ы ее души.
   Она вышла из парка и почувствовала себя совершенно разбитой.  Теперь,
когда она стала вдовой, ничто не мешало ей броситься Майклу  в  объятия.
Но Кэтрин не была похожа на других женщин.
   Вдруг она вспомнила  о  хранившемся  у  нее  сломанном  калейдоскопе,
который Майкл просил ее  выбросить.  Но  она  сохранила  эту  серебряную
трубку в память о том, что было между ними, хотя в качестве калейдоскопа
трубка уже не годилась. Так же, как Кэтрин в качестве жены.
   Она ускорила шаги. Вторичное замужество  для  нее  немыслимо.  Майкл,
кажется, нашел достойную спутницу жизни. Он заслужил счастье.  И  Кэтрин
должна только радоваться.
   Если без конца повторять это, возможно, ей и удастся стать  настолько
благородной.
   Кэтрин уже дошла до дома, но так и не решила, стоит ли рассказывать о
том, что она видела Майкла. Энн и Чарльзу, конечно, было бы интересно об
этом узнать, но лучше она промолчит, а то как бы они не догадались о  ее
чувствах.
   Когда она вошла, Энн окликнула ее из гостиной:
   - Это ты, Кэтрин? Там на столе для тебя письмо.
   Кэтрин равнодушно  вскрыла  конверт,  наверняка  очередной  отказ  из
агентства по найму.
   Она и представить себе не могла, какой сюрприз ее ждет! Текст  письма
был сугубо официальный. Миссис Кэтрин Пенроуз Мельбурн просили связаться
с мистером Эдмундом Харуелом, адвокатом. У него было сообщение,  которое
могло ее заинтересовать.
   Она  трижды  прочла  письмо,  и  по  телу  побежали  мурашки.  Чепуха
какая-то. Но где-то в глубине души шевельнулось предчувствие, что судьба
ее вот-вот круто изменится.

Глава 17

   Майкл уже принялся за вторую чашку кофе, когда в  столовой  появились
хозяева. Темные волосы Кит рассыпались по плечам. Люсьен обнимал жену, и
выражение их лиц красноречиво говорило о том, чем они занимались, прежде
чем подняться с постели. Чтобы не смущать их, Майкл уткнулся в газету.
   Проходя мимо Майкла к столу, чтобы  налить  кофе  себе  и  мужу,  Кит
ласково погладила его по руке.
   - Доброе утро, Майкл. Ну как тебе вечер у Марго?
   Он поднял глаза от газеты.
   - Отлично. Там было много друзей и очень мало стоящих женщин, я  хоть
расслабился. Почувствовал себя человеком, а не лисой, за  которой  вечно
охотятся. А то ведь не спасешься от этих амбициозных мамаш и их дочек.
   Люсьен рассмеялся:
   - Не очень-то за тобой поохотишься. И  все-таки  ты  с  удовольствием
беседовал с Максимой Коллинз,  американкой,  которая  гостит  у  Рафа  с
Марго. А ведь она не замужем.
   - Может быть, она и не замужем, но я ей явно не нужен. Вон как за ней
увивался Роберт Андервил, словно мартовский  кот,  и  ей  это,  кажется,
нравилось.
   Майкл думал о молодой леди с некоторым сожалением. За  весь  весенний
сезон  он  не  встретил  девушки  более  умной,   искренней   и   потому
привлекательной.
   - К тому же мисс Коллинз слишком мала для меня, - продолжил Майкл.  -
Ростом не вышла. Нам обоим друг до друга не дотянуться. Того и гляди шею
свернешь.
   "Верно, - подумал Люсьен. - Тебе бы такую, как Кит".
   И словно в  подтверждение  своих  слов  он  привлек  к  себе  жену  и
поцеловал.
   Майкл улыбнулся,  в  душе  продолжая  досадовать.  Все  друзья  давно
женаты, даже Раф, закоренелый холостяк.
   На мгновение где-то в дальнем уголке памяти мелькнул образ Кэтрин, но
усилием воли он прогнал его прочь. Бог свидетель, он делает  все,  чтобы
ее забыть. Когда в прошлый раз он приезжал в Лондон в  поисках  невесты,
его планы сорвал побег Наполеона с острова Эльба. Теперь  он  приехал  с
той же целью  и  до  упаду  танцевал  с  девицами,  наносил  им  визиты,
приглашал на прогулки верхом или в экипаже. Но ни одну из них он не  мог
представить себе спутницей жизни.
   Вначале он думал, что главное  -  не  стремиться  к  любви,  и  тогда
выбрать жену не составит никакого труда. Но Майклу не удалось найти даже
партнершу для светских развлечений. Куда приятнее было  общаться  с  Кит
или Марго, восхитительной женой Рафа.
   Майкл как раз собирался перевернуть газетный лист, когда вошел лакей.
   - Лорд Майкл, вам почта с посыльным из поместья Эшбертон.
   Вскрыв конверт,  Майкл  изменился  в  лице.  Письмо  было  кратким  и
деловым.
   - Неприятности? - спросил Люсьен.
   - Это от брата.
   Майкл резко поднялся, отшвырнув стул.
   - Бенфилд  сообщает,  что  у  благороднейшего  герцога  Эшбертонского
случился сердечный приступ и душа его вот-вот распрощается с телом.  Мне
приказано прибыть.
   Люсьен мрачно посмотрел на Майкла.
   - Тебе не следовало бы ехать.
   - Разумеется, но бдение у постели умирающего - вещь  немаловажная,  -
произнес Майкл цинично. - Быть может, отец в  последний  момент  изменит
свою позицию. Извинения, раскаяние, примирение. Забавно! Не правда ли?
   Его мрачный юмор не ввел в заблуждение ни Люсьена, ни Кит,  но  никто
из них не проронил ни слова. Да и что они могли сказать?
   Самым печальным было то, и Майкл это чувствовал, собираясь в  дорогу,
что где-то в глубине души он надеется на чудо. Ведь в каждой шутке  есть
доля правды.

***

   Когда Кэтрин в сопровождении клерка вошла в контору Эдмунда  Харуела,
навстречу ей поднялся сухощавый, подтянутый мужчина с  хитрым  взглядом.
Это и был сам адвокат.
   - Миссис Мельбурн?
   Он пришел в замешательство и растерянно заморгал
   - Островные глаза.
   - Простите? - Кэтрин с любопытством взглянула на адвоката.
   -   Присаживайтесь,   пожалуйста.   Прежде   всего   я   должен   был
удостовериться, что ваше девичье имя - Кэтрин
   Пенроуз и что вы - единственный ребенок Уильяма и  Элизабет  Пенроуз.
Однако доказательством вашего родства служат  также  ваши  глаза,  -  он
слегка улыбнулся. - Ни у кого, кроме выходцев  с  острова,  не  встречал
аквамариновых глаз.
   - Какого острова?
   - Острова Скоал, неподалеку от Корнуолла.
   - У всех его жителей аквамариновые глаза?
   - По крайней мере у половины. Там они называются "островными".
   Харуел замолчал, видимо, собираясь с мыслями, потом спросил:
   - Что вам известно о происхождении ваших отца и матери?
   Она пожала плечами:
   - Очень немногое. Они откуда-то  с  Запада.  Поженились  против  воли
родителей и лишились наследства. Это все, что я  знаю,  они  никогда  не
говорили о прошлом.
   Вдруг ей послышался громкий, словно  церковный  звон,  голос  матери,
которая произнесла слово "остров", и  Кэтрин  с  возросшим  любопытством
спросила:
   - Мои родители родом с острова Скоал?
   - Ваша мать была дочерью мелкого арендатора, а отец -  младшим  сыном
двадцать  седьмого  владельца  поместья  Скоал.  Лэрд,  Торкил  Пенроуз,
поручил мне связаться с вами.
   Ее брови поползли вверх.
   - После стольких лет этот дедушка вдруг заинтересовался мною?
   - Как видите!
   - Но почему? - Кэтрин прищурилась.
   - Вам что-нибудь  известно  о  Скоале?  -  в  свою  очередь,  спросил
адвокат, уклонившись от ответа.
   Кэтрин напрягла память. Она слышала о таком острове, но почти  ничего
не знала о нем.
   - Кажется, это феодальное владение, такое, как  Сарк  на  Нормандских
островах.
   - Совершенно верно. Номинально Скоал английское  владение,  но  имеет
свои  законы,  обычаи,  свое  городское  собрание.  Там  сильно  влияние
викингов и в значительной  степени  кельтов.  Владелец  поместья,  лэрд,
английский барон, член английской палаты лордов, но на Скоале он - глава
своего маленького королевства. Почти пятьдесят лет  ваш  дедушка  правит
островом... Теперь здоровье его пошатнулось, и он задумался о будущем.
   Только сейчас Кэтрин поняла, в чем дело, и сказала:
   - Мой отец был младшим сыном в семье. А где остальные дети?
   - Сыновей было двое. Ваш отец умер, а его брат Хэралд вместе с  сыном
недавно погибли в морской катастрофе. Остались только вы и ваша дочь.
   - Насколько я поняла, мне будет принадлежать целый остров?
   - Не обязательно. Ваш дед вправе  завещать  остров  кому  угодно,  он
может его даже продать. Однако предпочитает, чтобы остров не переходил в
чужие руки, а остался в семье. Поэтому он хочет  встретиться  с  вами  и
вашим мужем.
   - Со мной и моим мужем? - словно эхо повторила Кэтрин.
   - Да, с мужем, потому что женщина, по его мнению, не сможет управлять
островом и  его  предприятиями.  -  Харуел  откашлялся.  -  Кроме  того,
имущество жены  по  закону  принадлежит  и  мужу,  таким  образом,  если
поместье перейдет к вам, капитан Мельбурн станет лэрдом.
   Харуел не знал, что Колин мертв. Мало кому это было известно.
   - Представьте себе, что я незамужняя или вдруг  овдовела?  -  сказала
Кэтрин. - В таком случае дед стал бы искать другого наследника?
   -  Скорее  всего  он  предложил  бы  вам  выйти  замуж  вторично,  за
достойного человека, и лишь после этого сделал своей наследницей. Но,  к
счастью, вы замужем. - Харуел поджал губы. - Могу я говорить откровенно?
   - Да, пожалуйста.
   - Ваш дед очень... властный. У него свой взгляд  на  вещи,  и  весьма
суровый. По-моему, он раскаивается в том, что  лишил  наследства  вашего
отца. Он хоть и был далеко, а следил за жизнью  Уильяма.  Знал  о  вашем
замужестве, о рождении дочери. -  Адвокат  снова  откашлялся.  -  Гибель
ваших родителей явилась для него на-. стоящим ударом.
   Досадуя на то, что  всю  жизнь  находилась  под  наблюдением,  Кэтрин
заметила:
   - Вы хотите сказать, что мой дед - упрямый, тупоголовый тиран?
   - Некоторые так о нем и думают. - Харуел едва сдержал смех. -  Но  он
человек ответственный и намерен передать остров в хорошие руки.  Есть  у
него один дальний родственник, кузен, что ли, который жаждет  заполучить
поместье. Он настоящий джентльмен,  имеет  на  острове  дом,  но  старик
предпочитает, чтобы наследник был его плоть и кровь.
   Судя по тону, Харуел не очень-то симпатизировал  этому  кузену,  хоть
тот и был настоящим джентльменом; видимо, что-то недоговаривал.
   - Не знаю, хочу ли я, чтобы  неизвестный  дедушка  вмешивался  в  мою
жизнь.
   - Но вы должны хотя  бы  встретиться  с  ним.  Ведь  кроме  титула  и
недвижимости, есть еще ежегодный доход примерно в две тысячи  фунтов.  К
тому же капитан Мельбурн - блестящий  офицер,  но  жалованье  у  военных
небольшое, особенно в мирное время.
   Кэтрин прикусила губу. Смерть Колина, видимо, скрыть не  удастся.  Но
тогда придется забыть о счастливой возможности на всю  жизнь  обеспечить
себя и Эми. Вторичное замужество для нее немыслимо, какие бы доходы  оно
ни сулило.
   - Мой дед сейчас в Лондоне? - спросила Кэтрин, чтобы потянуть время.
   - Говорю же вам, у него  плохо  со  здоровьем.  -  В  голосе  Харуела
звучали тревожные нотки. - А сейчас он и вовсе прикован к постели и вряд
ли дотянет до лета. Так сказали врачи. Он держится из последних сил и  с
нетерпением ждет вас и вашего мужа.
   - А если мы ему не понравимся?
   - Он не оставит вам ни пенни, - улыбнулся адвокат. - Только  вряд  ли
ему  не  понравится  внучка.  Он  слышал  о   Святой   Катерине   и   ее
подвижничестве на полях сражений в  Испании  и  жаждет  познакомиться  с
вами.
   - Чего не могу сказать о себе, - резко ответила Кэтрин.  -  Каким  же
надо быть человеком, чтобы лишить сына наследства за то, что он  женился
на моей матери, такой замечательной женщине!
   -  Он  упрямец,  -  тихо  произнес  Харуел.  -  Всю  жизнь  прожил  в
одиночестве. Я, конечно, все понимаю, но прошу вас хорошенько  подумать.
Лэрд - ваш кровный родственник. Не отказывайтесь от встречи с ним, иначе
не только себя лишите наследства, но и вашу дочь, и всех  будущих  ваших
детей. И какого наследства! Поистине уникального.
   Адвокат  так  горячо  убеждал  Кэтрин,  что  она  уже   готова   была
согласиться и спросила:
   - Вы хорошо знаете остров?
   - Мой отец родом оттуда. Он был лондонским агентом лэрда, до меня.  Я
тогда часто приезжал на остров. Это  дикое,  но  очень  красивое  место.
Сказочное место. - Он застенчиво улыбнулся.
   И тут Кэтрин снова услышала голос матери:
   - На острове уже расцвели нарциссы. И следом голос отца:
   - Скоро и здесь расцветут.
   Кэтрин тогда была еще слишком мала, чтобы уловить тоску в этих ничего
не значащих фразах.
   Ей вдруг захотелось  увидеть  остров,  где  выросли  ее  родители.  И
получить наследство, которое сделает их с Эми материально независимыми.
   Она поднялась.
   - Есть над чем поразмыслить, - сказала она адвокату. - Завтра  сообщу
вам о своем решении.
   - Превосходно.
   Адвокат тоже встал.
   - Непременно приведите мужа, это имеет к нему прямое отношение.
   Кэтрин вышла на улицу словно  в  тумане.  Теперь,  возможно,  все  ее
проблемы будут решены. Но для этого  ей  нужен  муж,  причем  в  срочном
порядке.

Глава 18

   Не один год прошел с тех пор, как Майкл в последний раз  посетил  дом
Эшбертонов,  огромный,  величественный,  неприступный.  Там  ничего   не
изменилось. Разве что у Риггза,  дворецкого,  прибавилось  седых  волос.
Однако выражение лица его оставалось по-прежнему надменным.
   Майкл вручил ему шляпу.
   - Полагаю, бдения у постели умирающего происходят в покоях герцога?
   - Да, лорд Майкл.
   Майкл  повернулся,  направившись  к  такой  же,  как  все  остальное,
величественной  лестнице,  и,  поднимаясь  по  отполированным  мраморным
ступеням, вспомнил, как когда-то  съезжал  вниз  по  скользким  перилам.
Каждый  раз  ему  за  это  доставалось,  однако  он  не  бросал   своего
увлекательного занятия.
   И все-таки что-то было не так, как  обычно.  Все  словно  притихли  в
ожидании таинства смерти.
   Лакеи в напудренном парике и бриджах до колен сразу узнал Майкла и  с
поклоном распахнул перед ним двери покоев герцога.
   Майкл набрал в легкие воздуха, вошел, пересек прихожую, которая  вела
в покои отца, и попытался вспомнить, бывал  ли  он  когда-нибудь  здесь.
Кажется, нет. Отношения у них с отцом всегда были прохладные.
   В спальне, где было пугающе темно, стоял  тяжелый  запах  лекарств  и
тлена. Майкл был потрясен, увидев, как исхудал  отец.  На  фоне  тяжелых
бархатных драпировок над кроватью и массивных  резных  деревянных  стоек
его тело казалось совсем крошечным. И Майклу  вдруг  представилось,  что
это смерть-старуха пришла за страшным  великаном-людоедом,  которого  он
так боялся  в  детстве.  Как  солдат,  Майкл  с  почтением  относился  к
могуществу и  завершенности  смерти  и  даже  посочувствовал  четвертому
герцогу Эшбертонскому, который впервые встретил непобедимого врага.
   В спальне теснилось человек десять: брат и сестра  Майкла  со  своими
супругами, камердинер и секретарь герцога, врачи.
   Графиня Херрингтонская, сестра Майкла, завидев его, нахмурилась:
   - Странно, что ты здесь. Он сжал губы.
   - Если мое присутствие нежелательно, Клаудиа, это легко поправимо.
   Брат Майкла, услышав его разговор с сестрой, мрачно заметил:
   - Здесь не место для пререканий. Отец хочет видеть Майкла, поэтому  я
и пригласил его.
   Все Кеньоны были высокого роста, шатены, с тонкими  чертами  лица,  в
маркизе  Бенфилдском  проглядывали  надменность  и  уверенность  в  себе
человека, которого растили герцогом. В детстве  братья  неплохо  ладили,
между ними было всего два года разницы, и мальчишкой  Майкл  звал  брата
Стивеном.
   Но уже не один десяток лет Майкл не называл брата иначе, как Бенфилд.
   - Там Майкл? - раздался хриплый шепот, и  все  посмотрели  в  сторону
кровати.
   - Да, сэр. Я приехал. Майкл подошел ближе.
   Герцог стал  похож  на  тень,  кожа  да  кости,  и  только  в  глазах
по-прежнему горел гнев.
   - Уйдите все, пусть останутся Майкл и Бенфилд, - проскрипел старик.
   -  Но,  отец...  -  запротестовала  было  Клаудиа.  Отец  не  дал  ей
договорить:
   - Вон!
   Всех будто ветром сдуло. Лицо Клаудии перекосилось от злости.
   Майкл вопросительно  посмотрел  на  Бенфилда,  но  тот  лишь  покачал
головой.
   - Хотите знать, зачем я вас позвал, - все тем  же  скрипучим  голосом
проговорил герцог.
   Это было скорее утверждение, чем вопрос. Майкл напрягся. А он, дурак,
еще  надеялся  на  примирение  в  последнюю  минуту.  Какое,  к   черту,
примирение, если между ними никогда не было ничего общего. Гадая,  какой
еще сюрприз приготовил  ему  перед  смертью  родитель,  Майкл  осторожно
сказал:
   - Вполне естественно для отца  желание  увидеть  перед  смертью  всех
своих детей.
   - Ты мне не сын, - с гримасой отвращения произнес старик.
   Майкл был на пределе.
   - Как вам угодно, сэр, -  холодно  сказал  он.  -  Меня  не  удивляет
лишение наследства, но будь я проклят,  если  знаю,  какое  преступление
совершил. И никогда не знал.
   Выцветшие голубые глаза герцога полыхнули злобой.
   - Ты не мой сын! Я, кажется, ясно  выражаюсь?  Чего  еще  можно  было
ждать от этой шлюхи, твоей матери?!
   Майкл стал задыхаться и, пытаясь совладать с собой, перевел взгляд  с
герцога на Бенфилда. Те же черты лица, тот же  цвет  волос,  которые  он
видел каждое утро в зеркале.
   - С вашего разрешения,  я  очень  похож  на  Кеньона.  Возможно,  она
солгала, чтобы вас позлить.
   Бог свидетель, герцог и герцогиня жили, как  пауки  в  банке.  Старик
побагровел от ярости.
   - Она не лгала. Ты сын моего младшего брата  Родерика.  Я  застал  их
вместе.
   Бенфилд судорожно вдохнул, он, как и Майкл, был в шоке.
   - Ей не нравились мои  интрижки,  и  она  отплатила  мне  тем  же,  -
продолжал герцог. - Сказала, что Родерик  ей  всегда  нравился,  что  он
красивее и в постели лучше меня. Мало того. Заявила, что я  должен  быть
ей благодарен, потому что, случись что-нибудь с  Бенфилдом,  наследником
станешь ты, то есть герцогом по-прежнему будет Кеньон. Благодарен!  Сука
- вероломная, проклятая сука! Она знала, что у меня нет  выбора,  что  я
вынужден тебя принять, и торжествовала.
   Он зашелся в кашле. Бенфилд протянул  старику  стакан  воды,  но  тот
отвел его руку.
   - Я был старшим, и Родерик ненавидел меня. И конечно же,  обрадовался
возможности наставить мне рога,  которую  ему  предоставила  Джорджиана,
навязавшая мне в наследники его сыночка. Нечего  сказать,  хорошая  была
парочка!
   Майкл оцепенел и снова стал задыхаться. Какая нелепость! Появиться на
свет для того лишь, чтобы стать игрушкой в руках ненавидящих друг  друга
родителей. Неудивительно, что ничего, кроме ненависти, он в  детстве  не
видел.
   - Почему вы решили рассказать мне об этом сейчас?
   - Чтобы ты знал, кто твой отец. Герцог скривил губы.
   - Бенфилд тоже должен быть в курсе дела,  как  будущий  глава  семьи.
Может быть, теперь он постарается  поскорее  произвести  на  свет  сына.
Кроме того, человек он мягкий и мог относиться к  тебе,  как  к  родному
брату.
   - Об этом не беспокойтесь, - ответил Майкл с горечью. - Он никогда не
питал ко мне особо горячих родственных чувств.
   - Ты вылитый  Родерик.  -  При  воспоминании  о  брате  лицо  герцога
исказила гримаса. - Те же проклятые зеленые глаза. Та же красота,  сила,
напористость, которых так не  хватает  моему  собственному  сыну.  -  И,
проигнорировав протестующий возглас Бенфилда, он закончил:
   - Мне следовало отправить тебя в Индию, как Родерика.
   Майклу хотелось ударить, изувечить этого человека, мучившего его  всю
жизнь, но зачем? Герцог умирал, снедаемый ненавистью, и это само по себе
было пыткой.
   - Благодарю вас за то, что хоть  перед  смертью  были  откровенны  со
мной. Прощайте, сэр! Желаю вам с миром уйти из жизни.
   Герцог судорожно вцепился своими костлявыми пальцами в покрывало.
   - Я презираю сам факт твоего существования, но... не могу не  уважать
тебя. Ты с честью служил в армии, а выделенную тебе, как младшему  сыну,
долю наследства сумел приумножить. Мне бы такого наследника.
   Герцог бросил негодующий взгляд  на  Бенфилда  и  снова  обратился  к
Майклу:
   - Я мечтал еще об одном сыне, а получил тебя.
   - Я мог бы стать вашим сыном, если бы вы захотели, - жестко  произнес
Майкл и, чувствуя, что сейчас сорвется, поспешил уйти.
   Бенфилд с посеревшим лицом схват