лось.
   - А правда, однажды вы поспорили на  свою  любовницу,  что  выиграете
скачку у чемпиона среди жокеев, и выиграли? - с обожанием спросил Питер,
глядя на Реджи круглыми от волнения глазами.
   Дэвенпорт, окинув быстрым взглядом остальных, закончил разговор:
   - Сейчас не время и не место обсуждать события моей богатой  ошибками
молодости.
   Замечание Дэвенпорга подействовало на  Питера  отрезвляюще.  Охладить
пыл молодого человека удалось  ненадолго:  последнюю  реплику  Реджи  он
истолковал как указание на то, что  им,  настоящим  мужчинам,  следовало
заботиться о  нравственности  и  воспитании  женщин  и  детей  и  потому
избегать упоминания о чисто мужских подвигах, и  раздулся  от  гордости.
Элис насмешливо подняла брови,  однако  Реджи,  хорошо  понимавший,  как
легко задеть юношеское самолюбие, нахмурившись, подал ей знак  никак  не
комментировать поведение подростка.
   Улыбнувшись уголками губ, Элис встала и сказала, что Уильяму  пора  в
детскую.  После  недолгих  препирательств  верх  одержала  мисс  Уэстон,
мальчик отправился к себе, а все остальные перешли в гостиную.  Реджи  с
тоской подумал о том, как приятно было бы после  обеда  выпить  хорошего
портвейна,  но  остаться  за  столом  и  пить  в  одиночестве  было   бы
неприлично.
   Дэвенпорт, собиравшийся вернуться домой вскоре после окончания обеда,
вдруг с удивлением обнаружил, что почему-то не торопится уходить.  Давно
ему  не  доводилось  видеть  столь  счастливую  семью,  и  теперь  Реджи
доставляло удовольствие наблюдать за мисс Уэстон  и  ее  воспитанниками.
Мередит - с ее красотой, умом, жизнерадостным и добрым нравом - в  самом
деле могла  бы  иметь  в  Лондоне  необычайный  успех.  Оставалось  лишь
пожалеть, что она не могла похвастаться происхождением - если  бы  можно
было вывезти ее в свет, все мужчины столицы пали бы к ее  ногам.  Питер,
вступивший в переходный возраст,  по  всей  видимости,  также  доставлял
немало беспокойства Элис. Юноша страдал от  неуверенности  в  себе  и  в
каждом новом знакомом искал предмет для подражания. Разумеется,  он  был
просто  в  восторге  от  Реджинальда  Дэвенпорта,  с  его   богатым   на
всевозможные "подвиги" прошлым, и буквально засыпал  гостя  вопросами  о
событиях, которые давно успели стереться из памяти самого Реджи.  Одному
Богу известно, откуда юноша почерпнул информацию  о  похождениях  нового
хозяина поместья. - Первую лавину любопытства, смешанного с восхищением,
выдержать было весьма непросто, и  Реджи  чувствовал  себя  не  в  своей
тарелке. Разумеется, он сумел бы поставить на место кого угодно,  однако
не хотел обижать подростка. Реджи слишком хорошо помнил, что значит жить
без отца. Вместе с тем впервые за многие годы  он  неожиданно  для  себя
задался вопросом: что это такое - иметь собственных детей?

***

   Мерри играла на рояле. Она заканчивала сонату, когда горничная  ввела
в  гостиную  высокого,  дородного  священнослужителя.  У  Элис  едва  не
сорвалось с губ ругательство. Но кроме себя, упрекнуть ей  было  некого:
нужно было предвидеть, что Джуниус Харпер может зайти к ним в гости - по
вечерам он бывал в Роуз-Холле  довольно  часто.  Джуниус  был  человеком
достойным, заслуживающим  всяческого  уважения  -  умным,  образованным,
искренне пекущимся о благополучии своих прихожан. Он оказывал неоценимую
помощь Элис в осуществлении многих проектов. К сожалению, иногда он  вел
себя чрезвычайно самоуверенно, самодовольно и  проявлял  нетерпимость  к
чужому мнению.
   - Добрый вечер, Джуниус, - поднялась ему навстречу Элис. - Думаю,  вы
еще незнакомы с  Реджинальдом  Дэвенпортом,  новым  владельцем  поместья
Стрикленд. Мистер Дэвенпорт, позвольте мне представить вам  преподобного
Джуниуса Харпера. Он уже четыре года наш приходский священник.
   Хотя викарию лишь недавно перевалило за тридцать, каждое его движение
было исполнено сознания собственной значимости, из-за  чего  он  казался
старше своих лет. Подобная величественность сделала бы честь и епископу,
дорасти  когда-нибудь  преподобный  Харпер  в  церковной   иерархии   до
епископского сана. Поклонившись Элис и Мередит, Джуниус кивнул Питеру  и
повернулся к гостю. Дэвенпорт встал. Не обращая внимания  на  протянутую
руку,  священник  замогильным  голосом,   словно   давая   понять,   что
предчувствует самое дурное, спросил:
   - Вы, конечно же, не тот самый Реджинальд Дэвенпорт?
   - Думаю, что тот самый. Мне никогда не приходилось слышать  о  других
людях с тем же именем, -  самым  любезным  тоном  ответил  новый  хозяин
поместья, по-прежнему протягивая священнику руку.
   На луноподобном лице последнего появилась гримаса  отвращения.  Он  с
видимым усилием выдавил:
   - Я слышал о вас, сэр. В Стрикленде такие, как вы, ни к чему.
   Дэвенпорт   опустил   руку.   Спокойный,   любезный   джентльмен,   с
удовольствием наблюдавший за молодыми Спенсерами, вдруг исчез.  На  лице
Реджи появилось суровое выражение. Что-то  неуловимо  изменилось  в  его
позе, и теперь он стоял, перенеся вес тела на носки и  отодвинувшись  от
Джуниуса Харпера на расстояние, разделяющее бойцов на ринге.
   - Вы собираетесь запретить мне  находиться  на  территории  поместья,
являющегося моей собственностью? - холодно осведомился он.
   - Будь это в моих силах, я бы это сделал!  -  воскликнул  Джуниус,  с
шумом переводя дыхание.  Его  светло-карие  глаза  злобно  поблескивали,
пальцы растопырились, черная ряса нелепо  приподнялась  -  он  напоминал
сейчас голубя-дутыша. - К сожалению, английские законы слабо  регулируют
вопросы морали.  Тем  не  менее  я  могу  с  уверенностью  сказать,  что
добропорядочные жители Дорсета  не  потерпят  ваших  дуэлей,  дебошей  и
кутежей. Здесь вам нет места, сэр, - вы будете изгоем.  Возвращайтесь  в
Лондон и предоставьте заботиться об обитателях Стрикленда и об их  душах
мисс Уэстон и мне.
   - Не впутывайте меня в это, Джуниус, - с тревогой вмешалась  Элис,  у
которой не было ни малейшего желания, чтобы  ее  новый  хозяин  подумал,
будто она разделяет точку зрения приходского священника.
   Дэвенпорт,  с  циничной  ухмылкой  глядя  в  лицо  священнику  своими
голубыми глазами, заявил;
   -  Если  вы  думаете,  что  добропорядочные  обитатели   поместья   и
окрестностей подвергнут остракизму человека, обладающего собственностью,
деньгами и влиянием, то вы  очень  мало  знаете  об  этом  мире,  мистер
Харпер.
   Глаза священника злобно сузились и превратились в две щелочки.
   - Когда  моим  прихожанам  станет  известно  о  вашей  распущенности,
никакие деньги и собственность не помогут вам добиться их расположения.
   - А вы, я вижу, хорошо осведомлены о моей распущенности,  -  процедил
Дэвенпорт. - Должно быть, вы проводите  много  времени  за  чтением  тех
страниц  газет,  которые  посвящены  скандалам.  Не  очень-то  достойное
занятие для слуги Божьего.
   Священник  окаменел,  почувствовав  провокацию.  Лицо  Элис  исказила
болезненная гримаса - она испугалась, как бы Реджи и Джуниус  не  начали
драку прямо у нее в гостиной.
   Когда Харпер снова заговорил, его  обычно  медоточивый  голос  больше
походил на рычание:
   - У меня есть весьма влиятельные родственники, сэр,  в  том  числе  в
высшем обществе. Недостойное  поведение  сделало  ваше  имя  притчей  во
языцех. Ваши любовницы, ваше пристрастие к азартным играм...
   - Опомнитесь, викарий, - перебил его  Реджи,  делая  вид,  что  он  в
ужасе. - Не забывайте, что здесь женщины и дети..
   И  действительно,  Мередит  и  Питер  со  своих  мест  наблюдали   за
происходящим, словно зачарованные. Джуниус покраснел - присутствие детей
в самом деле  позволяло  расценивать  его  поведение  как  неподобающее.
Голосом, не терпящим возражений, Элис приказала воспитанникам:
   - Уйдите отсюда оба - немедленно.
   Мерри и Питер неохотно удалились и, по всей вероятности,  едва  успев
закрыть за собой дверь, тут же прижались к ней  ушами.  Элис  философски
пожала плечами - она сделала все, что было в ее силах.  Покинуть  гостей
она не могла, кроме того, ей хотелось посмотреть, чем закончится стычка,
- следить за спором праведника и грешника было  столь  же  завораживающе
интересно, как наблюдать за терпящей аварию  каретой,  хотя  в  подобном
любопытстве - Элис это чувствовала - было что-то низкое.
   - Джентльмены, могу я предложить вам портвейна? - громко спросила она
и, не дожидаясь ответа,  почти  насильно  сунула  в  руки  Дэвенпорту  и
Харперу бокалы. На какую-то секунду у нее возникло желание встать  между
мужчинами, но затем она подумала, что куда более смелым поступком  будет
позволить им  разрешить  спор  самим,  без  постороннего  вмешательства.
Приняв решение, она снова опустилась в кресло  и  отхлебнула  из  своего
бокала солидный глоток.
   Дэвенпорт тоже пригубил портвейн. Казалось, он почти успокоился, в то
время как его оппонент, наоборот, пришел в еще большее возбуждение.
   - Пожалуй, вам  следует  составить  для  меня  реестр  разновидностей
аморального поведения, мистер Харпер, - на тот  случай,  если  я  что-то
упустил, - заявил Реджи совершенно  непринужденно.  -  Не  хотелось  бы,
чтобы мой послужной список  недостойных  поступков  был  неполным  из-за
собственного невежества или отсутствия воображения.
   - Вы насмехаетесь надо мной,  но  Всевышний  не  позволит  над  собой
насмехаться, - прошипел от ярости Джуниус. - Неужели лица трех  человек,
убитых вами на дуэли, не снятся вам по ночам?
   Дэвенпорт задумчиво склонил голову.
   - Вообще-то их должно быть больше, чем три. Подождите минутку... - Он
подумал еще немного и затем радостно, словно сделал  приятное  открытие,
воскликнул:
   - А, вы, должно быть, не слышали, что  в  прошлом  году  я  прикончил
одного типа в Париже! Следует внимательнее  отслеживать  такие  события,
мистер Харпер. Мы, повесы, не почиваем на лаврах, знаете ли. Чтобы  быть
грешником, нужно постоянно трудиться.
   Элис едва не закашлялась, пытаясь подавить рвущийся  из  груди  смех.
Дэвенпорт говорил спокойно и рассудительно, в то время как рьяного борца
за общественную нравственность, казалось, вот-вот хватит апоплексический
удар.
   - Вас следует судить за  ваши  дуэли!  -  сорвался  на  крик  Джуниус
Харпер.
   - Учитывая, что в дуэлях участвуют  даже  члены  кабинета  министров,
добиться  обвинительного  приговора  на  подобном   процессе   было   бы
трудновато, - заметил Реджи. - В особенности если учесть то,  что  я  не
убил никого, кто бы того не заслуживал.
   Не в силах найти достойный ответ, священник обратился к другой теме:
   - Говорят, вы являетесь владельцем публичного дома.
   - Вы в самом деле прекрасно информированы, святой отец,  -  удивленно
поднял брови Дэвенпорт. - Правда, меня вряд ли можно назвать единоличным
владельцем.  -  Реджи  нахально  ухмыльнулся.  -  Я,  если   можно   так
выразиться, совладелец, или, скажем  так,  приходящий  партнер.  Джуниус
задохнулся от возмущения.
   - Не думайте, что вам позволят похищать невинных девушек из  сельской
местности для лондонского гнезда разврата или насиловать их.
   - Я вижу, у вас все же не совсем  верное  представление  обо  мне,  -
сказал Реджи и залпом опрокинул половину содержимого бокала.  Его  голос
звучал  по-прежнему  непринужденно,  но  Элис  заметила,   что   пальцы,
сжимавшие ножку бокала, побелели от напряжения. -  Не  припомню  случая,
чтобы я кого-либо насиловал.
   - Вы будете вечно гореть в аду, Дэвенпорт! Неужели это для вас ничего
не значит?
   - У меня всегда были сомнения по поводу существования рая  и  ада,  -
невозмутимо заметил Реджи. - Тем не менее, если они все-таки существуют,
я бы скорее предпочел ад - наверняка там соберутся все мои  друзья.  Для
человека, прожившего всю жизнь в пропитанной сыростью Англии, это  может
быть довольно приятной сменой климата.
   - Да вы просто дьявол во плоти! - Джуниус  затрясся  от  злобы.  -  Я
презираю вас и всю вашу мерзкую, нечестивую жизнь. Я...
   Святой отец так и не  успел  закончить  свою  диатрибу  -  его  горло
стиснули железные пальцы Дэвенпорта.  Реджи  полностью  перекрыл  доступ
воздуха в дыхательные пути святого отца.
   Преподобный Харпер был слишком поражен, чтобы оказать  сопротивление,
и только широко раскрывал рот, пытаясь вдохнуть. Дэвенпорт,  сверля  его
лицо жестким, холодным взглядом, заговорил медленно и четко:
   - Запомните, я никогда никого не обманываю. Я никогда не лгу. До  сих
пор, при всем моем кровавом прошлом, я никогда не убивал священников, но
если вы будете продолжать злословить, у меня может возникнуть  искушение
сделать исключение лично для вас. Я достаточно ясно выражаюсь?
   По  всей  видимости,  то,  как   до   смерти   перепуганный   Джуниус
отреагировал на его слова, вполне удовлетворило Реджи,  поскольку  он  с
выражением  гадливости  на  лице  разжал  пальцы.  Допив  портвейн,   он
повернулся к Элис и спокойно, словно ничего не произошло, сказал:
   - Мне пора идти. Благодарю вас за исключительно приятный вечер.  Если
это удобно, я хотел бы встретиться с вами  в  конторе  завтра  в  девять
утра.
   Мисс Уэстон кивнула в знак согласия. Дэвенпорт поставил бокал на стол
и дважды поклонился: сначала с издевкой - священнику, затем  почтительно
- Элис. Выпрямившись, он поймал ее  взгляд,  но  она  не  смогла  понять
мелькнувшего у него в глазах выражения. Оставалось лишь  надеяться,  что
гнев Дэвенпорта на преподобного Харпера не распространится и на нее.
   Реджинальд  Дэвенпорт  вышел,   провожаемый   ошеломленным   взглядом
викария.
   Элис наполнила два бокала, но на этот раз не  портвейном,  а  бренди.
Один из них она протянула  преподобному  Харперу  и  едва  ли  не  силой
заставила его сесть в кресло.
   После того как святой отец сделал  глоток-другой,  лицо  его  немного
порозовело. Он поднял на хозяйку потрясенный взгляд.
   - Какая наглость! - забормотал он. - Мало того, что  он  разговаривал
со мной, слугой Всевышнего, непозволительно дерзко, так еще  и  применил
физическое насилие... Джуниус потряс головой и глотнул еще бренди. Элис,
поняв, что жизни и здоровью ее гостя ничто не угрожает, уселась в кресло
неподалеку от него.
   - Вообще-то вы сами  спровоцировали  его,  Джуниус,  -  без  обиняков
заметила она.  -  Он  вел  себя  вполне  благопристойно,  как  настоящий
джентльмен, пока вы не начали его оскорблять.
   - Он не джентльмен, этот нечестивец! Как вы могли пустить  к  себе  в
дом такого человека, в то время как мисс Спенсер...  -  Тут  преподобный
Харпер осекся, но, минуту помолчав, заговорил с еще большим жаром:
   -  Простите  меня,  я  вас  ни  в  чем  не  виню.  Такая   уважаемая,
добродетельная женщина, как вы, не могла знать  о  чудовищной  репутации
этого типа.
   - Я вовсе не наивная  девушка,  заброшенная  судьбой  на  необитаемый
остров, Джуниус, - язвительно возразила Элис. - Мне прекрасно  известно,
какие слухи ходят о мистере Дэвенпорте. Но я у него  на  службе.  -  Тут
Элис почувствовала прилив вдохновения и добавила в голос  набожности.  -
Помните, что говорится в Библии? Не судите, да  не  судимы  будете.  Кто
среди нас настолько безгрешен, что решится бросить камень в другого?  Я,
во всяком случае, о себе этого сказать не могу.
   Хотя Элис не совсем точно  цитировала  Священное  писание,  слова  ее
возымели определенное действие. Помолчав, викарий произнес прерывающимся
голосом:
   -  Я  поражаюсь  благородству  вашей  души,  Элис,  поражаюсь  вашему
великодушию. Вы опять оказались правы, а я, увы, снова совершил  ошибку.
Все мы грешники в глазах Господних.
   Еще некоторое время Джуниус молча размышлял о своих  грехах,  но  его
смирения хватило ненадолго.
   - Даже Всевышний согласится, что грешники бывают разные.  Есть  среди
них такие, кто грешит гораздо больше других, а Дэвенпорт,  должно  быть,
один из самых неисправимых.
   - Возможно, он хочет изменить  свою  жизнь,  -  подчеркнуто  серьезно
сказала Элис. - Если это так, наш христианский долг состоит в том, чтобы
помочь ему в этом.
   При этих ее  словах  Джуниус  лишь  недоверчиво  ухмыльнулся  и  тупо
уставился в свой бокал. Если бы так поступил Уильям, Элис сделала бы ему
замечание, но указать на несовершенство манер приходскому  священнику  у
нее не хватило духу. Она напомнила себе, как помогал ей  викарий,  когда
она организовывала школу, и скудные церковные деньги использовал,  чтобы
помочь тем, кто нуждался в помощи, а не набивал ими собственные  карманы
и  как  много  он  сделал  для  того,  чтобы  Стрикленд  превратился   в
процветающее поместье. Когда Джуниус Харпер четыре года назад  прибыл  в
свой новый приход, он был потрясен, узнав, что самым  влиятельным  лицом
на  территории  поместья,  обладающим  всей  полнотой   административной
власти, была женщина. К чести преподобного Харпера, он сумел  преодолеть
предубеждение и принять мисс Элис Уэстон как почти равную себе.
   Джуниус и Элис всегда ладили между  собой,  викарий  уже  не  однажды
намекал мисс Уэстон, как было  бы  хорошо  перевести  их  партнерство  в
совсем иную сферу. Элис, однако, пропускала его намеки мимо ушей. Она  и
помыслить не могла о том, чтобы прожить всю  жизнь  с  таким  безупречно
добродетельным и высоконравственным человеком, как преподобный Харпер.
   Кроме того, от внимания Элис не укрылось и то, что Джуниус, приходя в
Роуз-Холл,  то  и  дело  косил  голодным  взглядом  в  сторону  молодой,
золотоволосой, беззаботной Мередит. Как и у многих других мужчин, дух  и
плоть викария не находились в полном согласии.
   Джуниус наконец прервал затянувшееся молчание.
   - Один  из  убитых  им  на  дуэли  был  мужем  женщины,  убежавшей  с
Дэвенпортом, - произнес он с нажимом. - Он убил этого человека, а  затем
отказался жениться на женщине, ставшей его любовницей,  несмотря  на  то
что она была беременна.
   Элис громко втянула в себя воздух - сообщение священника поразило ее.
   - Она носила под сердцем его  ребенка,  а  он  застрелил  ее  мужа  и
отказался на ней жениться? - переспросила мисс  Уэстон,  не  веря  своим
ушам.
   Викарий кивнул  -  он  был  откровенно  рад  тому,  что  ему  удалось
неприятно удивить Элис.
   - Вот вам наглядный пример поведения человека, которого вы  защищаете
и по незнанию именуете джентльменом. После того как Дэвенпорт погубил ту
женщину - а жизнь ее, разумеется, была погублена,  -  его  исключили  из
клуба под  названием  "Общество  вежливых",  но  никакого  возмездия  за
совершенное зло он не понес.
   Элис давно уже поняла - у каждой истории есть  по  меньшей  мере  две
стороны, хотя трудно было представить, что  в  этой  ситуации  могло  бы
оправдать   жестокость,   проявленную   хозяином   Стрикленда.   Пытаясь
разобраться в том, почему ей так  хочется  думать  о  Дэвенпорте  как  о
порядочном человеке, она мягко проговорила:
   - Я думаю, мистер Дэвенпорт  намерен  осесть  здесь,  Джуниус.  Может
быть, лучше надеяться на то, что он исправится, чем предполагать  о  нем
самое худшее?
   Священник мрачно кивнул:
   - Сказав это, вы в очередной раз проявили мудрость. Однако мы  должны
сделать все возможное, чтобы  не  допустить  тлетворного  влияния  этого
нечестивца на души добропорядочных прихожан.
   Настроенный на конфликт, а не на примирение, Джуниус  пропустил  мимо
ушей смысл слов Элис.
   В душе она очень надеялась на то, что новый хозяин поместья не станет
меняться слишком сильно. Каким бы  позорным  ни  было  его  прошлое,  он
нравился ей таким, каким был. Хотя его поведение во время  конфликта  со
священником заслуживало всяческого порицания, было  бы  глупо  отрицать,
что оно изрядно позабавило мисс  Уэстон.  Будь  Элис  той  благочестивой
женщиной, какой считал ее Джуниус, она не увидела бы в их стычке  ничего
смешного.
   Через несколько минут викарий ушел. Заперев двери дома и  убедившись,
что Питер и Мередит  разошлись  по  своим  комнатам,  Элис  решила  лечь
пораньше. Весна  была  для  нее  самым  напряженным  в