Герда уже решила  умереть, не издав ни звука и
прожив  на свете  всего шестнадцать  лет, но тут хозяин наконец устал, и его
храп возвестил о том, что в этот раз смерть миновала Герду.
     Но  это было, как казалось  Герде, так давно,  что и вспоминать уже  не
стоило. Теперь она  была  беременна  и  этим  гордилась,  так  как  рождение
возможно  большего  числа  детей  в  колонии  поощрялось.  Герда,  постоянно
стараясь  избавиться от  чувства отвращения к  Бирину, в конце концов  стала
испытывать  некоторую  привязанность  к  мужу, а когда  он  задерживался  по
службе, она даже скучала.
     Супруги Феррари, изредка навещавшие дочь, радовались такой  разительной
перемене.  Особенно  отец. Он мог часами  развивать мысль  о  необыкновенной
гениальности зятя.  С ним конечно же с готовностью соглашались. Бирин -- это
сила.
     Еще  Герде  поначалу не  нравилась  свекровь --  мать  Бирина. Это была
жадная и сварливая старуха, участница закладки первых камней нового  города.
Она  прекрасно  помнила  времена,  когда полные  надежд люди рубили  толстые
деревья и  ставили новые жилища. "О, это была прекрасная  пора! Ни проклятой
зоны, растущей  теперь  как раковая опухоль, ни этих диких туземцев!" А ведь
она,  Илона - так  звали  свекровь,-- говорила  в свое  время  мужчинам, что
дурацкие фокусы этих ученых не доведут до добра.
     Вот какой  настрой  был у бабки Илоны, прямо-таки вражеский настрой, да
еще против основных принципов  построения  колонии. За такие  слова  Бирин с
других шкуру спускал, но это была его мать...
     Впрочем, управляющий недолго  выбирал между  границами дозволенности  и
личным. Вконец распоясавшейся старухе он стал подсыпать в пищу порошки, и ее
спонтанные  митинги  заметно укоротились.  Бабка  Илона  быстро  уставала  и
засыпала,  сидя  в  кресле.  С  похмелья  после   порошка   она  пила  много
апельсинового сока и вполголоса

     грязно ругалась, а  уж когда  появилась  Герда,  старуха  перенесла всю
тяжесть  своего  похмельного  синдрома  на  бедную девочку.  Однако  и Герда
недолго терпела и однажды в отчаянии столкнула свекровь со ступенек дома.
     Бабка Илона сильно ударилась головой о каменные перила, и через два дня
ее окончательно  разбил паралич. Старуха ничего не говорила, не  шевелилась,
ее кормили через трубку, и ходила она под себя.
     Кормить  приходил врач,  а белье  нужно было  менять Герде. Это ей тоже
порядком надоело, и однажды, когда Бирин ушел на службу, юный ангел выпорхну
из-под шелкового одеяла и, прошлепав по полу босыми ножками, забрался в шкаф
с  лекарствами.  Безо  всяких колебаний Герда набрала  из  черного пузыречка
полную  пипетку  и влила  парализованной старухе  в ноздри. Через пять минут
свекровь стала остывать. Хотя и это -- уже дело прошлое.

     Бирин вернулся в десять часов вечера. Что-то весело напевая, он чмокнул
Герду в щеку и, схватив со  стола,  накрытого  женой, бутерброд, моментально
проглотил его.
     -- Все, милая моя, клетка захлопнулась -- птичка в когтях у Бирина!
     -- Это хорошо, Вацлав? -- простодушно спросила Герда.
     -- Прекрасно, душечка! -- И в голосе его чувствовалось торжество.

     Морис в который раз за время своих злоключений сидел в кутузке. Правда,
здесь было  чисто и светло:  покрытый белой простыней  топчан,  обитые серым
войлоком  стены, кроме одного  угла, выложенного от  пола  до потолка  белой
кафельной плиткой. В потолке торчал железный крюк, к которому была подвешена
хромированная  цепь  с  приспособлением   вроде   вешалок  для   одежды.   О
предназначении этого приспособления Морису думать не хотелось, и он сидел на
топчане и вспоминал, как это произошло.
     Он шел  по зоне с  вараном за  пазухой,  и поэтому  внезапное появление
любого зверя или уродца его не испугало бы. Стоило варану зашипеть,  как тут
же  всяк  старался  убраться восвояси.  Не  убегали только  глюки,  то  есть
призраки.  На них варан не реагировал  -- он их просто не видел, так как они
были  гостями  только Мориса,  плодом  его  воспаленного,  под  воздействием
буферной зоны, мозга. Так  бы  и плутать ему без своего  зверя, пока  бы  не
рехнулся  совсем  или  не попал кому-нибудь в  желудок. А так -- варан четко
различал привидения и реальные персонажи.
     Морису же  оставалось  только  считать  соотношение  количества  тех  и
других,  и как только наметилась тенденция к снижению встреч  с бестелесными
духами, Морис понял, что идет к рубежу и действие зоны на него ослабевает.
     В какой-то миг, пробираясь через тонкие колючие лианы, он почувствовал,
что  вышел из  буферной зоны: цвета стали ярче,  четче и  звуки  зазвучали с
множеством оттенков. Преодолев последние три десятка шагов и выйдя на опушку
леса, Морис остановился. Варан под разорванной рубахой заерзал, пришлось его
отпустить, и, извиваясь  ужом, он возвратился на родину. Морис посмотрел ему
вслед, затем повернулся и пошел своей дорогой.

     Он шел с полчаса, пока не остановился на подозрительный шорох, и в этот
момент послышался  резкий звук  рассекаемого  воздуха, и  чуть  повыше локтя
вонзилась  блестящая игла.  Мгновенно среагировав, Морис тотчас выдернул ее,
но было поздно: ноги и руки перестали слушаться и он потерял сознание.

     -- Дружище Бирин, здравствуйте! Вас беспокоит доктор Ризен...
     -- Я узнал вас  по  голосу, господин президент. --  Управляющий сидел в
собственном кабинете  и, широко  улыбаясь, говорил  по телефону. Он как  раз
собирался идти на допрос.
     -- Как там ваш пленник? -- осведомился доктор.
     -- Через час он нам все  выложит, господин президент, я сделаю все, что
от меня зависит... Он или расскажет все, или умрет...
     --  Вот этого-то  я  и  боюсь.  Дело  в  том,  что  относительно  этого
диверсанта  у  нас появились прелюбопытнейшие сведения,  поэтому  хорошо бы,
любезнейший,  чтобы после вашего дознания он был в состоянии побеседовать со
мной...
     --  Ваше  желание  для  меня закон,  господин президент,  но  он  может
оказаться  очень  опасным. Стоит ли  рисковать  вам лично? Мы  не первый раз
занимаемся такими вещами и...
     --  Видите  ли,  добрейший  Вацлав,  --  перебил   его   Ризен,--  есть
соображения  относительно  этого  субъекта.  Вполне  может статься,  что  он
принесет больше пользы,  оставшись в  живых. Вы не допускаете  такой  мысли,
коллега Бирин?
     Воцарилась пауза.
     "Идиот,  --  подумал  Ризен, --  вряд ли он  когда-нибудь допускал хоть
какую-то мысль".
     -- Ну так что вы скажете?
     --  Да... я...  я  как-то даже не  знаю... Это так неожиданно, господин
президент...
     -- Ну, будем считать, что договорились. Я пришлю к вам людей полковника
Фрезера  для конвоя через  пять минут. А вы  не расстраивайтесь, мы его сами
выжмем как лимон, а когда он станет нам не нужен, милости просим на  кухню к
добрейшему Вацлаву! -- И Ризен деланно засмеялся.
     Бирин еще с  полминуты  ошалело  смотрел на свой устаревшей конструкции
аппарат, а затем, словно очнувшись, нажал кнопку вызова.

     Джон проснулся  ровно в пять. Ева,  его  новая любовница,  как  хорошая
жена, поднялась  на полчаса раньше, и  на столе уже  стоял горячий  завтрак.
Джон вышел  из ванной  бодрый,  выбритый  и  благоухающий дезодорантами.  Он
наскоро  съел  омлет, залпом выпил кофе и, поцеловав  Еву, подпиравшую косяк
двери, выскочил из дома.

     -- Итак,  господа, шесть ноль-ноль. Я  вижу,  все  в  сборе.  До начала
работы  в  этом корпусе еще  целых  два часа. Нас здесь двенадцать офицеров.
Давайте  еще  раз повторим наши задачи. Восьмой атлантический флот берет  на
себя капитан Фитнесс, военно-морскую базу блокирует майор Армстронг. Морские
пехотинцы  лейтенанта Боргезе перекрывают  Западное  шоссе,  чтобы  отрезать
пилотов   от  базы  ВВС  "Север".  Им  необходимо  продержаться  до  подхода
бронетанковой бригады НСБ.
     Так получилось, господа, что  в  случае неудачи те первые лица, которых
мы здесь представляем, останутся при своих креслах, а нас уничтожат. Поэтому
призываю вас  быть  предельно внимательными  и  жесткими.  Вот те приборы, о
которых я вам говорил.
     С  этими словами  майор Бидли открыл  лежавший  на  столе чемоданчик, и
взорам всех присутствующих предстали десятки сдублированных устройств.
     --  Возле каждого из вас будет  находиться человек,  обученный работе с
этими  приборами.  К сожалению,  мы не  сумели  воспроизвести  устройства, в
точности обладающие всеми свойствами оригинала,  но их  действие достаточно,
чтобы  определить  носителей  биопроцессоров.   После  изобличения  носитель
процессора должен  быть уничтожен... Ну  а  что  касается Ассамблеи, то этим
займемся мы вместе со штурмовыми

     командами НСБ.  Итак, господа...  -- майор посмотрел на часы, --  через
час и тридцать семь минут мы начинаем.

ГЛАВА 25

     В  установленный  срок  со  своих позиций, занятых заранее, в указанные
районы города вступали подразделения, которые должны  были определить  успех
военного   переворота.   Из   пригородов   столицы   к  побережью  двигались
бронетанковые колонны. Под разными предлогами на корабли поднимались офицеры
в форме военной полиции  и требовали встречи  с командирами. Затем включался
прибор,  и военный начальник падал на пол, сраженный резкой болью в  голове.
Его  тут же  пристреливали из бесшумных пистолетов  и, пользуясь возникавшей
паникой, уходили на следующий объект.
     Морские пехотинцы на дорогах тщательно проверяли проходящий транспорт и
останавливали автобусы с пилотами, направлявшимися на базу "Северин".
     Через  час  морская  пехота  была   атакована   полицейским  спецназом,
поддерживаемым четырьмя  легкими  вертолетами. Завязался  жаркий бой, в ходе
которого спецназ получил подкрепление -- несколько сотен боевиков.
     Выполнив свою задачу, морские  пехотинцы отошли на резервные позиции, и
вскоре у них  в  тылу уже высаживались десантно-штурмовые подразделения НСБ.
Это были тяжеловооруженные солдаты, снаряжение которых позволило  уничтожить
вертолеты  полицейского  спецназа.  С  обеих  сторон  применялись  мобильные
противотанковые ракеты, и  район  боевых действий,  изобиловавший  дорожными
развязками  и  шоссейными  ярусами,  превратился в  свалку разбитых бетонных
конструкций.  Повсюду горели случайно попавшие под огонь автомобили. И среди
всего  этого  кошмара в дыму  на  первый  взгляд бестолково носились люди  в
закопченных доспехах и выполняли каждый свой долг.
     Вдалеке над башнями небоскребов кое-где поднимались  клубы черного дыма
--  для  отвлечения сил  правоохранительных органов  и внимания  НСБ  тайное
общество  доктора Гекльберри  перешло  к  открытому  террору.  Производились
поджоги  больших магазинов и взрывы на станциях монорельса. На улицах города
то там,  то тут  неизвестные люди открывали беспорядочную стрельбу.  Даже  в
здании НСБ  несколько  носителей биопроцессоров пытались просочиться на этаж
оперативного отдела, но их обезвредили новыми приборами и изолировали.

     В  Большом  зале заседаний дебаты  были  в полном  разгаре. Сенаторы  и
старейшины брызгали слюной,  восторгаясь и негодуя,  предлагая  и  отвергая.
Почти все они были пожилыми людьми  или  бизнесменами, лоббирующими интересы
своих  хозяев. Кому-то  не сиделось дома,  а  кто-то отрабатывал  получаемые
деньги, но все они исправно посещали заседания.
     Конечно,  иногда  случалось, что  законы они выдумывали, мягко  говоря,
странные, но  так уж издавна повелось,  что Ассамблея  была  законодательным
органом и худо-бедно  руководила  развитием  Сообщества.  В  этот раз  опять
обсуждали что-то очень важное.
     Уже уважаемый сенатор Петерсон в третий раз вскакивал с места с одной и
той же фразой:
     -- Да вы дерьмо, коллега Ламберт, дерьмо! И все ваши слова тоже дерьмо!
     На что уважаемый коллега Ламберт, поглаживая лысину, отвечал:
     -- Зато моя жена не спит с каждым солдатом.
     -- О чем вы, господа,  на улицах города беспорядки! Взрывают магазины и
дома!
     Председатель,  досточтимый старейшина Ярош, начинал  стучать деревянным
молоточком по столу. В  общем,  все шло как обычно,  своим чередом. Желающие
выступить записывались  в  порядке  очереди.  У  входа  стояли  охранники  и
равнодушно поглядывали на очередной спектакль. Они здесь всякого навидались.
     А тем временем за воротами  парламентского городка в фургоне с эмблемой
фирмы, торгующей свежими овощами, сидел майор Бидли и  разговаривал со своим
подчиненным Максимилианом Фоксом.
     --  Макс! --  говорил в трубку радиотелефона Джон Бидли.-- Осталось три
минуты! Как там у вас?..
     --  Все в норме, со мной триста солдат, тяжелые пехотинцы. Направляемся
к Управлению главного арсенала.
     -- Прекрасно, Макс, удачи вам.
     Джон набрал новый код:
     -- Капитан Каменски! Как ваши дела?
     --  В  общем,  нормально, майор.  Центр  связи  в  наших руках.  Охрана
забаррикадировалась в нескольких помещениях, но они полностью блокированы  и
лишены связи.
     -- Браво, Каменски. Дальше действуйте по плану.  Затем Бидли связался с
лейтенантом Кюри, которому досталось штурмовать цитадель тайного общества  -
госпиталь ВВС:
     -- Лейтенант, вы уже начали?
     --  Да,  господин  майор,  мои ребята  работают сегодня  как по  нотам.
Сопротивление  оказывается ожесточенное. Стараемся щадить обычных пациентов,
но  не  всегда  это получается.  И  еще  --  вы не  поверите,  но  мы  взяли
Гекльберри.
     --  Отлично,  дружище  Кюри! Смотрите  же,  чтобы ни  один  не  ушел, а
особенно этот Гекльберри! Я с ним лично желаю поговорить.
     Майор отключил переговорное  устройство и выглянул в окошко фургона. На
улице показались пять серых тупорылых броневиков. На их броне сидели солдаты
в  черных  доспехах, вооруженные до зубов.  Это был особый  отряд из бывалых
легионеров,  собранный Джоном  специально  для этого случая.  Их было  около
сотни.
     Бронетранспортеры  притормозили  возле фургона,  и  майор запрыгнул  на
первую машину. Затем  все  пять  рванулись  к  зданию Ассамблеи. Бронемашины
неслись напролом,  вышибая  ворота  и размалывая гипсовые керамические урны.
Вокруг уже царила паника. Охранники пытались было сопротивляться, но тяжелые
броневики разметали сооруженные ими  баррикады. Дорога  была  каждая минута.
Машины,  высекая гусеницами из  бетона искры, резко затормозили  у парадного
входа  Дворца  заседаний.  Двое часовых, широко  раскрыв  рты от  удивления,
онемели.
     Джон Билли первым бросился вперед с пистолетом в руке. За ним, громыхая
по  лестницам  подкованными солдатскими ботинками, неслись  все остальные. В
тяжелых  доспехах с закрытыми забралами шлемов эти люди  казались вестниками
смерти, и часовые, едва завидев  их, бросали оружие и убегали. И только один
охранник передернул затвор, но это было все, что он успел сделать, так как в
следующее мгновение,  прошитый очередью,  упал  на пол.  Десантники  бежали,
сворачивая по бесконечным коридорам и приближаясь к залу заседаний.
     Вот и массивная дубовая дверь. Джона обогнал  здоровенный  легионер и с
разбегу ударил в нее ногами. От такого  чудовищного удара обе половины двери
с треском влетели внутрь. А огромный легионер, легко призем лившись на ноги,
полоснул из  десантного  МS-23  над  головами  сенаторов. Все  звуки  вокруг
замерли,  и все движение прекратилось. Штукатурка,  сбитая пулями с потолка,
падала на лысые и седые головы.
     Джон  обошел  огромного легионера  и,  окинув взглядом  весь амфитеатр,
начал медленно спускаться вниз к столу председательствующего.
     Достопочтенный председательствующий Ярош с  животным  ужасом  в  глазах
взирал  на надвигавшегося Джона, который выглядел в закрытом шлеме  так, что
рот  председателя никак не  мог закрыться. Выхватив из кармана  свой тестер,
Джон  включил его. Ярош схватился руками за голову,  а рот его раскрылся еще
сильнее. Джон спокойно вложил

     в его открытый рот ствол своего "грау" и нажал на спуск.
     Обезглавленный труп председателя отлетел в сторону, но Бидли,  не глядя
на него, повернулся к остальным конгрессменам и выкрикнул:
     --   Ну  что,  старые   облезлые   обезьяны,  болтуны   вонючие!  Все?!
Отговорили?!  Считайте, что на этом свете вы  свои дела закончили!  -- И  он
стал разряжать пистолет в искаженные страхом лица.
     Легионеры восприняли его  действия  как  команду, и их пули полетели во
все

     стороны,  разнося графины, мебель и мониторы  для голосований.  Разящий
металл настигал мечущихся  и  кричащих  сенаторов везде, выпуская потроха  и
разбивая головы.

     Вся  Центральная  Африка  со временем превратилась  из прибежища редких
видов  животных  в огромный сборочный  конвейер, который некогда  состоял из
отдельных  заводов, но со временем, разрастаясь, все заводы слились в единый
гигантский

     комплекс.  По  мере  того  как  расширялась империя  землян,  возникала
необходимость  в  поддержании  порядка   и  целостности  Сообщества.  И  для
устрашения  сепаратистов  создавались  один  за  другим  космические  флоты.
Разрабатывали и собирали грозные космические суда на Земле, а  сырье свозили
с недавно заселенных планет со всех отдаленных уголков Сообщества.
     Молодые колонии  еще  не  исчерпали своих сырьевых  ресурсов  и  делали
единственно возможный вклад в дело наращивания военной мощи.
     Комплектующие для сборки кораблей поступали  в Африку изо всех регионов
индустриально развитой Земли.
     Различные   технологические    установки    заняли    все   околоземное
пространство.  В  них,  используя  естественную  невесомость,   выращивались
кристаллы и готовились ценнейшие сплавы, используемые в современных системах
вооружения. Грузовые  челноки деловито сновали между орбитальными заводами и
собирали  произведенную   продукцию.  Взамен   они  оставляли   на   заводах
высококачественное сырье.
     За  процессом производства следили бригады операторов, которые дежурили
на орбитальных заводах положенный  срок, а затем их сменяла новая вахта.  По
мере  строительства  готовые  суда  поднимались  в  космос,  размещались  за
пределом пояса космических заводов и уже там дожидались полной укомплектации
флота.
     В огромном ангаре, расположенном ниже уровня земли, разместились четыре
корпуса  кораблей новейшего  типа "медведь".  Корабль длиной  сто  пятьдесят
метров  оснащался   усовершенствованными  двухсотмиллиметровыми  туннельными
орудиями.
     Мощность этих орудий в условиях космического  применения приближалась к
мощности тактических ядерных зарядов. Броневые пластины корпуса корабля были
выполнены из керамики, хорошо проводящей тепло, впоследствии накапливающееся
в собирающую линзу и отводящееся по световодам в компенсаторы.
     Это были специальные устройства, которые аккумулировали на себя по

     опутывающим  корабль  световодам  всю  энергию  от  попадающих  в  него
зарядов.  Компенсатор выполнялся по  принципу  абсолютно  черного тела и при
перегреве выплескивал лишнюю энергию в космос.
     Теперь,  когда  все  официальные  препоны  со  стороны  Ассамблеи  были
устранены, работы в Африке и Австралии шли полным ходом.
     Совет  военных, взявших власть в  свои  руки, позаботился о  том, чтобы
вновь создаваемый флот  ни в чем  не нуждался. Наиболее дальновидные старшие
офицеры готовили его для  кардинального решения проблемы "Эр -- Зет 10". Уже
сейчас  в  район  кольца  Рольера  перебазировались  три  флота,  и вереницы
транспортных кораблей пополняли запасы на Форт-Максе -- ближайшей  к системе
Бонакус точке Сообщества.
     На  космических  станциях  и исследовательских  судах,  находящихся  на
периферии,  проводили рейды  бригады НСБ, оснащенные тестерами, позволяющими
отличить носителей биопроцессоров. Выявленных носителей перевозили  на Землю
в специальные изоляторы, где они дожидались того  момента, когда их могли бы
избавить от процессоров или избавиться от самих носителей.
     Конвоировали  Мориса  двое  креп