художник всегда работает с моделью, Кеннет.
     Шрам на щеке Кеннета побелел.
     - Если вы сейчас же не оденетесь, меня ждут кнут и неизбежный поход к алтарю.
     Ребекка весело рассмеялась и еще раз тряхнула головой. При неярком пламени свечей упругие локоны казались расплавленной лавой.
     - Кто говорит о кнуте или браке? Для Лилит и корсара нет ничего важнее их страсти.
     - Это только ваши фантазии, - охрипшим голосом заметил Кеннет, по лицу которого струился пот. - Остановитесь, Ребекка, умоляю. То, что вы делаете, запрещено. Неужели вы этого не понимаете?
     - Вы правы, не понимаю. - Ребекка опустилась на стул и, не спеша подняв юбку, стала развязывать подвязки. Она знала, что ноги у нее красивые, и, к ее радости, взгляд Кеннета еще раз подтвердил это.
     - Вы не должны оберегать меня, дорогой корсар. Я знаю, что делаю. - Она сняла чулки и, скатав их в комок, бросила в Кеннета, целясь в бугор, который выпирал из его бриджей. - Вот это самое место подсказывает мне, что мы должны оставить все условности и вместе броситься в бурный поток.
     Машинально Кеннет поймал скатанные в комок чулки и сжал их в руках с такой силой, как будто хотел задушить своего личного врага. По его глазам Ребекка видела, что в нем борются два человека: джентльмен и пират. Да, он страстно желал ее, но проклятое чувство долга мешало ему принять окончательное решение. А что, если в этой борьбе победит джентльмен?
     От этой мысли Ребекка содрогнулась. Простерев в мольбе руки, она двинулась к нему.
     - Пожалуйста, Кеннет, - умоляла Ребекка. - Я умираю от желания.
     Она взяла в ладони его лицо, и напряженное выражение исчезло с него. Он прикрыл ладонями ее руки и крепче прижал их к своим щекам, так что его щетина впилась ей в кожу.
     - Да поможет мне Бог, Лилит, - сказал он срывающимся голосом. - Ты победила.
     Он взял ее руки и положил их себе на грудь. Ребекка чувствовала, как тяжело бьется его сердце, когда его губы припали к ее губам. Все мосты были сожжены. Жаркая волна страсти захлестнула их, накрыла с головой и не отпустит до тех пор, пока не выбросит на берег их обессиленные тела.
     Это был поцелуй пирата. Жадный, умелый. Ребекка обхватила его руками за талию и прижала к себе. Его руки легли ей на ягодицы и крепко сдавили их. Их тела сплелись в одно целое, предвкушая неслыханное блаженство. Их страсть рвалась наружу, алкала утоления.
     Кеннет прервал поцелуй, и не успела Ребекка возмутиться, как его губы осторожно коснулись ее уха и нежными поцелуями покрыли шею. Со вздохом облегчения Ребекка откинулась назад и почти повисла в руках Кеннета.
     - Лилит, - прошептал он, - ты вулкан. Ты завладела моей душой.
     Ребекка просунула руки ему под рубашку, сгорая от желания ощутить его голое тело. Его шея и плечи были крепкими и сильными. Вытащив рубашку из бриджей, Ребекка ласкала его спину и грудь.
     Поцелуи Кеннета становились все жарче и нетерпеливее. Его губы достигли ее груди и дотронулись до соска. Сначала языком, а затем легким покусыванием он принялся ласкать его. По телу Ребекки пробежал ток, и все внутри нее замерло.
     Оцепенение скоро сменилось ознобом страсти, которая требовала выхода. Ухватив рубашку Кеннета за ворот, Ребекка с оглушительным треском разорвала ее и, спустив с плеч, отбросила в сторону.
     - Мне давно хотелось сделать это, мой дорогой корсар.
     Его торс был великолепным. Кеннет вздрогнул, когда руки Ребекки стали ощупывать его тело. До чего же прекрасен он был, с широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой темными шелковистыми волосами, спускавшимися по животу и уходящими за пояс его бриджей! Он мог бы быть прекрасной моделью для греческого скульптора, ваяющего фигуру олимпийского атлета или бога.
     Ребекка поцеловала впадину между его ключицами и двинулась ниже, покрывая его грудь страстными поцелуями, пока ее губы не коснулись сосков. Повторяя его движения, она начала ласкать их губами и зубами.
     Запустив руки в волосы Ребекки, Кеннет перебирал их, самозабвенно отдавшись ее ласкам.
     - Боже мой, Ребекка, - выдохнул он наконец. - Что ты со мной делаешь? У меня голова идет кругом.
     Ребекка засмеялась и выпрямившись положила ему голову на грудь, с жадностью вдыхая запах здорового мужского тела.
     Взявшись за подол сорочки, Кеннет легко стянул ее с тела Ребекки. Первым ее движением было прикрыть наготу руками, но, вспомнив о своем решении, она опустила руки, предоставив всю себя его взору.
     Серые глаза Кеннета мерцали, как звезды на зимнем небе.
     - Ты даже прекраснее, чем я ожидал, - сказал Кеннет, с восхищением глядя на нее.
     Его руки стали ласкать ее тело, исследуя каждый изгиб, каждую ложбинку. Ребекка таяла от его прикосновений и желала лишь одного - чтобы он поскорее овладел ею.
     Кеннет поднял ее на руки.
     - Какая же ты легкая, - произнес он с удивлением. - Совсем как пушинка, и такая хрупкая.
     - Хрупкая, но не ломкая, - смеясь, ответила Ребекка.
     Ребекка привлекла его голову к себе и поцеловала. Она чувствовала его сильные руки на своем обнаженном теле, его взгляд, прикованный к ее груди. Как хорошо лежать в его объятиях, прижиматься к его сильному телу, чувствовать его запах!
     Всего несколько шагов, и вот она уже на узкой кровати, застеленной грубым шерстяным одеялом, которым раньше укрывались слуги. Как приятно растянуться на его колючей поверхности и ждать, что сейчас произойдет самое восхитительное, что только может быть на этом свете!
     - Я хочу увидеть тебя всего, - сказала Ребекка. - Ну пожалуйста.
     Немного поколебавшись, Кеннет расстегнул бриджи и молча разделся. Теперь он стоял перед ней голый, и Ребекка с интересом рассматривала его. Сильный, мускулистый. Молодой греческий бог, спустившийся с небес на землю! Подавив в себе неуверенность, вызванную тем, что она может не соответствовать такому совершенству, Ребекка продолжала с пристрастием изучать каждую частичку этого восхитительного мужского тела.
     Кенцет сел нахкрай кровати и склонился над ней. Резкие черты его лица казались мягче при свете свечей, шрам был почти незаметен. Ребекка подняла руки и за плечи притянула Кеннета к себе. В ее глазах блеснули слезы.
     - Ты передумала? - спросил он с нежностью.
     - Это слезы радости. Ты так прекрасен. Так прекрасен.
     Меньше всего Кеннет ожидал услышать, что он прекрасен.
     - Я не заслуживаю такого признания, - ответил он, думая о том, что будет преступлением с его стороны подмять под себя такое хрупкое тело Ребекки. - Кто уж поистине прекрасен - так это ты.
     Ребекка улыбнулась ему загадочной улыбкой Лилит. Он гордился своим портретом, но ему никогда до конца не понять ее.
     - Ты создана для любви, - продолжал Кеннет. - Твое тело ласкает взор, руки, губы. - Захватив прядь ее волос, он прижался к ней щекой. - Твои чудесные волосы переливаются всеми оттенками золота и бронзы.
     Кеннет спустил волосы ей на плечи, наслаждаясь контрастом прозрачности ее кожи и ярким буйством цвета ее волос. Его ладонь легла ей на грудь.
     - Безупречная грудь: не слишком большая и не слишком маленькая. Как раз то, что надо. Твои соски как розовые бутоны.
     Нагнув голову, он языком дотронулся до них, отчего по всему телу Ребекки разлился неутолимый огонь желания. Грудь ее трепетно вздымалась и опускалась; соски затвердели.
     Губы Кеннета спустились к животу, нежно скользя по нему, в то время как его рука ласкала ее бедра. Ребекка извивалась под руками Кеннета, целиком отдаваясь его ласке, ее изящные руки сжимались в кулаки.
     Цвет ее волос внизу живота был несколько темнее роскошных волос на голове. Кеннет положил руку на пушистый треугольник, затем лег рядом с ней и погрузил ее в жаркую, влажную глубину ее тела. Ребекка застонала, а его рука погружалась все глубже и глубже. Ему хотелось и продлить ее блаженство, и подготовить ее, чтобы она не испытала боли, но, прежде чем он сумел это сделать, Ребекка нашла рукой его твердую плоть и сжала ее, в то время как ее большой палец стал ласкать самое чувствительное место на теле мужчины. По телу Кеннета пробежала судорога.
     - О Господи, Ребекка, я так не выдержу.
     Сгорая от нетерпения, Кеннет лег на нее, стараясь руками сдержать тяжесть своего тела. Ее жаркая глубина была готова принять его, и он, испустив стон блаженства, сделал попытку войти в нее, но она вся сжалась и не впускала его. И тут он вспомнил, какая она маленькая. Ему надо действовать осторожно, помочь ей расслабиться. Он снова стал целовать Ребекку, и постепенно напряжение ее исчезло, и она растворилась в его ласках. Осторожно, дюйм за дюймом Кеннет продвигался вглубь. Постепенно его движения участились, пока не вошли в нужный ритм.
     Глаза Ребекки закрылись, голова качалась из стороны в сторону, руки блуждали по его спине.
     - Пожалуйста, Кеннет, пожалуйста, - шептала она.
     Чувствуя приближение пика блаженства, Кеннет положил ей руки на лобок, помогая пальцами.
     Ребекка пронзительно вскрикнула, и ее ногти впились ему в ягодицы.
     И они вместе испытали райское блаженство, совершая призрачный полет и потеряв ощущение времени. Они оба стонали, и он входил в нее снова и снова, испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение. Волна страсти, которой он раньше не знал, захлестнула их обоих и потащила за собой. И на гребне этой волны Кеннет понял, что для него нет никого дороже Ребекки.

Глава 21

     Кровать была узкая, и, чтобы поместиться на ней вдвоем, Кеннет лег на бок, прижав Ребекку к себе. Ноги ее дрожали, все тело болело, как побитое камнями. Она спрятала лицо на плече Кеннета, упиваясь его близостью. Господи, помоги ей. Как было бы хорошо, если бы он всегда был рядом.
     На улице шел дождь. "Как чудесно лежать в объятиях Кеннета и слушать шум дождя за окном", - думала Ребекка сквозь дрему.
     Приподнявшись на локте, Кеннет поцеловал Ребекку в висок, и она, открыв глаза, посмотрела на него.
     Какое у него красивое лицо! Даже Аполлон с его идеальными чертами не сможет сравниться с ним!
     Заметив, что она смотрит на него, Кеннет убрал с ее лба прядь волос и улыбнулся.
     - Мне придется сжечь портрет. Нет такого художника, который смог бы выразить на полотне всю твою прелесть.
     - Только посмей, - сказала Ребекка, застенчиво улыбнувшись. - Портрет получился великолепный. Но не показывай его никому, особенно отцу.
     Лицо Кеннета сразу омрачилось.
     - На подносе бутылка вина и два стакана, - сказала Ребекка, жалея, что заговорила об отце, и желая подбодрить Кеннета.
     - Великолепная мысль!
     Кеннет начал подниматься, но вдруг замер и посмотрел на одеяло. Она проследила за его взглядом и увидела, что одеяло да и они оба были перепачканы кровью.
     Кеннет посмотрел на нее полными ужаса глазами.
     - Боже мой, так ты была девственница! Вот почему я никак не мог сразу войти в тебя.
     - Да, была, - ответила Ребекка, отводя глаза. Кеннет взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
     - А как же насчет твоего бегства с поэтом? - спросил он, дрожа от волнения. - К чему тогда все разговоры о загубленной судьбе?
     Ребекка отвернулась.
     - Разговор шел только о моем положении в обществе. Фредерик не хотел трогать меня, пока мы не поженимся. К тому времени как мы приехали в Лидс, я уже поняла, что совершила большую ошибку, сбежав с ним. Он совсем не любил меня. Ему нравилась сама идея любовной победы, ну и, конечно, у него были виды на будущее. - Ребекка засмеялась. - Но самое ужасное из всего было то, что он был невыносимо скучен. Я поняла, что не смогу жить с ним рядом всю жизнь, поэтому вскочила в почтовую карету и уехала в Лондон. Я отсутствовала несколько дней, поэтому в свете заговорили о моей якобы загубленной девичьей чести.
     - А твои родители знали о твоей невинности?
     - Я даже не пыталась затевать этот разговор. Зачем, если все уже считали меня падшей женщиной?
     Кеннет вытер взмокший лоб и уткнулся Ребекке в плечо.
     - Ты сказала, что знаешь, на что идешь, но, оказывается, ты не могла этого знать.
     В наступившей тишине было слышно, как стучат их сердца. Кеннет поднял голову: лицо его было мрачным.
     - Если бы я не считал, что ты совершишь ошибку, выйдя за меня замуж, с этого самого момента я просто обязан на тебе жениться.
     От неожиданности Ребекка села.
     - В этом нет необходимости. Я выросла в среде, где к таким вещам, как потеря девственности, не относятся серьезно.
     Кеннет с недоумением посмотрел на ее и, поднявшись с кровати, пошел за полотенцем:
     - Все имеет значение, Ребекка. Поверь мне.
     Смочив полотенце водой, Кеннет вытер кровь с себя и Ребекки и, одевшись, налил обоим вина. Он сел на кровать рядом с ней и, привалившись к стене, на минуту задумался.
     - Я заслуживаю хорошей порки, - сказал он. - Ведь я знал, что не должен с тобой спать, и все-таки пошел на это.
     - Можно сказать, я силой затащила тебя в постель. Нужно не иметь головы на плечах, чтобы сопротивляться.
     - В моем возрасте я должен уметь держать себя в руках, даже когда меня соблазняет восхитительная женщина, - ответил Кеннет, задумчиво глядя на стакан с вином.
     Восхитительная? Как приятно слышать это.
     - Я рада, что все так получилось. Я такая же похотливая, как и Лилит.
     Кеннет улыбнулся и покачал головой.
     - Я допускал, что ты не наивная девочка, но ты так заморочила мне голову и я так сильно хотел тебя, что забыл о предохранении. Если ты забеременеешь... - Голос Кеннета сорвался.
     - Не думаю, что это случится после одного-единственного раза, и, кроме того, я хочу иметь ребенка. - Ребекка натянула на себя одеяло. - Если мой отец не вынесет разразившегося скандала, я уеду в провинцию, куплю себе дом и объявлю всем, что я вдова. Слава Богу, у меня есть собственные средства, и я независима.
     Рука Кеннета так сжала стакан, что Ребекке показалось, он вот-вот треснет.
     - Неужели ты всерьез считаешь, что я позволю тебе сделать это? - спросил он. - Не забывай, это будет и мой ребенок. Не надо быть такой себялюбивой и лишать младенца отца. Если ты забеременеешь, то тебе придется выйти за меня замуж. - Кеннет тяжело вздохнул. - Если такое случится, да поможет нам Бог.
     Ребекка закусила губу и, задумавшись, стала наматывать на палец локон. Конечно, она ведет себя как эгоистка, думая только о себе, а не об интересах ребенка. Надо подумать и о чувствах Кеннета. Ведь она знала, что под его пиратской внешностью скрывается чувствительная и благородная душа джентльмена. Если бы он знал, что она девственница, то ни за что на свете не лег бы с ней в постель.
     Может, она подсознательно стремилась поймать его в свои сети? Нет, она все еще не уверена в своем намерении выйти за него замуж. Но она сгорала от страсти, и это сделало ее беспечной. Она не думала о последствиях, а они могут лечь тяжким грузом прежде всего на плечи Кеннета. Его обостренное чувство долга может толкнуть его на брак с женщиной, совсем не подходящей для роли жены. Она не вела бы себя подобным образом даже с заклятым врагом, не говоря уж о человеке, лучше которого нет никого не свете.
     Снявши голову, по волосам не плачут. Ребекка отогнала невеселые мысли и спокойно сказала:
     - Зачем напрасно волноваться раньше времени? - Она проглотила подступивший к горлу комок и продолжала:
     - А если и случится, почему тебя так пугает женитьба на мне? Я знаю, что ты не любишь меня настолько, чтобы взять в жены, но все же я тебе небезразлична. Или у тебя есть другая? Если нет, то мы могли бы хорошо поладить. Уверяю тебя, что я могу быть послушной женой и не стану докучать тебе.
     Кеннет выругался про себя и, обняв Ребекку за плечи, привлек ее к себе.
     - Дело не в том, нравишься ты мне или нет. У меня есть определенные обязательства, от которых зависит моя судьба. Может, потом ты меня и видеть не захочешь, разве что только на плахе с отрубленной головой.
     Ребекка живо представила себе, как ей подают голову Кеннета на серебряном блюде. Даже в такой ситуации воображение художника не изменило ей.
     - Не понимаю, - сказала она.
     Кеннет положил голову ей на грудь.
     - Тебе и не надо понимать. Я не хочу это обсуждать.
     Ребекка слушала биение его сердца и не могла оправиться от удивления. Что за обязательства у него могут быть? Возможно, это связано с денежными затруднениями, которые ему достались в наследство?
     - Что бы ни случилось, в этом не будет твоей вины, - сказала она. - Это я соблазнила тебя, и, как бы мне ни было плохо, я никогда не буду винить тебя и никогда ни о чем не пожалею.
     - И я тоже, Рыжик, - ответил Кеннет, вздохнув. - И я тоже.

***

     На следующий день Ребекка поняла, как хорошо грешить с мужчиной, который живет с тобой под одной крышей, особенно в доме, полном сумасбродных художников, думающих только о себе, - никто ничего не заметил.
     Конечно, она и Кеннет знали о своем грехе, и утром, за завтраком, оба были скованны. Ребекка разрывалась между двумя желаниями: извиниться за свой вчерашний поступок или снова сорвать с себя одежду и броситься в его объятия.
     Трудно сказать, что при этом думал Кеннет, но он явно испытывал неловкость в ее присутствии. Зная, что им обоим будет еще труднее остаться наедине, Ребекка отменила сеанс, сославшись на подготовительную работу, и объявила, что он может не приходить. Ей показалось, Кеннет обрадовался такому решению.
     Затем, следуя мудрой пословице "лучше поздно, чем никогда", Ребекка пригласила к себе Лавинию на чашку чая с намерением выпытать у подруги все женские премудрости. Молодая женщина была совершенно беззащитна перед нежелательной беременностью.
     Приняв ее просьбу как естественную для женщины накануне замужества, Лавиния со знанием дела описала некоторые способы. Она даже обещала прислать несколько кусочков губки, которую можно, смочив в уксусе, вставлять внутрь. "Не то чтобы я не доверяла твоему будущему мужу, - сказала она, - но когда мужчина возбужден, он забывает о простейших вещах. Лучше, чтобы женщина заботилась о своей безопасности сама".
     Ребекка не стала рассказывать Лавинии, что ее замужество пока что под вопросом. Это никого, кроме нее и Кеннета, не касается. Однако знания, полученные от своей наставницы, очень воодушевили Ребекку. В следующий раз, когда ей удастся снова затащить Кеннета в постель, он не будет так волноваться.
     Кеннет оказался прав. Раньше она не понимала разницы между девственницей и женщиной, вкусившей запретного плода. Если раньше ее просто тянуло к Кеннету, то сейчас ее тело помнило его. Сейчас она хорошо понимала, как страсть может отравлять тело и душу, когда не существует ничего на свете, кроме мужчины, с которым ты была близка; как огонь желания наполняет тебя и от одного воспоминания кровь закипает в жилах.
     Да, сейчас она знает, чего хочет, и жаждет повторения того, что было.
     Но самое главное, она хочет не просто утоления жажды. Она хочет Кеннета и только его.

***

     Три дня спустя после появления в газетах объявления о помолвке Ребекка поняла, что не может дальше работать над портретом корсара без своей модели. Придется просить Кеннета позировать и стараться подальше держать от него руки, что будет, несомненно, трудно. Смотреть на него и запрещать себе даже думать о нем - что может быть хуже? Опять ей придется бороться с приступами желания.
     Ребекка сидела, задумавшись, перед портретом корсара, когда раздался стук в дверь. Вошел Минтон, дворецкий. В его руках был серебряный поднос, а на подносе визитная карточка.
     - Зачем ты принес это мне? Тебе хорошо известно, что я никогда никого не принимаю.
     Минтон многозначительно посмотрел на нее.
     - Я подумал, что, может, на этот раз вы сделаете исключение, мисс.
     Ребекка взяла карточку, и брови поползли вверх от удивления. На карточке было написано: "Достопочтенная Элизабет Уилдинг".
     - Это молодая леди, Минтон?
     - Да, мисс, и с ней джентльмен с военной выправкой.
     Вне всякого сомнения, это была сестра Кеннета, приехавшая с визитом вежли