес.  И  это
означало, что можно возвращаться на базу.
   Лейтенант с неохотой оторвался от бинокля и, увидев  стоявшую  на  сошках
винтовку, оторопел. Он вспомнил все, что собирался сделать, - прийги, занять
позицию, подождать появления вражеского  лазутчика  и  поразить  его  точным
выстрелом. Желательно в воде.
   "Но ведь никакого мужчины сегодня не было...  -  стараясь  не  впадать  в
панику, рассуждал лейтенант. - Но был ли он вчера?.. Может, никого не было и
все это мне привиделось?.. Может, я действительно уже того?.."
   Хаммер машинально отстегнул магазин и убрал винтовку в чехол.  Затем  еще
раз взглянул на реку и решил.  "Нужно  ехать  в  бордель.  Обязательно...  В
данном  случае  бордель  для  меня  как  лекарство.  Пусть  горькое,   пусть
неприятное, но необходимое".
   Разрешив для себя основное противоречие текущей недели, Хаммер  подхватил
винтовку, бинокль и бодро зашагал в сторону базы.
   64
   Следуя уже устоявшейся традиции, Джеф, как всегда, вздремнул после ужина.
Случалось, что вечерний отдых затягивался и  Мэнсон  спал  до  самого  утра,
однако это его не беспокоило - Джеф списывал свою  сонливость  на  бессонные
ночи, проведенные им в джунглях.
   Но в этот  раз  его  разбудили.  Кто-то  тронул  Джефа  за  плечо,  и  он
проснулся.
   - Дала, ты? - спросил Джеф.
   Поначалу ему никто не ответил, и он решил, что его снова посетила  птица.
Однако через секунду незнакомый голос произнес: - Пойдем,  Жефа.  Акта  ждет
тебя...
   Джеф поднялся на ноги и, слегка пошатываясь и держась  за  стену  хижины,
вышел наружу.
   От ярко горевших костров по округе  распространялось  желтоватое  сияние.
Мэнсон никогда не видел, чтобы огонь был такого странного цвета, но в потоке
желтого свечения он сумел лучше рассмотреть своего провожатого.
   Им оказался парень лет двадцати. Он шел впереди Мэнсона и  направлялся  к
центру деревни. Джеф помнил, что хижина Аюпы стояла на северной окраине
   Населения, однако сейчас они шли совсем в другую сторону.
   На всякий случай Мэнсон спросил: - Что, Аюпа сейчас не в хижине?
   - Нет, - односложно ответил провожатый, едва посмотрев в сторону Джефа.
   Они прошли мимо одного костра, потом мимо другого - везде  сидели  только
мужчины Возле первого костра их было пятеро, а возле второго  Джеф  насчитал
семь человек. Люди были совершенно неподвижны и смотрели на пламя,  находясь
в каком-то оцепенении
   "Может, поэтому оно имеет такой желтый оттенок?" - подумал Джеф.
   Провожатый продолжал идти, пока не подвел Мэнсона к  еще  одному  костру,
возле  которого  стояло  несколько  охотников.  От  группы  людей  отделился
человек, и Мэнсон узнал Аюпу. Опираясь на свою клюку, старик подошел ближе и
улыбнулся.
   - Рад видеть тебя, Жефа, - сказал он. - Сегодня для тебя большой день...
   Старик положил на плечо  Мэнсона  руку,  и  тот  почувствовал,  насколько
горяча ладонь Аюпы. Она нестерпимо жгла, но  интуитивно  Джеф  понимал,  что
нужно потерпеть.
   Наконец Аюпа убрал свою огненную ладонь, и Джеф осторожно  повел  плечом.
Ожога как будто не было - Что делают эти люди, мистер Аюпа? - решился задать
вопрос Джеф.
   - Они смотрят на огонь, - просто сказал старик.
   - А зачем они это делают?
   - Они смотрят на огонь, чтобы накопить силу, - пояснил Аюпа  и,  упреждая
следующий вопрос, добавил: - Сила нужна им для далекого путешествия.
   Джеф кивнул, хотя ничего не понял. Он осторожно посмотрел по  сторонам  -
бдения у костров  продолжались.  Лимонно-желтые  языки  пламени  то  рвались
вверх, то собирались у земли в яркие вращающиеся вихри.
   Так продолжалось около десяти минут.  Потом  от  одного  костра  поднялся
человек и пошел под навес. За ним последовал другой, потом еще и  еще.  Люди
поднимались и шли прямо, словно по начерченной линии. Они заходили под навес
и рассаживались там ровными рядами.
   Наконец под навесом оказались все охотники, и тогда пламя костров приняло
естественный цвет.
   - Пойдем и мы, Жефа, - негромко сказал Аюпа и подтолкнул Мэнсона.
   Они  приблизились  к  навесу  на  расстояние  тридцати  шагов,   и   Аюпа
остановился. Движимый любопытством, Мэнсон хотел подойти  ближе,  но  старик
его остановил: - Тебе туда нельзя, Жефа. Стой пока здесь.
   Джеф послушно  встал  рядом  с  Аюпой  и  начал  внимательно  следить  за
сидевшими под навесами людьми. Полумрак скрывал их лица, и все они  казались
совершенно  одинаковыми.  Ничего  не  происходило,  но  напряженная   тишина
вызывала у Джефа внутреннее беспокойство.
   "Почему я не слышу ни одного звука? Ни цикад, ни всплеска воды, не  крика
ночной птицы?.. И где Лала? С ней было бы намного спокойнее..."  -  Женщинам
сюда нельзя... - тихо проговорил Аюпа, не поворачивая головы
   "Понятно..." - про себя сказал Джеф, не удивляясь тому, что старик уловил
его мысли. А тишина тем временем накатывалась все сильнее. Джеф  даже  и  не
подозревал, что она бывает такая разная.
   Сначала тишина была просто  легкая.  Затем  она  стала  распадаться,  как
дневной свет распадается на семь цветов радуги. А вскоре  тишина  зазвучала.
Она гремела, она сметала все на своем пути. Она наступала, как цунами.
   Зрение Джефа выхватило непонятное освещенное пятно. Пятно оказалось лицом
одного из тех, кто неподвижно сидел под навесом.
   "Сирил..." - узнал его Мэнсон.
   Лицо ночного охотника выделялось все  сильнее.  Казалось,  оно  светилось
изнутри непонятным холодным свечением. В какую-то долю секунды Джеф  увидел,
как все тело Сирила полыхнуло яркой вспышкой, и  эта  вспышка  вытянулась  в
длинную струну, рванувшуюся к небу.
   Событие уже произошло, но  Джеф  все  еще  видел  засвеченное  негативное
изображение  Сирила,  которое  пульсировало  немой  вибрацией  и,  казалось,
раскачивало Джефа то влево, то вправо... То влево, то вправо...
   Откуда-то издалека донесся первый звук.
   "Это крик... - лениво отреагировал Джеф. - Кто-то кричит..."
   "Не смотри туда!" - надрывался кто-то.
   "А почему не  смотри?  -  удивился  Джеф.  -  Это  же  так  красиво  и...
необычно..."
   Последовала новая вспышка, и на этот раз Джеф услышал ее звук. Этот  звук
больно ударил по барабанным перепонкам, и Мэнсон равнодушно отметил, что ему
в нос попала вода. Он вздохнул и закашлялся
   Кто-то помог Джефу подняться, и он понял, что сидит в воде.
   - Ну как он, Гаена? - послышался обеспокоенный голос Акты.
   - Да все нормально... - отозвался Джеф, и тут же  сильный  рвотный  позыв
вывернул его наизнанку.
   "Какой ужас, кажется, я отравился..." - успел подумать Мэнсон перед  тем,
как его вывернуло еще раз.
   - Тащи его на берег, - приказал Аюпа,  и  чьи-то  сильные  руки  потащили
Мэнсона по песку. Наконец ему помогли подняться, и Джеф удивленно  посмотрел
по сторонам. Совсем близко  он  увидел  своего  провожатого.  Парень  крепко
держал Джефа, чтобы тот не упал.
   Чуть в стороне стоял Аюпа. И хотя было темно, Джеф  узнал  его  по  седым
волосам и корявой клюке, на которую старик опирался.
   - Что... это было? - не сразу выговорил Джеф.
   - Нелегкое испытание для настоящего мужчины, - сказал Аюпа и, обратившись
к провожатому, добавил: - Гаена, отведи его в хижину.
   65
   Пораненное  ухо  продолжало  саднить,   и   Хаммер   время   от   времени
притрагивался к куску пластыря. Прикосновение усиливало жжение, и  лейтенант
поспешно отдергивал руку, но скоро он  опять  забывался  и  вновь  беспокоил
рану.
   "А все почему?.. Потому, что хотел выглядеть красиво,  идиот...  -  ругал
себя лейтенант. - Вон Коноплев поехал нестриженый, и Бриар тоже,  а  Пакгауз
так тот Даже не выбрит толком..."
   Хаммер вспомнил выражение лица рядового Куррапаса, когда  тот  сказал:  -
Ничего, сэр, до свадьбы заживет...
   "Ну разве не идиот? Чуть не отрезал человеку ухо и при этом  с  улыбочкой
заявляет: до свадьбы заживет! - От запоздалого гнева Хаммеру стало жарко.  -
Нет, нужно было убить скотину  прямо  на  месте...  Ничего,  вот  вернусь  и
убью..."
   На том лейтенант и успокоился. Он решил больше не  обращать  внимания  на
жжение пораненного уха и осмотрелся.
   В салоне челночного  транспорта  ВОВ-4  находилось  двенадцать  офицеров.
Кроме   Коноплева,   Пакгауза   и   Бриара,   Хаммер   хорошо   знал    двух
лейтенантов-радиотехников и вольнонаемного Буши - специалиста по агрессивной
фауне.
   Буши занимался изучением всяких злых козявок  и  составлением  совершенно
нечитабельных инструкций по безопасности.
   В свое  время  Хаммеру  пришлось  ознакомиться  с  парой  десятков  таких
текстов, и все они начинались одинаково: "Если покусание уже  произошло,  то
вам следует..."
   Время от времени Буши покидал  свой  лабораторный  бокс  и,  вооружившись
сачком, выходил за ограждение базы. Там он ловил несколько еще не  описанных
им экземпляров и снова запирался  на  пару  недель,  по  прошествии  которых
появлялся на людях и раздавая очередное "слово правды".
   Хаммер вздохнул. Ему было скучно. Коноплев  и  Пакгауз  играли  в  карты.
Бриар спал. Буши о чем-то беседовал с капитаном-локаторщиком, а до  знакомых
лейтенантов было слишком далеко.
   Не будешь же кричать как дурак: "Привет, ребята, как дела?" -  Тебе  чего
не сидится, Хаммер? - не отрываясь от игры, спросил Коноплев.
   - Ухо болит, - признался Хаммер. - Доверился  этому  придурку  Куррапасу,
так он меня чуть инвалидом не сделал.
   - Надо было обратиться к матросу  Рябову.  Он  стрижет  очень  хорошо,  -
посоветовал капитан, - Эй-эй, господин лейтенант, эта карта сюда не ложится.
   - Извините, господин капитан, ошибочка вышла, - хитро улыбнулся Коноплев.
   - Вы шельма, господин лейтенант, но  я  все  вижу.  Старика  Пакгауза  не
проведешь.
   - А почему с нами нет майора Рейнольдса? - спросил Хаммер.
   -  Наверное,  он  поедет  со  второй  партией,  -  предположил  лейтенант
Коноплев. Карта не шла, и он проигрывал Пакгаузу уже вторую спиртовую тыкву.
   - Нет, - сказал капитан, - он не поедет, я это точно знаю.
   - Значит, в шкафу у босса припасена кукла...  -  сказал  Коноплев,  делая
рискованный ход.
   - Какая кукла? - не понял Хаммер.
   - Понятно какая, - следя  за  ифой,  продолжил  Коноплев,  -  надувная  и
резиновая.
   Челнок тряхнуло. Бриар всхрапнул и  проснулся.  Пустым  взглядом  сонного
человека он посмотрел сквозь лейтенанта Хаммера и снова закрыл глаза.
   "Что-то сейчас поделывает моя Элеонора..." - попробовал грустить Хаммер.
   - О, я вижу огни! Я уже вижу огни! - закричат майор  медицинской  службы.
Все не занятые картами и сном тотчас приклеились к иллюминаторам.
   Заметив, что Пакгаузу хочется посмотреть  на  огоньки  борделя,  Коноплев
предложил: - Согласен на ничью.
   Капитан, не долго думая, махнул рукой: - Ладно, живи. - И,  бросив  игру,
перепрыгнул ближе к иллюминатору.
   Лейтенант Коноплев подобрал карты Пакгауза и. заглянув в них,  сокрушенно
покачал головой.
   - Везет же людям, а? А мне за всю игру пришло только три козыря. Что  там
видно, Хаммер?
   - Обычная баржа. Как в прошлый раз. Дурацкие разноцветные гирлянды и  два
"сторожевика" по бокам...
   - Интересно, нас поставят в очередь на рейде или дадут выпить в  баре?  -
подал голос майор медицинской службы.
   - Значит,  говоришь,  баржа?  -  переспросил  Коноплев,  задумчиво  мешая
колоду.
   - Да. С виду обычная баржа, - повторил Хаммер.
   - Как буднично - взяли баржу и переделали под бордель. А ведь в детстве я
представлял себе летающие бордели эдакими воздушными замками...
   - О, я уже сгораю от нетерпения, - снова забеспокоился  майор-медик.  Ему
не сиделось на месте, и он мерил шагами проход между креслами.
   - Ура, господа, кажется, мы прошли рейд, - сообщил кто-то.
   - А это значит, что в нетерпеливом ожидании половина из нас перепьется  в
баре, - заметил Коноплев.
   - Ну когда же мы пристанем, я уже не могу, честное  слово...  -  мучаясь,
вышагивал по салону майор-медик.
   Наконец ВОВ-4 коснулся пристани и замер. В свой иллюминатор Хаммер видел,
как к челноку потянулся рукав. Он коснулся  судна,  и  по  стенам  пробежала
легкая дрожь.
   - Бриар, ты проспишь все на свете! - крикнул на  ухо  спавшему  лейтенант
Коноплев.
   - Да, народу здесь хватает, - сказал капитан Пакгауз. - Вон челнок 102-го
пехотного корпуса. Вон "Морские бродяги", а ракетчики с Крыма притащились на
десантном шаттле...
   - Что, приехали, что ли? - протирая кулаками глаза, спросил Бриар.
   - Да, Бри, можешь расстегивать штаны, - сказал Коноплев.
   Входной шлюз зашипел сжатым воздухом, и  тут  же,  расталкивая  остальных
офицеров, майор-медик рванулся к двери.
   - Господа, пропустите! Прошу  вас,  пропустите!  Мне  срочно,  мне  нужно
срочно!.. Я этого дня полгода ждал!
   Офицеры  расступились,  и  майор  с  треском  протиснулся  в  только  что
образовавшуюся щель переходного шлюза.
   - Вот приспичило человеку, - покачал головой Пакгауз.
   - С такими проблемами в армии нечего делать. Свихнуться можно,  -  сказал
Коноплев, бросив косой взгляд на Хаммера.
   Один за другим офицеры проходили через шлюз и оказывались в  транспортном
рукаве. Последним челнок покинул лейтенант Хаммер.
   66
   Роль бармена выполнял пожилой унтер-офицер. Он быстро смешивал напитки  и
выносил их офицерам, ждущим  своей  очереди.  Выбор  напитков  был  небогат.
"Панка" трех сортов, темное и светлое пиво, а также синтетический  кальвадос
с таинственным названием "Артуанская ночь".
   Вместе с другими офицерами Хаммер сидел на продавленном диване  и  мял  в
руках чек, оплаченный военным министерством.
   "Управление по работе с личным составом", - было написано в  самом  верху
чека. А далее:  "Платежный  документ,  дающий  право  на  разовое  получение
специальных услуг или замену оных дополнительным табачным довольствием".
   "...замену  оных..."  -  автоматически  прокрутились  в  голове   Хаммера
казенные слова. Лейтенант допил свое пиво и поднялся,  чтобы  посмотреть  на
демонстрационную панель еще раз.
   Здесь  на  светящемся  табло  находилось  по  крайней   мере   полтораста
фотографий проституток. Рядом с каждой фотографией горела цифра, указывавшая
рейтинг, а точнее, занятость особы.
   Хаммер выбрал круглолицую блондинку. Рост - 173, вес - 69. Это  было  то,
что нужно. Девушку звали Ирэн, и ее рейтинг был 7. До того момента, как Ирэн
должна была освободиться, оставалось ждать полтора часа.
   - Зря ты смотришь на них еще раз, - подошел к Хаммеру Коноплев. -  Сейчас
тебе покажется, что ты выбрал не ту