ня  шкуру
спустит за то, что я вас бросил, и будет прав.
   Она прищурилась:
   - Если будет нужно, я сама отправлюсь разыскивать судью.
   - Нет, так тоже нельзя. Не в вашем положении, - возмутился Том.  -  Я
ведь заметил, как вы устали от верховой езды. А  ведь  мы  так  медленно
ехали. - Он поскреб подбородок, раздумывая. - Может,  отправить  Джимми?
Это старший сын моего двоюродного брата. Он толковый малый и  прекрасный
наездник.
   - Так пойдемте поговорим с ним. - Лайза надела шляпку и приготовилась
выйти. - Только прежде мне нужно зайти в магазин, купить новую флягу.  Я
отдала свою.
   Том испытующе поглядел на хозяйку, и Лайза  подумала:  неужели  слуга
догадался, что ее интерес к судьбе Эндрю Кейна - не одно лишь стремление
к  справедливости?  Но  Том  промолчал.  Когда  они  вышли  на  улицу  и
направились к кузнице  его  брата,  она  порадовалась,  что  решила  ему
довериться.
   Джейкоб Вашингтон оказался" настоящим гигантом с громоподобным смехом
и массивными мускулами. Жена  его  Молли  хохотала,  не  уступая  своему
супругу, и между делом щедро одаривала едой и лаской  весь  свой  шумный
выводок. Джимми,  их  старший  сын,  был  высоким  стройным  юношей  лет
восемнадцати, с твердым взглядом и застенчивой улыбкой.
   После того как Том представил Лайзу и сообщил, что им нужно  обсудить
нечто серьезное, гостью пригласили в кухню и выпроводили оттуда малышей.
Угощаясь свежими кукурузными лепешками и обжигающим кофе, Лайза еще  раз
пересказала всю  историю.  Ни  сама  она,  ни  мистер  Джексон  даже  не
упоминали о том, чтобы отправить Джимми на поиски судьи  Бейкера.  Юноша
сам посмотрел на отца и спросил:
   - Ты, случайно, не слышал, где сейчас может быть судья Бейкер?
   Вашингтон-старший потер подбородок:
   - Думаю, где-нибудь к востоку  отсюда.  Во  всяком  случае,  там  его
видели пару недель назад.
   Молли нахмурилась:
   - Теперь он наверняка уехал. Скорее всего к северу,  ведь  он  всегда
ездит по такому маршруту.
   Приблизительно поняв, где стоит поискать  судью,  Джимми  поглядел  в
сторону Лайзы:
   - Я отправлюсь в путь примерно через час, мэм.
   Она на мгновение сомкнула веки, внезапно  испытав  такое  облегчение,
что закружилась голова. До отмены казни все еще было слишком далеко, но,
во всяком случае, удалось предпринять хотя бы самый, первый шаг  в  этом
направлении. Она поднялась и вручила Джимми  письмо,  потом  достала  из
кармана золото, которое отдал ей Дрю:
   - Тебе это понадобится.
   Джейкоб впервые за все время беседы посмотрел на гостью сердито:
   - Мы не возьмем денег за попытку спасти жизнь человеку.
   - Ну конечно, нет, - спокойно  ответила  Лайза.  -  Это  не  за  вашу
помощь, а просто на дорожные расходы Джимми. Ведь  неизвестно,  что  его
ждет в пути.
   После минутного колебания Джейкоб кивнул, и лишь тогда юноша взял  из
ее рук пригоршню монет.
   - Храни тебя Господь, Джимми,  -  с  волнением  произнесла  Лайза,  -
береги себя в дороге.
   - Хорошо, мэм, - ответил он. -  Я  сделаю  все,  что  в  человеческих
силах, чтобы вовремя разыскать судью Бейкера.
   Она подумала, что будет горячо молиться за его успех. Попрощавшись  с
семейством Вашингтонов, они с Томом  отправились  обратно  в  гостиницу.
Волнение от предпринятых действий постепенно угасло, пока они шли  вдоль
длинной и пыльной главной улицы. Лайза сделала все, что было в ее силах.
Теперь оставалось лишь ждать и надеяться, что этого будет достаточно.
   Наверное, легче было бы голыми руками бороться с диким кугуаром.

***

   Последний этап путешествия Кейна, к счастью, прошел без происшествий.
Негодование благородной леди оказало воздействие на Биффа и Безмозглого.
Тюремщики не только позволили Кейну оставить у себя флягу  Лайзы,  но  и
поделились с ним пищей. И все же  он  с  облегчением  спешился  с  коня,
добравшись до места назначения. Кейн очень сомневался, что поведение его
стражей будет таким же и на следующий день.
   Шериф Прерия-Сити, Барт Симмз, оказался старым знакомым  Кейна.  Пару
лет назад они встречались в Эль-Пасо, играли в  покер,  распили  парочку
бутылок виски и потчевали один другого чудесными небылицами. С  тех  пор
Симмз отрастил висячие усы и  повесил  на  грудь  оловянную  звезду.  На
взгляд Кейна, все это нисколько ему не шло.
   Когда  пленника  ввели  в  тюрьму,  косматые  брови   шерифа   высоко
подпрыгнули, но он ничего не сказал и просто  отвел  Кейна  за  решетку.
Охранники сразу ушли, на прощание пообещав, что не уедут из города, пока
не увидят Кейна на виселице.
   Оставшись наедине с осужденным, шериф коротко спросил:
   - Ты действительно это сделал?
   - Самооборона, - односложно ответил Кейн.
   Симмз некоторое время молча жевал свой табак. Наконец продолжил:
   - Тогда почему ты здесь?
   - Потому что дядюшке покойного Билли Холдена принадлежит Солончак,  а
его отцу - Прерия-Сити.
   Шериф сплюнул табачную жвачку в плевательницу:
   - Жаль. Билли действительно был никчемным негодяем.
   - Трудно с этим не согласиться.  -  Кейн,  прищурившись,  смотрел  на
Симмза. Интересно, достаточно ли хорошо к нему  относится  шериф,  чтобы
рискнуть репутацией и упустить заключенного из-под стражи?
   Точно прочитав мысли Кейна, Симмз отрезал:
   - Весьма сожалею о случившемся, но закон есть закон.
   - Закон - это дыра.
   - Иногда так и есть, - согласился  шериф.  -  Но  речь  идет  О  моей
работе, а я обязан хорошо выполнять ее. - И ушел к себе.
   Кейна не удивило, что шериф не узнал цитату.  Симмз  был  не  из  тех
людей, кто тратит свободное  время  на  чтение  Диккенса.  Приговоренный
устало растянулся на узкой бугристой койке и сложил руки под головой.
   Рисунок из трещин на потолке почему-то напомнил ему, как  рассыпались
по плечам волосы Лайзы. Впрочем, о ней  напоминало  все  вокруг.  Слегка
улыбаясь, Кейн принялся вспоминать каждое  из  тех  мгновений,  что  они
провели вдвоем, начиная с той  самой  минуты,  когда  она  выскочила  из
гостиницы,  чтобы  прекратить  его  избиение,  до  прощального   взгляда
огромных серых глаз. Тогда от их выражения у него едва  не  остановилось
сердце.
   Пожалуй, лучшего способа скоротать последние четыре дня жизни  он  не
мог бы придумать.
   Тюрьма Прерия-Сити оставалась скучным, но мирным местом до следующего
утра, когда дверь из приемной шерифа резко  распахнулась  и  грохнула  о
стену. Крупный мужчина шагнул через порог и прорычал:
   - Так вот этот сукин сын, который застрелил моего мальчика!
   Оторванный от своих грез, Кейн мгновенно  проснулся  и  сел.  Большой
Билл был широкоплеч, словно шкаф. Его маленькие глазки гневно  сверкали,
а лицо выдавало человека, который считал, что исполнение его  желаний  -
это и есть проявление божественной воли. Кейн даже испугался  за  Лайзу,
зная, что она три года прожила  в  доме  этого  господина  и,  возможно,
останется там пожизненно.
   Эта мысль его разозлила. Решив не подниматься, Кейн остался на  своей
лежанке в прежней вальяжной позе.
   - Ну да, это я, - произнес он вызывающим тоном.  -  Ублюдок  заслужил
это. А тебе, папаша, следовало получше воспитывать сынка, чтобы не пугал
беззащитных женщин. А еще лучше  было  предупредить  его,  что  если  он
собирается стрелять в мужчин без всякого повода, то надо выбирать таких,
которые не выстрелят в ответ.
   - Ты заплатишь за это! - взревел Холден с яростью, от  которой  Кейна
невольно передернуло. Хорошо  еще,  что  их  разделяли  стальные  прутья
решетки.
   Видя, что Холден потянулся к своему "кольту", Кейн сказал  совершенно
искренне и невозмутимо:
   - Давай, стреляй. Добрые  жители  Прерия-Сити  лишатся  долгожданного
зрелища, да и меня ты избавишь от трех лишних дней тюремной жратвы. А  я
потом буду глядеть с  облачка  и  радостно  потирать  руки,  когда  тебя
обвинят в убийстве безоружного человека.
   После минутного колебания Большой Билл оставил в покое свой револьвер
и, тяжело дыша, прохрипел:
   - Не могу дождаться, когда ты повиснешь на веревке!
   - Боюсь, тебе придется потерпеть, зато  уж  когда  этот  светлый  час
настанет, я постараюсь оправдать все твои ожидания.  А  пока...  -  Кейн
достал свою черную шляпу из-под койки и  лениво  прикрыл  себе  лицо,  -
убирайся к черту. Смотреть на тебя тошно.
   Еще немного порычав  и  погрозив,  Большой  Билл  возмущенно  вылетел
прочь.
   Кейн медленно вздохнул и сплел пальцы на животе. Он и  сам  не  знал,
радоваться или сожалеть, что Холден не пристрелил его прямо сейчас.  Это
была бы быстрая смерть - все лучше, чем болтаться на  виселице.  Но  так
неестественно желать себе смерти, даже если нет никакой надежды в  конце
концов выжить.
   До сих пор ему удавалось сохранять  хладнокровие.  Эндрю  даже  думал
порой, что те Кейны,  чьи  портреты  красовались  в  фамильной  галерее,
гордились бы им.

***

   Когда они добрались до ранчо  Холденов,  Лайза  так  устала,  что  не
осталось сил даже на  уныние.  По  крайней  мере  тут  ее  ждала  чистая
покойная постель.
   Спешившись с помощью Джексона, она  поднялась  по  широкой  лестнице.
Холден-старший  любил  похвастать,  что  его  дом  -  самый  большой  от
Сент-Луиса до Денвера. Возможно, он и был самым большим, но, уж конечно,
самым крикливым. Войдя внутрь, она сняла пропыленную  шляпку  и  потерла
ноющие виски. Странно было  теперь  вспоминать,  что,  выходя  замуж  за
Билли, она с радостным волнением представляла себе, как они станут  жить
в таком прекрасном месте.
   Аделаида, предупрежденная экономкой, вышла встретить свою сноху. Лицо
пожилой женщины сохранило следы былой красоты.  Еще  бы!  Разве  Большой
Билл женился бы на серенькой мышке?
   - Уж пора тебе было вернуться. - Оценивающие глаза  Аделаиды  окинули
Лайзу с головы до ног. - Ты берегла себя?
   Лайзу не удивило, что она не слышит ни  вопросов,  ни  соболезнований
касательно смерти ее отца.
   - Да, мэм.  Мы  ехали  очень  медленно.  Мистер  Джексон  был  крайне
предупредителен.
   - Тебе нужно выпить чаю, чтобы подкрепиться, - заявила свекровь.
   - Больше всего мне нужно выспаться, - устало промолвила  Лайза.  -  С
вашего позволения...
   Аделаида подняла руку, чтобы остановить сноху.
   - Очень хорошо, но прежде чем ты пойдешь к себе,  я  должна  сообщить
хорошие новости. Убийца твоего мужа уже пойман и осужден. Мистер  Холден
позаботился о том, чтобы это отвратительное создание публично повесили в
нашем городе, во вторник.
   Не в силах преодолеть горечь, Лайза сказала:
   - Разве новая смерть - это хорошие новости? Ведь Билли все  равно  не
вернешь.
   - Но кто-то должен  заплатить  за  гибель  моего  сына,  -  неумолимо
молвила Аделаида. - Даже в Библии сказано: "Око за око".
   Лайза насторожилась:
   - Надеюсь, вы не думаете, что я пойду на это смотреть.
   - Разумеется, нет, - ответила пораженная Аделаида. - Ведь  у  ребенка
может остаться пятно на всю жизнь!
   Похоже, за ней прочно закрепилось положение племенной кобылы. Подумав
об этом, Лайза извинилась и отправилась в спальню, которую  еще  недавно
делила с мужем. Но, несмотря на усталость, остановилась на пороге -  все
так и сжалось внутри. Она, конечно, не ждала, что миссис  Холден  уберет
вещи Билли, но все они нарочно были оставлены на  самых  видных  местах,
словно он вот-вот мог вернуться. Похоже, свекровь решила превратить  эту
комнату в храм своего покойного сына.
   Лайза   печально   прислонилась   к   дверному   косяку,    вспоминая
очаровательного молодого человека, который некогда ухаживал за нею. Увы,
обаяние  оказалось  ничтожной  частью  характера  Билли,  но  ведь   оно
действительно было в нем, и именно этим он покорил ее  сердце.  Куда  же
все подевалось? Наверное, если бы она больше старалась... Но  тут  голос
Дрю отчетливо прозвучал в ее голове:  "Не  надо  винить  себя.  Мужчина,
который так  обращается  со  своей  супругой,  либо  ненормальный,  либо
развратник".
   От этих слов чувство вины мгновенно улетучилось - так  холодная  вода
гасит тлеющие угли. Распрямив плечи, Лайза повернула  обратно.  Не  было
никакого смысла терзать себя.  Уж  лучше  считать  Билли  безумцем,  чем
развратником. Но как бы то ни было, тут нет ее вины. И  вообще,  она  не
собиралась больше спать в этой комнате.

***

   Утренние лучи медленно озарили камеру.  Кейн  не  хотел  просыпаться,
предпочитая досматривать сон, в котором нежная,  любящая  женщина  уютно
лежала в его объятиях. Пшеничные волосы, решительный взгляд серых  глаз,
восхитительные формы...  Он  с  удовольствием  представлял  себе,  будто
снимает с нее одежду, вещь за вещью, и постепенно его взору  открывается
все то, что было спрятано прежде. Ах, как бы ему хотелось пробудиться  в
собственной кровати в "Лэйзи Кей", рядом с ней!  Какое  счастье,  должно
быть, сидеть вместе у камина, когда с гор дует ветер,  а  снег  засыпает
всю усадьбу...
   Вздохнув, Эндрю отбросил одеяло и  сел,  пригладив  волосы  пальцами.
Сколько же еще, черт возьми, на свете приятных дел, которые он так и  не
успеет переделать! Он всегда полагал, что рано или  поздно  остепенится,
женится и заведет семью. Почему же  до  сих  пор  не  сделал  этого?  Да
потому, что не встретил такую девушку, как Лайза. Такую,  которая  могла
быть и другом, и любовницей одновременно. Но.., слишком поздно.
   Кейна терзала пронизывающая грусть. Ах, эта самоуверенная  молодость!
Ему всегда казалось, что со временем он обязательно  всего  добьется.  И
вдруг время истекло...
   Он натянул сапоги со странным ощущением нереальности происходящего. В
глубине души Эндрю никак не мог поверить, что не доживет до  заката.  Он
сам себе казался слишком живым, слишком полным сил.
   А ведь требуется лишь мгновение, чтобы человека не стало...
   Кейн поглядел на свои руки и с удовольствием обнаружил,  что  они  не
дрожат. Оставалось надеяться, что не задрожат  они  и  днем,  когда  его
поведут на эшафот.
   Вошел шериф Симмз.
   - Что-нибудь особенное подать напоследок?
   Кейн издевательски приподнял бровь:
   -  Неужели  приговоренный  по-прежнему  имеет  право   на   последнее
желание?
   - Если оно выполнимо. Так чего ты хочешь?
   - Женщину.
   Ореховые глаза шерифа лукаво заблестели.
   -  В  Прерия-Сити  последняя  воля  касается  только   еды,   парень.
Добропорядочные горожанки не одобрили бы такого безобразия в тюрьмах.
   Кейн пожал плечами. Он и не ждал иного ответа. Да  это  и  не  важно,
ведь единственной женщиной, которую он хотел, была Лайза Холден.  Однако
зачем отказываться от  последнего  желания?  Эндрю  задумался.  Каким-то
непостижимым образом память вернула его к последнему завтраку на охоте в
Уилтшире.
   - Копчушку, - заявил он. - Хочу копчушку.
   Симмз недоуменно заморгал:
   - Что еще за копчушка, черт побери?
   - Селедка. Соленая и копченая сельдь, - пояснил Кейн. - Очень вкусно.
   - Может, удастся раздобыть копченой трески, - с сомнением  проговорил
шериф.
   - Уж постарайся. - И Кейн снова улегся на свою  койку.  -  Только  не
забудь, чтобы в придачу была бутылка виски.
   Когда Симмз ушел, Кейн  уставился  в  потолок  ничего  не  выражающим
взглядом. Еще три часа.

***

   Превозмогая  дурноту,  Лайза  спустила  ноги  с  кровати.  Когда  она
вставала, резкая боль где-то в глубине живота  заставила  ее  согнуться.
Боль быстро прошла, осталась только сильная дрожь. Наверное, это все  от
нервов. Она так надеялась на чудо, но вот день казни настал, и ничего не
изменилось. Должно быть, Джимми не повезло. "Дрю,  я  сделала  все,  что
могла. Горе, какое горе!"
   После завтрака Большой Билл и Аделаида отправились в город.  Лица  их
при этом выражали одинаково мерзкое самодовольство. Лайза осталась  дома
со своей шестнадцатилетней золовкой.  Дженни  всю  жизнь  оставалась  на
вторых ролях в этой семье, где превозносили и баловали только ее  брата,
поэтому невестка сразу стала ее союзницей и подругой.
   Утро тянулось медленно, мучительно. Лайза и Дженни сидели в  гостиной
и вышивали на пяльцах, изредка  обмениваясь  пустыми  замечаниями  и  ни
словом не упоминая о том, что на самом деле занимало их мысли.
   Когда время приблизилось к полудню, Дженни отложила рукоделие и, не в
силах больше ждать, поднялась.
   - Я рада, что  ты  не  захотела  смотреть  на  эту  казнь,  Лайза,  -
призналась она. - Дала мне повод тоже остаться. Не  знаю,  действительно
ли этот Кейн убил Билли, только я бы не смогла смотреть, как он умирает.
   Лайза невидящими глазами глядела на свою работу.
   - По пути из Ивовой Рощи я узнала, что Кейн убил Билли, защищаясь.
   Дженни резко повернулась и растерянно поглядела на невестку.  Девушка
была так же красива, как ее мать, но намного добрее.
   - Святые небеса, какой ужас, если это так! - Голосок ее дрогнул. -  А
ведь Билли есть Билли, это вполне может быть правдой, как ты думаешь?
   - Конечно.
   Когда Лайза втыкала иголку в ткань, у нее вдруг закружилась голова, и
она уколола палец. Она растерянно  смотрела,  как  алое  пятнышко  крови
расползается по белоснежной салфетке. Надо же, как много крови...
   - Что с тобой, Лайза? - спохватилась Дженни. Молодая женщина  подняла
голову и хотела успокоить золовку, но голос не повиновался.
   Каминные часы  пробили  с  глубоким,  меланхолическим  звуком.  Ровно
полдень. Как раз в  эту  минуту  Эндрю  Кейн  погибал  в  агонии.  Когда
последний удар отзвучал и замер, она закрыла глаза и  содрогнулась.  Все
было кончено. Дрю мертв.
   Понимая, что ей нужно лечь, Лайза попыталась подняться,  но  ноги  не
повиновались. Она рухнула на пол, и жестокая боль сдавила ее чрево.
   Голос Дженни, отчаянно звавший на помощь экономку, донесся  откуда-то
издали. Проваливаясь сквозь адскую боль во мрак, Лайза успела  подумать:
"Vaya con Dios, Дрю... Надеюсь, ты умер,  как  хотел.  Упокой,  Господи,
твою душу".
   Симмз так и не нашел соленой рыбы, так что  последняя  трапеза  Кейна
состояла из огромного сочного  бифштекса  с  кровью  и  целой  сковороды
картошки и жареного лука в качестве гарнира. Это было куда вкуснее,  чем
пресловутая копчушка. Бутылка виски была как минимум месячной выдержки -
самое лучшее виски по  местным  стандартам.  Но  Дрю  сделал  лишь  пару
глотков.  Хотя  ему  приходило  в  голову,   что   можно   напиться   до
беспамятства, он решил, что будет очень глупо провести последние  минуты
жизни в забытьи. И потом, будучи сильно пьян,  он  мог  вконец  потерять
самообладание и опозориться.
   Шум на улице свидетельствовал о том, что толпа собралась немалая. Там
был даже духовой оркестр. Играли музыканты плохо. Дрю занялся  тем,  что
стал вылавливать фальшивые ноты, чтобы только не думать о казни.
   Казалось, Симмз и охранник с ружьем  появились  слишком  рано.  Шериф
вставил ключ в замок решетки:
   - Пора.
   Дрю встал и надел шляпу, слегка сдвинув ее  на  лоб,  словно  садился
играть в покер с незнакомцем и хотел показаться ему невозмутимым.  Потом
он вышел из-за решетки, остановился. Симмз связал ему  руки  за  спиной,
угрюмо буркнул:
   - Прости.
   - Ты лишь исполняешь свой долг.
   Выйдя на яростное  полуденное  солнце,  Кейн  обнаружил  перед  собой
коридор, образованный двумя шеренгами караула. Поглазеть на  предстоящее
зрелище собралось несколько сотен человек, и крики  толпы  подействовали
на смертника, точно  удары  хлыста.  Следуя  по  расчищенному  для  него
коридору, Дрю внимательно всматривался в лица. На  одних  было  написано
предвкушение зрелища и жестокость,  на  других  -  любопытство,  и  лишь
единицы сочувствовали ему.
   Потом он заметил Большого Билла  Холдена.  Вместе  с  Мэттом  Слоуном
мужчины стояли прямо напротив виселицы, а между ними - нарядная  дама  с
лицом разъяренной амазонки. Несомненно, это была  миссис  Холден.  Кроме
нее, на казнь явилось всего несколько особ слабого пола.
   Дрю с насмешливой вежливостью склонил голову перед  матерью  мерзавца
Билли - ужасно хотелось увидеть в ее глазах вспыхнувшую  с  новой  силой
я