хлопнул дневник и поставил его на полку, потом постоял, почти не двигаясь и пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы побороть внезапный приступ тошноты. "Значит, свой дневник она хранит так же, как и записи обычных наблюдений. И как всегда, весьма откровенна. Как характерно для нее!"
     Росс мрачно посмотрел на плотный кожаный переплет дневника. "Возможно, эта книжка хранит ответы на мои вопросы - отчего не заладился наш брак. Но у меня не хватит смелости заглянуть туда".
     Заслышав шум приближающихся шагов, Росс повернулся и попытался принять непринужденный вид, как у себя в библиотеке. Неожиданно дверные портьеры раздвинулись, и Росс оцепенел. "Джулиет всегда обладала талантом появляться внезапно, и вот сейчас эта проклятая женщина снова воспользовалась своим даром. Днем в своих туарегских одеяниях она напоминала королеву-воительницу. Сейчас же, в этой одежде похожая то ли на гувернантку, то ли на турецкую танцовщицу, Джулиет до мозга костей - настоящая женщина!"
     Она помедлила в дверном проеме, подозрительно глядя на него.
     - Добрый вечер, Росс. Прости, что опоздала.
     - Ничего страшного, - как ни в чем не бывало ответил он. - Я решил, что тебя либо задержали непредвиденные обстоятельства, либо ты развила в себе восточное ощущение времени.
     - Скорее всего и то, и другое.
     Она вошла в комнату. Росс внимательно посмотрел на нее, сравнивая с той, прежней. Пухлый овал лица, свойственный юности, заострился, черты стали жестче, и высокие скулы выдавались еще сильнее. Джулиет никогда не привлекала той прелестной, мягкой, беспомощной, женственной красотой, что так нравится многим мужчинам. Напротив, красота ее была резка и порывиста.
     Указав на стол, она сказала:
     - Я подумала, что тебе больше понравится обед в западном стиле, а для этого как нельзя лучше подошел стол в моем кабинете.
     - Прекрасная перемена, если учесть, что за последние три месяца я не успел разучиться пользоваться вилкой.
     Она слегка улыбнулась. В комнату вошли мужчина и два мальчика с заставленными разнообразными кушаньями подносами, которые они поставили на рабочий стол в другом углу кабинета.
     - Что-нибудь еще, Гул-и Сарахи? - спросил мужчина.
     - Нет, Рухолла, больше ничего не надо, отдыхай весь вечер.
     Все трое поклонились и вышли.
     - Думаю, будет лучше, если никто нам не станет мешать, - объяснила Джулиет.
     - Согласен. Только сейчас я понял, что означает твое имя. Сначала я решил, что это туарегское слово, которого я не знаю, но, очевидно, это персидская фраза "гул-и сара-и" - "цветок пустыни".
     - Это из-за цвета моих волос. - Она уверенно поднесла руку к своим огненным волосам. - В первый раз, когда мы только встретились, Салех назвал меня цветком пустыни, и это прозвище так ко мне и прилипло.
     - А почему ты предпочла говорить на французском, а не на тамашек сегодня днем? - с любопытством спросил Росс. - Я думал, что ты выучила язык туарегов, пока жила в Триполи.
     - Да, выучила, но ты так хорошо говоришь на тамашек, что я побоялась ошибиться. Ты бы тут же заметил ошибку. Несколько лет я не говорила на тамашек, поэтому французский показался мне безопаснее. - Она подняла бутылку вина. - Не желаешь немного выпить?
     Росс удивленно поднял брови:
     - В этой части света не так-то просто раздобыть его.
     - Верно, но мне нравится, когда у меня под рукой есть вино и коньяк - для страждущих гостей. - Она откупорила бутылку и наполнила бокалы красным вином. Вручая ему бокал, она постаралась не коснуться руки Росса. - Поскольку алкоголь у мусульман запрещен, здесь нечего заботиться о том, что слуги напьются в винном погребе, как это частенько бывает в Англии.
     Несколько следующих минут она хлопотала, разливая суп, а также расставляя тарелки с хлебом и другой снедью.
     Росс молча наблюдал, потягивая вино. Он прекрасно помнил ее голубое платье. Сейчас она смотрится в нем куда лучше, ибо ее гибкое тело приобрело некоторую плавность. В сущности, она выглядела настолько вызывающе, что он даже задался вопросом: а не намеревалась ли она поддразнить и соблазнить его, и если это так, то что из этих двух вещей труднее будет вынести?
     Она обернулась и внимательно взглянула на него. Огненно-рыжие локоны рассыпались у нее по плечам в вихревом танце. Одного этого вида уже достаточно, чтобы человек забыл всю свою мудрую решимость, если у него таковая и была, но все же, когда взгляды их встретились, Росс явственно заметил проблеск нерешительности, мелькнувший в ее ясных серых глазах. В свои семнадцать лет Джулиет не понимала, насколько велико ее очарование, и, к удивлению Росса, до сих пор сохраняла все ту же невинность.
     "Однако эта видимость фальшива, - подумал Росс, - принимая во внимание то, как она внедрилась в мужское общество Средиземноморья, прежде чем затеряться в отдаленной азиатской стране". Слухи о ее поведении были настолько грязными, что он ни за что не поверил бы в них, если бы у него не было бесспорных доказательств. Тем не менее он оправдывал все попытки Джулиет соблазнить его сегодня вечером. "Раз уж она задалась такой целью, то ей следовало получше играть свою роль, а не вести себя столь же настороженно, как и я".
     Не замечая его задумчивости, Джулиет сказала:
     - Кстати, твои слуги здесь, и оба в полном порядке. Они на мужской половине, среди моих слуг.
     - Рад это слышать. - Приученный быть вежливым при любых обстоятельствах, Росс подвинул ей стул. Поколебавшись мгновение, Джулиет села. Шелковистые волосы коснулись ладони Росса, и он вздрогнул, словно от ожога. "Мать обучала меня правилам хорошего тона, но не давала советов, как вести себя во время обеда с убежавшей когда-то женой. Тем более что эта женщина не желает больше никогда меня видеть".
     Усаживаясь на место, Росс спросил:
     - Сколько времени ты живешь здесь, Джулия?
     - Сейчас уже больше девяти лет. После того как я... - она замялась, потом подыскала нейтральное слово, - покинула Англию, мой путь лежал через Средиземное море, а оттуда - в Оттоманскую империю. Как ты уже знаешь, еще в детстве я жила в Тегеране, когда там работал мой отец. Я снова захотела увидеть Персию и некоторое время провела путешествуя по стране. Я уже собиралась было вернуться в Константинополь, как обнаружила Сереван.
     Росс тем временем отведал супу. Йогурт, рис, мята. Карлайл нашел его весьма вкусным.
     - В то время крепость была разрушена?
     - Да. Эта восточная граница Персии пребывает в страшной нищете из-за набегов туркменов. Многих крестьян угнали в Бухару и продали в рабство, другие уехали в более безопасные места.
     Росс отломил кусочек плоского хлеба и воспользовался им, чтобы зачерпнуть вязкую кашицу из нута и различных пряностей.
     - Сереван скорее приспособлен, чтобы отражать атаки.
     - Это сейчас, а когда я приехала сюда, стены крошились, главный колодец был отравлен, а в деревне осталось всего несколько крестьян. - Джулиет рассеянно отпила вина. - Тем не менее я влюбилась в это место. От этих гор и пустыни веет какой-то чистотой и первозданностью. Здесь, в деревне, я повстречала Салеха. Он узбек, родом из Бухары.
     Росс про себя отметил: "Надо будет переговорить с Салехом, прежде чем я отправлюсь в путь. А вдруг бухарец даст мне какие-нибудь ценные советы? Интересно еще, а не является ли этот узбек любовником Джулиет? Правда, он по возрасту годится ей в отцы, но это не имеет никакого значения". Карлайл решил сменить тему для размышлений:
     - И поскольку ты восхищалась леди Эстер Стэнхоуп, то решила уподобиться ей и устроить здесь для себя небольшое королевство?
     - Можешь считать так. - Джулиет поднялась и убрала пустые тарелки. Потом поставила на стол блюдо с жареным барашком, вокруг которого возвышалась горка риса с орехами и сушеными фруктами. - Мне надоели бесконечные переезды, захотелось где-то осесть. Деньги - это сила, и моих пятнадцати сотен фунтов в год хватило на то, чтобы вырыть новые колодцы, заново отстроить крепость, купить скот и семена. Как только люди поняли, что тут они будут в безопасности, все стали возвращаться назад. А теперь это уже большая община. Главным образом персы, правда, есть и узбеки, и афганцы, и даже несколько туркмен. Всем здесь рады, если они будут жить в мире. Это очень напоминает феодальное поместье, а я здесь лорд, хозяин усадьбы.
     Росс неохотно признал, что Джулиет хорошо вложила его деньги. "А могла бы расточительно истратить их в злачных местах где-нибудь в Европе. Так нет же - она создала островок мира и процветания на этой многострадальной земле. Впрочем, чтобы здесь управлять, одних только денег мало: сереванские мужчины не стали бы подчиняться ее приказам, если бы она не завоевала их уважение".
     - Кстати, раз уж у нас зашел разговор о леди Эстер Стэнхоуп. Ты не слышала, что она умерла? Около полутора лет назад.
     - Нет, не слышала. Но думаю, меня это не слишком бы удивило - она ведь была в годах. Впрочем, она столько лет была легендой, что трудно поверить в ее смерть. - Джулиет опечалилась. - Будучи на Кипре, я хотела поехать в Сирию, чтобы повидаться с ней, но решила повременить с этим, пока не съезжу в Персию. Здесь я и осела, а теперь вот никогда больше ее не увижу.
     - Возможно, это и к лучшему, - заметил Росс. - Она была весьма интересной особой, но мужчин любила гораздо больше, чем женщин, и скорее всего нелюбезно обошлась бы с молодой женщиной, которая весьма напоминает ей самое себя. Так же ты сохранишь все свои иллюзии.
     Джулиет округлила глаза:
     - Ты встречался с леди Эстер Стэнхоуп?! - И когда Росс кивнул, Джулиет воскликнула:
     - Пожалуйста, расскажи мне о ней!
     - Не сегодня. - Росс разлил остатки вина по бокалам. - А почему на тебе туарегский костюм?
     Она улыбнулась:
     - Костюм придает ауру таинственности, что не так уж неразумно на этой земле, где миф столь же силен, как и реальность, а может, и того больше. Затем вуаль защищает мое лицо от солнца и скрывает то, что я - женщина. Хотя, конечно же, здесь, в Сереване, все знают об этом.
     - Звучит так, словно ты создала себе некую уникальную нишу. - Росс слегка помедлил, а потом ласково спросил:
     - А ты была счастлива, Джулиет?
     Она вдруг замкнулась, опустила глаза на тарелку.
     - Я довольна. Так важно заниматься чем-то стоящим! - И тут, явно желая сменить тему, она спросила:
     - А как Сара?
     - Очень хорошо. Она ждет ребенка, он должен родиться в начале лета.
     - А у нее еще есть дети? Думаю, на сегодняшний день у нее могло быть не менее шести отпрысков.
     - Нет, учитывая, что она замужем менее двух лет, - ответил Росс. - Это ее первенец.
     - А разве она не вышла замуж за того молодого человека, с которым познакомилась, когда стала выезжать в свет? - удивилась Джулиет. - Никто не сомневался в том, что они на пути к алтарю. Я забыла, как его звали, но его отец был виконтом, а дядя - министром, членом кабинета.
     Росс не забыл имя того молодого человека, однако называть не стал.
     - Нет, он не решился жениться на женщине, которая могла остаться калекой на всю жизнь. И поскольку официальной помолвки не было, ему было нетрудно отказаться после того несчастного случая с Сарой. Не очень честно, зато удобно.
     Джулиет уже было поднесла бокал к губам, но, услышав слова Росса, отставила вино.
     - Какого несчастного случая?
     - А ты разве не знаешь? Я полагал, что твой адвокат передавал тебе новости наряду с банковскими чеками.
     - Ему было приказано не сообщать мне ничего печального, если дело касалось моего скоропалительного брака. Он ничего не говорил мне о Саре. - Джулиет намеренно выбрала такой путь, потому что не хотела, чтобы ее мучила ностальгия по друзьям и семье. Теперь же ей открылось, чего она сама себя лишила.
     - Прошло всего несколько недель после твоего отъезда, и с Сарой произошло несчастье во время конной прогулки. Она едва не умерла и ни за что не смогла бы снова ходить, если бы не ее упорство. Лошадь, правда, пришлось умертвить. Это была прелестная серая кобылка, ее звали Осенняя паутинка. - Лицо Росса стало жестким. - Я иногда спрашивал себя: а может быть, это несчастье - следствие ее расстройства и тревог из-за нас с тобой? Она ведь очень переживала случившееся. И потом Сара никогда не была беспечной, особенно во время верховой езды.
     Джулиет проглотила заключавшееся в его словах обвинение. Она хотела отмести его, но не смогла, ибо Росс был прав: какой-какой, а уж беспечной Сару не назовешь. Джулиет с трудом сглотнула застрявший в горле ком. "Все эти годы я думала, что моя подруга счастлива, а она мучилась от боли, отчаяния и одиночества, от утраты того, которого любила. И вполне вероятно, что некая доля вины в происшедшем лежит и на мне. Каждое действие вызывает противодействие, и я никогда не узнаю, какие еще последствия вызвало мое безумное бегство из Англии".
     - А как теперь Сара? - сдавленно спросила Джулиет.
     Росс немного расслабился.
     - Лучше и быть не может. Она замужем за моим приятелем, и они просто очарованы друг другом. Майкл подходит ей куда больше, чем тот молодой безвкусный болван, что бросил ее.
     "Значит, последствия моих поступков, возможно, не так уж плохи. А может, - с долей фатализма, который развился у нее за годы жизни на Востоке, подумала она, - я была лишь маленьким звеном в цепочке судьбы Сары. И теперь наконец Сара счастлива".
     Задумавшись, Джулия краешком глаза заметила быстрое движение, но'вовремя не отреагировала, и холеная черная кошка одним прыжком очутилась на столе. Скатерть под ее тяжестью заскользила, и животное остановилось только у блюда с барашком. Вид у нее был столь же изумленный, как и у Росса.
     - Шахерезада! - смущенно воскликнула Джулиет и схватила кошку на руки. - Извини, Росс. Когда я работаю, она обычно спит здесь, на столе. Наверное, она решила, что все как всегда, и вздумала присоединиться... Вряд ли она пожелала отведать какого-либо блюда, ибо она никогда не мешает, когда я обедаю по-восточному.
     Росс с улыбкой наблюдал, как Шахерезада оживленно изучала яства на столе.
     - Может, она и не собиралась, однако теперь хочет пойти на уступки. - Взяв небольшой кусочек барашка, он перегнулся через стол и протянул лакомство кошке. Та с жадностью заглотила его.
     - Ты развращаешь кошку, - печально заметила Джулиет, в то время как Шахерезада сопротивлялась в руках хозяйки. - Если она привыкнет, что ее награждают за вмешательство во время обеда, она сделается невыносимой.
     Радость, ненадолго озарившая лицо Росса, угасла. Он откинулся на спинку стула.
     - Прошу прощения.
     Джулиет закусила губу, сожалея о своих словах. На протяжении всего вечера Росс держался на расстоянии, был бесстрастен, вежлив и в то же время опасен. У нее даже холодело все внутри - так ей хотелось, чтобы он взорвался, хоть как-нибудь вспылил. "И вот, едва только Росс расслабился, несколькими неосторожными, язвительными фразами я подавила этот его настрой".
     К счастью, в этот момент явилась Фатима, шестилетняя любимица Джулиет.
     - Простите меня, Гул-и Сарахи, - произнесла девочка, поспешно вбегая в комнату. - Шахерезада убежала от меня. - И тут ребенок остановился и широко раскрытыми глазами уставился на Росса. - Гул-и Сарахи? - вопросительно пролепетала она, не понимая, кто эта странно одетая женщина.
     - Это я, Фатима, - уверила ее Джулиет. - Я надела одежду моего народа в честь приезда этого джентльмена, лорда Росса Карлайла. Он... мой старый друг с родины.
     Девочка перевела взгляд на Росса и тотчас вспыхнула и натянула паранджу, так что остались видны лишь ее блестящие завороженные глаза. Джулиет довольно холодно отметила про себя, что ее муж часто производит на женщин подобное впечатление. В этой части света рост и цвет волос Росса делали его больше, чем простым смертным.
     Оторвав кошку от своей кашемировой шали, Джулиет сказала:
     - На, дорогая, возьми Шахерезаду и иди спать.
     Затем Джулиет крепко обняла девочку и угостила пирожным. Фатима чуть задержалась у дверных портьер, затем вежливо поклонилась, еще раз поглядела на Росса и умчалась прочь.
     Когда ребенок ушел, Росс спросил:
     - Это твоя дочь?
     - О Боже, нет! - обескураженно ответила Джулиет. - Это младшая дочь Салеха. - Впрочем, не стоило особенно удивляться этому вопросу: ведь Росс не знал, что она делала в эти прошедшие двенадцать лет. Вернее, не делала.
     Взбудораженная собственными мыслями, Джулиет встала из-за стола и убрала пустые тарелки и остатки пищи.
     - Может, кофе? По-французски, по-арабски или по-турецки?
     Когда он кивнул, Джулиет наполнила чашечки из кофейника, который подогревался над свечой, а потом поставила их на стол. Росс при свете лампы выглядел как сама английская элегантность в миниатюре. Джулиет это напомнило вечера в Чепелгейте, где они проводили немало часов, беседуя за послеобеденным кофе. Они затрагивали любые темы, которые только можно было себе вообразить.
     И хотя Джулиет понимала, что лучше бы ей не вспоминать, она против воли негромко произнесла:
     - Странно!.. В этом платье и с тобой, сидящим напротив, я снова чувствую себя леди Росс Карлайл.
     - Но ты не леди Росс Карлайл, - бесстрастно отозвался он. - Уже нет.
     Джулиет оцепенела. Она словно застыла на мгновение. Некоторым образом для нее эти слова стали большим потрясением, нежели когда она увидела Росса, лежащим без явных признаков жизни. Несмотря на то что в своем последнем письме мужу она упрашивала его развестись, женщина испытывала эгоистическое удовольствие из-за того, что он этого не сделал. Несмотря на все годы и мили, отделявшие их, она находила тайное успокоение в том, что они по-прежиему муж и жена, и в том, что некая незримая нить соединяет ее с Россом. И вот теперь утрата этой связи ранила ее гораздо больше, чем она ожидала.
     Заставляя себя держаться бесстрастно, она произнесла:
     - Значит, ты наконец получил развод, как я предлагала тебе несколько лет назад? Удивительно, отчего мой адвокат не сообщил мне об этом. Наверное, письмо затерялось. - Она поставила на стол тарелку с пирожными, села и спрятала руки в шали, чтобы он не видел, как они дрожат. - Ты женился вторично?
     - Я не разводился с тобой. Английские законы с тех пор не изменились, и единственным основанием для развода по-прежнему является адюльтер. - Он размешал сахар в чашечке и, не меняя тона, продолжил:
     - Твое перемещение по Средиземноморью породило множество слухов, и если бы четверть из них оказалась правдой, ты бы наверняка заставила смущенных богачей изменить их взгляды на адюльтер. Однако для того чтобы получить свидетельство о разводе, потребовался бы грязный публичный процесс. Я не желал подвергать этому ни себя, ни мою семью. Наш брак вызвал и без того немало пересудов, и с меня вполне достаточно. - Росс говорил очень тихо, и тем не менее за внешним спокойствием чувствовалось, как в нем пульсируют боль и ярость.
     Единственный раз за всю свою жизнь Джулиет поняла, что ей буквально нечего сказать. Смешанное чувство потрясения и вины овладело ею. Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на предыдущих словах Росса.
     - Но если мы не разведены, тогда почему я больше не леди Росс Карлайл? Ведь наверняка невозможно было аннулировать брачный договор.
     - А он и не аннулирован. По закону мы все еще муж и жена. - Взгляд его был исполнен иронии, словно он видел водоворот эмоции, который сам же вызвал. Вероятно, он мог себе позволить наблюдать это. - Прошлой осенью умер мой брат, который не оставил сыновей, так что теперь ты маркиза Килбурн. Поздравляю. А если ты проживешь достаточно долго, то со временем станешь герцогиней Уиндермеерской.
     Странно, но первой ее реакцией было не облегчение оттого, что они по-прежнему женаты, и не ярость, что он намеренно дразнил ее. Вместо этого ею овладело сострадание.
     - Росс, мне очень жаль. - Она импульсивно накрыла его руку своею. - Я знаю, что ты никогда не хотел быть наследником.
     Рука Росса не дрогнула, но напряглась. Джулиет очень осторожно, словно Р