с удовольствием готовых вернуть его к жизни. Стоит только  подождать
второй половины вечера.
   У Мегги мелькнула мысль о том, чтобы позволить ему пройти  до  конца  тот
путь, на который он так стремился. Едва  рухнет  стена  неприступности,  так
влекущая его к ней, как Рейф заскучает и будет искать удовольствия в  других
местах.
   "Да нет, перестань же, - приказала она себе. - Все это -  только  уловка.
Не сможешь ты разделить с ним постель  без  любви,  а  где  чувства,  там  и
душевная боль. Издержки будут невосполнимы. И так он довел тебя до того, что
стоит  только  взглянуть  на  него,  вспоминаешь  прикосновение  его  губ  и
чувствуешь слабость в коленях".
   Сегодня о деле думалось с трудом.
   В толпе никак не удавалось отыскать  генерала  Росси,  хотя  он,  как  им
сообщили, должен был быть на балу. Мегги уже начала волноваться из-за  того,
что они пришли зря, и тогда Рейф предложил разделиться: кому-нибудь  из  них
двоих обязательно повезет.
   Часы пробили полночь, накрыли ужин, приготовили танцевальный зал, а Мегги
так и не нашла того, кого искала. Наконец она решила посмотреть его в группе
гостей, наблюдавших за представлением восточной танцовщицы.
   Женщина плавно изгибалась под аккомпанемент протяжной,  тягучей  мелодии.
Такая музыка была непривычна для европейского  слуха.  В  полумраке  комнаты
Мегги все же отыскала того, ради кого  пришла  на  этот  бал.  Они  не  были
представлены друг другу, но как-то его показали ей, и  она  запомнила  этого
человека настолько, чтобы сразу узнать.
   Мишель Росси был роста небольшого и сложения хрупкого, однако  чем-то  он
напомнил ей полковника  Ференбаха.  Надо  сказать,  что  эти  два  человека,
преуспевших на  поле  брани,  шли  к  геройству  разными  путями.  Пруссаку,
аристократу по рождению, самой  судьбой  была  уготована  карьера  военного,
тогда как француз пришел  в  армию  добровольцем  и  своего  звания  добился
трудом. И тем не менее даже невооруженным глазом было видно, что они  братья
по духу, вояки по призванию.
   Так накопил ли в себе Росси  столько  же  ярости,  сколько  его  прусский
противник? Из всех трех подозреваемых бонапартист по своим убеждениям больше
всего подходил к заговорщикам.
   Мегги подошла к Росси и села с ним рядом,  невольно  задаваясь  вопросом,
как сможет она заговорить  с  ним,  не  будучи  представленной.  Генерал  не
отрывал взгляда от исполнительницы танца живота, а Мегги пристально смотрела
на генерала.
   Она никогда не видела подобных танцев, поскольку те немногие  места,  где
исполнялись такого рода  номера,  были  закрыты  для  женщин.  То,  что  она
увидела, заставило ее заморгать от удивления. Неужели это реально -  вращать
грудями в противоположных направлениях? Значит, действительно возможно - все
происходило на глазах. Производимый эффект усиливался  благодаря  наряду  со
спиральным  орнаментом.   Танцовщица   для   европейских   стандартов   была
тяжеловата, но тело ее, открытое взгляду, выглядело весьма натренированным.
   Мегги, должно быть, даже присвистнула от удивления,  потому  что  мужской
голос у нее над ухом заметил:
   - Весьма талантливая исполнительница, вы не находите?
   Голос принадлежал Росси.
   - Действительно, монсеньор, я даже не представляла, что человеческое тело
способно вытворять такие вещи.
   - Орков нанял ее из чистого любопытства, но он, похоже,  не  промахнулся.
Это искусство достойно самой высокой похвалы.
   - Вы называете  искусством  то,  что  видят  в  исполнении  танца  живота
мужчины?
   - Должно быть, вначале мужчинам  приходят  в  голову  мысли,  далекие  от
искусства, - согласился Росси с улыбкой, - но поверьте  мне,  побывавшему  в
Египте и привыкшему к подобным танцам, очень скоро  начинаешь  относиться  к
ним именно как к искусству.
   Мегги  припомнила,  что  первый  боевой  опыт  Росси  получил  во   время
египетской кампании Наполеона в 1798 роду, когда он был почти мальчиком. Да,
генерал - человек бывалый.
   - Полагаю, вы правы, - ответила она. Музыка закончилась,  и  взмокшая  от
пота танцовщица, откланявшись, покинула сцену.  Зрители  тоже  разошлись,  и
Мегги с Росси остались вдвоем.
   - Расскажите мне про Египет, - попросила она. Улыбка генерала потеплела.
   - Незабываемая страна, где  остановилось  время.  Страна  пирамид.  В  их
древность невозможно поверить, даже когда видишь так  же  ясно,  как  я  вас
сейчас. Мы смотрели на соборы, выстроенные пять столетий  назад,  и  на  нас
веяло холодом веков. Их храмам во много раз больше лет.  Вот  где  настоящая
древность...
   На мгновение генерал покинул бал, унесенный в прошлое воспоминаниями.
   - Бонапарт провел ночь в самой большой из  пирамид.  На  следующее  утро,
когда его спросили, что он видел, тот ответил, что не  станет  рассказывать,
потому что ему все равно не поверят.
   С горечью генерал добавил:
   - В истории  Египта  французская  оккупация  не  больше  чем  песчинка  в
пустыне, для французской истории Наполеон  тоже  может  стать  чем-то  вроде
песчинки.
   - Пройдет  тысяча  лет,  и  для  наших  потомков  ваши  слова,  возможно,
покажутся справедливыми, - сухо заметила Мегги, - но для нас Наполеон был  и
остается крупнейшей фигурой века.
   Росси насторожился, и Мегги почувствовала, что она зашла слишком  далеко.
Даже учитывая ее желание как  можно  скорее  расположить  генерала  к  себе,
наверное, было рискованно высказывать столь явную симпатию его взглядам.
   - Вы не француженка, мадам, - холодно заметил он,  -  и  едва  ли  видите
Наполеона в том же свете, в каком мы, французы.
   Движимая желанием узнать истоки его убеждений, Мегги решилась спросить:
   - Так что же Наполеон для  Франции?  Я  -  одна  из  тех,  кому  пришлось
заплатить немалую цену за его амбиции. Так стоят они того или нет?
   Генерал пристально посмотрел Мегги в глаза.
   - Вы были правы, назвав его величайшим человеком эпохи. Когда он начинал,
быть с ним рядом - это как.., как стоять на ветру.  Этот  человек  буквально
источал жизненную энергию. В нем было больше силы  и  больше  прозорливости,
чем в любом из встреченных мною на жизненном пути умных и сильных людей.  Да
и сейчас ему не найдется равных.
   - Слава Богу, - сказала она, не в силах сдержать горечь.
   Подавшись вперед, Росси увлеченно заговорил:
   - После революции все страны Европы ополчились  на  Францию.  Моя  страна
должна была погибнуть, но этого не случилось. Бонапарт  вернул  нам  силу  и
гордость. Мы были непобедимы.
   - Но потом ваш император потерял всю армию. Сотни тысяч солдат, без счета
мирных жителей. Слава  Франции  была  растоптана.  Однажды  он  сказал,  что
миллион жизней для него ничто , - возразила Мегги. - Когда Бонапарт вернулся с Эльбы, разве не
вы были одним из тех, кто забыл присягу королю и пошел за Наполеоном?
   Помолчав, Росси тихо произнес:
   - Да, я был с моим императором. Поглубже вздохнув, Мегги напомнила  себе,
что должна держать под контролем эмоции.
   - Вы считаете это правильным?
   - Нет, - неожиданно ответил генерал. - Не скажу, что это было  правильно,
но я не мог поступить иначе. Наполеон был моим императором, и  я  готов  был
последовать за ним хоть в ад.
   - Тогда вы получили то, что хотели. Говорят, при Ватерлоо  был  настоящий
ад.
   - Император был уже не тот, и пятьдесят тысяч солдатских смертей  -  тому
подтверждение. Возможно, и я разделил бы их участь, но Бог готовил для  меня
иное.
   Горькие складки на лице бравого генерала разгладились, и совсем с  другим
выражением он добавил:
   - Быть может, я и не заслужил такого блаженства, но жизнь  доказала  мне,
что война - это еще не все.
   Довольно  странное  утверждение  для  военного  человека.  От  дальнейших
комментариев Мегги удержало появление в комнате двух  новых  лиц.  Одним  из
пришедших был Рейф, другой - миловидная женщина с черными густыми волосами и
заметно округлившимся животиком. Видно было, что она  носит  ребенка.  Росси
встал и совершенно преобразился, улыбнувшись.
   - Магда, любовь моя, - начал  Рейф,  -  разреши  представить  тебе  мадам
Росси. Она показала мне рисунки  хозяина  дома.  Оказалось,  что  мы  с  ней
родственники, хоть и дальние. Она родом из Флоренции, как и  моя  мать,  так
что наши семьи пошли от одной и той же прабабки.
   Мадам Росси тепло поприветствовала Мегги. Одного взгляда  на  чету  Росси
было достаточно, чтобы догадаться, о  каком  благословении  небес  вел  речь
генерал. Видно было, что они страстно  любят  друг  друга.  Был  ли  генерал
настолько привержен Бонапарту, чтобы рисковать собственным счастьем  во  имя
заговора?
   Мегги, к ее великому сожалению, допускала такую возможность.
   Прежний разговор на столь животрепещущую  тему,  исполненный  предельного
напряжения, сменился светской беседой об искусстве.  Все  четверо  оказались
страстными поклонниками живописи и договорились о совместном посещении Лувра
дня через три.
   В  зале  заиграли  вальс.  Рейф  подхватил  Мегги,  не  спрашивая  у  нее
разрешения. Скользя в головокружительном танце,  она  подумала,  что  мнение
обывателей о моде на вальс недалеко от истины.  Действительно,  несмотря  на
то, что Рейф не прижимал ее к себе, сильное возбуждение  охватило  Мегги.  И
ритм, и движения весьма напоминали то, что называют занятиями любовью.
   С великим облегчением Мегги узнала, что танец был всего  лишь  предлогом,
когда Рейф вдруг спросил:
   - Что ты решила насчет Росси? Мегги еще  три  такта  сохраняла  молчание,
ответив, на четвертом:
   - Он предан Франции и ее императору, и думаю, вполне может участвовать  в
заговоре, главная цель которого - возвести Наполеона  на  престол.  Из  всех
подозреваемых у Росси наиболее реальные мотивы. К этому следует прибавить ум
и стремление довести дело до конца.
   - Но есть  и  другие  соображения,  перечеркивающие  то,  что  ты  сейчас
сказала, - заметил Рейф, читая между строк.
   - Только одно, - вздохнула Мегги. - Этот человек  мне  симпатичен.  Начав
почти с нуля, он достиг всего только благодаря собственным заслугам.  Помимо
военного мастерства, у него есть  вкус.  Хотела  бы  я,  чтобы  заговорщиком
оказался Варенн, но, увы, скорее всего это именно генерал Росси.
   - Тогда моя вновь обретенная кузина  может  остаться  вдовой,  -  ответил
Рейф, помрачнев. - Если Росси уже однажды нарушил клятву  на  верность  Луи,
малейшее подозрение, и он присоединится к маршалу Нею , ожидающему казни.
   - Какие глупцы эти мужчины! - воскликнула Мегги. - У  Росси  -  красавица
жена, обожающая мужа всем сердцем. У него есть все, чтобы жить  в  достатке,
довольстве, но нет, что-то толкает его на опасный путь.
   - Мне Росси тоже понравился, - заметил Рейф. - Ты уверена,  что  он  тот,
кого мы ищем? Мегги покачала головой.
   - Не знаю, ничего  не  могу  утверждать.  Может,  он  и  не  участвует  в
заговоре, но мне сдается, что замешан.
   В такие моменты Мегги готова  была  возненавидеть  свою  работу.  Слишком
велика цена ошибки. Проще простого заподозрить невиновного, а с учетом того,
насколько  подозрительно  сейчас  относились   к   бонапартистам,   малейшее
подозрение - и человека отправят на эшафот.
   Мегги угрюмо напомнила себе, что ставки в игре  выше  одной  человеческой
жизни и, если заговор будет осуществлен, в пожаре войны погибнет пол-Европы.
   - Надо как можно скорее доложить о наших  опасениях  Кэстлри,  -  сказала
она. - Время не ждет.
   - Я уже отправил курьера к  Люсьену,  -  ответил  Рейф,  -  но  по-моему,
настало время для разговора с Кэстлри.
   Привыкшая работать  через  посредников,  Мегги  сразу  же  встрепенулась.
Однако Кэстлри, должно быть, осведомлен о ее секретной миссии и отнесется  к
предупреждению с должным вниманием. Если они  с  Рейфом  переговорят  с  ним
лично, серьезных последствий можно будет избежать.
   - Мы должны встретиться с  ним  так,  чтобы  не  возбудить  подозрений  у
непосвященных, - сказала она.
   - Это просто, - ответил Рейф. - Лорд и леди  Кэстлри  часто  принимают  у
себя гостей, а я при всей моей скромности вполне могу быть в их  числе.  Ты,
как моя любовница, будешь принята тоже. Так положено: джентльмены приходят в
гости с дамами. Я встречусь с ним где-нибудь наедине  и  попрошу,  чтобы  он
устроил ленч для избранного общества в неофициальной обстановке.
   - Тебе стоит поторопиться, - мрачно сказала Мегги. - Шестое  чувство  мне
подсказывает, что события не заставят себя ждать.
   Музыка смолкла, и они отошли в  сторону.  Мегги  готова  была  предложить
уехать,  как  снова  заиграли  вальс,  и  к  ним   подошел   Роберт.   Скупо
поприветствовав Рейфа, он поклонился даме, приглашая на танец.
   Если не считать недоброй вспышки в глазах Рейфа, ничто  не  мешало  Мегги
принять приглашение. Для общества они с Робертом были всего лишь  знакомыми,
а добрым знакомым отказывать не  принято.  Улыбнувшись,  она  протянула  ему
руку.
   - С удовольствием, мистер Андерсон. Послав Рейфу воздушный поцелуй, Мегги
унеслась в вихре танца в объятиях Роберта.
   За все годы самой тесной близости они ни  разу  не  вальсировали.  Роберт
оказался блестящим танцором, но это не явилось для  нее  откровением  -  они
слишком хорошо знали и чувствовали друг друга. С беззаботной  улыбкой  Мегги
спросила его:
   - Роберт, что-то стряслось?
   - Послушай и сделай выводы. - Беспечное выражение лица никак не  вязалось
с тревожным, пристальным взглядом. - Один из моих осведомителей  назвал  имя
главаря заговорщиков. Не имя, а скорее кличку - Ле Серпент.
   - Ле Серпент? - сдвинув брови, переспросила Мегги. - Это имя мне ни о чем
не говорит.
   - Мне тоже. В Париже никто не носит подобных кличек.  Мой  информатор  не
знает, француз он или иностранец. Известно лишь,  что  Ле  Серпент  набирает
наемников для осуществления заговора против одного из лидеров союзников.
   Нет, эта информация для нее была новой.
   - Я расспрошу о нем своих женщин. А что, больше никаких концов?
   - Нет, только это. Но я думаю... - Роберт  затих,  когда  они  проплывали
мимо пары, ведомой подвысившим русским, чей энтузиазм заметно  превышал  его
возможности как танцора. Оказавшись от них на безопасном расстоянии,  Роберт
продолжил:
   - Может статься, истоки прозвища нужно искать в родовом  гербе.  Человек,
которого мы ищем, наверняка  из  стана  сильных  мира  сего  и  предпочитает
прикрывать свое оружие семейным щитом.
   К его словам стоит прислушаться. Роберт обладал сильной интуицией,  почти
такой же, как у Мегги. Не в первый раз случалось  так,  что  маленький  факт
помогал вытащить наружу целое дело. Очень часто Роберт оказывался прав.
   - Весьма вероятно, - согласилась она, - я попробую выяснить, в  чей  герб
так или иначе затесалась змея. Не думаю, что  таких  людей  окажется  много.
Хорошо бы все-таки прийти к какому-то одному решению после всех сомнений.
   Затем Мегги описала Роберту встречу с Росси и выложила свои подозрения.
   Роберт внимательно слушал. Когда она закончила, он сказал:
   - Попробую выяснить, нет ли за ним какой змеи. Мне кажется, мы  с  Божьей
помощью уже подбираемся к раскрытию заговора. Только прошу тебя, Мегги, будь
осторожна. Если верить моему информатору, Ле Серпент сродни самому  дьяволу.
Кем бы он ни был, этот человек чертовски опасен.
   Музыка заканчивалась. На последних аккордах Роберт и  Мегги  остановились
прямо около герцога Кэндовера. Поблагодарив за танец и пожелав доброй  ночи,
Андерсон удалился.
   Мегги проводила его заботливым взглядом. Роберт, должно  быть,  устал  не
меньше ее, но, насколько она его знала, он сейчас не пойдет  спать.  Большую
часть ночи проведет  в  самых  злачных  местах  Парижа,  отыскивая  след  Ле
Серпента. Вот кого следовало бы предупредить об осторожности!
   Поглощенная заботой о друге, Мегги даже не заметила, как помрачнел  Рейф,
наблюдая за ее взглядом.

Глава 10

   На следующее утро Мегги первым делом пригласила к  себе  пожилую  хрупкую
леди, проживающую в Сен-Жермене. Эта дама, хорошо разбирающаяся в геральдике
знатных парижан, должна была помочь ей  отыскать  нужный  след.  Мадам  Доде
потеряла в войне всех  наследников  мужского  пола  и  больше  всего  желала
установления прочного мира. Дама прекрасно знала историю,  связи  и  любимый
вид  оружия  самых  знатных  семей  Франции.  Выслушав  просьбу  Мегги,  она
пообещала, что за сорок восемь часов выяснит все что  возможно  о  старых  и
новых аристократах страны. Если повезет, ключ к разгадке будет найден.
   Около полудня от Рейфа доставили записку, в которой говорилось,  что  они
приглашены к Кэстлри завтра на ленч. Прочитав  послание,  Мегги  решила,  не
тратя попусту времени,  заглянуть  к  одной  знакомой  сплетнице,  прекрасно
осведомленной о делах, происходящих в высшем обществе  бонапартистов.  Может
быть, ей тоже что-то известно о змеях.
   Мегги  уже  готова  была  уйти,  когда  горничная  доложила  о   прибытии
неизвестной дамы. На карточке значилось: "Миссис Оливер Нортвуд".
   Интересно, что же  может  сказать  ей  Синди,  подумала  Мегги,  приказав
пропустить к ней гостью.
   Молодая женщина оказалась сильно чем-то взволнованной, миловидное лицо ее
побледнело.
   - Рада,  что  застала  вас  дома,  графиня,  -  сказала  она  на  ломаном
французском. - Я хотела бы обсудить с вами кое-что.
   Перейдя на английский, Мегги предложила гостье сесть.
   - Не желаете чашечку  кофе?  -  спросила  она.  Синди  кивнула,  и  Мегги
распорядилась насчет угощения, предложив гостье  пересесть  на  диван  возле
маленького столика. Там на нее падал  свет  из  окна,  и  Мегги  проще  было
следить за  выражением  лица  пришедшей  к  ней  женщины.  Для  начала  дамы
обменялись дежурными репликами, разговор касался только общих тем, но  когда
горничная подала ароматный кофе и нежное печенье и  женщины  остались  одни,
Мегги попросила Синди рассказать о том, что привело ее в этот дом.
   -  Если  у  вас  есть  о  чем  меня  спросить,  Синди,  спрашивайте,   не
церемоньтесь. Синди отвела глаза.
   - Знаете, это оказалось труднее,  чем  я  думала.  Мы  едва  знакомы,  и,
наверное, вам ни к чему выслушивать мою исповедь. Но..,  но  мне  так  нужно
поговорить по душам.
   - И вы выбрали в наперсницы меня, потому что у нас.., общий друг?
   Синди резко выпрямилась, но, встретив взгляд  Мегги,  слабо  улыбнувшись,
всплеснула руками.
   - Так и есть. И потому что у нас общий друг, и  потому  что  вы  уже  раз
любезно согласились меня выслушать.
   Видно было, что разговор дается Синди с трудом.
   - В прошлый раз, - решилась начать она, - я вам сказала, что  несчастлива
в браке.
   - Когда я увидела вашего мужа, то поняла почему, - ободрила гостью Мегги.
- Зачем вы вышли за него замуж?
   - Я думала, что люблю, - развела руками  Синди.  -  Оливер  хорош  собой,
образован и жил куда лучше меня. Я выросла в провинции, моя тетя была просто
очарована тем, что за мной ухаживает сын лорда. Она считала,  что  Оливер  -
блестящая партия. За внешним лоском я тогда не смогла разглядеть сути.
   Синди зябко поежилась.
   - Я сама выбрала свою судьбу. Как ужасно,  что  нам  приходится  выбирать
спутника жизни  после  нескольких  встреч  и  то  в  искусственно  созданных
условиях. Мой отец не видел повода для отказа, тем более что парень  был  из
хорошей семьи, а я так обрадовалась свалившемуся на  меня  счастью,  что  ни
разу не спросила, чего он ждет от нашего брака.
   - Вы несправедливы к себе, - осторожно сказала Мегги. - Вы очень милая  и
хорошая женщина, и вас может полюбить любой мужчина.
   - Возможно, - горько усмехнулась Синди. -  Однако  Оливера  во  мне,  как
видно, привлекало только хорошее приданое. Оливер - младший сын, так что ему
в любом случае пришлось бы искать жену с состоянием, при  его-то  страсти  к
картам.
   Вздохнув, Синди добавила:
   -  Мне  потребовалось  совсем  немного  времени,  чтобы   понять,   какую
невыгодную сделку заключила. Родом  я  из  простой  семьи,  гд