л из камеры.
     Гэвин глубоко дышал, пытаясь унять охватившую его тело дрожь. Майор в родстве с половиной лордов и теперь начнет внушать всем, что Гэвин убийца и должен быть повешен.
     Что за проклятая страна, где судьбу человека может решить кучка богатых, чванливых лордов, чьей единственной заслугой является наследственный титул! Им не нужны ни ум, ни честность, ни здравый смысл, ни справедливость. Если Гэвину удастся избежать виселицы - а на большее он и не рассчитывает, - он навсегда покинет Англию.
***
     - Стой! Кто идет? - окликнул часовой.
     - Ключи! - отозвался начальник стражи.
     - Чьи ключи?
     - Ключи королевы Елизаветы.
     - Боже, храни королеву!
     - Аминь! - хором ответили четыре вооруженных стражника.
     Гэвин всматривался в темноту, прислушиваясь к церемонии, которая проходила каждый день в десять часов вечера.
     Елизавета скончалась в 1603 году, и более двух веков спустя эти чертовы ключи все еще носят вокруг Тауэра. Очень по-британски.
     Он проводил много времени у окна. Хотя его обитель была просторна, тюремщики вежливы, а вид из окна - великолепен, он все равно лишь узник. Временами ему хотелось броситься на стену темницы и биться о нее, как бьется о решетки клетки пойманная птица. Только теперь он наконец понял, что пережила Алекс в плену. Свобода естественна и незаметна, как воздух, которым дышишь, пока ты ее не лишишься.
     Гэвин был рад, что до суда осталось немного времени. По крайней мере его заключение подойдет к концу.
     Гнев его давно испарился, уступив место глубокой печали. Лишь краткий миг он обладал всем, о чем только может мечтать человек. И все ушло, прежде чем он успел насладиться счастьем.
     Покойся с миром, Искандра, где бы ни блуждала твоя душа!

Глава 36

     Дни шли, не принося никаких изменений. Единственным занятием Алекс оставалось упорное откалывание известки. Дюйм за дюймом она пробиралась все глубже и прерывала свое занятие только тогда, когда приходил Джонас или когда ей хотелось позаниматься китайской борьбой. Страж принес ей обломок карандаша, и всякий раз, когда он приносил еду, она делала пометку на стене. Шла шестая неделя...
     Вода и возможность помыться давали ей моральную поддержку, еда - сохранила силы, ну а кот Капитан скрашивал тяжелые дни. Судьба послала ей кота очень вовремя. Он разгуливал по коридору подвала в поисках добычи, а потом приносил мертвых крыс к решетке, чтобы заслужить ее одобрение. Общество полосатого друга приносило ей радость, и каждый раз, когда она ложилась спать, он засыпал рядом.
     Чистые салфетки, которые принес Джонас, ей не понадобились. У нее было подозрение, что она снова беременна, но на этот раз беременность не доставляла ей никаких неприятных ощущений. Правда, она быстро уставала. Она чувствовала себя так же, когда носила Кейти. Дай Бог ей родить здорового малыша. Алекс запрещала себе думать, что ее могут отправить на острова и снова продать в рабство. Там ей не выжить и не вырастить ребенка.
     Долгие часы сражения со стеной оставляли время для размышлений о Гэвине и их супружестве. Когда они встретились, он стал для нее спасителем и героем. Тогда, преисполненная благодарности к нему, она сознавала, что ее нервная система крайне истощена и она не способна на новое чувство.
     Покинув Мадуру, она начала медленно приходить в себя, но всегда помнила, что ее спасение целиком и полностью зависит от благородства и сострадания Гэвина. Он истинный джентльмен, а потому не смог пройти равнодушно мимо, не попытавшись ей помочь. Но Алекс не хватало заботы и восхищения, которые необходимы любой женщине, когда она вступает в брак и наслаждается любовью мужа.
     Так было с Эдмундом, но ощущение собственной силы удержало ее от разрыва, даже когда он предал ее. В случае с Гэвином не было и речи об ухаживании - их брак родился из его чувства долга и ее отчаяния.
     Неудивительно, что Алекс так и не смогла определить свое чувство к мужу. Она, безусловно, была благодарна ему. Видит Бог, как благодарна! Она узнала его характер, ей импонировала его искренняя привязанность к Кейти, и когда ее страхи понемногу утихли, она разглядела его потрясающую привлекательность. Но никогда она не задавалась вопросом, любит ли его. И только теперь, в этом долгом уединении, она наконец разобралась в своих чувствах.
     Она любила мужа и восхищалась им. Любила разговаривать с ним, смеяться и вместе молчать, ей нравилось, что он относится к ней как к равной, что было немыслимо для других мужчин. Она хотела его до безумия. У нее никогда не было возможности оценить красоту мужского тела, она не знала, каких божественных вершин может достичь взаимная страсть, особенно подкрепленная духовной близостью. Засыпая по ночам, Алекс снилось, что она в безопасности - в его объятиях, ведь с ним она вновь обрела себя.
     Теперь осталось только вырваться отсюда, и она его освободит.
     Алекс прикинула, что придется вытащить дюжину камней, чтобы проделать дыру нужного размера. Она решила вытащить камни, когда подготовится к побегу, и продолжала трудиться до тех пор, пока ложка не провалилась в пустоту. Обрывки тряпок, засунутые между камнями, скрывали щели от посторонних глаз. Она выскребла известку по периметру намеченного пролома, но до конца было еще далеко.
     Услышав шум в коридоре, она бросилась к своей койке. Фредерика Пирс теперь почему-то стала приходить слишком часто. Ее легкие шаги Алекс различала издалека. Отряхнув известковую пыль, Александра легла на койку и укрылась одеялом. При появлении Фредерики она неохотно поднялась и села на край постели, лениво прикрывая зевок рукой. Пусть Фредерика думает, что она проводит время в праздности.
     - Осторожнее, Фредерика, не наступи на мертвую крысу.
     Фредерика взвизгнула и отшатнулась от двери, налетев на стража Алекс.
     - Где она?
     - Кот часто бросает их там, где ты стоишь. - Со злым удовлетворением Алекс увидела, как Фредерика, брезгливо поморщившись, подобрала юбки.
     Дохлая крыса действительно лежала там. Джонас молча просунул поднос с едой в камеру, а крысу бросил в мешок, принесенный специально для этой цели.
     - Не сомневаюсь, у тебя есть для меня новости. Не тяни. А то я совсем заскучала, - протянула Алекс, снова безмятежно зевая.
     Фредерика бросила на нее ядовитый взгляд.
     - Завтра начинается суд над Сиборном.
     О Боже, так скоро?
     - Что ж, я уверена, скоро все закончится и он снова станет свободным человеком.
     - Да? Насколько мне известно, весь Лондон считает его виновным. И большинство лордов - тоже. Они не моргнув глазом, с превеликим удовольствием осудят его за убийство любимой супруги. Думаю, мало кто из них знает тебя в лицо.
     Алекс нашла в себе силы рассмеяться:
     - Многие меня знают, хотя, согласна, они очень сентиментальны. Есть еще новости?
     Фредерика заколебалась. В ходе своих визитов она порой выбалтывала лишнее, а Алекс получала от этого большое удовольствие.
     - Дейзи исчезла вместе с ребенком. Она выкрала мальчишку и сбежала.
     - Я очень рада за нее. Наконец-то бедняжка свободна!
     Фредерика помрачнела:
     - Бартон обвинил ее в краже, и она объявлена в розыск. Ее найдут - черная девчонка с ребенком не убежит далеко. Как только ее поймают, снова отправят в Америку.
     Алекс надеялась, что этого не случится, Дейзи достаточно смышленая и отважная, чтобы ускользнуть от погони. Ей нужно спрятаться в Лондоне, ведь только в большом городе может затеряться чернокожая женщина. Несмотря на предательство Дейзи, Алекс желала ей добра. Возможно, она поступила так, чтобы спасти своего ребенка. И кто знает, что бы сделала Алекс в подобных обстоятельствах.
     - У тебя всегда проблемы со слугами, Фредерика. Наверное, тебе стоит поласковее с ними обращаться.
     - У меня теперь горничная-француженка. Она гораздо смышленее, чем эта глупая рабыня.
     Недовольно сдвинув брови, Фредерика поднялась и молча удалилась. Оставшись одна, Алекс снова вернулась к работе. Время уходит, и нужно спешить.
***
     В соответствии с истинно британским духом суд над Гэвином должен был начаться с официальной церемонии.
     - Какая жалость, что в прошлом году пожар в Вестминстере уничтожил зал палаты лордов. Здесь едва поместятся двести пятьдесят человек, - ворчал сэр Джеффри, сопровождая своего клиента в зал. - Кстати, председателем суда избран лорд Сент-Обен.
     Это имя ничего не говорило Гэвину.
     - Это хорошо или плохо? - осведомился он.
     Сэр Джеффри выпятил губы.
     - Это неплохо. Он жесткий, но честный человек. Могло быть куда хуже.
     Пока лорды рассаживались по местам, Гэвин восхищался пышным величием английской церемонии. Облаченные в длинные алые мантии и парики, лорды казались все на одно лицо. Они входили в зал согласно занимаемому положению и рассаживались на скамьях. В первом ряду герцоги, дальше маркизы, затем графы, виконты и в задних рядах - бароны.
     Недалеко от первых рядов возвышался трон. Но король Уильям не будет присутствовать, судить своего собрата - обязанность лордов.
     Председатель суда занял свое место перед троном на мешке с шерстью - на настоящем тюке длиной шесть футов, набитом овечьей шерстью и покрытом алой тканью. Как объяснил сэр Джеффри, тюк шерсти означает, что средневековая Англия обрела свое экономическое могущество благодаря торговле шерстью. Гэвин находил это странным.
     Избранный голосованием председатель оказался бодрым мужчиной с проницательным взглядом. На вид ему было около шестидесяти лет. Пока зачитывали королевскую доверенность, Гэвин изучал ряды лордов. Герцогскую мантию Ашбертона украшало золотое кружево и четыре полосы горностая, по две с каждой стороны. Их глаза встретились, и Ашбертон едва заметно кивнул.
     Были здесь и другие знакомые лица, главным образом те, с кем он познакомился в Ашбертон-Хаусе. Герцог Кандовер и маркиз Вулвертон, графы Стратмор и Абердэр, лорд Кимбэлл, художник и солдат, что совершенно не вязалось с его титулом.
     Кайл был настолько преисполнен важности, что Гэвин едва узнал его. Его брат-близнец сидел рядом. Их сходство поражало. Он по королевскому декрету унаследовал титул угасающего рода своей жены. Гэвин был знаком с лордом Грэмом, более спокойной версией темпераментного Кайла. Скорее всего на него можно положиться.
     Но большинство лордов были не знакомы ему. Среднего возраста или старше, одни разорились из-за собственного расточительства, другие воплощают собой силу и величие. Его судьи. Господи, помоги! Гэвину было интересно, кто из них лорд Уайвер, человек, который привел в действие машину правосудия.
     Судья громким голосом зачитал несколько документов, а затем обвинительный акт. Наконец, после долгого повествования, прозвучали слова:
     - Вышеупомянутый Гэвин, граф Сиборн, виконт Хэндли, действовал преступно, преднамеренно и по злому умыслу ранил свою жену Александру, графиню Сиборн, поджег здание, чем вызвал смерть упомянутой Александры, графини...
     Слова громом прокатились по притихшему залу, подтверждая, что весь этот ужас отнюдь не ночной кошмар; Гэвин не только потерял жену, но его перед всем миром обвинили в убийстве. Раздался троекратный удар молотка.
     - По приказу палаты лордов, комендант Тауэра, выведите вперед вашего узника Гэвина, графа Сиборна!
     Чувствуя, что все глаза направлены на него, Гэвин пошел к месту для обвиняемого в сопровождении коменданта и главного тюремщика, который нес в руках большой топор. Гэвин трижды поклонился и опустился на колени. Его возмущало показное почтение к обществу, которое он презирал, но Кайл убедил его, что сейчас не самое подходящее время для демонстрации республиканских взглядов.
     - Можете встать, ваша светлость, - проговорил Сент-Обен, окинув Гэвина пристальным взглядом серых глаз. Затем он сделал пространное заявление по сути обвинения.
     Когда председатель суда закончил, со своего места встал королевский секретарь:
     - Отвечайте, Гэвин, граф Сиборн, признаете ли вы себя виновным в преступлении, в котором вас обвиняют?
     - Нет, милорд, - произнес Гэвин сильным голосом, чтобы все эти чертовы лорды услышали его.
     - Обвиняемый, как прикажете судить вашу светлость?
     - По воле Божьей и лордов.
     Гэвину очень не хотелось произносить эту формулу.
     - Да пребудет благоволение Божье с вами, ваша светлость.
     Это единственное, с чем Гэвин мог согласиться.
     Суд приступил к работе под руководством генерального прокурора Уильяма Оливера. Импозантный мужчина с зычным голосом, он явно наслаждался возможностью вести столь громкое дело.
     Когда вызывали свидетелей, Гэвин стоял с каменным лицом. После вопросов генерального прокурора и адвоката любой из лордов мог задать вопрос обвиняемому.
     Первыми свидетелями были двое слуг Гэвина, которые сознались, что за день-два до смерти их госпожи они слышали, как хозяин и хозяйка разговаривали на повышенных тонах. На вопросы сэра Джеффри слуги ответили, что угроз никаких не слышали, а тот разговор запомнили, потому что хозяева разговаривали так громко крайне редко.
     Затем встал констебль Мейн и рассказал, как Сиборн без оружия убил двух человек - одному сломал шею, другому раскроил череп. После живописной картины, представленной констеблем, в рядах лордов раздался ропот. Некоторые с нескрываемой злостью смотрели на Гэвина.
     Сер Джеффри поднялся со своего места.
     - Констебль Мейн, вы сказали, что нападавших было пятеро? - Когда прозвучал утвердительный ответ, адвокат продолжил:
     - Значит, его светлость боролся против превосходящих сил? Леди Сиборн присутствовала при этом?
     - Да, сэр, она была там.
     - Следовательно, его светлость защищал не только себя, но и свою жену. В таких обстоятельствах любой человек превращается в тигра. - Адвокат гнул свою линию. - По вашему мнению, леди Сиборн боялась своего мужа?
     - Нет, сэр, она смотрела на него так, будто лучше его никого нет на свете.
     Обвинитель заметил, что это к делу не относится. Но возможно, слова констебля повлияют на мнение лордов?
     Среди вызванных свидетелей был и тот мальчик, который держал лошадь Гэвина. Под нажимом обвинителя он заявил, что его светлость был ужасно сердитый и велел ему никогда не жениться. На перекрестном допросе парнишка признался, что его светлость не был зол, а не жениться ему все время наказывал и собственный отец.
     Потом появился пожилой мужчина, который наблюдал за пожаром из окна дома напротив. Он заявил, что Гэвин один раз заходил на склад, и никто больше туда не входил, пока огонь не охватил здание.
     Сэр Джеффри уточнил, что свидетель видел лишь фасад здания, а не ту сторону, что выходит на Темзу. Его светлость пробыл внутри слишком мало времени, чтобы успеть разлить масло по огромному помещению. И непосредственно после его ухода не было видно ни огня, ни дыма.
     День клонился к вечеру, и заседание перенесли на следующее утро. Когда тюремщики пришли за Гэвином, сэр Джеффри произнес:
     - Если это все, что у них есть, завтра я буду добиваться вашего освобождения за недостаточностью улик.
     Слова адвоката звучали обнадеживающе, но Гэвин не позволил себе расслабляться. А когда он увидел разъяренную толпу, окружившую его карету, то угасла последняя надежда.
     Судя по всему, обвинение приберегло самое страшное напоследок. И этого вполне хватит, чтобы приговорить его к повешению.
***
     Дурные предчувствия Гэвина сбылись. Первым свидетелем обвинения оказался человек с бегающими глазками по имени Троп. У него был вид вора, изо всех сил старающегося выглядеть порядочным и респектабельным джентльменом.
     После необходимых формальностей генеральный прокурор задал вопрос:
     - Вы когда-нибудь встречали лорда Сиборна?
     - Да, сэр, в тот день, когда горел "Эллиот-Хаус".
     Встретив вопросительный взгляд своего адвоката, Гэвин недоуменно пожал плечами. Возможно, этот человек был одним из зевак, глазеющих на пожар.
     Величественный, словно лев, Оливер обратился к свидетелю:
     - Расскажите нам, что именно вы видели в тот день.
     Троп посмотрел на Гэвина, в глазах его горело злорадство.
     - Этот тип попросил меня помочь ему на складе, я ждал снаружи, пока он не отворил дверь и не позвал меня. Он дал мне десять фунтов за то, что я разолью масло и ПОДОЖГУ его, а потом велел уйти через дверь, выходящую к реке.
     Гэвин задохнулся от такого вопиющего вранья.
     - Он лжет! - не выдержал он.
     - Обвиняемый должен сохранять молчание, - предупредил председатель суда. - Продолжайте, мистер Троп.
     Троп пожал плечами:
     - Кто знает, что за причуды у богачей! Может, он хотел маслом отполировать пол? Он ушел наверх, и я услышал там какой-то шум, но не придал этому значения. Разлив масло, я поджег его подальше от двери, чтобы успеть уйти. Потом, услышав сверху крик, то ли женский, то ли детский, я поднялся наверх, чтобы посмотреть.
     Когда свидетель умолк, Оливер спросил:
     - И что же вы увидели, мистер Троп?
     - Красивая женщина с темными волосами лежала на полу, истекая кровью... с пулей в животе.
     В зале раздался шум голосов. Гэвин задумался, могло ли это быть правдой, когда все остальное ложь? В Алекс что, действительно стреляли?
     - Женщина была еще жива?
     - Да, но при смерти. Я наклонился, чтобы спросить, кто стрелял. - Троп покосился на Гэвину. - Она сказала, что это был ее муж.

Глава 37

     Услышав шаги двух пар ног, Алекс быстро спрятала ложку и села на койку, растирая руку. Хотя она обмотала ложку тряпкой, чтобы легче было ее держать, боль в запястье становилась все сильнее. Что ж, когда она выберется отсюда - а в этом она не сомневалась, - у нее будет повод не заниматься рукоделием.
     Тревога не отпускала ее с того момента, как Фредерика сообщила о начале суда. Это было два дня назад. То, что Фредерика пока не спешила с визитом, было хорошим признаком, но когда она появилась вместе со своим мужем, у Алекс упало сердце. Лица обоих светились злобной радостью.
     Алекс была исполнена решимости не показывать свой страх.
     - Добрый день, сэр Бартон. Надеюсь, у вас все в порядке? Мы не виделись с того памятного дня, когда я убила вашего приспешника.
     Его губы чуть дрогнули.
     - День действительно добрый. Ваш муж приговорен к повешению.
     Онемев от потрясения, Алекс хватала ртом воздух. Она никогда не думала, что дело зайдет так далеко. Кто мог поверить, что Гэвин убийца?
     - Только ты в состоянии оценить всю иронию момента, - сияя белозубой улыбкой, проворковала Фредерика. - Подумать только, он умрет из-за того, что убил тебя! Хотелось бы узнать, что ты сейчас испытываешь. Может, расскажешь нам об этом?
     Алекс до боли прикусила губу, сосредоточившись на Пирсе. Он не преминет похвастаться своей сообразительностью.
     - Кого вы наняли лжесвидетелем? - обратилась она к нему.
     - Какая проницательность! - восхитился Пирс. - Имен но так я и поступил. О, выбор был очень придирчивый, ведь, отвечая перед таким почтенным собранием, и порядочный человек может испугаться. Но у меня был подходящий кандидат, Слай, вы видели его тогда на складе. Он разозлился, что вы ранили его, но когда вы убили Уэбба, его друга, он пришел в бешенство. К тому же он от природы талантливый лжец, так что ему ничего не стоило придумать подходящую историю.
     - И что это за история?
     - Будто Сиборн заплатил Слаю за то, чтобы он разлил масло на складе. Когда огонь занялся, Слай услышал женский крик и, поднявшись по лестнице, увидел раненую женщину, истекающую кровью. - Пирс довольно улыбнулся. - И перед смертью вы назвали имя своего убийцы.
     - Никто не поверит в это, - заявила Алекс. - Слай отъявленный негодяй.
     - Действительно, дорогая, - вмешалась Фредерика, - поверили не все, но вполне достаточно, чтобы повесить твоего муженька. Перевес в пять голосов. Это говорит о том, что все знавшие его лично голосовали за оправдание. Но наш Слай был так убедителен, а история настолько правдоподобна, что мы выиграли.
     - Сработал еще и тот факт, - вторил жене Пирс, -