ида Махмуда превратилась в непрерывный поток непристойностей, ибо его прекрасная засада оказалась во власти ветра, а скалистая местность предоставила его врагам возможность прятаться где угодно. Недооценив силу ветра, бухарцы потеряли первоначальное преимущество, и теперь, когда оба отряда спустились на землю, можно было весь остаток дня стрелять друг в друга, не нанося при этом особого вреда. "Будь проклят этот ветер и будь прокляты мои солдаты за то, что они такие никудышные стрелки, и больше всего будь проклят я за то, что подстрелил проводника, а не ференги!" - исходил злобой Шахид.
     Но тут он прищурился: пыльный чапан зеленоватого цвета двигался вдоль дальнего склона ущелья. "У них в отряде только Кхилбурн носит такой!" - Узбек пристально следил за мишенью. Вскоре на склоне показалось еще одно зеленое пятно.
     Шахид крепко выругался, сообразив, что неверный карабкается по склону, чтобы занять более выгодную позицию. "Та сторона оврага поднимается вверх, к плато, так что этот мерзавец может подняться выше и благополучно доберется до недосягаемой высоты, если его не остановить. Поэтому надо его перехватить, а значит, придется пересечь ущелье и подобраться так, чтобы я смог достать его выстрелом".
     Шахид припал к земле и переметнулся к следующему валуну, что находился справа от него и ниже. И тотчас рядом просвистела пуля. Причем так близко, что жужжание ее показалось ему зовом смерти. Прошло несколько секунд, и следующая пуля разнесла камни под ногами другого бухарца. "Проклятие! Эти люди ференги - меткие стрелки! Но и им не помешает увидеть цель, прежде чем стрелять". Шахид заскользил от валуна к валуну, тщательно отслеживая, чтобы никто его не заметил.

***

     Карабкаться по блестящему склону было не так-то просто, но Джулиет превосходно прикрывала Росса, и он сумел доползти до места, не привлекая к себе внимания. Выступ оказался шельфом из обработанного камня, под довольно острым углом спускающимся вниз. Росс упал на живот и пополз, расцарапывая пальцы о камни в кровь.
     Добравшись до края, он осторожно поднял голову и посмотрел в сторону ущелья. Как он и думал, на расстоянии ружейного выстрела лежали трое ничего не подозревающих бухарцев. Стиснув зубы, Росс заметил, что ни один из этих троих не похож телосложением на Шахида Махмуда. "А жаль: если бы я подстрелил офицера, то бой, возможно, прекратился бы и не пришлось бы людям умирать, - подумал Росс. - Что ж, будь что будет. Мне не доставляет удовольствия убивать людей, но жизнь своих друзей мне дороже жизни безымянных незнакомцев". Он мгновенно сосредоточился, заставляя себя думать о бухарцах как о мишени, а не как о людях, приставил ружье к плечу, тщательно прицелился, учел воздействие ветра и спустил курок.
     Первая же пуля точным и смертельным попаданием вонзилась в цель. Росс не стал смотреть, куда повалился этот человек, и, перезарядив ружье, выстрелил снова. Следующая мишень оказалась двигающейся. Человек попытался удрать, и Росс всего лишь ранил его в плечо. Но этого оказалось достаточно, чтобы солдат закричал, выронил оружие, потом нагнулся и схватился за рану. "Сегодня он больше всерьез стрелять не сможет", - решил Росс.
     К этому времени третий бухарец исчез из поля зрения. Однако то, что ференги удалось вывести из строя двоих солдат, значительно улучшило его положение. Снова перезарядив ружье, Росс дюйм за дюймом пополз вниз по каменистой плите, утешая себя мыслью о том, что следующий уступ находится примерно в двадцати футах от него: "Даже если я упаду, то не сломаю себе шею". Подняв голову, он попытался определить местоположение Шахида Махмуда, который, по его расчетам, должен был находиться где-то на дальнем склоне.
     И даже не почувствовал, как его поразила пуля.

***

     Джулиет хотела было захлопать в ладоши, когда в ущелье раздались выстрелы Росса. Услышав вопль после второго выстрела, Иан одобрительно кивнул.
     - Похоже, Росс одного подстрелил.
     - Двоих. Он меткий. Первым же выстрелом сразил кого-то наповал, - уверенно произнесла Джулиет.
     Она подняла глаза и увидела над хребтом облачко черного дыма.
     Бросив быстрый взгляд на белый тюрбан Росса, Джулиет вздрогнула: "Как высоко и как опасно! Хорошо еще, что он лучше переносит высоту, чем я", - подумала женщина.
     В этот момент раздался еще выстрел и резким эхом отразился от скал. Джулиет мгновенно поняла: случилось что-то страшное, ибо, по звуку, стреляли из ружья бухарца, но со стороны ущелья, где прятался ференги.
     В следующий миг прямо на ее расширившихся от ужаса глазах муж повис на краю обрыва. И в это же время над ущельем послышался хриплый торжествующий вопль.
     Росс падал неестественно медленно: тело его цеплялось за какие-то кустарники, облепившие скалистый склон, тюрбан развязался и затрепетал на ветру, как знамя. Золотистые волосы некоторое время сверкали на солнце; ружье же, блеснув, с металлическим стуком ударилось обо что-то твердое внизу.
     И потом он исчез из виду, рухнув на дно выступа, с которого он стрелял.
     - Росс! - пронзительно закричала Джулиет. Слепой, безумный страх овладел ею настолько, что она бросилась было бежать, не понимая, куда и зачем. И только Иан образумил ее, схватив за руку и прижав к земле.
     - Боже мой, Джулиет! - воскликнул Иан. - Если ты хочешь пойти за Россом, то хотя бы пригнись: ты не поможешь ему, если тебя тоже убьют. Дай мне твое ружье, я попытаюсь тебя прикрыть. - Он выхватил у нее ружье, потом взвел курок пистолета и вручил его Джулиет. - Возьми. Может, понадобится.
     Джулиет оцепенело приняла оружие - она была готова на все, лишь бы Иан отпустил ее к мужу. Когда брат разжал руку, она опрометью бросилась вниз по склону, почти не пригибаясь к земле.
     Иан проводил сестру взглядом, потом повернулся и выстрелил просто так - пусть враг знает, что ференги по-прежнему участвуют в деле. К его удивлению, пуля попала точно в цель. Мрачно усмехнувшись, он неистово принялся стрелять. И с радостью осознал, что потеря глаза, похоже, вовсе не лишила его меткости.

***

     У Шахида, казалось, кровь взыграла от счастья. Он двинулся к своей жертве: "Возможно, Кхилбурн все еще жив, ибо я целился под неудобным углом. Падения же явно недостаточно для того, чтобы убить взрослого человека насмерть. Разве только он неудачно приземлился. Ладно, сначала надо убедиться, что ференги мертв, потом я заберусь повыше и воспользуюсь этой выигрышной позицией, чтобы неторопливо перестрелять остальных. Впрочем, если я буду осторожным, тарги протянет подольше, чтобы претерпеть еще и унижения". С ружьем наготове узбек, извиваясь, как змея, пополз по вздыбленной земле.

***

     Когда Джулиет, запыхавшись, добралась до уступа, она неожиданно обнаружила там бункер, заполненный песком, гравием и густой травой. Она возблагодарила Господа за то, что песок смягчил силу удара.
     Росс лежал на боку, казалось, он просто уснул, однако кровь, испачкавшая светлые волосы, выглядела зловеще. Прерывисто дыша от напряжения и страха, Джулиет опустилась на колени и попыталась найти на шее Росса пульс. Ее охватила удушающая волна отчаяния, но наконец, словно чудом, ей удалось ощутить нормальное биение.
     Сердце ее переполняла смесь молитв, благодарностей и угроз, которые она готова была произнести, если бы Господь не сохранил для нее мужа. Она положила свой пистолет на землю и быстро осмотрела Росса. Пуля задела череп, но, похоже, ничего серьезного не было.
     Надо было перевязать Росса, и Джулиет оторвала кусок своего покрывала. Волосы ее вырвались на волю неистовым золотым каскадом, рассыпались у нее по плечам, но она нетерпеливо закинула их на спину и разорвала ткань на полосы. Женщина уже успела управиться, и вдруг послышался шорох гальки. Она резко подняла голову, и вовремя - с выступа, изготовившись для стрельбы, свесился Шахид Махмуд.
     Несколько мгновений они, оцепенев от изумления, молча смотрели друг на друга.
     - Женщина! - еле выдохнул узбек. Глаза его широко раскрылись от удивления, едва только он рассмотрел лицо Джулиет и ее густые яркие кудри, трепетавшие на ветру. - Значит, мальчишка-тарги Кхилбурна на самом деле оказался тощей потаскухой-ференги!
     Коран призывал быть милосердным к женщинам и детям, но этой директиве Шахид никогда не подчинялся. Он, злорадствуя, поднял ружье и направил его на Джулиет.
     - Сейчас смерть соединит тебя с твоим любовником.
     Но Шахид слишком медлил: обескураженный узбек переваривал факт чудесного превращения тарги. Джулиет подняла пистолет, а потом, держа его двумя руками, выстрелила в Шахида Махмуда.

Глава 26

     Оглушительный треск пистолета Джулиет вернул Росса к жизни. Сознание медленно возвращалось к нему, и, приоткрыв глаза, он увидел, как Шахид повалился на землю, а потом слетел с выступа. Пока тело узбека с грохотом неслось по склону, Джулиет, повернувшись к ущелью, слегка дрожащим голосом кричала:
     - Люди из Бухары! Ваша миссия закончена! Ваш офицер явир Шахид Махмуд мертв, а ференги смертельно ранен. Если вы сейчас же сдадитесь, мы позволим вам забрать оружие и уйти мирно и с достоинством. Но если вы намерены сражаться, мы будем гнаться за вами и убьем, как собак.
     Она помолчала, чтобы перевести дух, и Росс в глубине души ощутил некое удовольствие оттого, что он "смертельно ранен". Он словно бы смотрел на себя со стороны... Боли он не чувствовал, просто у него внутри все как бы оцепенело, им овладела бесконечная усталость, он был как обломок корабля, качающийся на волнах смертельного прилива.
     Слова Джулиет вновь эхом разнеслись по каменистому ущелью:
     - Я Гул-и Сарахи, и моя крепость Сереван менее чем в пяти милях отсюда. Мои люди уже наверняка скачут сюда, привлеченные звуками стрельбы. У вас не будет ни малейшего шанса спастись.
     Никакого ответа. Но потом снизу, с противоположной стороны ущелья, донесся заунывный голос:
     - Кто из наших погиб?
     - Жестокий и упрямый Шахид. Правда, у него была одна добродетель: он был смел и погиб, исполняя свой долг, - отозвалась Джулиет. - Если вы уйдете с миром, то, клянусь, он и другой погибший будут похоронены с почестями, в соответствии с суннитскими обычаями.
     Последовала еще одна пауза, словно оставшиеся в живых совещались между собой. Потом отвечавший возопил:
     - А почему мы должны тебе доверять? Покажись нам на глаза, и мы сделаем то же самое.
     Росс хотел было крикнуть: "Джулиет, ради Бога, не доверяй им!" Но он не мог ни говорить, ни двигаться, просто беспомощно наблюдал, как она встала и шагнула на край ущелья.
     Высокая, гордая Джулиет Камерон Карлайл, Цветок пустыни и маркиза Килбурн, подняла открытые ладони над головой, чтобы показать, что безоружна. Казалось, само ущелье затаило дыхание на долгий тягостный миг. Огненные волосы Джулиет и ее черные, развевавшиеся на ветру одежды делали ее похожей на древнюю богиню-воительницу. Она предлагала мир, но готова была сразиться насмерть, предай кто-нибудь ее веру.
     Росс видел ее в профиль, и эта картина пронзила его воображение подобно удару кинжала. "Я никогда в жизни не забуду, как она сейчас выглядит. А жить мне, судя по всему, осталось недолго. - При этой мысли он зашевелился. - Я умираю... Надо сказать ей, как я люблю ее. Странно, в конце жизни оказывается, что лишь немногое имеет значение. И уж конечно, не состояние, не знания, не гордость. Только любовь".
     Потрясенный тем, что открылось его глазам, бухарец закричал не своим голосом:
     - Мы принимаем твои условия! Погиб еще один человек по имени Мешеди Раджиб. Мы оставим его тело на дороге, чтобы вы могли найти и похоронить его.
     - Мы сделаем это. - Джулиет опустила одну руку, а другую все еще держала, словно благословляя бухарцев этим жестом. - Вы храбрые воины, и я желаю вам благополучно добраться до Бухары. Идите с миром.
     - И тебе мир, госпожа! - Прошло несколько мгновений, и с дальней стороны ущелья послышался цокот копыт.
     Росс, пользуясь моментом, хотел сказать Джулиет все-все, поведать о том, что он ничуть не жалеет о своей любви, несмотря на ту боль, что принес их брак им обоим, даже несмотря на то, что судьба забросила их в эту выжженную солнцем гористую местность. С неимоверным усилием он вытянул руку вперед, пытаясь завладеть вниманием Джулиет, однако боль вновь пронзила его, раскалывая голову надвое, и Карлайл снова провалился во тьму.
     Росс пришел в себя, ощутив чьи-то проворные руки на своем гудевшем от боли теле. Узнав пальцы Джулиет, он открыл глаза и прошептал:
     - Джулиет. - Он не был уверен, что издал какой-то звук, но Джулиет тотчас повернулась к нему. Она так и сияла от радости.
     Росс опять попытался заговорить, но она прижала свой палец к его губам.
     - Тише, любимый, тебе надо беречь себя.
     Он обязательно засмеялся бы, если бы голова у него не так сильно кружилась.
     - Для чего... умирающему беречь себя?
     - О Господи! Ты слышал, что я говорила бухарским солдатам? - печально произнесла она. - Я просто хотела убедить их убраться отсюда. - Она наклонилась и запечатлела на его лбу легкий, как перышко, поцелуй. - Ты не умрешь, любимый. В сущности, тебе страшно повезло: пуля Шахида только задела твою голову, и ты упал с выступа, но кусты на скале замедлили твое падение, да к тому же ты упал на довольно мягкий песок. Прекрасные будут синяки, но, похоже, все кости целы.
     Некоторое время Росс приводил в порядок свои мысли, направляя их в русло жизни.
     Очнувшись окончательно, он взволнованно спросил:
     - А что Мурад?
     - Иан говорит, что он ранен в руку навылет, но рана чистая. Падая с лошади, Мурад ударился головой, но сейчас с ним все в порядке.
     - Повезло, - облегченно выдохнул Росс.
     - Очень повезло, но сейчас пора доставить всех раненых в Сереван. Ты сможешь с моей помощью сойти вниз, к лошадям?
     - Посмотрим. - Поддерживаемый Джулиет, Росс сел. В голове у него все помутилось от боли, он едва снова не потерял сознание. Потом его подтолкнули и усадили на лошадь. Появилось ощущение, что такое с ним уже было. "Да, такое со мной уже было: меня ранили, когда я скакал с Майклом. Мне чертовски надоело быть раненым! Чтобы меня потом еще волокли, как мешок с картошкой!" И он решил погрузиться во тьму.

***

     Росс в очередной раз пришел в сознание и почувствовал себя весьма отдохнувшим. Не считая боли в голове, он вполне здоров. Он немного потянулся, потом поиграл мускулами в разных местах тела и обнаружил, что на теле у него в основном синяки. Серьезных ран нет. Открыв глаза, он увидел, что комната наполнена мягким чистым светом раннего утра. Значит, он в Сереване. Взглянув на старинный ковер с великолепным рисунком, висевший на выбеленной стене, Росс решил, что это, наверное, спальня жены.
     Он не удивился и когда обнаружил, что в постели не один. Повернув голову, Росс увидел рядом с собой Джулиет. О более прекрасном зрелище утром нельзя было и мечтать, ибо на Джулиет, кроме золотой цепочки с обручальным кольцом, ничего не было. В бледном предрассветном свете ее кожа отливала жемчугом, а волосы казались темным золотом. Он осторожно стянул с нее простыню, чтобы лучше насладиться видом ее совершенных изгибов. "Я определенно не умираю, во всяком случае, организм мой реагирует на близость Джулиет", - подумал он.
     Однако то, что со всей ясностью предстало перед ним якобы на смертном одре, сейчас не казалось таким очевидным. Он не сомневался, что любит Джулиет, - эта истина совершенно неоспорима.
     "Но что же будет дальше? Опасность объединила нас, а будет ли существовать наш брак, не скрепленный такими узами? В Бухаре мы не обращали внимания ни на что, наслаждаясь друг другом и нуждаясь друг в друге. Несмотря на все препоны, мы выжили, а теперь должны ответить на все жгучие вопросы прошлого".
     Желание забрать Джулиет с собой в Англию росло, и Росс очень мучился. Он хотел, чтобы она была его женой и по закону, и на самом деле. "Я уверен, что с любой другой женщиной радости, страсти и привязанности было бы достаточно, чтобы сохранить брак. Почему же всего этого не хватает, чтобы удержать рядом с собой Джулиет?" - думал Росс.
     Он нерешительно погладил ее по голове. Наверное, она посетила турецкие бани, как и собиралась, ибо рыжие локоны покоились на ее плечах подобно шелковому сверкающему потоку.
     От его прикосновения веки Джулиет взметнулись, и она, широко раскрыв глаза, ласково улыбнулась. Потом потянулась к нему и кончиками пальцев пробежалась по губам и по овалу лица, словно стараясь запомнить. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он не позволил. Отчаянно пытаясь продлить миг счастья, Росс слился с ней в поцелуе и вложил в этот поцелуй всю силу своего страха и вожделения.
     Она издала какой-то сдавленный звук и поспешно ответила на его поцелуй; словно тоже боялась приближения неизбежной развязки. Языки их встретились, затанцевали страстный танец, дыхание смешалось, руки переплелись. Джулиет вела себя столь непосредственно, и пламя страсти, вспыхнувшее между ними, казалось таким естественным, что невозможно было поверить, что они любят друг друга в последний раз.
     "Может быть, я никогда больше не почувствую этого мягкого прикосновения, этого скольжения... И не смогу ощутить эту замшу ее сосков, таких сладких, когда их касаешься языком... И не услышу откровенного, страстного ее дыхания, лаская ее влажную плоть, пока она не затрепещет в предвкушении... Неужели я никогда больше не услышу ее резкого и в то же время томного вздоха в момент, когда я вхожу в ее разгоряченное тело..."
     Он попытался развеять свои страхи, утопая в ней, мечтая о том, чтобы обжигающая страсть связала их навеки. Он почувствовал муку в ее поцелуе, заметил некую ранимость в ее лице, когда она внезапно порывисто к нему прижалась. "Может, я никогда больше не испытаю такого единения, такой наводящей ужас экзальтации, когда человек полностью твой, как сейчас. О Боже, как сейчас..."

***

     Страсть понемногу улеглась, и на смену ей пришел покой и хрупкий мир. Утомленные любовью, они прильнули друг к другу и погрузились в сон. Но проснувшись, вновь почувствовали разделяющее их неловкое пространство. Чтобы нарушить тягостное молчание, Джулиет произнесла:
     - Если бы хаким, доктор, узнал, что я позволила раненому человеку так изнурять себя, он никогда бы мне этого не простил.
     - Вероятно, если бы я был серьезно ранен, такого рода напряжение оказалось бы мне не под силу. - Росс осторожно потрогал повязку на голове и слегка дернулся. - Рана еще болит. По-моему, я истратил всю свою дневную энергию, но даже в этом случае я счастлив сообщить хакиму, что твое лечение оказалось просто чудотворным.
     И тут Росс посуровел и протянул руку к обручальному кольцу у нее на шее. Джулиет не сомневалась, что он собирается поговорить относительно их будущего, и сделала вид, что ничего не заметила. Желая из трусости отложить неизбежное объяснение, она выпорхнула из постели и с преувеличенной живостью спросила:
     - Наверное, ты хочешь есть? Сейчас я прикажу подать завтрак. Дыни - просто чудо, особенно после сухой пустынной пищи. Или, может, приготовить что-нибудь другое? Разумеется, кроме копченой рыбы. Или овсяной каши, но кому придет в голову есть сегодня овсяную кашу?
     - Джулиет, - нежно произнес Росс. - Ты же несешь чушь...
     - Я знаю. - Она нервно провела рукой по голове и заставила себя сесть. - Я так долго отсутствовала, и у меня накопилось множество дел. Да еще Салеха не было! Он приедет только дней через десять... Мне надо поговорить с надзирателем за фермой, с управляющим прислугой, и еще куча всякого другого... - Конечно, так оно и было, но вряд ли потому она нервничала.
     Росс понимающе улыбнулся: он наверняка знал, что ее угнетает.
     - В таком случае тебе, вероятно, лучше бы сразу заняться делами. Я же склоняюсь к тому, чтобы воспользоваться своим положением инвалида и провести день в неге и лени, насколько это возможно. Если я просплю еще несколько часов, то у меня появятся силы на турецкую баню, а потом я еще посплю.
     - Великолепная программа! -